Еще мне дела предстоят.

Эртагьо.

В субботу мы съехали из гостиницы и отправились к морскому побережью, остановившись в маленьком городке Эртагьо, где провели еще 9 дней, на сей раз совершенно спокойно проводя дни в прогулках у моря или где-нибудь на природе. Об этих днях можно было бы вообще ничего не писать, если бы Эмиль не получил первое письмо с предупреждением, гласящим: «Сингалин где-то здесь, совсем близко, и идет за вами. Будьте осторожны.»

Сообщение было абсолютно анонимно и не имело никаких зацепок.

- Кто-то начал уж очень заботиться обо мне. – Заметил Эмиль, пока Джулия была в местной поликлинике: -

Меня начали предупреждать об опасности.

- И что ты думаешь на этот счет? - Спросил я.

- Меня беспокоит, что кто-то очень хорошо осведомлен о моих передвижениях. Впрочем, мало ли что могут означать эти слова! - Ответил он.

- А он не представился?

- Нет. Но пугает меня какой-то Сингалин. Кто на сей раз скрыт под этим африканским прозвищем, не указано.

- Уж не та ли Сингалин, которая убила африканскую студентку, когда мы выехали из Лирборга?

- Очень вероятно.

- То есть, кто-то осведомлен о происходящем больше нас?

- Или же делает вид.

На этом разговор был прерван. Эмиль ушел в свои мысли, вдобавок, из поликлиники вернулась Джулия, а при ней он все эти разговоры не вел, ведь мы путешествовали уже больше месяца, а значит, шел восьмой месяц развития плода.

Также во второй день я услышал еще одну новую песню моего приятеля:

* * *

Уж скоро два месяца будет,

Как путь продолжается мой.

Народ меня строго не судит /

Пускай, но устал я уже,

Носиться, как щепка волной,

Из города в город, изо дня в день.

Поймите, устал я уже.

Без отдыха трудно / изо дня в день /

Два месяца бегать, пойми.

Мой друг, это трудно, пойми.

* * *

Припев:

Услышал Господь / молитвы мои

И отдых послал мне недолгий,

Чтоб восстановить / мог силы свои,

Для новых трудов я немного.

Ведь много работы мне предстоит,

А путь впереди лежит долгий,

Но верю я – Господь укрепит,

Поможет, поддержит в дороге.

* * *

Я должен был всю вновь сноровку /

Чтоб все мне успеть, проявить.

Но чудо, друзья – остановка,

Впервые могу отдохнуть /

С тех пор, как я стал колесить /

Из города в город, вдоль по стране.

Но ныне прервался мой путь,

Ведь отдых, конечно же, нужен и мне,

Чтоб силы мне / восстановить.

* * *

Припев:

* * *

И вот, море плещет пред нами,

Давай, о делах мы пока /

Забудем. Не будет меж нами /

Преград в виде суетных дел.

Они подождут нас пока,

А я отдохну, силы восстановлю,

Забыв про груз суетных дел,

Тем более, море я очень люблю,

И здесь я давно не бывал,

Давно я так не отдыхал!

* * *

Припев:

* * *

Пока я, друзья, отдыхаю,

Я думаю, мир подождет.

Недолго так будет, я знаю,

Но точно, за несколько дней,

Усталость моя прочь уйдет,

Вновь силы мои / вернутся ко мне,

Вновь воля к работе придет.

Ведь это труды не последние, нет,

* * *

Припев:

* * *

Закончится отдых и снова /

К труду моему приступлю /

Я с радостью. С силою новой,

Я делать работ мою /

Вновь буду. И много стерплю /

Напастей в пути, сколько б ни было,

Я с Богом их всех поборю.

И если я вдруг про него не забыл,

Я с ним все смогу одолеть,

Все беды смогу одолеть.

