Факторы человеческого разнообразия

ТЕМА 7. ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ РАЗНООБРАЗИЕ И СТРАТИФИКАЦИЯ ОБЩЕСТВА

Совместная жизнь людей сопровождается появлением множест­ва социальных образований, среди которых группы, классы этносы и расы выглядят особенно зримо. Что лежит в основе социального расслоения — биопсихическое разнообразие людей или же социокультурные, экономические, политические и иные факторы действу­ющие как бы принудительно, извне, распределяя их по группам и тем самым предопределяя статус, роли и судьбу конкретных индивидов?

Попробуем найти ответы на эти важные вопросы.

Существует удивительное сходство между людьми. Оно составляет «человеческую природу», которая всех нас объединяет и отличает от других живых существ. Но несмотря на сходство, наш повседнев­ный опыт убеждает в том, что между людьми огромное количество различий: мы даже внешне различаемся — по росту, весу, цвету волос и кожи, чертам и выражению лица, осанке, походке и т. д. Об этом же говорят физические и психические достижения людей, фиксируемые в Книге рекордов Гиннесса. Разумеется, такое разнообразие людей коренится в биологии человека — мы рождаемся с разными генами. В то же время биология человека является источником разнообразия людей потому, что именно она создала и возможность человеческо­го общества, и его необходимость. Дети рождаются беспомощными существами, и нужна социальная организация производства пищи, жилища, одежды и т. п., защиты слабых и получения знаний о мире для выживания людей. Поэтому разнообразие людей и изменчивость такого разнообразия возможны лишь в обществе и через общество. В результате появляется проблема соотнесения биологической из­менчивости, которую люди наследуют от своих биологически разли­чающихся родителей, с влияниями среды, в которой живут люди.

Итак, наследственность и среда — объекты нашего внимания. Чи­татель знает по опыту, что часто они противопоставляются. Сущест­вуют даже утверждения, что различия в IQ (коэффициент интеллек­та) на 80 % определяются генами и на 20 % — средой¹. Однако такой плюралистический подход некорректен, ошибка состоит в попытке приписать внешним и внутренним силам отдельные, не связанные друг с другом роли, которые они играют в формировании индивидов и общества². Вопрос: «Я отличаюсь от соседа потому, что у меня другие гены, или потому, что у меня другой жизненный опыт?» — является с точки зрения биологии бессмысленным. Попытки четко отделить внешние и внутренние причины идут еще от Р. Декарта, представ­лявшего человеческий организм как машину. Дробление организма на части дало положительные результаты, например, в медицине (появление профессий хирурга, терапевта, невропатолога, окулиста и т. д.). Однако неудачи такого подхода, особенно в понимании того, как оплодотворенное яйцо превращается в мыслящего и действую­щего человека, привели к следующим выводам: а) каждый организм является субъектом постоянного Изменения на протяжении всей его жизни и б) организм в каждый момент времени находится под сов­местным влиянием взаимодействующих генов и среды¹.

В силу этого мы можем сказать, что внешняя изменчивость чело­века является продуктом общества, а именно: половые и географиче­ские, расовые и этнические различия обретают в обществе соци­альные формы ввиду развития общественного разделения труда и распределения видов труда среди людей по «родовитости», «собст­венности» или по «способностям».

Успехи генетики человека привели, кроме безусловных дости­жений в понимании его природы, также и к ошибкам, вызванным абсолютизацией роли генов в развитии индивида. Когда мы дума­ем о разнообразии людей, то основным различием с точки зрения генетики является различие между генотипом («программой» эво­люции организма) и фенотипом (всеми проявлениями организма, включающими в себя его морфологию, физиологию и поведение в конкретные моменты его жизни). Есть несколько ошибок, которые ведут к негативным последствиям и в педагогический практике. Они сводятся к утверждениям типа: а) гены определяют фенотип, б) гены определяют предельные возможности и в) гены определяют предрас­положенности².

