Журналист: социальный и должностной статус 1 страница

Социальный статус журналиста. Любое исследование состояния журналистского корпуса — а они регулярно проводятся в разных странах — непременно отразит большую психическую и физичес­кую нагрузку как атрибут этой профессии. По данным английской газеты «The Sunday Times», с точки зрения вероятности возникно­вения стрессовых ситуаций журналисты уступают лишь шахтерам и полицейским, опережая такие рискованные профессии, как води­тель такси, пожарный, военнослужащий и др. Велика и прямая угро­за жизни сотрудников СМИ, особенно в так называемых «горячих точках» и в условиях нестабильности социальных систем. Междуна­родная организация «Репортеры без границ» собирает и публикует сведения о погибших и пропавших без вести коллегах. Ежегодный траурный список насчитывает даже не десятки, а более сотни имен. Но его следовало бы дополнить фактами избиения, покушения на здоровье, применения иных форм террора и давления.

Российская действительность, к сожалению, тоже дает немало примеров такого свойства. В 1994 г. общественность была потрясена гибелью от взрыва корреспондента «Московского комсомольца»

___________________________

¹⁰ Agee W. К., Ault P. H., Emery E. Introduction to Mass Communications. 9th ed. New York, 1988. P. 111.

Дмитрия Холодова, его именем названы вновь учрежденные жур­налистские премии. Потом случилось зверское убийство мужествен­ной женщины — редактора газеты «Советская Калмыкия» Ларисы Юдиной. Тяжкий груз пыток и издевательств выпал на долю юно­го радиожурналиста из Владивостока Алексея Садыкова, который пострадал за критику местной администрации...

Трагическая «охота» на репортеров объясняется исключитель­но высокой значимостью добываемых ими сведений. Нас не удив­ляет, например, типичное сообщение о том, что в случае обще­ственных беспорядков и введения комендантского часа разреше­ние на свободный проезд получают только военные, врачи и корреспонденты. Следовательно, труд журналиста заслуживает та­кого же социального признания и такой же охраны со стороны общества, как и выполнение других особо значимых и небезопас­ных профессиональных обязанностей. В действительности журна­листы, как правило, не имеют тех материальных привилегий и социальных льгот, которые предоставляет работа в шахте, на воз­душном флоте или в правоохранительных органах. Правда, в неко­торых странах предприняты организационные шаги для обеспече­ния нормальных условий деятельности журналистов. Так, в Тур­ции, где участились факты насилия над репортерами, в структуре органов безопасности создано подразделение по защите предста­вителей СМИ во время массовых мероприятий.

Однако сейчас наша задача состоит не в том, чтобы выявить тяготы редакционной жизни (тем более что смертельный риск, по счастью, сопровождает не каждого сотрудника редакции). Мы убеж­даемся в том, что профессия журналиста отличается рядом специ­фических черт, ее отношения с обществом и миром весьма слож­ны и временами конфликтны. Это обстоятельство должно точно фиксироваться как при определении социально-профессиональ­ного статуса журналиста, так и в самосознании каждого работни­ка этой сферы, закрепляться в характере его подготовки к выпол­нению профессиональных функций и долга.

Прежде чем вести речь о социальных гарантиях сотрудникам прессы, надо добиться общественного согласия по вопросу о том, кого относить к данной категории лиц, — определить их соци­альный статус. Это необходимо сделать и внутри страны, и в меж­дународных отношениях. Мы рассмотрим два из множества суще­ствующих определений.

В Законе РФ «О средствах массовой информации» под журна­листом понимается лицо, занимающееся редактированием, созда­нием, сбором или подготовкой сообщений и материалов для ре-мкции зарегистрированного средства массовой информации, свя-

занное с ней трудовыми или иными договорными отношениями либо занимающееся такой деятельностью по ее уполномочию. Здесь внимание концентрируется на функциональных атрибутах профес­сии, а также на правовой стороне дела. В мировом сообществе по­лучило признание определение, предложенное руководителем од­ной из комиссий ЮНЕСКО, лауреатом Нобелевской премии и Международной Ленинской премии Ш. Макбрайдом. Оно в целом совпадает с российским, но в нем подробнее перечисляются виды деятельности (издатель, репортер, фотограф, кинооператор, тех­ник) и подчеркивается, что журналист должен иметь документ, подтверждающий его профессиональную принадлежность. Соглас­но российскому законодательству, журналист тоже обязан по пер­вому требованию предъявлять удостоверение. Однако обратим вни­мание на то, что в Законе «О средствах массовой информации» не говорится, каким образом удостоверяется факт работы по уполно­мочию редакции. Значит, допускаются различные формы подтвер­ждения связей со СМИ.

