Основы градостроения 2 страница

Асқазан –ішек тракты кезінде тағам ақуыздарын аминқышқылдарға дейін ыдырату процесі жүреді, одан кейін ұлпаларда синтез соынң ішінде ағзаның арнайы ақуыздарына бөлінеді. Ағзаның ақуызды өолдану интенсивтілігі тағам ақуызының сапасына және де оның басқа да құнарлы заттармен арақатынасына байланысты болады. Баланың тамақпен қатар жануар ақуызында пайдаланғаны маңызды, ол құрамындағы аминқышқылдарының әсерінен өсімдік ақуызына қарағанда жақсы сіңеді.

Балалардың рационындағы жануар ақуызының салыстырмалы үлесі болуы қажет: жалпы күндік ақуыз мөлшерінің ішінде кіші жаста (1 ден 6 жас аралығында) -60-75%, мектеп жасында– 60%. Қазіргі уақытта бала ағзасында баланың дұрыс дамуына қажетті синтезделмейтін (валин, треонин, лейцин, изолейцин, фенилаланин, триптофан, лизин, гистидин) немесе жеткіліксіз синтезделетін 9 алмастырылмайтын амин қышқылдары белгілі. Осы аминқышқылдарының барлығын бала атағам арқылы алуы қажет. Олар көбінесе жануар текті өнімдердің құрамында көптеп кездеседі – сүт, сүт өнімдері, жұмыртқа, ет, субөнімдер, балық және т.б.

Өсімдік текті ақуыздар негізінен алмастырылатын аминқышқылдарынан тұрады, бірақ та олар өсіп келе жатқан ағзаға өте қажет. Олар жетіспеген кезде ағзаның тамақтану рационында алмастырылмайтын аминқышқылдары аз мөлшерде қолданылады. Ақуыздардың арқасында жалпы құнарлылықсаны жалпы күндік рационның құнарлылығының 13-15% құрайды.

Балалардың тамақтануындағы минералды заттардың маңызы басты ретте олардың пластикалық процестерге қатысып қаңқасының, бұлшық ет және басқа да ұлпаларының дұрыс қалыптасуына материал ретінде қолданылуында, сонымен қатар гормон өнімдерінің, тері жүйке жүйесінің құрылуына,соның ішінде бас миының терісі, ішкі секреция бездерінің қызметі мен дамуына қатысады. Минералды қосылыстардың ішіндегі балалар тамақтануындағы ең негізгісі Са+ мен Р+, олар пластикалық мақсатттарда қолданылады, бастысы сүйек терілерінің құрылуына қатысады. Балалар Са+ жоғары мөлшеріне мұқтаж, сондықтан да тағамдық рационға систематикалық түрде тек қана Са+ мөлшері ғана емес сонымен қатар басқа да заттарға бай олардың сіңімділігін жақсартатын сүт және сүт өнімдерінқосу қажет. Са+ негізгі көзі болып жұмыртқаның сарысы, жаңғақтар, жармалар, көкөністер, ірімшік, ет, сұлы жармасы, жемістер және тағы да басқа құрамында фосфопротеидтер мен фосфолипидтері бар өнімдер саналады.

Са+ ағзаға сіңімділігіне оның Р+ арақатынасы қатты әсер етеді, сондықтан да осы ара қатынасты тек қана күндік нормада ғана мен басқа да тамақтарды қабылдағанда ескеру қажет.

Р+ мен Са+ ең тиімді арақатынасы келесідей:

• 1 ай мен 12 ай аралығындағы балалар үшін. 1: 0,8
• 1-3 жасмаралығындағы балалар үшін 1: 1
• 4 жасқан жоғары балалар үшін 1: 1,2 немесе 1: 1,5.

Балалардың тамақтануындағы маңызды мәселелердің бірі қан құрауға қатысатын (Fe+, Cu+, Mn+, Co+, Ni+) минералдық заттардың мөлшерін жеткілікті қамтамасыз ету. Жас уақытта темірдің негізгі көзі ретінде жұмыртқаның сарысы, сүзбе, ұсақталған сұлы жармасынан дайындалған ботқалар, жеміс шырындары, ал ересектеу кезде – ет, көкөністер, картоп, нан және т.б. өнімдер қолданылады. Жездің жетіспеушілігі кезіндегі темірдің ағзаға түсуі гемопоэзды толық жүргізбейді. Жезағзаға тамақпен бірге түскен темірді органикалық байланысқан формаға айналдырады. Балаларда темір тапшылығы өте жоғары. Ол құрайды:

• Емшке жастағы балалардың 0,1 мг/кг дене салмағын
• 3-6 жас аралығындағы балаларда – 0,6-0,85 мг/кг дене салмағын.