Рассмотрим эти положения. Когда мы говорим, что гены оп­ределяют фенотип, то утверждаем, что по генотипу можно точно определить фенотип организма. Это ошибочно. Воспитание, место и характер работы, социальный опыт приводят к различиям в фено­типах. Ошибочно также, когда утверждаем, что гены определяют пре­дельные возможности человека (организма). Метафорически такое положение можно проиллюстрировать теорией «пустых ячеек»: ге­нотип, мол, определяет количество и размер ячеек, а опыт наполняет их содержанием. Среда может выступать при таком понимании лишь как «обедненная» или «обогащенная» с точки зрения возможности заполнения ячеек, заданных заранее, при рождении.

Так, выполнение тестов IQ основано на положении о том, что в «обедненной» среде все тестируемые будут равно плохо выполнять тесты, а в «обогащенной» среде их природные различия в способно­стях должны будут проявиться. Но еще не найдено доказательств того, что различные фенотипы имеют различные предельные воз­можности. Положение о том, что генотипы определяют предрас­положенности организма (личности), тоже достаточно ошибочное утверждение. Идея предрасположенности (например, к полноте или худобе человека) предполагает, что тенденция проявляется в нор­мальных условиях. В отношении человека «нормальные средовые условия» выглядят чрезвычайно расплывчато, и здесь не помогают даже средние величины для популяции, взятые как эталоны.

До недавнего времени в нашей научной литературе много вни­мания уделялось генотипу человека как источнику асоциальных отклонений, девиантного поведения. Такой интерес подпитывался и распространенностью иллюзии, что при социализме исчезают со­циальные факторы преступности. Однако резкий рост преступности, происшедший в стране вследствие изменения социально-экономи­ческих и политических условий, свидетельствует о слабой связи асо­циальности личности с ее генами. Решающий фактор — социальные условия. Также и со способностями людей: тест IQ измеряет скорее подготовленность человека, нежели его природные данные, а это, понятно, зависит от социокультурных условий социализации конк­ретного человека.

Мы подошли к вопросу чрезвычайной важности — к проблеме на­следуемости тех или иных свойств и проявлений человеческой лич­ности. Эта проблема связана с ошибочной дихотомией: природа или воспитание. Наследуемость в ее обыденном значении понимается как «нечувствительность к средовым условиям». Практические выводы из этого носят порой комический характер. Недавно, например, суд США принял решение о признании рекламируемого средства от об­лысения мошенничеством, потому что появление лысины «наследс­твенно обусловлено»¹.

Когда мы ставим вопрос: «Чему обязано то или иное свойство личности — природе или воспитанию?», то допускаем заведомую ошибку, не понимая, что эти факторы — неразделимые и взаимодейст­вующие формы развития.

Для характеристик наследуемости ряда антропологических и личностных черт приведем следующую таблицу (обследованы белые женщины в США).

Признак	Коэффициент корреляции с родителями
Рост	0,94
Нес	0,42
Длина рук	0,87
Длина ступни	0,81
Объем бедер	0,66
Головной показатель (отношение поперечного размера головы к продольному)	0,70
Маскулинность-феминность (выраженность мужских или женских черт)	0,85
IQ	0,53
Экстраверсия	0,50
11евротизм	0,30*

Острейшие дискуссии возникли по поводу наследуемости ин­теллекта. А. Дженсен внес серьезное недоразумение в эту проблему, поставив вопрос: «Можем ли мы повысить IQ и школьную успе­ваемость?» и ответив на него: «Немного». Ошибка заключается в предположении, что интеллект устойчив на протяжении всей жизни человека. Внесем некоторую ясность сначала в термины: 1) врожден­ное не означает генетическое; 2) генетическое не означает неизмен­ное — действие генов является прямым ответом на средовые сигналы; Л) врожденное не означает неизменное. Как все это сказывается на жизненном успехе индивида? Следующая простая схема возмож­ных путей, связывающих характеристики семьи, IQ и достигнутый социальный уровень, говорит об этом весьма ясно¹.

