Золотая книга славян (с сокращениями). 5 страница

Когда девушка пропевала песню, выходили другие из девяти девушек и уходили во двор к наистарейшему жителю, кто был в селе, там играли хоровод и пели следующую песню:

Песня 3.

Повышли девять девушек, подружек, скрытно рано утром ни матерь их не видела, ни сестра. На улице им девочка, подаёт белу руку, и отводит их во дворец. Там их ждут царь и бояре, и на дворе они водят хоровод, самую малость три часа. А царь ведь тут совет ведёт, и

любезной своей бает (говорит): «Неси белые одежды, и золотые плотки дарами девчат одарим. Девченочки же на горе соберут белые цветы, душистые и золотом их перевьют, украсят белу птицу, чтобы в жертву воздать Летну Богу отдать. Чтоб послал он нам уражай: Бел пшеницу, и Белые гроздья.» Вынула царица белы одежды и золотые плотки, и приоделись да нарядилися они, в белые одежды до низу, на голову золотые плотки одели и идут на гору, играют и песню распевают: «Перуница Юда самовила, по утру, Юда, личень день, да Перуницы день. И царь тебе жертву воздает, белу птицу, да молодого ягня отдает. Бог тебя, Юду, послал, чтоб прогнала ты люту зиму, снежную, чтоб согрело нас ясно Солнце. Оротаи на горе ловят белую птицу, и ягня. Знаешь, Юда, не задержись! Когда царь жертву будет воздавать, и к Богу малит, чтоб послал он ему уражай. Царь нас послал на гору, чтоб все цветы мы собрали, а цветов уже не осталася. И тебя мальбою молим, чтобы вошла ты во небесный садок, да набрала белых цветов чуток, всё душыстых, и в дар нам, Юда ты их подари. В нашем граде была лютая зима, а кому цветок благаухал, тому настало лето. Того уж Солнце пригрело.» Пели девы, да пропели, и Перуница Юда уже в саду. Собирает белые цветы, душистые, и голову ими убрала и остальные на блюдо сложила она, и сходила вниз с горы, и рассылала девочек, голосом крикнув: «Иди, зима лютая, убегай, настигнет тебя лето жаркое, а ты ясно Солнце припекай.» - Кричит Юда, цветы швырнув, аж гора заблаухала вся, тут она отыскала девочек, и в дар дарила Белые цветы, душистые им подносила. И вот девять дев уже во дворце, да при царе, но ещё не пришли оратаи белу птицу они не поймали и молодого ягня не связали.

После собиралась много девушек и юнашей, шли на гору, где паслись овцы, и отгоняли ягнёнка для жертвы, когда возвращалися, девять тех же девушек выходили и ожидали их, и украшая ягнёнка, пели такую песню:

Песня 4.

Явилися мальчишечки, и девченочки, с горы, и с Бела Дуная, несут молодцы белую птицу, а

девченочки молодого ягня. Выйдите, милые подружки, и молодцев дождитесь. Девять дев в широком дворе, свивают белые цветы, душистые. С золотом их повили, чтобы украсить белую птицу. Рядят её и песню поют: «Слушай, птица Белая, цветы тебе на голову возлагаем, и когда царь тебя в жертву воздаст, и ты вспорхнёш на небеса, там Богу мальбою помались, чтобы послал нам уражай: Белу пшеницу, белы гроздья. Крылья твои птица золочоные, а очи твои огненные, отнесём тебя мы на гору, и тебя царь в жертву воздаст - и ты воспорхнёш на небеса. Потом и молодого ягнёнка воздаст, а нас угащеньем угостит. А если крылья не позлачены, и очи твои не огненны, то швырнём тебя мы в Бел Дунай, и утонешь, птица, ты в воде!» Ещё песню не пропели, как Бела птица позлотилась, а очи у ней разгорелися. «Сходи царь, да бояре, одевайтесь наряжайтесь в злоты одежды до низу, в залотую харомину, в руке твоей золотой серп, им, царь жертву воздаешь.» Царь девочкам не поверил, а вышел на широкий двор, увидел белу птицу, крылья её позлотились, очи разгорелися. Тут посылал он девять девчат, чтоб пошли они побанились, помылися, попарились, чтоб чистыми им для Богов жертву воздавать. Сам царь в опочивальне нарядом убирается, злотой одеждой до низу. В золотой он храмине, в руке его золотой серп. И выходил царь к дверям, поджидал девченочек. Выходят они из бани, и от их лица Солнце блестит! И царь дивится, чудится, с чего девы побелели, что от их лица Солнце блестит.

Жертвы воздавализь у горы, где находилась также и пещера; там сидели три дня, когда же отправлялись, девушки, пели следующую песню:

Песня 5.