* * *

Припев:

* * *

-Эти 9 дней – сейчас для меня, как манна небесная. – Сказал Эмиль, когда закончил петь: - Увы, впереди у

меня еще ряд мероприятий в Д’Эскато.

- Надеюсь, хоть после этого мы в Скорелле, наконец, попадем? Все-таки, почти два месяца уже ездим. Боюсь, что мы не успеем доехать до места назначения, как обитателю моего живота захочется наружу. - Сказала Джулия.

- Не волнуйся, большую часть мы уже прошли. Пожалуй, Д’Эскато будет последним. - Произнес Эмиль, обняв жену.

- Хорошо, если так. - Ответила она.

* * *

Совещание в СНБ. Директор, Жоргель Коруньо, входит весьма мрачный.

Коруньо: Essiovattero, коллеги! Да здравствует Отечество!

Все хором: Да здравствует! Да здравствует! Да здравствует!

Коруньо: Дорогие друзья! Сегодня нам брошен серьезный вызов. Что ни говори, мы несем потери, каких не несли никогда. В Гербертике контрразведка взяла уже около сотни наших людей, оставшимся едва удалось уйти, а кое-кто выдворен. Для нас это катастрофа! Возникает ощущение, что кто-то методично сдает наших.

Марко Дуксо. Департамент внешней разведки: Наше ведомство ведет проверку наших данных, но пока зацепиться не за что – противник работает чисто.

Коруньо: Дело плохо. Враг не дремлет. Самельер Коссар – как у вас дела?

Джулио Коссар. Департамент внутренней безопасности: Результаты более чем скромные – враг не оставляет улик. Наши проверки возможных взломов также дали отрицательный результат.

Рузо Донат. Департамент контрразведки: Надо понимать, что компьютерные взломщики у гербертийцев всегда были на высоте, так что наши антивирусы не всегда их обнаруживают. Наши эксперты полагают, что нечто подобное мог выявить программист из «SSTU» Йожеф Мбиленге, но длинный язык сыграл с ним злую шутку.

Дуксо: Не думаю, что ради какого-то вируса стоило убивать человека. Первый раз слышу такое.

Донат: Это всего лишь одна из версий, но такое объяснение очень правдоподобно. Во всяком случае, то, что обнаружил Мбиленге, могло раскрыть кого-то, работающего против фирмы, а может и против государства.

Коруньо: Вы осведомлены лучше полиции.

Донат: Просто, очевидцы отмечают, что в частных беседах Мбиленге говорил нечто подобное. А убив Мбиленге, преступник взломал компьютер.

Коссар: Но это лишь говорит, что он мог найти что-то важное. С таким же успехом можно

предположить, что африканец раскопал компромат на кого-нибудь.

Донат: Это тоже вполне возможно. Кстати, эти две версии могут быть одинаково верны. Ясно одно и в этом все согласны – противник боялся, что заговори Мбиленге, и на свет выплывет что-то важное.

Коруньо: Мы с вами напоминаем старушек, сидящих на скамейке во дворе и ужасающихся вестям по телевизору, а не руководство органов безопасности. А надо работать. Кстати, за ужасами провалов за рубежом мы не заметили, как борьба перехлестнулась на нашу территорию. Думаю, все осведомлены о гибели Рианны в Равенне?

Коссар: Она приносила большую пользу нашей службе. Последние данные показывают наличие признаков насильственной смерти. Женщину просто утопили, причем, сделали это так, чтобы сымитировать несчастный случай. Бдительность наших людей помогла открыть истинную причину, но ради этого пришлось делать

повторную экспертизу. Первая была сделана наспех и не учитывала многих факторов.

Коруньо: Виновные понесли наказание?

Донат: Да. Им объявлен строгий выговор. Но ясно, что противник точно рассчитал, что все наше внимание будет переключено на смерть Бадо-Хэруско.

Коруньо: Кстати, что известно на этот счет?

