К вопросу о конституционных гарантиях свободы профессиональной деятельности журналиста

Журналистская практика свидетельствует: конституционные гарантии свободы массовой информации преимущественно связаны с распространением массовой информации, но не поиском и обработкой актуальных, общественно значимых сведений журналистом, что ограничивает свободу его деятельности. Поэтому возникает необходимость в определении понятия конституционных гарантий свободы профессиональной деятельности журналиста, что поможет совершенствованию гарантий поиска и адекватной (профессиональной) обработки информации. При, казалось бы, достаточной ясности понятийного аппарата приходится, прежде всего, ответить на вопрос: что есть свобода профессиональной деятельности журналиста? Думается, при ответе следует исходить из того, что может выражать каждое из слов, включенных в него (свобода, профессиональная деятельность, журналист). Под профессиональной деятельностью в данном случае следует понимать законную деятельность журналиста по поиску, обработке и распространению общественно-значимой информации в соответствии с принципами существующих профессиональных журналистских стандартов (принципами объективности, достоверности, оперативности, поиска истины, служения общественному благу и т.д.) Согласно ст. 2 Закона о СМИ[279], журналист – это лицо, занимающееся редактированием, созданием, сбором или подготовкой сообщений и материалов для редакции зарегистрированного средства массовой информации, связанное с ней трудовыми или иными договорными отношениями. Наконец, следующее слово, включенное нами в понятие «свобода профессиональной деятельности журналиста». Оно означает, что профессиональная деятельность журналиста может и должна быть независима от воли государства. В данном случае свободу надо понимать прежде всего как политическую свободу, непосредственно связанную с обеспечением права на свободу слова, права на свободу информации, на свободу доступа к информации. С другой стороны, свободу следует понимать как свободный поиск истины (достоверных, неискаженных, затрагивающих права человека сведений, которые способствуют свободному проявлению его воли) журналистом. Свобода профессиональной деятельности журналиста – это также соответствие этой деятельности конституционным принципам (равенства, справедливости, естественного происхождения прав, соблюдения прав человека, идеологического многообразия, политического плюрализма).

Понятие конституционных гарантий ученые определяют как «средства и способы охраны и защиты Конституции от всяких посягательств на нее»[280]. Французский конституционалист П.Роллан доказывает, что общество, в котором нет разделения властей и не обеспечены фундаментальные права человека, не имеет Конституции[281]. Следовательно, думается, что конституционные гарантии – это защита и обеспечение прав и свобод человека при помощи ограничивающих влияние государства правовых и социально-политических механизмов. Полагаем, что права и свободу человека можно обеспечить только при свободном доступе каждого к истине. Это сегодня возможно в результате свободной профессиональной деятельности журналиста.

Соответственно, конституционные гарантии свободы профессиональной деятельности журналиста можно определить как правовые и социально-политические механизмы, обеспечивающие свободный (независимый от государства) поиск истины журналистом, с целью защиты прав и свободы личности посредством поиска, обработки и распространения сведений, способствующих свободе воли человека и гражданина, развитию свободного общества.

Попытаемся вывести собственную классификацию данных гарантий, которые обеспечивают или могут обеспечить независимость профессиональной деятельности журналиста от государства.

Гарантии – конституционные принципы (принцип равенства, принцип свободы воли человека, принцип естественного происхождения прав человека, принцип народного суверенитета, принцип разделения властей, принцип свободы информации, принцип политического плюрализма, принцип идеологического многообразия и т.д.). Данные принципы призваны оградить институты гражданского общества, в том числе независимые СМИ от вмешательства государства. Принципами руководствуются при создании новых законов, а также при реализации Конституции в процессе управления государством.

Гарантии – функции, вытекающие из сущности Конституции. Уредительная функция современного основного закона состоит в полном и окончательном оформлении отказа России от социалистического пути развития и ее перехода к общедемократическим институтам и политическому плюрализму. Функция ограничения государственной власти реализуется через принцип разделения властей и посредством декларации (заявления) прав и свобод человека. Данная функция, в частности, реализована посредством закрепления информационных прав человека, что защищает свободу профессиональной деятельности журналиста. Гарантирующую функцию можно определить следующим образом. Подлинная гарантия писаной Конституции и закрепляемых ею институтов государства заключается в такой организации социума, которая могла бы противостоять всяким покушениям на защищаемый основным законом конституционный строй[282].