Направились мы с царём на гору, за ним идут оратаи, на голове злото блюдо, а на блюде молодое ягня. За ними идут девочки, на голове злото блюдо, на блюде белая птица.

Солнце ещё не всходило, а царь уже ведь на горе. Засела там девченочка. Забралася на летницу, спустив железные ворота. В воротах семдесят замков, и никому она не даёт влезть, ни царю, ни боярам. Царь её мальбою малит: «Что же ты хочешь, девочка, я то дам. Отвори железные ворота, чтобы взайти на летницу, Солнце вот уже встаёт, и на нас Боги гневаются.» Ответ держала девочка: «Давай, царь, придавай, ничего, царь, я не хочу,

хочу лишь молодое ягня, чтоб угастил ты на летнице меня.» «Дам, дева тебе молодое ягня, отвори же железны ворота.» «Как ты, царь, меня ни мани, когда придет Перуница Юда, с жезлом в руке, и ударит в железные ворота, тогда и поспадут замочки.» Речь дева не промолвила, как явилась Перуница Юда, разгневалась, рассердилась: «Послушай, царь, и бояре, днесь у меня, царь, личень день, да Перуницы день. Прогнала я люту зиму снежную, а ты мне, царь, привета не шлёшь. Солнце уже скоро взайдёт, а ты ж ещё жертву не воздал, и не идёшь на летницу, на тебя Боги рассердилися, разгневалися, ох не возворотешся ты во дворец.» В ответ ей царь, да бояре: «Послушай же Перуница Юда, самовила, что делать, что нам сотворить, засела там девченочка. Взашла она на летницу, замкнула железны ворота, и свесила семьдесят замков, и не даёт нам войти. Мы думаем, что делать нам? Хочет она молодого ягня, чтоб угостится на летнице. Я дал ей молодого ягня, но она не отворяет все равно ворота, лишь так в ответ нам говорит: «Как ты, царь, меня не мани, только когда придет Перуница Юда, с жезлом в руке, и ударит в железны ворота, тогда поспадут замочки.». Перуница Юда ударила в ворота, и поспадали все замочки. Взашел тут царь на летницу, а за царём оратаи, и девочки, для Богов жертву они воздают, белую птицу отдают и так поют: «Как воспорхнёш, Бела птица на небеса, к Богам, мальбою молись, чтобы послал нам уражай, Белу пшеницу, и Бел гроздья. Девчата пшеницы нажнут, для Богов калачей справят, Бел калачи пшеничные. Молодцы гроздей наберут, пойдёт к Богам зелено вино, когда наступит личень день, да Руин –день. Все будут есть бел калачи, пить будут зелено вино.» Девченочки песню поют: «Ты ли, птица злачоная, да воспорхни ты на небеса, ты там спой: «Иди, зима, ты убегай, настигнет тебя лето, пригреет ясно Солнце.»» Как птица взлетала ни одни из девчат не увидала. Взашло тут ясна Солнышка, и увидели его царь и бояре. Славою Солнце славили и отошли они в степь. В руках у них злотое рало, степь они поораяли, посеяли бел пшеницу, белы гроздья, и вернулися на лестницу. Девчатам дары дарили, злотым рублём, да не рублём, а ясным Солнцем, что встало на ясной заре. Давали им в гостинец молодого ягня на летнице (летние помещения), потому что ведь зима минулася, снежная, и наступает лето. Девы гадают, думают, как готовить молодого ягня, нет же на летнице огня. Прилетала Перуница Юда, им тут слово говорила «Ой, вы девченочки, что тут думать, да гадать? Готовьте вы молодого ягня, чтоб угаститься на летнице» «Что ты Юда, нам советуешь, да говоришь на летнице огня же нет! Молодого ягня не сготовить, не будет угащенья на горе. Минулся уже личень день, да Перуницы день.» Разгневалась Перуница Юда, и им в ответ и говорит: «А ставьте вы золотой казан, с молодым ягня, я задую ветрами, вьюжними, швырну я белого снега. Чтобы зима вернулася, а лето отвернулося.» Девченочки заплакали, поставили золотой казан, сидят и поют: «Солнце ясно Солнышко! Повыйди, Солнце, на гору! Огонь, Солнце, чтобы разжечь, а то ведь уже личень день да Перуницы день, молодого ягня чтоб сготовить» - Сидели они на горе, уже ничего не сделаешь. Ещё песню не пропели, пригрело ясна Солнышко так, что под казанам вспыхнул огонь (огонь нужно добывать от солнечных лучей). Готовится молодой ягня, и на летнице угащенье, а когда засмеркалось, то спускалися все с летницы, и гуляли по горе. Песню лишь пели для Бога: «Иди, зима, иди себе! Ведь лето наступает нынче уже.»