Оба определения достаточно ясно очерчивают круг лиц, отно­симых к журналистам. Их сходство, конечно же, не случайно, оно объясняется согласием в понимании социального статуса журна­листов, к которому закономерно подвело развитие этой профес­сии. Из документов следует, что на этот статус не вправе претен­довать люди, которые собирают и распространяют информацию по собственному почину и не могут подтвердить деловых связей с какой-либо редакцией или агентством. Не относятся к журналис­там и сотрудники различного рода информационных служб, не связанных с выпуском периодических изданий или программ: рек­ламных агентств, центров по связям с общественностью, книж­ных издательств или фирм — распространителей печати. В ряде стран это разграничение специально оговаривается, журналистам за­прещается заниматься рекламно-коммерческой практикой, и даже подготовка кадров для периодики и, например, служб паблик ри-лейшнз ведется в разных учебных заведениях. В России такого раз­граничения пока нет.

В бытовом, житейском понимании мы можем говорить обо всех работниках, имеющих дело с массовой информацией, как об от­носительно однородном профессиональном сообществе. Однако это допущение действует лишь до тех пределов, пока не затрагиваются законодательно определенные полномочия сотрудников СМИ. Рос­сийское законодательство нагружает журналиста многочисленны­ми социальными обязанностями. Одновременно ему предоставля­ются специальные права в доступе к информации, которых лише­ны представители иных профессий, государство гарантирует защиту

его чести, достоинства, здоровья, жизни и имущества как лицу, выполняющему общественный долг. Эти положения имеют отнюдь не формальное значение — ими приходится руководствоваться в конкретных обстоятельствах на практике.

Вот для примера запутанная ситуация, разобраться в которой можно лишь при точном следовании букве закона. При задержа­нии водителя машины тот предъявил сотрудникам ГИБДД целую коллекцию служебных удостоверений: помощника председателя Московской областной думы, пресс-секретаря таможенного управ­ления с правом ношения оружия, офицера уголовного розыска... В прессе развернулась кампания в защиту арестованного, но не как чиновника с множеством обличий, а как корреспондента газеты, известного своими разоблачительными выступлениями. Да и сам он заявил, что высшие чины МВД таким образом мстят ему за смелые публикации. Однако прямой связи между выполнением журналистского долга и поводом для задержания нет: возбужден­ное позднее уголовное дело касалось использования подложных документов. Далее, газетчик как бы растворился в других своих ипостасях, причем по собственной инициативе. Наконец, в эти­ческих кодексах, принятых в России, записано, что профессио­нальный статус журналиста несовместим с занятием должностей в органах власти и что профессиональная деятельность журналиста прекращается, когда он берет в руки оружие. Таким образом, кол­легам правильнее было бы не столько заступаться за «обиженно­го» властями репортера, сколько оценить его поведение как ком­прометирующее товарищей по цеху.

Итак, труд журналиста обладает незаурядной ценностью для общества, оно стремится создать благоприятные условия для дея­тельности прессы и, в свою очередь, предъявляет к людям этой профессии строгие требования. Для работников редакций ожида­ния, которые сложились в обществе по отношению к ним, явля­ются социальным заказом на «оптимального» профессионала и ори­ентиром в собственной подготовке и практике.

