Возникновение буддизма

Буддизм — самая древняя мировая религия. Он возник в середине I тысячелетия до н. э. в Индии, но, пережив там расцвет, закрепился в культуре народов других регионов: Южной, Юго-Восточной, Централь­ной Азии, Дальнего Востока. Буддисты различных толков, школ, сект представлены практически во всех странах мира, составляя большинст­во населения в Шри-Ланке, Бутане, некоторых странах ЮВА. Сейчас последователей буддизма в мире насчитывается более 800 млн. человек.

Конечно, за прошедшие с момента возникновения тысячелетия буд­дизм значительно изменился, испытав влияния различных локальных культур, но, тем не менее, ядро буддизма достаточно устойчиво, позво­ляя идентифицировать различные религиозные течения от Тувы до Сингапура как буддизм. Изучение процесса возникновения буддизма позволяет понять причины его живучести и конкурентоспособности с более поздними мировыми религиями.

В середине VI в. до н. э. индийское общество переживало социаль­но-экономический и культурный кризис. Становление классовых отно­шений происходило в условиях полиэтничности и социально-духовного господства в Северной Индии брахманизма. Эта религиозная система, восходившая к племенным культам древних арьев и признававшая высшим авторитетом сборники древнейших гимнов и заклина­ний— Веды, сочетала высокоразвитую религиозно-философскую мысль и богатый понятийный аппарат с архаическими социальными нормативами, закреплявшими племенной принцип принадлежности к социально-политической группе, в первую очередь к сословию-варне. Господствовали немногие роды из варн брахманов и кшатриев, восхо­дившие — реально или номинально — к арьям. Только их считали со­циально полноценными, «дваждырожденными», но даже и они были бессильны перед возникавшими отношениями собственности, рабской зависимости. Их теснили в традиционных сферах деятельности: культо­вая практика племени и даже семьи все более смещалась в соседскую общину, неоднородную в социальном, этническом и культурном отно- 6

шении; племенная дружина вытеснялась войском, что приводило к сни­жению роли и статуса витязя-кшатрия. Доминирующей становилась верхушка аборигенных или смешанных этносов, территориальных об­разований,— весьма арьянизированная, но, тем не менее, не включае­мая ортодоксами брахманизма в привилегированные брахманскую и кшатрийскую варны, не допускаемая к основным обрядам ведического ритуала. Эта рождающаяся элита оставалась социально и ритуально приниженной, хотя и была опорой царской власти в возникавших госу­дарствах, а иногда и сама правила там.

Социальным фоном существования широких масс стали распад тра­диционных связей, конец всемогущества родовой организации, незащи­щенность личности перед новыми социальными явлениями. Разложе­ние основной производственной ячейки — большой патриархальной (а иногда и матрилинейной) семьи — и переход к земледельческой сосед­ской общине подрывали власть племени и требовали нового механизма социального регулирования и защиты, новой системы обеспечения со­циальной стабильности.

Индия тогда изобиловала выброшенными или сознательно ушедши­ми из мира аскетами, искавшими утраченное ими и обществом в целом чувство социально-психологического комфорта. Их активное противо­стояние существующему миропорядку вызывало симпатии, сочувствие, интерес к их идеям широких масс населения, что, в свою очередь, за­ставило внимательно приглядываться к наиболее талантливым и попу­лярным проповедникам новых идей крепнущую новую элиту.

На северной окраине индоарийского культурного ареала, в предго­рьях Гималаев, сложились конфедерации племен Шакья, Личчхавов, Вриджи — арьянизированных, но политически оппозиционных архаич­ным элитам и центральным структурам, со слабым влиянием брахма­нов, но усвоивших культурное наследие брахманизма. Именно здесь, в среднем течении Ганга, чаще появлялись, активнее выступали, привле­кая наибольший интерес, мудрецы, учителя, школы, секты, предлагав­шие свое видение мира. Не все учителя вышли за границы уже весьма аморфного брахманизма, не все оставили учеников. Среди нескольких основных направлений поисков ответа на «социальный запрос» наибо­лее успешным тогда оказался буддизм.