Социоэкономический статус родителей —»—»—» Доход или статус в зрелом возрасте

Школьная успеваемость —>—>

Генотип—>—> IQ в детстве—>—> IQ в зрелом возрасте

Эта схема подводит нас к поиску более важных факторов, обус­ловливающих расслоенность общества и «разброс» людей по этим слоям и группам¹.

Разделение труда и расслоение общества

В начале XX века еще были в ходу воззрения типа: «Чем при­митивнее общества, тем более сходства между составляющими его индивидами»². Часто цитировался Уллоа: «Кто видел одного туземца Америки, видел их всех»³. Дюркгейм утверждал, что у цивилизован­ных народов два индивида различаются один от другого с первого взгляда и без всякого предварительного ознакомления⁴. Известный антрополог Р. Левонтин, но уже в наши дни, рассказывает следую­щую историю: «Однажды в Египте в холле отеля к моей жене подо­шел незнакомый человек, египтянин, который стал обсуждать с ней совершенно неизвестное ей дело. Она убедила его, что они видятся впервые, и он наконец, посмотрев вокруг, заметил другую женщину, за которую принял мою жену. Нечего и говорить, что они не имели ничего общего. Он принес извинения за ошибку, сказав в заключе­ние: «Я прошу простить меня, но вы все так похожи»⁵.

Дело, оказывается, не в «цивилизованности», чем до недавнего времени оправдывались колонизация, международная эксплуатация народов, наделение одних народов кличками «дикари», «прими­тивные существа», присвоение другими себе права на порабощение народов, менее приспособленных для военных и экономических экс­пансий. Все это постепенно уходит в прошлое.

Умение отличать друг от друга членов незнакомой группы — это не просто дело случая или тренировки и не только вопрос внимания или желания. Истинные причины запрятаны глубже, во многом они уходят в подсознание человека. В любой культуре существуют архе­типы «своего», они зафиксированы в сознании и подсознании. Это своеобразные эталоны восприятия действительности, в том числе и людей «не своего рода». Селекция происходит автоматически, мы ви­дим лишь то, что мы «должны» видеть, только сознательные усилия могут преодолеть этот архетип, превратившийся уже в предрассудок, стереотип воспитания. XVII-XIX вв. сформировали уже и другой стереотип — европейская колонизация в свое время успешно «лиши­ла» представителей целых народов звания человека, имеющего свою индивидуальность, следовательно, и его прав и свобод.

Этот пример указывает на самую видимую и социально оформ­ленную часть биологических различий людей. Однако человека надо рассматривать не только внешне, но и внутренне. Любой человек по своему опыту знает об огромном внутреннем различии людей. Эти различия вызваны не только усвоенной той или иной культурой, но и способностями, пределами развития, предрасположенностями (призваниями) людей. Развитие и реализация людьми своих спо­собностей протекают в рамках непрерывно развивающегося общест­венного разделения труда. Основатель социологии («социальной физики») О. Конт видел в разделении труда «самое существенное условие общественной жизни». С тех пор теория разделения труда серьезно продвинулась вперед, однако здесь придется изложить ее лишь схематически.

Различают несколько видов разделения труда: физиологическое, технологическое, разделение труда человека, общественное и глав­ное. Под физиологическим разделением понимается естественное распределение видов труда среди населения по полу и возрастам. Выражения «женский труд», «мужская работа» говорят сами за себя. Существуют также области применения «детского труда». Перечень последних обычно регулируется законом государства.

Технологическое разделение труда по своей природе бесконечно. Сегодня в стране существует около 40 тыс. специальностей, число которых с каждым годом растет. В общем смысле технологическое разделение труда есть расчленение общего процесса труда, направ­ленного на производство материального, духовного или социального блага, на отдельные составные части в силу требований технологии изготовления продукта.

Разделение труда человека означает разделение труда множества людей на физический и умственный — общество может содержать людей, занимающихся умственным трудом (врачи, люди науки, учителя, духовенство и т. д.) лишь на основе повышения производи­тельности труда в материальном производстве. В середине 70-х гг. 3 человека, работающих в материальном производстве в нашей стра­не, могли содержать одного занятого в сфере умственного труда. Умственный труд (разработка технологий, образование, повышение квалификации работников и их воспитание) составляет все более рас­ширяющуюся сферу. Так, прогнозы свидетельствовали, что к концу XX века в США в области материального производства будет занято лишь 10 % самодеятельного населения (современных данных нет).