«Заказ» общества на специалиста выражается в профессиональ­но-квалификационных требованиях к нему. Следует иметь в виду, что речь идет не о какой-то второстепенной составляющей массо­во-информационного производства (в сравнении, например, с технической базой), а о его главном детерминанте. Характерно, что, оценивая уроки кризиса популярности прессы, главный ре­дактор одного из специализированных журналистских изданий в США, Алан Коруба, утверждал: «Нужны журналисты более высо­ко оплачиваемые, более подготовленные и более сознательные». Подчеркнем также, что имеются в виду не те критерии, которыми

руководствуется при найме штата конкретный главный редактор, а социально типичные характеристики журналиста. Эти модели могут и не совпадать друг с другом.

Для удобства классификации нормативные требования к со­труднику СМИ (качества) обычно делятся на несколько групп. Так поступим и мы.

Идейно-нравственные качества. Они не случайно называются в первую очередь. Журналистика, по объективному своему положе­нию, есть дело сначала общественное, а потом уже производствен­ное или личное. Не осознав себя человеком, у которого в руках находится мощное средство воздействия на современников и по­томков, не ощутив полноту ответственности перед обществом и людьми, сотрудник редакции не может считать себя зрелым про­фессионалом.

Это особенно важно усвоить людям, только вступающим в мир прессы. Как показывают многочисленные исследования, абитури­енты факультетов журналистики избирают профессию под влия­нием конъюнктурных факторов, таких, как личное стремление ин­тересно жить, советы друзей и знакомых, увлечение литератур­ным творчеством и т.п. Редко когда выбор определяется знакомством с глубинной природой прессы и социальными требованиями к ее сотрудникам. То же нередко происходит и с гораздо более зрелы­ми людьми, дебютирующими в роли корреспондента. «Журналис­том я стал случайно — только потому, что рассердился», — вспо­минал писатель и публицист Илья Эренбург. Живя в Париже в годы Первой мировой войны, он встречал в русских газетах невер­ные сведения об этом городе. Потребовался немалый труд, чтобы литератор усвоил и морально-нравственные, и стилистические особенности работы в печати. Зато в дальнейшем усилия оберну­лись незаурядным успехом и признанием у читателей.

Как и всякий гражданин, журналист имеет право занимать любую позицию в мировоззренческом или политическом споре. Однако это не должно выливаться в подмену фактов окрашенны­ми суждениями, аргументов — политическими декларациями. В противном случае нарушается право аудитории на объективную информацию, а оно занимает приоритетное положение по отно­шению к личным интересам газетчика или радиокомментатора.

Высокие требования аудитория предъявляет к принципиальнос­ти журналиста. У этого качества есть несколько проявлений. Так, вряд ли заслужит общественное уважение корреспондент, кото­рый со сменой места работы резко поменял и свои убеждения, во всяком случае, стал публично выражать иные взгляды, отвечающие позиции нового главного редактора. Совсем уж противоестественно

выглядит издание, которое в январе было известно аудитории как, например, умеренно консервативное, а к апрелю превратилось в ультрареволюционное. Не будем забывать о том, что подписчик вы­бирал для себя не только название и периодичность выхода газеты, но и ее определенную гражданскую ориентацию. Получается, что ему в процессе потребления заменили качество товара.

Принципиальность стоит дорого — и в том смысле, что она пред­ставляет собой как бы ценнейший капитал журналиста, который не стоит разменивать на сиюминутные выгоды, и в том отношении, что верность своим гражданским и нравственным ориентирам тре­бует от корреспондента мужества и готовности к неприятным по­следствиям. Представим себе, как трудно давался моральный вы­бор спортивному обозревателю крупнейшей шведской газеты «Svenska Dagbladet», который узнал, что у одного из хоккеистов национальной сборной — заграничный паспорт. Дело происходи­ло в разгар зимней Олимпиады, по регламенту игр спортсмен под­лежал дисквалификации, а команде засчитывалось техническое поражение. Журналист сообщил о нарушении правил, хотя дога­дывался, что наутро болельщики завалят редакцию гневными пись­мами: «Именно для таких, как ты, нужно ввести в Швеции смерт­ную казнь. Ты — предатель родины...»