Донат: Несчастный был застрелен в 15 часов на площади Рудассо, что у городской библиотеки Сиенны, открывая памятник сотрудникам органов безопасности, погибшим в ходе последней войны. Луч, убивший его, был выпущен с крыши торгового центра «Хортатэ». Там не было выставленной охраны СНБ и роботов-полицейских.

Коруньо: Но торговцы сами принимают меры безопасности для предотвращения совершения преступлений на их территории.

Донат: Не все так просто. С крыши Торгового центра открывается великолепный вид на город и владельцы за умеренную плату пускают туда всех желающих. Оттуда отлично видна площадь и территория самого памятника. В тот день желающих посмотреть на город было много, но преимущественно утром и вечером – после 17, а в означенное время на крыше не было никого, но камеры, установленные на крыше, отключил какой-то сбой в компьютере, устраненный только после 15.

Коруньо: То есть, уже после того как преступление было совершено?

Донат: И убийца, произведя выстрел, спокойно ретировался. Какие-то две минуты – и он исчез, затерялся среди клиентов Центра. Лучемет, судя по параметрам, был портативный, то есть, произведя выстрел, легко спрятать его в неприметный чемодан, потратив на это относительно небольшое время. Кроме того, чемодан, вероятно, был снабжен специальной защитой, отчего детекторы в магазине оружие не зафиксировали. Еще одним упущением было то, что Хэруско не покрыли защитным полем, ограничившись защитным жилетом, а убийца стрелял точно в голову, которая не была защищена, и не промахнулся.

Коссар: Может быть, детекторы не зафиксировали оружие из-за того же сбоя в системе безопасности?

Донат: Возможно. В этом деле еще много неясного.

Коруньо: Это дело надо расследовать. Президент постоянно требует от нас продвижения в этом деле. Но и дело Рианны нельзя забывать. Эта серия провалов должна прекратиться.

Участники переходят к решению сугубо организационных вопросов. Обсуждение длится еще два часа, после чего все расходятся. Донат, садясь в машину, поднимает трубку аппарата кодированной связи, говоря с кем-то: Vontarigitero, самельер генерал! Да здравствует Отечество!.... Да, у нас только что было совещание и нас снова распекали, как мальчишек, по поводу наших поражений. У меня вопрос – можем ли мы привлечь к делу Вундеркинда?»

- Пока вряд ли. У него сейчас масса дел. - Ответили на другом конце.

- Так или иначе, дайте ему знать. - Сказал Донат и положил трубку. Настроение было дурным. Но жизнь продолжается, и он отправился по своим делам.

* * *

И снова я возвращаюсь к нашим повествованиям. Эти 9 дней никто и ничто нас не тревожило и мы наслаждались покоем, лишь Джулия иногда вскрикивала и начинала говорить, что чувствует движения малыша в ее утробе или замечала, что «он дерется». Что сказать?! Восьмой месяц все-таки! Тем не менее, она не оставалась в номере, а ездила с нами и к морю и на природу. Последние поездки, пожалуй, мне понравились даже больше, так как мы проводили время под прохладной тенью деревьев. Достопримечательностей в городе оказалось мало. Из них можно отметить местный музей, очень маленький, скромно обставленный, да приморский парк, уставленный деревянными скульптурами весьма грубой работы, мне лично напоминающими каких-нибудь туземных идолов. Эмиль же при виде этих изделий в человеческий рост вспомнил наши южиссанорабийские приключения (в них действительно было что-то, напоминающие тех роботов, смахивающих на глиняные фигуры). В середине парка, правда, была высокая колонна, на вершине которой была помещена фигура женщины в одеянии на древнеримский манер, с поднятым над головой обнаженным мечом в правой руке – это, пожалуй, была единственная интересная скульптура из всех, находящихся в этом парке. Словом, впечатления были разные, но главным был этот покой – никаких происшествий за время нашего пребывания здесь не случилось.