Гарантии – конституционно-правовые институты. Институт конституционно-правовой ответственности, например, включает ответственность депутата Госдумы за воспрепятствование осуществлению профессиональной деятельности журналистом.

Гарантии – нормы, закрепленные в Конституции (например, п. 1 ст. 29 Конституции[283]: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова»; п. 5 ст. 29 Конституции РФ: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается»; п. 1 ст. 44 Конституции РФ: «Каждому гарантируется свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания. Интеллектуальная собственность охраняется законом»; п. 1 ст. 45 Конституции РФ: «Государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется»; п. 2 ст. 55 Конституции РФ: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина»).

Гарантии – конституционные процедуры (положения п. 4 ст. 15 Конституции, п. «б» ст. 86, п. «г» ст. 106 Конституции РФ устанавливают конституционные процедуры имплементации норм международного права в национальную правовую систему; избирательные процедуры, парламентские процедуры, законодательные процедуры и т. д.). Известно, что нормы международного права защищают профессиональных журналистов от давления и вмешательства государства.

Процессуальные гарантии (конституционное судопроизводство, регулирующее конфликты политических институтов, возможность обжаловать решения судебной инстанции в ЕСПЧ).

Юридические (специальные) гарантии, которые можно реализовать в судебном порядке.

Фактические (общие) гарантии (политические, экономические, социальные) – определяют реальную расстановку политических сил в стране.

Данные гарантии могут быть эффективны только в том случае, если органы государственной власти изменят свое отношение к профессиональной деятельности журналистов, в частности перестанут рассматривать ее как проявление оппозиции, угрожающей сложившемуся политическому режиму.

Ю.И. Серкова*

Сравнительная характеристика экстраординарных правовых режимов в Российской Федерации.

Федерация представляет собой союзное государство, обладающее суверенитетом, в котором выделяются разные уровни публичной власти и производится разграничение компетенции между органами данных уровней. Субъекты федерации таким свойством как суверенитет не обладают. По мнению А.Н. Домрина, «обеспечение единства федерации осуществляется не обычными методами, а чрезвычайными. Один из наиболее характерных методов такого рода – конституционный институт федерального вмешательства в дела субъектов федерации, известный также как институт интервенции (в латиноамериканских федерациях), институт президентского правления в штатах (в Индии) или в провинциях (в Пакистане)»[284].

Институт федерального вмешательства в дела субъектов федерации относится к важным признакам федеративного государства. В то же время ученые-конституционалисты вкладывают разный смысл в понимание термина федеральное вмешательство, отождествляя его с федеральным вторжением, федеральной интервенцией и т.п. Как правило, в публикациях такие действия объединяются под общим термином «федеральное вмешательство» (следует отметить, что ни в Конституции Российской Федерации, ни в федеральных законах такой термин не упоминается)[285].

Под федеральным вмешательством необходимо понимать режим осуществления федеральными органами государственной власти специальных мер принуждения по отношению к региональным органам государственной власти в порядке и пределах, определяемых федеральным законом, в случае нарушения субъектом федерации основ конституционного строя и целостности федерации, превышения закрепленных в федеральной конституции пределов ведения субъектов федерации[286]. Данный институт предполагает наличие целого комплекса различных мер, применение которых должно быть адекватным сложности возникшей конфликтной ситуации. По мнению М.С. Саликова, к числу мер федерального вмешательства необходимо относить меры превентивного воздействия, меры политического воздействия, меры экономического воздействия, федеральную интервенцию и иные меры федерального воздействия[287].

Многие зарубежные государства пошли по пути закрепления режима федерального вмешательства в тех или иных формах (государства Латинской Америки, США, Швейцария, Германия, Индия и др.). Хотя в каждой Федерации имеются свои специфические меры федеральной интервенции, однако можно выделить ряд общих мер, которые присущи если не каждой федерации, то большинству: президентское правление, введение на территории чрезвычайного положения, отстранение и роспуск органов и должностных лиц субъектов Федерации.