Отрадно, что за образцами гражданской принципиальности не обязательно обращаться к зарубежной журналистике. Ведущая про-фаммы новостей Петербургского телевидения С. Агапитова по слу­жебному долгу огласила в эфире решение городских властей о до­срочном проведении выборов губернатора — иначе документ не мог бы официально вступить в силу. Однако от себя она добавила такую язвительную оценку этого акта, что стала очевидной его моральная нечистоплотность. Поступок журналистки резко проти­воречил установке руководства программы, откровенно занявше­го в политике сторону властей. На следующий день ведущая вместе с другими «звездами» информационного эфира И. Смолиной и И. Ивановым написала заявление об отказе работать под админис­тративным давлением, причем свои взгляды они широко обнаро­довали в прессе и других публичных выступлениях. Стоит доба­вить, что позднее решение о выборах было отменено судом как противозаконное.

Опытные газетчики отстаивают ценность такого нравственно- го качества, которое определяется несколько старомодным и да-легким от терминологической точности словом «порядочность». «Если журналист порядочен, он по природе своей не может лгать, угодничать, не позволяет себе быть неточным и неэтичным... Если профессия связана не с железками и не с формулами, а с други-

ми людьми, в ней действительно профессионально важны челове­ческие качества», — слышится в диалоге двух мастеров газетного слова. Эта беседа была опубликована под заголовком «Хороший че­ловек — это профессия. Особенно если он — журналист». Нельзя не услышать здесь ответ на вызов рыночной стихии, провоцирующей прагматизм и даже циничное отношение к нравственным постулатам.

Деловые качества. В идеале следовало бы говорить о специфи­ческих способностях и даже таланте. Эти качества высоко развиты у признанных мастеров, которые, конечно же, оказывают силь­ное творческое влияние на своих коллег. Однако мы ведем сейчас речь о массовом виде занятий (в России насчитывается свыше 100 тыс. профессиональных журналистов), а не об исключитель­ных личностях в прессе. Как довольно резко замечает немецкий аналитик СМИ Георг Хеллак, «журналисты все еще много говорят о своей профессии как о "профессии для талантливых", хотя опыт свидетельствует о другом: большинство журналистов является все­го лишь служащими, и начинающий журналист без специальных знаний вряд ли сможет успешно работать». Общество не вправе требовать от каждого редакционного сотрудника выдающихся спо­собностей, но оно рассчитывает, что каждый обладает хотя бы неким минимумом квалификации. Собственно, университетское образование как раз и направлено на формирование такого специ­алиста, и диплом выпускника отражает его готовность к участию в редакционном производстве. В квалификации мы выделим две под­группы качеств, которые назовем «интеллект» (от лат. intellectus — понимание, познание) и «умения».

В интеллектуальном отношении квалифицированный специа­лист владеет научными основами своего дела, свободно ориенти­руется в профессиональных проблемах, понятиях и терминах, а также в источниках пополнения знаний. В этом плане он не отли­чается от других представителей умственного труда. Однако осо­бенности интеллектуальной деятельности в журналистике связаны с тем, что здесь приходится многократно переключаться с одного предмета освещения на другой и при этом демонстрировать доста­точно глубокое понимание поднимаемых вопросов. Это предпола­гает особого рода компетентность. По сравнению с профессио­нальным экспертом в конкретной области знания или практики -будь то балетмейстер или сталевар — репортер всегда останется дилетантом. Но уровень его осведомленности о теме публикации должен быть как минимум не ниже, чем у «среднего» читателя.

Невежество не просто постыдно, но и невыгодно, поскольку способно подорвать веру аудитории в аргументацию корреспон­дента. В таком положении оказался телерепортер одного из веду-

щих российских каналов, взявшийся комментировать события в Госдуме. Депутаты рассматривали конфликтный вопрос об их от­ношении к политике президента. Автор материала явно стремился показать их неспособность быть серьезной политической силой. По его словам, никто из видных общественных деятелей не прибыл на заседание, пришли лишь второстепенные фигуры, вроде неиз-иестного публике писателя, фамилию которого репортер даже не запомнил. Однако видеоряд в корне противоречил комментарию, поскольку с думской трибуны держал речь популярнейший лите­ратор, чьи произведения изучаются в школе и чьи портреты кра­суются на книжных и журнальных обложках. Пример вовсе не ис­ключительный. Его типичность подтверждают данные социологов СМИ, установивших, что три четверти материалов парламентских корреспондентов в региональной прессе выполняются на уровне здравого смысла, без какой-либо апелляции к политической на­уке и использования точных специальных понятий.