Общественное разделение труда есть распределение видов труда (результатов технологического разделения труда и разделения труда человека) между социальными группами в обществе. Какой группе и как выпадает та или иная жизненная «доля» в виде той или иной совокупности видов труда, а следовательно, и условий жизни — на этот вопрос отвечает анализ работы механизма распределения труда в обществе в данное время. Более того, сам механизм такого рас­пределения непрерывно воспроизводит классы и социальные слои, функционируя на фоне объективного движения технологического разделения труда.

Что это за механизм? Б экономически развитых обществах таким механизмом выступает собственность, прежде всего частная. Иму­щий класс (группа) так или иначе сосредоточивает в своих руках те виды труда (деятельности), которые обеспечивают управление и ор­ганизацию во всех сферах жизнедеятельности общества: руководство производством, государством, просвещением, средствами массовых коммуникаций и т. д.

Возвращаясь к вышеприведенной схеме IQ ребенка, мы устанав­ливаем, что решающим моментом его развития является социоэкономический статус родителей. Так соединяются воедино развитие

способностей и уровень собственности, производным от которых является как раз «социоэкономический статус родителей»¹.

Но как объяснить собственность в рамках теории разделения груда? Для этого используется термин «главное разделение труда», впервые введенный в научный оборот А. Куреллой². Это понятие обозначает процесс приобретения стоимостной характеристики трудом, расчлененным на прошлый и живой. Весь прошлый труд, концентрирующий в себе в опредмеченном виде силы, знания, спо­собности, умения работников, поступает в сферу обладания, распоря­жения и пользования частных лиц или организаций (кооперативов, акционерных обществ, государства) и приобретает статус собствен­ности, охраняемой юридическими законами государства. Частная собственность при этом выступает как мера обладания прошлым тру­дом всего общества; ее форма, приносящая прибавочную стоимость, названа капиталом (финансовым, предпринимательским). Живой труд в форме способности к нему тоже выступает как собственность, но в виде рабочей силы. В противоположности «капитал — рабочая сила» в концентрированном виде проявляется классовое, групповое расслоение общества, поскольку носители этих противоположностей выступают как представители разных классов — одни управляют, другие работают. Так в истории общества переплетаются власть и собственность, взаимно развивая и укрепляя друг друга. Главное разделение труда (раскол труда) обеспечивает функционирование товарно-денежных отношений как оперативного механизма распре­деления и оплаты видов труда среди членов общества. Этот механизм является производным от форм собственности, функционирующих в конкретном обществе.

Но как развиваются отношения между группами людей, занятых теми или иными видами труда в силу постоянно развивающегося технологического разделения труда в обществе? Э. Дюркгейм считал, что наиболее поразительным следствием разделения труда является не то, что оно увеличивает производительность разделенных функ­ций, а то, что делает их солидарными¹. Механизм солидарности при этом отличается от механизма солидарности, вызванного сходством (этническим, половозрастным, расовым). Большие общества могут удерживаться в равновесии только благодаря специализации знаний!, разделение труда — если не единственный, то по крайней мере глав­ный источник общественной солидарности. На этой точке зрения стоял уже Конт, увидевший в разделении труда нечто иное, чем чисто экономическое явление, и утверждавший, что «именно непрерывное распределение различных человеческих работ составляет главным об­разом общественную солидарность и становится элементарной при­чиной возрастающей сложности и объема социального организма»².

Эти классики социологии утверждали, что разделение труда при­звано также интегрировать социальное тело, обеспечить его единство. Время внесло серьезные коррективы в такое понимание. Классовые бои первой половины века показали, что существуют некие причины, начисто подрывающие ту форму солидарности в обществе, которую описывали О. Конт и Э. Дюркгейм. Идеи социального равенства, сво­боды и братства, лежавшие в основе Великой французской револю­ции, в XX веке сменились своими противоположностями, классовые столкновения и появление на исторической арене государственного социализма, две мировые войны, серия национально-освободитель­ных войн, существующий до сих пор расизм заставляют нас глубже всмотреться в проблемы расслоения обществ и народов.