Что касается России, то в действующей Конституции существует ряд норм, которые можно считать основаниями для легитимного вмешательства федерального центра в дела субъектов федерации, однако отдельный закон, регламентирующий данный институт не принят. В свое время в доктрине активно обсуждалась данная проблематика и были даже разработаны проекты закона «О федеральном вмешательстве», которые предусматривали основания и порядок введения и применения мер федерального вмешательства, условия прекращения их действия, органы, наделенные полномочиями по их введению, гарантии законности при их применении мер и т.п.[288]

На данном этапе в Российской Федерации конкретные меры федерального вмешательства предусмотрены в действующем Федеральном законе от 06.10.1999 N 184-ФЗ (ред. от 21.07.2014) «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации». К таким мерам можно отнести роспуск законодательного (представительного) органа субъекта РФ, отрешение от должности высшего должностного лица субъекта РФ, введение временной финансовой администрации, временное возложение на федеральные органы государственной власти и (или) должностных лиц, назначаемых федеральными органами государственной власти, отдельных полномочий органов государственной власти субъекта РФ. Считаем целесообразным принятие отдельного федерального закона, опосредующего все вопросы, связанные с таким важным для российской федеративной системы институтом как вмешательство в дела субъектов РФ. Свидетельством тому может служить конфликт властей Чеченской республики и федеральных властей в 1991-1994 гг. В Чеченской республике сложилась чрезвычайная, «экстраординарная ситуация». Конституционный Суд в своем решении по «чеченскому делу»[289] ссылается на то, что из Конституции Российской Федерации не следует, что обеспечение государственной целостности и конституционного порядка в экстраординарных ситуациях может быть осуществлено исключительно путем введения чрезвычайного или военного положения. Однако стоит отметить, что многие судьи не согласились с решением суда, как в целом, так и с отдельными его частями, и высказали особые мнения. Как отмечает судья Конституционного суда В.О. Лучин, экстраординарность бывает разного рода и предполагает, соответственно, применение разных мер реагирования на нее.

Научный интерес, представляют также смежные, но отличные от режима федерального вмешательства, правовые режимы чрезвычайного и военного положения, а также правовые режимы контртеррористической операции и чрезвычайной ситуации.

Режим чрезвычайного положения представляет собой вводимый на всей территории Российской Федерации или в ее отдельных местностях особый правовой режим деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, организаций независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, их должностных лиц, общественных объединений, допускающий отдельные ограничения прав и свобод граждан Российской Федерации, иностранных граждан, лиц без гражданства, прав организаций и общественных объединений, а также возложение на них дополнительных обязанностей[290]. Чрезвычайное положение вводится лишь при наличии обстоятельств, которые представляют собой непосредственную угрозу жизни и безопасности граждан или конституционному строю Российской Федерации и устранение которых невозможно без применения чрезвычайных мер. Основаниями для введения режима чрезвычайного положения, помимо неправомерных действий, таких как захват власти, насильственное изменение основ конституционного строя, являются такие события, которые не зависят от волеизъявления людей: чрезвычайные ситуации природного и техногенного характера, опасные природные явления и катастрофы, стихийные бедствия и т.п.

Военное положение, в соответствии со ст. 1 Федерального конституционного закона от 30.01.2002 N 1-ФКЗ (ред. от 12.03.2014) "О военном положении", представляет собой особый правовой режим, вводимый на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях Президентом Российской Федерации в случае агрессии против Российской Федерации или непосредственной угрозы агрессии. Целью введения военного положения является создание условий для отражения или предотвращения агрессии против Российской Федерации.

Правовой режим контртеррористической операции представляет собой комплекс специальных, оперативно-боевых, войсковых и иных мероприятий с применением боевой техники, оружия и специальных средств по пресечению террористического акта, обезвреживанию террористов, обеспечению безопасности физических лиц, организаций и учреждений, а также по минимизации последствий террористического акта[291]. Цель введения данного правового режима, как следует из определения – пресечение и раскрытие террористического акта, минимизация и устранение его последствий, а также и защита жизненно важных интересов личности, общества и государства.