Грамотный журналист относится к числу «просвещенных ди­летантов», то есть людей, уважающих чужое знание предмета и умеющих им воспользоваться. Но одновременно он владеет компе­тентностью в той особой сфере, которая нередко является закры­той для специалиста, а именно — в вопросе о социальной значи­мости событий отраслевого характера. Казусы возникают тогда, когда очевидным образом «перевешивает» одна из составляющих интеллектуальной подготовки. Рассмотрим еще одну ситуацию из текущей телевизионной практики. Ведущий передачи в разговоре с ученым-физиком, удостоенным престижной премии, держится раскованно и уверенно, задает динамичный темп беседы. Но при этом он поминутно попадает впросак, пытаясь ставить «научные» вопросы, поскольку, вероятно, предварительно не изучил тему. Тогда журналист переходит на более безопасную позицию «про­стого обывателя», от лица которого интересуется: а какую пользу в быту приносят открытия ученого? Так потенциальный диалог о тайнах познания в физике, об отечественных приоритетах в миро­вой науке, о чувствах, которые испытывает сам лауреат, снижает­ся до житейски-коммунального уровня и становится фактически бессмысленным.

Таким образом, с одной стороны, журналист должен обладать широкой, универсальной эрудицией в различных сферах обществен­ной практики, не превращаясь в этакого узкого спеца; с другой стороны, ему требуется развить в себе особенную гибкость ума, восприимчивость к новому, иной раз совершенно неожиданному знанию. Исследователи полагают, что в структуре журналистского сознания центральное место занимает своеобразный тип вообра-

жения, «настроенный» на быстрое освоение свежей информации, ее ассоциативное увязывание с уже известными данными, интер­претацию в свете актуальных для общества проблем. К сотрудникам прессы в высшей степени применимы слова академика Д. С. Лихаче­ва, который на вопрос: «Что самое опасное в человеке умственного труда?» — однажды ответил: «Лобная психология. Когда человек упи­рается в своем мнении и не может быть сдвинут с него».

В ряду интеллектуальных качеств выделим также цепкую па­мять. Репортеру подчас приходится воспроизводить события, об­разы, слова собеседника, которые не удалось оперативно зафик­сировать на бумаге или пленке, например, случайные беседы с попутчиками. Но многие факты он хранит и в долговременной памяти, из которой по мере необходимости извлекает картины минувшего, высказывания, сравнения. Наконец, для успешной работы требуется держать в голове огромное количество знакомств, которые, кстати сказать, полезно время от времени возобновлять, напоминая о себе звонком, поздравительной открыткой или дру­жеской услугой.

Профессиональные умения складываются из владения широ­ким набором методов, приемов, технических средств труда. Кроме традиционных методов — литературно-описательного изложения событий — современному журналисту требуется освоить основы экономического, психологического, политологического и в осо­бенности социологического подхода к изучению действительнос­ти. В журналистике, далее, действует несколько систем стандартов: машинописных, оформительских, полиграфических и др. Свобод­ное оперирование ими входит в набор профессиональных умений. Диапазон технических навыков простирается от владения редак­торской корректурой и диктофоном до умения пользоваться ком­пьютерными хранилищами информации. «Я не представляю себе репортера в редакции образца 1995 г., который не будет в состоя­нии получать и анализировать электронные базы данных, — писал в начале 90-х годов редактор одной из провинциальных газет в США. — Мне видится репортер по делам ночной полиции, прихо­дящий на работу, включающий персональный компьютер и от­правляющийся выпить чашку кофе». То, что совсем недавно пода­валось как прогноз-максимум, сегодня стало несомненной произ­водственной реальностью.

Однако даже самые ошеломляющие технические достижения не избавят журналиста от обязанности развивать культуру речи, ибо литературный язык — основной рабочий инструмент прессы. По данным опроса российских журналистов, около 70% из них регулярно пишут собственные материалы и лишь менее 2% вы-

полняют чисто административные функции. Для сравнения: ана­логичный опрос американцев дает цифры 56 и 13%¹¹.