Категория «солидарность», имеющая моральную природу, уже не может удовлетворить потребности анализа враждебных отношении между группами или народами, выливающихся порой в борьбу, кон­фликты, войны. Она уступает место своей противоположности — ка­тегории «отчуждение». Последняя связана с категорией «деятель­ность» — основной формой активности человека, которая только и делает возможной его жизнь.

В процессе деятельности (в которой различаются цель, средства, результат) продукт деятельности в условиях товарно-денежных отношений в той или иной степени отчуждается от производителя — без этого невозможен эквивалентный обмен продуктами в условиях технологического разделения труда. Появляется первая в истории стадия отчуждения — продукт производителя выбрасывается в ано­нимную область, называемую рынком (экстраекция), и обменивается на деньги, представляющие собой идеальную сторону товара. Но от­ношения между порожденным и порождающим (творцом) еще не враждебны: они нейтрально-чужды друг другу.

Развитие производительных сил, а следовательно, и потребностей людей в обществе ведет к постепенному установлению господства прошлого труда (в виде денег или недвижимой собственности) над живым трудом, т. е. человеком. Продукт начинает повелевать творцом. Подкуп, обман, коррупция чиновников, экономические преступления, эксплуатация человека человеком подрывают ту со­лидарность, которую воспевали классики социологии. Класс, сосре­доточивший в своих руках средства производства, начинает с их по­мощью повелевать жизнью и деятельностью людей, представляющих собой класс наемных работников.

Наступает новая фаза в развитии отчуждения человека в исто­рии — развивается «враждебное» отчуждение между имущими и неимущими людьми, членами одного и того же общества. Классовый антагонизм ведет к классовой борьбе, перманентно присущей обще­ству, развивающемуся стихийно. Но «необходимо пройти через эту содержащую противоположности форму совершенно так же, как человек должен в своем религиозном сознании противопоставлять себе свои духовные силы как независимые силы. Это — процесс от­чуждения его собственного труда»¹.

Если сущностью экономического отчуждения является проти­воречие, достигшее антагонизма между капиталом и рабочей силой, то суть социального отчуждения заключается в том, что жизненные проявления человека, удовлетворение его исторически растущих потребностей, свобода и самоактуализация им своих способностей предопределены извне условиями того класса, группы, этноса, в со­ставе которых он родился. Образ жизни, ее уровень и уклад и даже стиль жизнедеятельности (субкультура) ограничены пределами и возможностями группы, класса. Случайность рождения человека «принцем» или «нищим» предопределяет его жизнь. Взаимоотчуждение социальных групп постоянно подпитывается отчуждением человека от человека — людей, как и классы, разделяют перегородки в виде собственности, права на которую охраняются всеми силами государства. Люди делятся на господ и холопов, богатых и бедных. Девизом такого общества является лозунг: «Деньги не пахнут!».

Политическое отчуждение означает, что такой продукт взаи­модействия людей, как государство, становится средством в руках господствующей группы, класса для проведения в жизнь лишь своих интересов и принудительного поддержания социального неравенства в обществе. Все это порождает естественное чувство и сознание чуж­дости такого государства у большинства населения, т. е. трудящихся.

Экономический и политический виды отчуждения, раз возникнув, подпитывают духовное отчуждение. Сущность последнего заключа­ется в развитии различного рода «дымовых» завес в виде фетишей, религиозных верований, охранительных идеологий между сознанием индивида, группы, этноса и реальной жизнью. Иррационализм, соци­альный обман, манипулирование массовым сознанием в интересах собственников средств массовой коммуникации, властей и в целом имущего класса есть ясное проявление духовного отчуждения: при этом возникают миросознание и мироощущение человека, либо не нашедшего себя, либо потерявшего себя в жизни.

Дата добавления: 2015-06-04