Жездің көзі болып көптеген өнімдер қызмет атқарады, бірақ олардың құрамындағы жездің мөлшері айтарлықтай көп емес. Қан алмасуындағы маңызды рольді марганец пен кобальт атқарады. Соңғысы жез бен темірдің қатысуымен ретикулоциттердің құрылуына қатысады және оларды жетілген эритроциттерге айналдырады. Марганец сүйек түзілуі мен қан алмасу процестеріне қатысады. Мектепке дейінгі жастағы балалардың ағзасындағы қажеттілігі дене салмағының 0,2-0,3 мг/кг құрайды. Балалардың тамақтану рационында сонымен қатар йод, фтор, цинк сияқты т.б. микроэлементтер болуы қажет.

Йод жетіспеушілігі көрінетін аймақтарда балаларды йодпен толықтай қамтамасыз ету профилактикалық жұмыстары жүргізіледі. Оған тұзды йодтау немесе нақтырақ әдісі қажетті күндік йод мөлшері бар дәрілерді беру жатады. Интенсивті дене салмағының өсуіне байланысты бойдың өсуі натрийдің айтарлықтан мөлшерін қолданғаннан болады. Баланың өсімі 1 кг-ға гнатрий ретенциясымен бірге жүреді. Балаларға қажетті натрийдің күндік мөлшері дене салмағының 25 мг/кг құрайды, ол толығымен интенсивті өсуді қамтамасыз етеді.

Өсіп келе жатқан ағзаның дұрыс дамуына жеткілікті мөлшерде магний қажет. Магний зат алмасуға қатысады, ферменттердің белсенділігіне әсерін тигізеді. Магний тұздары жеткіліксіз болған кезде сіңірдің тартылып қалуы, теріде трофикалық бұзылушылықтар пайда болады; тамақты сіңіру де төмендейді. Емшектегі балалар үшін ең негізгі магнийдің көзі ана сүті болып табылады. Мектепке дейінгі жастағы және мектептегі балалар 1 кг дене салмағына 11-19 мг магнийді алып отырулары қажет. Магнийге қажеттілікті қамтамасыз ету негізінен ұн және жарма өнімдері арқылы жүзеге асады.

Балалардың рационындағы күндік сұйықтықтың мөлшері жасына қарай күніне 1-1,5 л құрауы қажет.

Кесте -Балалардың күндің минералды заттарға қажеттілігі.

Жасы	Қолдану, мг
кальций	фосфор	магний	железо**
0 ден 29
1-3 ай.*
4-6ай.
7-12ай				|0
1-3 жас
4-6жас

* табиғи тамақтану есебімен

** 10% енгізілген темірді сіңіру есебімен

4 Балалардағы артық дене салмағы

Балалар мен жасөспірімдер арасында зат алмасу ауруларының ішінде семіздік алдыңғы орындардың бірінде. Семіздікті төрт деңгейге бөледі:

I деңгей – дене салмағының 10 – 20 % артуы

II деңгей – 21 – 40 %

III деңгей –41 – 60 %

IV деңгей –61 – 100 % және одан жоғары.

Аурудың клиникалық өтуіне байланысты біріншілік (экзогенді-конституциональды) және екіншілік (нейроэндокриндік, немесе гипоталамикалық) семіздік формасына ажыратады.

Экзогенді-конституциональды семіздік формасы алғашқы күннен бастап көп тамақтанғаннан пайда болады, ол физиологиялық жағдайдың шамалы салыстырмалы бұзылуы мен теріасты май ұлпаларының біртекті жайылуынан байқалады.

Нейроэндокриндік семіздік формасы келесі паталогиялар негізінде дамиды: жарақаттар, инфекфиондық, ревматикалық және тағы да басқа тұқым қуалайтын аурулар, сонымен қатар жиі күйзелу жағдайлары. Семіздіктің бұл түрі зат алмасуының бұзылуының жоғарылаумен, жалпы жағдайдың шамалауымен (бас ауруы, әлсіздік, ұйқының бұзылуы, нейроциркуляторлы бұзылулар және т.б.) көрінеді.