Забота о языке на прикладном, технологическом уровне со­прягается с выполнением прессой высокой культурной миссии — быть основным в наши дни каналом массового речевого общения. Пером и устами журналиста разговаривает целая нация, и это на­лагает на него ответственность за сбережение и органичное разви­тие родного языка. Не случайно в некоторых европейских государ­ствах приняты специальные законы, призванные защищать язык, и частности от его коверканья в СМИ. Так, у законодателей вызы­вает беспокойство нашествие английских терминов, которое в зна­чительной степени обусловлено распространением компьютерных сетей. В Италии запрещено использовать в публичной речи ино­язычные слова, если имеется собственное слово-эквивалент. Во Франции составлены «черные списки» англицизмов (по сути пра-нильнее, вероятно, было бы говорить об американизмах), на теле-экранах и в эфире введены квоты для иностранных слов.

У русского языка, который признан мировым и занимает пя­тое место на планете по числу владеющих им, ничуть не меньше оснований претендовать на бережное к себе отношение. В своей стране население иной раз перестает понимать корреспондентов, монологи которых пересыпаны фандрайзингами, деноминация­ми, дефляциями и прочими словами-варягами, уместными разве что во внутриотраслевом деловом обороте. К сожалению, многие журналисты падки и на заимствования из полублатных-полутор-гашеских словарей, а также из лексикона безграмотных чиновни­ков. Иначе не получалось бы, что политических деятелей, эстрад-ных солистов и даже оперных примадонн у нас «раскручивают», оппонентов «мочат», деньги «проплачивают», а к влиятельным лицам не обращаются — на них «выходят».

Языковые небрежности иной раз оправдываются спешкой, без которой не обходится редакционное производство. Но ответ на этот слабый аргумент много раз давали литераторы и публицисты, про­шедшие хорошую газетную школу. «Почему, однако, писатель дол­жен повторять слабости и недостатки газетной речи, газетной фор­мы? Кем это предписано? -- недоумевал тончайший стилист К. Федин. — Я понимаю, что подавляющее большинство репорте­ров разумеет свою профессионализацию как навык размножать об­щепринятые репортажем шаблоны. Но я говорю о пользе газетной

_________________________

¹¹ Свитич Л. Г., Ширяева А. А., Колесник С. Г. Российский и американский журналист (социологическое исследование)//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналис­тика. 1995. № 2. С. 21-22.

работы вовсе не ради побуждения писателя к тому, чтобы он учился шаблонам... Писатель повторяет ошибки газетного языка и гово­рит: ах, на меня разлагающе влияет работа в газете! Но надо пи­сать так, чтобы твой язык влиял на газету, а не так, чтобы газет­чик мог оправдаться: чем, мол, язык мой плох, когда он освящен художественной литературой?»

Конечно, навыки не компенсируют недостаток знания пред­мета или способности мыслить. Но и блестящая эрудиция не мно­гого стоит без умения применять ее в производственно-технологи­ческом процессе. К сожалению, среди журналистов встречается надуманное противопоставление этих двух начал. Впрочем, подоб­ное явление наблюдается и в литературных кругах. Превосходный мастер прозы Е. Замятин столкнулся с этим, когда в 20-е годы организовал писательскую школу-студию. «...Есть художественное творчество и художественное ремесло... — отмечал он в своих лек­циях. — Малое искусство, художественное ремесло — непременно входит, в качестве составной части, в большое. Бетховен, чтобы написать "Лунную" сонату, должен был узнать сперва законы мело­дий, гармоний, контрапункций, т.е. изучить музыкальную техни­ку композиций...» Заметим, что журналистский профессионализм значительно больше насыщен технологическим содержанием, чем мастерство литератора.

Психологические качества. Конечно, нельзя «заказать» сотруд­нику редакции те или иные черты характера или темперамента. В журналистике находят свое место меланхолические мечтатели и вспыльчивые натуры, волевые лидеры и аккуратные исполнители. Тем не менее можно выделить такие свойства личности, которые либо помогают выполнять профессиональные задачи, либо за­трудняют их выполнение. Социологи, изучающие динамику лич­ностных черт журналиста в течение тридцати лет, отмечают, что такие коренные качества, как оперативность, мобильность, ком­муникабельность, адаптивность, любознательность, находчивость, не подвержены влиянию времени, перемен в политике и общест­венной нравственности¹².