За легендарной фигурой основателя буддизма, кажется, скрывается реально существовавший персонаж. Предание гласит, что знатный член племенного образования Шакья — «царевич» Сиддхартха Гаутама (из рода Готама) после беспечной и счастливой молодости остро ощутил бренность и безысходность жизни, ужас перед универсальной для ин­дийского самосознания идеей бесконечной череды перевоплощения ду­ши. Попытки понять смысл человеческого бытия и примириться с

идеей космического воздаяния-кармы, определяющей судьбу человека в чередовании его рождений, оставаясь в рамках традиционного мышле­ния брахманизма, не удовлетворили его. Не помог и традиционный ме­тод интуитивного познания — аскеза. Сформулированная же в процессе сверхинтенсивных, сконцентрированных до состояния транса размыш­лений этическая концепция, воспринятая как озарение («просветле­ние»), оказалась убедительной для очень многих, ставших последовате­лями Будды (буддха — «просветленный»).

Именно Будде Шакьямуни («мудрецу из племени Шакья») удалось доступно и убедительно выразить умонастроения и ожидания обще­ства: жизнь есть страдание, от страдания можно освободиться, есть путь освобождения.

Сам Будда и затем его ученики и последователи пользовались тща­тельно разработанным в священных текстах брахманизма понятийным аппаратом и языком — санскритом. Их размышления в общем вписыва­лись в идейно-культурный фон брахманизма: принимались принцип пе­рерождения (сансары), идеи воздаяния (кармы), идеал долга, техноло­гия праведного пути (дхармы). Однако акцент перемещался от коллек­тивного действия к индивидуальному: человек мог вырваться из санса­ры индивидуальным усилием, осознав и сформулировав свой, личный, «праведный» путь, и, повлияв на судьбу, изменить воздаяние.

В возможности воспринять учение Будды и избрать путь к освобож­дению все люди оказывались равны. Сословные, этнические и вообще социальные различия объяснялись и осознавались как вторичные, про­изводные от уровня, степени нравственной близости человека к пути, указанному Буддой, и соответственно могли быть изменены в процессе нравственного самоусовершенствования. Уже ближайшая цель и воз­можность на этом пути — повышение статуса будущего рожде­ния — была весьма привлекательна для широких масс, ранее лишенных возможности воздействовать на свою судьбу из-за отказа брахманов признавать за «единождырожденными» право на участие в культе. Глав­ной же целью буддиста, труднодостижимой, но реальной, стал выход уже в этом существовании из цепи перевоплощений: достижение состо­яния нирваны, «сверхбытия» (или не-бытия).

Социально активная, но не разрушительная идеология буддизма со­ответствовала новой социальной стратификации и распространялась в Южной Азии, преодолевая этнические и сословные границы. В III в. до н. э. Ашока (около 268— около 231/232 до н. э.), правитель крупнейше­го государства Индии, объявил себя покровителем буддийского мона­шества — сангхи и защитником этических норм буддизма — дхармы и тем самым укрепил центральную власть империи в соперничестве с ме­стными элитами. На проведенном под контролем государства III Соборе 8

в Паталипутре начался процесс канонизации учения. Утвердилось представление о «трех драгоценностях» буддизма: учителе — Будде, учении — дхарме, хранителе истины — общине, сангхе. Именно сангха признавалась таким институтом, который указывает и облегчает путь к нирване, толкует учение. Ключевой становится роль учителя, наставни­ка, заступника, прошедшего весь путь к нирване или большую его часть: архата, достигшего «надчеловеческого» состояния, или полубо­жественного бодхисаттвы, остановившегося на пороге нирваны из со­страдания к отставшим на этом пути. Иерархия полубожественных пер­сонажей быстро складывалась в пантеон, в который легко включались местные элементы. Относительное безразличие раннего буддизма к об­рядности также облегчало его приспособление к местным условиям, освоение местных культов. При этом в иноязычной среде возрастала роль эмоционального воздействия: театрализованности ритуального действия, харизматичности священнослужителя, эстетики культового объекта, что ускоряло эволюцию буддизма от этического учения к рели­гиозной системе.

Дата добавления: 2015-06-04