Семіздіктің бірінші формасын емдеу мен профилактика кезінде тамақтануға шектеу қойылады және де өте белсенді физикалық жүктемелер жасатады. Тағамдық рационның энергетикалық құндылығын тез сіңетін яғни, инсулин секрециясын қалыптастыратын және көмірсулардың майға айналуын тездететін көмірсулардың есебінен төмендетеді. Аштық орталығының қозуын төмендететін және қанығу орталығын қоздыратын күніне 5-6 рет бөліп тамақтану режимі орнатылады. Жеңіл тамақ берілетін күндер белгіленеді (ақуызды-көкөністі немесе ақуызды-жемісті), клечаткаға бай өнімдерді қолдануды көбейтеді. Атап өтілген емдік диеталық шаралар екіншілік семіздік формасын емдегенде де қолданылады, бірақ негізінде біріншілік патологияны емдейді.

Бақылау сұрақтары

1. Балалардың тамақтану режимі
2. Балалардың семіздігі кезінде ұсынылатын ас мәзірі

3. Балалардың негізгі зат алмасуы және энергия шығыстары

Ұсынылатын әдебиеттер

1. Бренц М.Я. и Сизова Н.П. «Технология приготовления диетических блюд» М.,: Экономика, 1998г
2. М.С. Маршак. Диетическое питание. М.: Медицина. 2004 г..
3. Н.И. Губа, Б.Л. Смолянский. Диетическое питание и кулинария в домашних условиях. Днепропетровск, “Січ”. 1992.
4. Губергирц А.Я.,. Ю.В Линевский. Лечебное питание. Киев. “Выща школа”, 2003 г..

1. Предисловие

В градостроительстве, а равно и в политике, Восточная Пруссия – аллювиальная земля: и короли тут были «в» Пруссии, а не «из Пруссии»; и жители, пусть и укоренившиеся, до последних дней всё считали волны своих миграций; и города, и государства – все они изобретались вовне и привносились сюда чуть ли не готовыми, становились родными. Эксперимент повторялся неоднократно, орденом, герцогом, королём, народным советом, и каждый раз – с нового листа: многократное повторение новых заходов, далеко не всегда успешных, выявило некоторые общие принципы: геометричность – и лёгкую потустороннесть, личные свободы – и жёсткий патернализм, всё то, что вошло здесь в плоть и кровь и почву, стало неотъемлемой частью этой земли, рисунком её страниц. Средневековое обустройство Восточной Пруссии, её эволюция до середины века ХХ – не просто урок истории, но и наказ избежать ошибок при написании новых её глав. Призванный в 1230 году польским королём Конрадом Мазовецким Тевтонский орден по Крушвицкому договору, вторгся в завислинский «Кульмский лен» и сразу же закрепился на переправе. Был основан Торн, за ним Кульм (1232 г.), потом Реден (1234 г.), Грауденц (1234 г.), и Мариенвердер (1234 г.). За считаные годы на карте появились 97 городов и почти полторы тысячи деревень: редкое государство похвалится такой успешной сплошной урбанизацией в столь короткие сроки; Восточная Пруссия столетиями жила наследием этого первичного импульса.

Полутысячелетие после переселения народов и падения Римской империи было временем повсеместного усыхания городов до деревень, а деревень до пустошей. Священная римская империя германской нации, то есть собственно Германия, позднее возникшую Пруссию не включавшая, на всей своей территории насчитывала не более 40 городов, считая таковыми и ужавшиеся остатки римских поселений, в стенах не по размеру, и вольные посады, и слободы при замках новых феодалов. Воли к градостроительству в эти годы в западной Европе не найти – но пройдёт лишь немного времени, и западные рыцари в завоёванной Палестине покажут себя заядлыми и умелыми горожанами: что же произошло не немногие, в историческом масштабе, годы? – впервые за столетия Нгерманское село с середины XII века сумело накормить страну. Перейдя к трёхполью, оно стало вывозить урожай и специализироваться (прежде каждый был и швец и жнец); отказавшись от внутрисемейной, внутридеревенской автономии, породив архитипичного немецкого хуторянина-торговца, с караваном ходившего на ближние и дальние ярмарки. Ценою сытости и залогом свободы торговли стал отказ от «казачьей», анархической личной свободы оружного поселенца, перешедшего под княжью руку. Феодалы «замирили» поселян, перекроили прежде общие поля, обеспечили пахотой – и результат не заставил себя ждать: к 1050 году население Священной римской империи более чем удвоилось (до 5 миллионов), к 1200 году – ещё раз удвоилось; росли избытки урожаев, превращались в товар. Появились ярмарки, а там и ярмарочные города при бродах или у замков. Города доросли до собственных своих старых стен и выплеснулись вовне, но пока ещё не нашли своей формы, росли произвольно протоптанными улицами и округлыми палисадами