Чрезвычайная ситуация - это обстановка на определенной территории, сложившаяся в результате аварии, опасного природного явления, катастрофы, стихийного или иного бедствия, которые могут повлечь или повлекли за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью людей или окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей[292].

На основании анализа указанных экстраординарных правовых режимов, действующих на территории Российской Федерации, можно сделать следующие выводы:

Во-первых, как было указано выше, каждый правовой режим предусматривает свои, отличные от других правовых режимов основания для введения. Во-вторых, предусмотрены различные сроки действия правовых режимов, полномочия органов государственной власти, в период действия того или иного правового режима, особенности правового положения граждан и организаций, действующих в период действия соответствующего экстраординарного режима. В-третьих, введение того или иного режима преследует свои цели. Если режим военного положения преследует цель ликвидации угрозы агрессии или непосредственной угрозы агрессии, то режим федерального вмешательства преследует цель устранить противоречия в регулировании отношений между федеральными органами и органами государственной власти субъектов, режим контртеррористической операции – пресечение террористических актов, режим чрезвычайного положения – эпидемии, эпизоотии, стихийные бедствия и т.п. В зависимости от целей и оснований введения, федеральный законодатель предусматривает различные меры, применяемые в случае введения того или иного экстраординарного режима.

А.А. Снимщиков*

Современные проблемы защиты прав человека и гражданина в Российской Федерации.

Можно утверждать, что в настоящее время достигнута полнота правового статуса человека и гражданина в России, однако имеется определённая проблема - это обеспечение реализации предоставленного личности правового статуса. Отсюда вытекает такой существенный её аспект, как защита и охрана прав человека и гражданина Российской Федерации. Дело в том, что человек, совершая противоправные действия, создаёт ситуацию, при которой государственная власть вынуждена идти на ограничение его основных прав и свобод (например, личной неприкосновенности, неприкосновенности жилища, и т.д.). В этих и других случаях власть не всегда следует ею же принятым законам, т.е. допускаются нарушения законности. Поэтому правовой статус личности нужно защищать от государственной политической власти, точнее — от государственных служащих органов власти, которые своей деятельностью эту законность нарушают. Следовательно, нужна государственная программа обеспечения укрепления законности в работе органов государства, прежде всего правоохранительных органов и их должностных лиц. Сам человек должен соотносить осуществляемые им права и свободы с правами и свободами других лиц. Иными словами, каждому предоставлена свобода выбора путей и способов осуществления своих групповых и индивидуальных интересов в определённых границах имеющейся свободы. Иные правила привели бы к столкновению интересов и конфликтам. Отсюда задача защиты прав, свобод и законных интересов личности не только от властей, но и от других лиц — таких же граждан. Поэтому система прав и свобод должна строиться и осуществляться таким образом, чтобы предупредить возможное ущемление их правового статуса со стороны отдельных лиц и их групп. Но сделать это только юридическими средствами практически невозможно, так как закон, даже имеющий должный уровень качества, правовой характер, обеспечивает сам своё действие лишь частично. И не смотря на то, что все равны в пользовании правами и свободами, фактическое, т.е. материальное неравенство не позволяет каждому использовать свои права и свободы в полной или достаточной мере. Эти обстоятельства однозначно свидетельствуют о необходимости дополнительной защиты прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, как от власти, так и от других граждан, например, путём предоставления определённых льгот малоимущим слоям населения.

Одной из проблем реализации прав, свобод и законных интересов гражданина в области судопроизводства, является проблема сроков рассмотрения уголовных и гражданских дел. Не смотря на установленные законом разумные сроки рассмотрения дел в суде, на практике мы видим слишком длительные судебные процессы, которые в свою очередь, подрывают доверие общественности к судам, а оно имеет большое значение для осуществления эффективного правосудия. Такое положение дел объясняется явной перегрузкой судов, а соответственно и мест лишения свободы, что ведёт к серьёзным нарушениям прав и свобод личности, снижению престижа суда. Все это требует совершенствования судебной системы таким образом, чтобы разрешение судами поступающих к ним дел осуществлялось в более разумные сроки, установленные рамками законодательства, и, естественно, на должном качественном уровне. Исправлению подлежат также недостатки в структуре, организации функционирования национальной судебной системы и в уровне профессионализма самих судей, а также другого персонала. К этому надо добавить такие основополагающие требования, как независимость судей от исполнительной власти и сторон в процессе, беспристрастность и соблюдение всеми участниками судопроизводства законной процедуры.