Поскольку практически всякий журналист имеет дело с чело­веческими судьбами, нормой следует считать не прагматический интерес к ним, а живую заинтересованность в конкретном чело­веке, не формальную вежливость, а искреннее сопереживание. То же касается и других черт, которые обычно не принято рассматри-

_______________________

¹² Свитич Л. Г., Ширяева А. А. Журналистское образование: взгляд социолога. М., 1997. С. 207-212.

вать как ресурс повышения эффективности трудовой деятельное-ти. Вот лишь один пример производственной ценности сугубо лич­ных, казалось бы, характеристик человека. Американская фото­журналистка Анни Лейбовитц рассказывала, как получился один из самых знаменитых ее снимков. После скандальной отставки пре-шдента США Р. Никсона пресса была приглашена на церемонию его проводов в аэропорту. Вертолет поднялся в небо, фотографы разошлись, только она осталась — из чистого любопытства. В этот момент полицейские начали сворачивать ковровую дорожку — на фоне взлетающего вертолета... Снимок стал символом прощания с президентом, и его напечатали все популярные журналы.

В современной психологии осмысление личности журналиста выходит за пределы его врожденных качеств. Так, исследователь психологической культуры журналиста В. И. Кузин, развивая идеи Э. Фромма, различает у сотрудников СМИ два вида характеров -личностный (о котором мы главным образом говорили выше) и социальный, формирующийся условиями жизни и деятельности¹³. Запоследние годы под влиянием социальной среды в российской журналистике увеличивается число работников с «рыночным» ха­рактером. Его носители ощущают себя продавцами и товаром, ис­поведуя принцип «Я такой, какой я вам нужен». Принципиально иначе ориентирован продуктивный тип социального характера. В его основе лежат независимость, честность, способность к творческо­му мышлению. Он соответствует сущности профессии журналиста, тогда как рыночный характер, по мнению исследователя, является лишь вынужденным средством приспособления к неопределенному состоянию российского общества.

Добавим, что поскольку речь идет об одной из сторон квали­фикации, то уместно говорить и о саморазвитии профессионала, о целенаправленном формировании им у себя необходимых для ра­боты качеств. Педагогический опыт показывает, что, например, излишне робкие от природы молодые люди со временем научаются общительности и настойчивости, даже настырности в поиске магериала — благо редакционная жизнь создает отличные условия /для такой эволюции.

Специальное внимание надо сосредоточить на развитии качеств, которые проявляются в отношении к делу. В профессиональном фольклоре существует немало полулегендарных историй о предан­ности журналистов долгу и своей редакции. Совсем не метафори­ки звучит известная профессионалам заповедь: даже если на

____________________________

3 Кузин В. И. Психологическая культура журналиста. СПб., 2001. С. 83—84].

своих постах останутся только редактор и уборщица, газета все равно выйдет в срок. Отметим также инициативу и ответствен­ность. Как бы тщательно ни продумывались редакционные планы, жизнь рождает непредсказуемые сюжеты. Но открываются они толь­ко тем, кто привык ощущать себя, а не главного редактора реша­ющей инстанцией в выборе материала для публикации. Именно такие энтузиасты и первопроходцы привносят на газетные полосы и в эфир новации, которые затем делают славу всей редакции. К ним относится, например, ветеран «Комсомольской правды» Василий Песков. Он не только широко и талантливо развернул перед чита­телями тему единства человека и природы, но и фактически осно­вал целое направление в отечественной публицистике, представ­ленное сегодня десятками его последователей и единомышленни­ков. Мера ответственности корреспондента определяется тем, что ему доверяется поставлять для публикации факты и оценки, кото­рые даже при самом бдительном редакторском контроле не всегда можно перепроверить. Ошибка же репортера может стоить репута­ции всему средству информации.

Дата добавления: 2015-06-26