Некоторая осмысленность планировки появляется лишь после XI века, когда градоустроение переходит из рук торговцев, разбивающих шатры своего каравана где им сподручнее, в ведение сперва церковных, а затем и светских князей. У города появляется пространственный архетип: уличный торг, широкая площадь, тянущаяся через весь город; город превращается в разработанную область права (Магдебургский кодекс и его производные), и даже дохода: королей, городских корпораций и частных предпринимателей. В Германии 16 миллионов, отправившей Тевтонский орден в помощь полякам против язычников-прусов, было уже до 3000 городов, причём закладка большинства из них пришлась на XII, поистине градостроительный век – Оттокар Богемский основал их более шестидесяти, один из них сразу нарекли Кёнигсбергом.

К XIII веку сытая Германия исчерпала внутренние сельскохозяйственные резервы,а рост населения всё продолжался. Часть крепостных шли в города, но немало отправлялись за волей, «казачествовать» в Магдебург и Бранденбург, Ангальт и Саксонию, Тюрингию и Силезию – и далее за Вислу. Именно в этот период мы сталкиваемся с профессиональным градостроением, начавшимся новыми, пока ещё иррегулярными городами первой половины XII века, и оборванном на пике взлёта чумой 1348 года.

Первичную форму «орденского» градостроительства новоприсоединённых тогда земель найдём в германском деревенском просёлке. Стоит его уширить и застроить короткие стороны, превратить улицу в площадь, и мы получим упрощённую форму позднейшего прусского города. Оставалось лишь обособить рыночную площадь от транзитного проезда, разложить весь план города по «модулю» рыночной площади и уравнять размеры прежде различных по ширине проездов – и вот мы уже видим ортогональность, словно пришедшую из античности! Сходство наглядное но ложное; родство античного Милета или Тимгада с прусским Фридландом не простирается далее прямого угла.

Грек наполняет отведённое пространство гипподамовой решёткой, единица его города – квартал; довления главных улиц этот идеал не предусматривает. Римские колонии, напротив, строятся шеренгами по проспектам, выпуская лишь некоторые квадраты под рынок или амфитеатр. Германский искусственный город «внутренней колонизации» тоже таков, тоже начинается с улицы-хорды, но вовсе не прямолинейной – откуда ему эту ортогональность было бы знать? Унаследованные от римлян города не могли научить его чистоте планов, к началу восточной колонизации в XII веке она была утрачена вовсе, потребовался XIV век, чтобы вернуть им прежний вид. Строитель колонистского города несомненно был знаком с градоустроением Востока, недаром названия прусских замков не раз и не два вспоминали о Святой земле: Торн получил своё имя от замка Торон, Кёнигсберг и Нейгаузен тоже имели «побратимов» в Иерусалимских королевствах крестоносцев – но и истовым следованием Писанию, «больш[ой] и высок[ой] стен[ой]... с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот... расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта» не объяснить, при всём сходстве, многочисленные орденские детища. Горний Иерусалим как формальный прообраз часто прикладывается к самым различным городам, самой разной геометрии: в Германии, Испании, России, но богоосенённость поселений всегда остаётся символической, духовной. Точно следовали формам «Откровения» разве что монастыри – но территория Тевтонского ордена вовсе не была одним большим аббатством!