В области публичного права должно иметь место постепенное расширение сферы ответственности государства за правонарушения, совершенные работниками госаппарата. В случае совершения определённых действий государственных органов и их должностных лиц, которые являются противозаконными, гражданин должен иметь реальную возможность потребовать:

1) чтобы совершение такого действия было приостановлено или полностью отменено;

2) чтобы было объявлено незаконным;

3) чтобы государство возместило убытки, причинённые гражданину.

Эти требования желательно более широко, чем сейчас, внедрять в судебную и административную практику нашего государства, для более качественной и юридически обеспеченной защиты прав и свобод человека и гражданина.

Д.С. Сунцов*

Институт федерального вмешательства в деятельность субъектов Федерации.

В федеративном государстве существует определенная субординация в деятельности федеральных органов государственной власти и органов власти субъектов Федерации, основанная на разграничении предметов ведения и полномочий, как гарант верховенства и независимости государственной власти и верховенства федерального законодательства на всей территории страны. Независимо от способа образования федеративное государство функционирует на основе общего суверенитета. При принятии федеральной конституции, в которой разграничены предметы ведения и полномочия органов государственной власти Федерации и субъектов, формируется определенный механизм взаимного контроля и ответственности. Данный механизм не исключает равенства и независимости между Федерацией и ее субъектами в осуществлении своих конституционных предметов ведения и полномочий, но в то же время предполагает определенную подчиненность субъектов Федерации федеральной власти. Следовательно, за счет этого обеспечивается эффективное функционирование федеративного государства как целостного государства и совместное осуществление Федерацией и ее субъектами общегосударственной суверенности.

Необходимость введения (а главное законодательного закрепления) института федерального вмешательства определяется тем, что далеко не всегда, как показывает практика, «договорные, согласительные, координационные и иные механизмы, направленные на достижение взаимопонимания между Федерацией и ее субъектами, являются оптимальными. В условиях игнорирования властями ряда субъектов Федерации требований и законных интересов, последняя вынуждена прибегать к использованию принудительных мер обеспечения государственного и правового единства страны»[293].

Каждая федерация состоит из отдельных государственных образований, но представляет собой единое и союзное государство. Отсутствие суверенитета у субъектов федерации и сосредоточение его полноты у союзного государства позволяет федеральной власти осуществлять при необходимости принудительные меры по отношению к членам федерации. В данных государствах обычно предусматриваются конституционные основания для вмешательства федеральной власти в дела субъектов федерации в случаях неправомерных действий органов власти последних. Все это свидетельствует о том, что федеральное вмешательство является важным институтом государственного права большинства федераций мира, «и содержание этих средств определяется самой природой федерального устройства <...>, которая предполагает необходимость обеспечения единства экономической и политической организации союзного государства, закрепление соответствующих механизмов интервенции».[294] Отсюда и правовая природа данного института, который берёт свое начало от федеративного устройства государства, направляя свою суть на предотвращение конфликтов между федерацией и субъектами в целях обеспечения государственного и правового единства государства.

Стоит заметить, что в научной литературе нет единого мнения на правовое положение института федерального вмешательства в федеративном государстве. Так, например, И.Н. Барциц, С.А. Авакьян, А.М. Арбузкин и А.Н. Аринин полагают, что чрезвычайное положение является одной из мер института федерального вмешательства.[295] А.А. Ливеровский отмечает, что введение чрезвычайного положения не всегда связано с виной субъекта РФ, наличие которой обязательно при применении мер федерального вмешательства.[296] В то же время А.А. Кондрашев считает, «что не следует отождествлять данные институты <…>, т.к. федеральное принуждение (вмешательство) как по характеру, так и по системе используемых средств не соответствует основным признакам института чрезвычайного положения».[297]

Таким образом, необходимо отметить одновременно различие и схожесть двух институтов, сущность которых – применение специальных мер, временно ограничивающих действие некоторых норм Конституции и соответствующего законодательства на определенной территории в целях обеспечения действия положений самой Конституции и законодательства в целом.