- Я боялся, что опять что-нибудь произойдет, но нет, все спокойно. Я приятно удивлен. - Сказал Эмиль на пятый день.

- Не все же время нашим путешествиям сопровождаться всякими происшествиями! - Сказала Джулия.

Что ни говори, но покой радовал, хоть писать об этом времени почти нечего. Разве что один раз, идя с пляжа, Эмиль повстречал какого-то знакомого таксиста, по лицу напоминающего жителя Северной Африки. С ним он беседовал минут двадцать, причем, таксист быстро-быстро лопотал что-то на незнакомом языке. Потом они попрощались и словоохотливый незнакомец уехал.

- У тебя и здесь свои люди? - Спросила Джулия, когда машина незнакомца, взяв клиента, скрылась за поворотом.

- Да. Это мой знакомый Йеф Тигёйти, сын Хайората Тигёйти, бывшего посла Родии в Лютании, его хорошо знал мой отец. И вот, Йеф здесь. - Сказал Эмиль.

-Сын дипломата работает здесь водителем такси? - Удивленно спросила Джулия.

- Конечно, а что же делать?! Получения гражданства ему ждать еще долго, а кушать хочется уже сейчас.

Знаешь же, что у них там творится! - Ответил Эмиль.

- Родия! Ты что-то говорил, что эта Родия – страна, находящаяся у вас в Северной Африке? - Переспросил я.

- Да. Крайний северо-запад. – Кивнул Эмиль: - А когда-то эта страна владела почти всем континентом. Их господство свело коренное население Африки к минимуму, и тем не менее, кое-кто выжил, пережив века геноцида. Геноцид – это не красное словцо, а точное определение их политики. Но это не спасло эту империю от распада. О провозглашении независимости Гантии я уже говорил, но вслед за этим грянуло восстание войск в африканских колониях и они без единого выстрела откололись и провозгласили независимость, объединившись в Родицийскую федерацию. А в самой Родии после этого грянула революция, свергнувшая короля. К слову, члены его семьи до сих пор припеваючи живут в Варненморге. Страна была провозглашена федеративной республикой, состоящей из нескольких автономных территорий – консоров, в состав некоторых из них входят так называемые полуконсоры, обладающие более низким статусом, хоть и несколько автономные от федерации и консоров. Тамошние республиканцы, к слову, скопировали нашу конституцию в «кантьонистском» варианте.»

- То есть, президент, обладавший сильной властью, избираемый выборщиками? - Спросил я.

- Да-да. Именно этот вариант – родийцы скопировали этот старый вариант, отмененный у нас президентом Ля-Дуэра. – Согласился Эмиль: - Каждый человек голосует за нужного кандидата, а на уровне консора голоса считаются и от партии победившего кандидата от консора в Федеральную коллегию выдвигается определенное число выборщиков, причем, даже разницы в один голос достаточно, чтобы победителю достались все голоса выборщиков. Единственное, что менялось в течение столетия – это права полуконсоров – они то получали право формировать отдельные списки выборщиков, то лишались этого права.

- Неужели несовершенства этой системы никто не понял? - Спросил я.

- В том-то и дело, что местным кажется, что такой способ избрания президента больше отражает

федеративный статус страны. – Ответил Эмиль: - А это приводило к казусам, ведь такой способ избрания приводит к тому, что президентом может стать человек, за которого проголосовало меньше избирателей. Кроме того, что греха таить, многим такая система дает возможность весьма существенно влиять на процесс избрания президента и способов таких очень много, в том числе, голосование самих выборщиков, ведь никаких твердых обязательств их голосовать за тех кандидатов, от которых они были выдвинуты, кроме партийной дисциплины, нет. А в этом году именно эта система привела к катастрофе. В войну страна была оккупирована, а после освобождения они решили, что легче возобновить деятельность довоенного парламента, нежели избирать новый, продлить его на 5 лет, а лишь избрать президента и местные органы власти. И вот, на президентских выборах наметились две коалиции – традиционные демократические и левые партии объединились вокруг многолетнего губернатора консора Пéлёки Аррит Дарвицу, которую и выдвинули в президенты. В свою очередь, образовалась другая колиция, состоящая, преимущественно из националистических и фашистских партий во главе с Качиалем Вайсе. Легально они действовали, будучи союзниками демократов по партизанской борьбе, а кое-кто стоял у истоков нынешней республики. Короче говоря, на выборах боролись лишь два кандидата – все многообразные партии, существующие в стране, разделились, поддержали лишь одного, либо другого.