Закладка города обязательно есть осознанный акт, здесь недостаточно следовать книжным образам или перенять форму с чужного плеча, чтобы построить свой город, нужно обзавестись собственным пониманием городской жизни, захотеть заложить именно город, а не что иное. Закладка города регулярного, заранее распланированного, требовала ещё более глубокого осознания всех аспектов своего творения: Закладка города – владыческий акт: никакой «дух времени» не • смог бы расставить города по стратегическим точкам и населить их столь единообразно, как произошло это в Пруссии – только сильная рука. Похожее известно и в испанской реконкисте, и в Америке конкистадоров, и на юге Франции.

Закладка города – проектировочный акт, признак высокого искусства • геометрии: должно быть заранее известно, сколько отмерить для участка мастерового, и сколько – для патриция, есть оценка трудо- и материалозатрат начатого строительства, готовность обеспечить их из подвластных земель, установить правила застройки и им

следовать. Эпоха средневековья – период жесточайших строительных уложений; впервые после римской античности устанавливаются градостроительные нормы и применяются на практике.

Закладка города – правовой акт. Жалованная грамота даровала • привилегии: ярмарку, ремёсла, трактир, судейство, самоуправление («город делает свободным») – недостижимые мечты, запретный мир закрепощённых селян Европы. Градообразование вообще немыслимо в отрыве от крестьянского, вне-городского вопроса, тем менее орденскому государству, которому разноправие городских и сельских жителей было вовсе не свойственно. Не было в нём (за коротким перерывом) и крепостных – в Восточной Пруссии крестьянский мир не заканчивается у городских стен, один и тот же воздух веет над ними!

2.1. Геометрия власти, расположение городов и планировка земли

На языческие территории орден продвигался этапами. Заложив первые поселения Торна и Кульма, спустился вниз до Эльбинга; основав Балгу, получил в свои руки контроль над всем заливом и начал подготовку нового похода. В 1239–40 годы рыцари подчинили провинции Вармию, Натангию и Бартен; для защиты от литовцев в начале XIV века устраивается по тогдашнему рубежу пограничная засека Фридланд – Цинтен – Бартенштейн – Ландсберг – Велау – Растенбург; как ответ на восстание прусов выросли сильно укреплённые города Гейльсберг и Браунсберг, один – кульмский и сельский, другой – торговый любский. В метрополии подобная разномастность была бы знаком соперничества двух феодалов, на орденской же земле – отражением единой градообразующей силы, самовластно определявшей место и цель возникновения своих городов. Папской «Золотой буллой» (1226 г.) единственно ему отводилось право на земли и их недра, ярмарки и рынки, дороги и налоги.

Здесь не было многочленной цепи имперских зависимостей, где каждое звено в меру своих возможностей было бы градостроителем, была лишь пара орден – колонист, что не преминуло отразиться на поселениях, не строившихся, как в метрополии, одним князем в ущерб другому. Города возникали в местах, где природа их никогда бы не породила, но где их наличия требовала государственная стратегия.

Города расставляли по удобным для обороны местам: у слияния рек, по судоходным руслам, в засеках, за болотами. Позднее именно такая расстановка-«ухоронка» сохранила на века схемы XIII века, предотвратив и взрывной рост индустриализации, и перепланировки прочих лет: города довольствовались формами, дарованными им «на вырост». В метрополии, напротив, города росли быстрее и неравномернее, реконструировались и вскоре утратили облик, некогда и им присущий. Восточная Пруссия, получив вполне разработанные градостроительные схемы высокого средневековья, надолго смогла их сохранить.

В применении на местности абрис города ставился выше форм ландшафта: характерный прямоугольник орденского города не становится, природе под стать, трапецией или, как московский Кремль, треугольником, даже если сохранение равнозначно-сторонней планировки вело к значительным расходам. Так, во Фридланде перенос переправы к новому городу, заложенному среди чащоб и болот, вылился в ежегодное строительство нового моста, постоянно сносимого паводком; Кёнигсберг долгие века карабкался на крутой подъём у западных башен замка – ранне-орденский гораздо более пологий объезд замка с севера и востока хоть и сохранялся, но развития не получил, вероятно, из-за несогласованности с предзаданным рисунком плана.