И.С. Шишкин*

Отзыв депутатов как институт непосредственной демократии в РФ.

На сегодняшний день, такая форма непосредственной демократии как отзыв депутатов используется крайне редко, детерминируется это рядом концептуальных проблем, существующих в правовой реалии российского законодательства. Следует отразить тот факт, что проблема отзыва в значительной мере связана с его основаниями, так Конституционный суд РФ в ряде своих решений определил, что основанием отзыва являются правонарушения соответствующего лица, невыполнение депутатских полномочий, нарушение законодательства РФ, утрата доверия избирателей, совершение действие, порочащих звание депутата. Но за отсутствием юридического регулирования процедуры при таком основании логического завершения может не произойти, да и приведённый перечень чрезмерно велик, а входящие в него основания недостаточно определены. [298]Ещё один проблемный вопрос в процедуре отзыва - отсутствие единообразия в определении числа граждан, поддерживающих предложение о начале процедуры, нужно создать инициативную группу, зарегистрироваться, собрать подписи, назначить голосование по отзыву. И при этом голосов за отзыв нужно собрать больше, чем было отдано на выборах «за» того или иного депутата. Поэтому реально голосовать и реально реализовать это право, сегодня очень трудно. А ряд субъектов РФ вообще не связывает количество подписей, необходимых для назначения голосования со спецификой избирательной системы. Так же можно констатировать нюанс, касающийся субъекта назначающего голосование по отзыву: в Калининградской и Оренбургской областях решение принимает представительный орган местного самоуправления, а в Воронежской, Орловских областях - комиссия по отзыву.[299] Так как процедура отзыва носит персонально - субъектный характер, то целесообразнее оптимальным субъектом назначения может выступать соответствующая избирательная комиссия, вследствие чего будут соблюдены гарантии прав как инициаторов отзыва, так и отзываемого лица. Хотелось бы отразить, что чаще избиратели реализуют право отзыва на уровне местного самоуправления. В отношении депутатов представительных органов местного самоуправления отзыв инициировался в четырёх субъектах РФ(26 инициатив). Голосование состоялось в восьми случаях, были отозвании три депутата. [300]Так как Конституция РФ умалчивает об институте отзыва, то возникает вопрос о конституционности закреплённых в законодательстве субъектов Федерации и в правовых актах местного самоуправления норм об отзыве. Но нельзя сказать, что попытки решения этой проблемы и вышеуказанных в том числе не предпринимаются. Примером может служить модельный закон «О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправления», одобренном научно- методическим советом при Центральной избирательной комиссии РФ. В модельном законе предлагается считать депутата отозванным, если за отзыв подано более половины числа голосов участников голосования и при условии, что это число не меньше числа голосов избирателей, поданных за избрание депутата. [301] При этом голосование признаётся состоявшимся в случае, если число участников голосования по отзыву было не меньше числа избирателей, участие которых требовалось для признания выборов состоявшимися. Если же всё- таки такой механизм запустить в действие, то необходимо обеспечить отсутствие злоупотребления правом, а так же сохранить баланс реальности отзыва. При этом всё же мы полагаем, что Модельный закон правильно определил основание к отзыву - нарушение законодательства РФ или субъекта Федерации. В случае установление фактов нарушения законодательства депутат может быть отозван избирателями, а в случае вступления в законную силу обвинительного приговора суда его полномочия прекращаются досрочно по решению представительного органа, а вопрос об отзыве депутата не возбуждается[302] Отмеченные сложности законодательного регулирования отношений по отзыву депутата, выборного должностного лица в нашей стране подчёркивают, что этот институт при условии законодательного закрепления норм, нацеленных на ответственное участие большинства граждан в принятии такого важного публичного решения, может стать важным элементом демократического устройства нашего государства. А федеральному законодателю целесообразно разрешить ряд принципиальных вопросов, связанных с отзывом, чтобы обеспечить их дальнейшее единообразное решение в законодательстве субъектов РФ.

Дата добавления: 2014-12-24