- И кто победил? - Спросил я.

- Большинство проголосовало за Дарвицу. – Ответил Эмиль: - Однако, проблема была в том, что ее избиратели жили, в основном, в регионах, населенных национальными меньшинствами, за нее проголосовало почти 70% населения национальных полуконсоров. А вот, в Родийских регионах незначительное большинство набирал Вайсе. Но соотношение их было таково, что будь голосование прямым, президентом была бы Дарвицу. Увы, все вышло по-другому – полуконсоры, согласно последней реформе, получили право формировать отдельные списки и теперь это привело к тому, что Вайсе получил большинство голосов выборщиков, нужное для избрания президента.

- Кошмар! - Воскликнул я.

- То-то и оно, что «кошмар»! – Ответил Эмиль: - Во время войны фашисты, как я уже говорил, вели партизанскую войну против оккупантов, но теперь они восстали на своих же братьев. Не прошло и недели после победы Вайсе, как фашистские вооруженные отряды и националистически настроенная часть войск захватила все государственные учреждения в столице и ряде крупных городов и Вайсе объявил о своем вступлении в должность президента. Парламент объявил данные действия незаконными и аннулировал итоги выборов, а Дарвицу объявила себя законным президентом. Армия и полиция в Пелёки поддержала ее и теперь на административных границах консора идут бои. Парламент Вайсе в ответ распустил, правда, после этого он переместился в мятежный консор. Начались митинги протеста, но все недовольство власти топили в крови. В ответ же на действия фашистских вооруженных отрядов население начало вооружаться. Сначала бои начались в полуконсоре Умедэйя после того, как власти объявили о переселении всех «нацменьшинств» в особые поселения – фактически гетто. Уже дотла сожжен Цурашкёрен, подвергнутый атомной бомбардировке, горят Брабиети, Жамцмени. Из Виларидии фашистов изгнали, но сколько восставшие продержатся – неизвестно. А ведь есть и другие очаги! В стране творится невесть что - в национальных регионах идут бои, а в родийских тебя могут просто избить за то, что ты выглядишь не так, как все или за слово на другом языке, в частности, языке «нацменьшинств». Вот, Йеф и сбежал.

- И никто не думает вмешаться? - Спросил я.

- Все замкнулись в своей скорлупе. Гуцья, правда, объявила, что признает законным президентом Дарвицу.

Говорят даже, что тамошний олигарх Франкойзе Тимман вооружает и финансирует ее сторонников. А Гербертика горячо поддерживает Вайсе и даже подписала с ним договор о взаимопомощи. Родиция колеблется – с одной стороны Вайсе запретил деятельность местных социалистов и люнтеристов, которые ныне выступают на стороне Дарвицу, а с другой – его врагов поддерживают «все буржуи». Марсианам на все это наплевать – они ограничиваются призывами к миру, остальные боятся войны с Гербертикой. – С грустью говорил Эмиль.

- А космические державы? - Спросил я.

- Им-то что? Для них эта страна – далеко. Они только журят, грозят пальцами и ничего больше. - Пожал

плечами Эмиль.

Тема была не очень приятной, и Джулия вскоре поспешила отвлечь нас от этого обсуждения, переведя разговор в другое русло, благо, их было предостаточно, но не обо всем я могу писать….

Дата добавления: 2017-01-14