Подобный жёсткий схематизм можно счесть знаком нового, идущего на смену «неправильному» прусскому поселению. Орденские города, действительно, зачастую возникали на месте прусских селений, замков и памятных мест, обычно выгодно расположенных в военном аспекте, но не следовали им ни в трассировке застенных улиц, ни в линии стен. Таковы Балга = Хонеда Велау = Ветало Гердауэн = Гирдав Кёнигсберг = Твангсте Крейцбург Лабиау = Лабегове Прейсиш-Голланд = Оцек Рагнит Тапиау = Сугурби Тильзит = Шалвен Торн Фишгаузен Фридланд Хейлигенбейль = Свентомест Цинтен

Вероятно, прежние прусские городища и капища сжигались сразу после взятия, закладка нового проходила с чистого листа, деревни же прусов сохранялись, как не мешавшие германским поселенцам. Страна была знакома и с многоградием, оптимальным размером города считался удобный для пешего хода радиус в 250 м от центральной площади и ратуши. При превышении его принято было закладывать у стен следующий законченный по композиции город, со своим торгом и своим правом. Через несколько столетий тот же габарит стал радиусом жилмассивов. Урбанизация шла от большего к меньшему, не города рождались из деревень: деревни строились городами, которые и сами были вооружёнными деревнями в 40–50 семей за крепостной стеной. Лишь после полного подавления всех восстаний появились необвалованные деревни, преимущественно уличного типа, на 12–24 двора, сначала – в Кульмском лене (1282 г.), позднее – и далее по завоёванным землям, всего около 20000. Их первоначальная форма вскоре утратилась (после 1410 г. оставалось не более 3000 монарх – дворяне – рыцари – вольные – крепостные проезжие дороги от города к городу, от ярмарки к ярмарке, появились гораздо позднее до в 1230 г. в Пруссии было 14000–220000 человек. В 1400 г. население достигало около 14000 прусов, 103000 немцев и 27000 поляков в Кёнигсберге городов, слобод и поселений было до десятка деревень), при повторном заселении после войн и эпидемий они оформлялись заново. Рост деревень до городов, обычная последовательность урбанизации, отмечается лишь в герцогский период или же на Самбийском полуострове, пусть его разросшимся деревням так и не удалось обзавестись городскими грамотами до самого конца германского владения. Плотность расселения находилась в прямой зависимости не только от государственно-оборонительных причин, но и от наличия (сохранения) первоначального населения: причиной редкой и разительно деревенской системы Самбии следует счесть всё те же восстания, подавленные здесь с такой силой, что уцелевшие самы утекли в Литву. Взамен пришли судавы, которых приходилось целенаправленно насаждать, чтоб служили они на фермерских хозяйствах – так единственным городом епископии стал Фишгаузен, а первая «полноценная» деревня Самбии появилась лишь в 1407 году. В Западной Пруссии, занятой с меньшим сопротивлением, деревни, напротив, предшествовали городам, сохранялись лучше и предопределяли более сложные формы городов.

Неотъемлемой частью города был общинный выгон и, у каждого домовладения, «вечно нераздельное» поле в два моргена вне крепостной стены, всего около 30 гуфов. Горожанам эти «приусадебные хозяйства» были источником пропитания. Бывали сады и внутри периметра стен, ими становились резервы площадей, оставленных свободными в ожидании частого, в начале, набега. Крестьяне тогда спешили под защиту стен и разбивали лагерь на подобных пустошах. Расстояние в 15–30 км между городами обеспечивало не только защиту: из самого отдалённого надела крестьянин мог в один день мог доехать до городских ворот – и вернуться. В мирное время сады на пустошах внутри городских стен сделали прусский город столь отличным от имперских городов IX–XII веков. Зажатые феодальными владениями, в метрополии города тянулись ввысь – восточнопрусские раскидывались, подобно Царьграду. Межгородское расстояние и доступность поселянам предопределяла роль города как ремёсленного центра: здесь ставились орденские мельницы, обязательные к использованию, и не менее обязательные орденские пивоварни, и ремёсленники – своих поселянам не дозволялось заводить. Последний запрет продержался до 1809 года.

