Революционный реформизм

Опыт политики большевиков окончательно убедил Чернова в недопустимости изъятия капиталиста из производственного процесса прежде, чем его можно заменить более работоспособной структурой: «глубокая ошибка думать, будто капиталистическая собственность в настоящий момент основывается исключительно на какой-то юридической привилегии, которую можно уничтожить одним росчерком пера. Нет, предприниматель сейчас является душою производства, он представляет совокупность его интересов как сложного организованного целого…».

Однако, с другой стороны, это место капиталиста определяется его монопольной позицией собственника. Революция может отменить эту монополию, создать новые центры управления, которые начнут перетягивать на себя «совокупность интересов». Этим центром может быть чиновник или орган самоуправления. Выбор между этими двумя центрами – это выбор между национализацией и экономической демократией. Выбор Чернова – в пользу самоуправления и экономической демократии.

Если предприятие управляется не капиталистом и не чиновником, значит ли это, что оно полностью может перейти в руки своих работников? Чернов дает отрицательный ответ на этот вопрос – работники начнут конкурировать на рынке. Эта проблема обсуждалась в Интернационале еще в XIX в., марксисты критиковали коллективизм бакунистов, утверждая, что он приведет к имущественному расслоению работников. Если передать производство в руки коллективов трудящихся, то одни коллективы смогут, работая лучше, победить другие в конкурентной борьбе (тем более, что предприятия вообще различны, и работа на одних может быть выгоднее, чем на других). И тогда возродится классовое разделение на коллективы первого и второго сорта.

Характерно, что аграрная программа эсеров была рассчитана на свободное соревнование сельских хозяев и их объединений, и система регулирования рынка была призвана предотвратить концентрацию собственности. Но в сфере промышленности Чернов разделял марксистские надежды на создание “единого комбината» народного хозяйства.

Социальная гармония предполагает преодоление не только межгрупповых противоречий работников, но и гармоничное сочетание интересов группы и всего общества. Конструирование системы, которая решала бы эту задачу, не могло, по мнению Чернова, сочетаться с рыночной стихией и торжеством групповых интересов. Поиск равновесия интересов не может быть достигнут актом передачи фабрик рабочим – это сложный процесс.

Даже для такого умеренного и крестьянского социалиста, как В. Чернов, ликвидация рынка – обязательное условие социализма. В сложности этой задачи он видел одно из важнейших возражений против социализации как акта, осуществляемый в ходе революции. Критикуя коммунистов, Чернов писал:

«Фабрики «захвачены» и переписаны на имя единственного владельца – общества. Но продукты этих фабрик не оставляются еще прямо социалистическим потребителям, имеющим право на это; их потребление еще не учтено и не организовано, они не представляют еще, фигурально выражаясь, коллективного заказчика общественного производства. Иными словами, продукт наших фабрик должен быть продан. Но ведь тогда вступают в силу железные законы конкуренции; вступает в силу разница производственных условий на отдельных фабриках; вступает в силу борьба из-за рынка, в которой сильный теснит слабого, удачливый – неудачливого; с сохранением конкуренции и анархии производства сохраняются и кризисы». По Чернову, рынок несовместим с социализмом. Но социализм возможен только тогда, когда рынок вытесняется более эффективными средствами доставки продуктов потребителю. Конструктивных социалистов, по мысли Чернова, объединяет стремление обеспечить распространение демократии на сферу производства.

Чернов категорично выступает против реформизма правой социал-демократии, который не меняет положения работника в системе управления: «Синдикализм и гильдеизм, конечно, не считают улучшение быта рабочих делом неважным и второстепенным, но они хотят его только в очень определенных формах и очень определенными путями; они хотят его как следствия изменения положения рабочих в производстве, они хотят его как следствия более демократической организации производства, такой организации, при которой рабочий становится более свободным, более инициативным, более творческим фактором производственного процесса. Не улучшения кормежки пролетария, как рабочего скота, а превращения рабочего из «придатка к машине» в истинного субъекта созидательного процесса материальной продукции – вот что на первом плане для конструктивного социализма и вот почему нельзя его отождествлять с социал-реформизмом в его противоположении к социал-революционизму».

В то же время Чернов - реформист. Вытеснение капитала самоуправлением и органами экономической координации может происходить постепенно, чтобы не допустить разрушения производства. Чернов настаивает на эволюционном избавлении от капитала, заимствуя бернштейнианский взгляд на исчезновение эксплуататорских классов: «отмирают те общественные классы, у которых не остается более общественно-необходимых функций, и заменяют их другие классы именно потому и постольку, поскольку они оказываются более способными отправлять эти функции». В реальности эта смена происходит не настолько эволюционно, и «отмирающие» классы, выполняющие свои функции все менее эффективно, стремятся сохранить свое положение, опираясь на систему власти и собственности. Чернов стремится к «конструктивной революции», то есть к революции, обеспечивающей проведение глубоких реформ, а не просто слома старой системы.

Конструктивные социалисты – и реформисты, и революционеры. Соотношение революции и эволюции – камень преткновения для конструктивного социализма. Капитализм не сдаст своих позиций без боя. Крушение капиталистической системы само по себе доводит общество до революции – независимо от субъективной воли революционеров. Нужно ли дожидаться революции для начала социалистического строительства, как это следовало из опыта большевиков, или основу социалистического общества можно создать в рамках прежней системы? Конструктивный социализм выбирает второе. Речь идет не только о Чернове, но о более широком круге левых социалистов, который теоретик эсеров считает своим. Он ссылается на мнение О. Бауэра о гильдейских социалистах, которое роднит все три подхода: «гильдеизм ставит революцию не в начале, а в конце процесса. Рабочий класс должен сначала непрерывным расширением своего контроля над индустрией практически научиться такому контролированию, приобрести способность управляться с промышленным делом – прежде чем принять на себя это управление всецело». Такой подход характерен и для уже упоминавшегося Черновым синдикализма. Конструктивные идеи анархо-синдикалистов и синдикалистов, народничество, гильдейский социализм, австромарксизм - вот круг, в котором развивался конструктивный социализм 20-30-х гг.

Дата добавления: 2015-06-04