2.2. Геометрия плана, развитие рисунка города

От извивчатости к геометрической абстракции новые города Германии двигались уже с X века; простейшую форму показывает Рохлиц-на-Мульде, чей новгород конца XII века – одна-единственная улица, протянувшаяся от замка до восточных ворот. Здесь близка ещё первоначальная деревня с общинным выгоном; тюрингцы основали множество таких одноуличных городов при колонизации Силезии в начале XIII века. Перпендикулярным проездам значительно меньшей ширины здесь отводилась роль служебных, и лишь к концу XIII века доминирование продольных улиц уступило место равноценности обеих планировочных направлений, столь характерному для заселения Восточной Пруссии – но уже несколько ранее, в веке XII, образовался иной архетип, находимый нами в Восточной Прусии: любская градостроительная схема.Любек, сильный и вольный город, богатейший член ганзейского купеческого союза, неоспоримый арбитр любского морского права, содействовал ордену на Балтике, отчего главные портовые и торговые города здесь следовали именно его традиции. Первым, при впадении одноимённой реки в залив, встал Эльбинг

(1246 г.); за ним последовали Браунсберг, 1254 г. Данциг (1224–1295 гг. по любскому праву) Кёнигсберг-Альтштадт, 1286 г. Кёнигсберг-Кнейпгоф, 1327 г. Мемель, 1258 г. Фишгаузен, 1305 г. Фрауэнбург, 1310 г. В таких городах длинному торгу, следовавшему течению реки, сопутствовали слева и справа параллельные проезды меньшей ширины, а часто расположенные поперечные проулки, застраивавшиеся пакгаузами, соединяли их с водой и пристанями, обеспечивая удобный подвоз товара. Один из переулков обычно оставлялся шире других, придавая рисунку плана сходство с крестом: эти перекрестья, иногда и с особенным отступом от красной линии застройки, обычно избирались местом для ратуш. Городские церкви, напротив, значительно отодвигались от магистрального проезда, и церковный двор, сперва бывший кладбищенским, отделялся от дороги рядом домов. Превращение кладбищ в церковные площади, по санитарным причинам, стало поводом возникновения узких кварталов-строчек, встречающихся только в подобных сочетаниях. Один лишь факт прибытия колониста-нижнегерманца на любекских кораблях, очевидно, не обязывал его к некоей форме расселения. Непригодна была и схема-линия, предполагавшая бы дуализм «посад – замок»: даже и там, где замки (некогда) присутствовали, они города не закрепостили, оставшись словно вне рисунка улиц, как в Кёнигсберге или Нейденбурге; к ним не сходились улицы, у них не устраивались площади, они – многозначительно отсутствовали. При отсутствии явного ориентира в виде города-патрона или объекта (замка)-образца, общей схемой большинства орденских городов XIV века стал абстрагированный от местности четвероугольник на плоскости, по возможности сориентированный по странам света, с двумя, позднее четырьмя противолежащими воротами в середине каждого из прясел; с дорогой, по прохождении ворот немедленно разделяемой на две параллельных улицы, на квартал отстоящие друг от друга; с рыночной площадью шириной в такой квартал; с «чистыми» улицами, перпендикулярно отходящими от углов этой площади. Любское разделение проездов на продольно-парадные и перпендикулярно-служебные здесь развилось до сети поименованных улиц, выходивших на рынок, с обращёнными к ним главными фасадами домов – и сети безымянных служебных переулков, ведших к чёрным ходам. Две решётки проездов, словно наложенные друг на друга, существовали, существования друг друга не замечая и архитектурно не артикулируя; каждый домовой участок получал парадный и чёрный подъезды, а потоки людей и повозок распределялись между ними. Первоначально система была сложнее, трёхчленной: между фахверковыми тогда домами оставлялись проулки во избежание переброса пламени, или даже четырёхчастной, с аркадными улицами-галереями у базара – можно найти в них сходство с сирийскими или, скорее, силезскими, строившимися незадолго до прихода ордена в Пруссию. Упадок орденского строительного надзора отразился в полном исчезновении чёрных проездов и торговых галерей, присоединённых к домовладениям, заложенных или вовсе сломанных. Вормдитт, Гейльсберг, Зольдау, Мариенбург, Морунген, Фридланд и Хейлигенбейль, вообще Вармская епископия дольше сохраняли галереи, предстательством великого магистра Германа фон Зальца (Hermann von Salza), в 1226 г. Любек стал вольным городом прежде характерные для всей Восточной Пруссии; система чистых и чёрных улиц вплоть до Первой Мировой войны украшала Прейсиш-Голланд и доказала свою пригодность более чем шестистами годами стажа.

Дата добавления: 2017-01-13