V11.

ЯРАБОГА ДЕНЬ, МАЙСКИЙ -ДЕНЬ.

Одно время в селе песнопевца весной, на 6 мая (23 апреля, по старому стилю) на день Ярабога (Яра это буйный активный, весенний, не путать с Ярилой, христиане его переименовали в Жару- Жору или Георгия, он отвечал за весеннее яровое цветение, а также правил русалками, лешими и домовыми, так же этот день имел название и Юрьева дня) воздавали жертву Богам. Каждый готовил одного ягнёнка дома и угощались, а от села воздавали девять овнов, которых воздавали на поле, у подножия горы, там же собиралось много девушек, которые их готовили, но огонь они не разводили, а три девушки тайком, чтобы их никто не видел, разводили огонь под казаном и скрывались в горах; другие девушки поддерживали огонь и играли окало казана, и пели следующую песню:

Песня 1.

Боже Огнебог*! Ведь Дед Мороз* разгневался, со Снегуром, рассердился и тяшка зима случилася, снежная, белым бело всё поле, девчата на посиделки не ходили. Но нынче зима минулася, приходит молодой май*, Асвет*. И вышли все из города в поле, и идём, на гору да девять девчат, и все мы от одной матери, и несём каждая черную птицу, а в десной руке ясна книга. Черна птица золоченая, а ясна книга посеребрёная, вызолотил их наш царь, молодой Има. Как воспорхнул он на небеса к Богу, а потом слетел на землю, и старосте говорил, чтобы он жертву в коло воздавал и старый завет чтоб соблюдал. И послал он стара кмета, на дол да на поле. И тебе Боже теперь мы песню поём, а старый кмет жертву воздает, черную птицу отдает. Готовим мало времечка, всего три недели, и ещё, Боже, мы не ели, и не пили, только диву мы дивимся. Ведь огня у нас тут нет, так как поручил нам старый кмет, чтоб огонь не разводить. Боже Огнебог, тебе молимся. Сидишь, ты на высоте, на небесах во дворце, там у тебя ясный огонь. Кресни, Боже, ясень огонь, чтоб опалить ясно Солнце, чтоб оно посветило на землю, да высеки сильный огонь, чтоб сготовить нам черную птицу, золаченую, и тогда сядем мы на трапезу и выпьем зелена вина, трёхлетнего. Как пригреет ясно Солнце, и прогонит лютую зиму, снежную, а то на посиделки девы не смогут идти. Поём мы, ясную песню и тебя славим. А как пригреет ясное Солнышка, то пойдём ораять на поле, и там мы жертву воздаем, молодого ягня, пепеленого отдаем, и тебе ясную книгу поем да славою славим, чтоб огонь ты засветил, и ясное Солнце запалил. Поём тебе ясную песню, ясну книгу, а написал её наш царь, младой Има государь. Сидел он на небесах три года, у Богов службу служил и те ему подарок дали, ясную книгу отдали и ещё ему зарекали, что когда слетит он на землю, для Богов жертву пусть воздаст, и с кручина тогда к нему не придет. А царь в ответ говорил: «Ой, Боже одарили меня ясной книгай, а я «Вед» ещё не знаю, и как спеть не знаю когда кручина на сердце случится.» И тогда его всему научили и ещё зарок поручили, чтоб когда сойдет он на землю, нашел чтоб девять девушек от одной Матери и вёл их во дворец, и чтоб воли им не давал, а ясной песне обучал». И вот царь уже на земле и ясна книга у него в десной руке и сияет она ясной зарёй открывай её и гимны Богам пой. Шатался царь по городу, и зашел он к старцу старасте, и требует девять девушек, от одной Матери. Намеренее то Има выполнял, и он дев во дворец к себе брал, да ясному пению обучал.

Утром рано, ещё до восхода Солнца, перед зарёю, девушки гурьбою ходили в горы ожидать весны, те же три девушки, которые раскладывали огонь тайком, шли в горы и пели следующую песню:

Песня 2.

Девчоночка во дворце, и не выходила из дворца малое, да время шесть месяцев. И вот гора побелела, укрылася белым снегом. Дед Мороз разгневался со Снегуром, рассердился, и посылал он молодца, а в руке у него белый карец, и швыряет он белым снегом, и всю гору запуржил. Девченочка Дурга Юда самовила в низ горы сошла и в руке у неё белые цветы и укроп трава. И траву она швыряет и Юд, созывает: «Слушайте, девять девушек! Жертву вы Огнебогу воздавали ясную песню ему пропевали, и молилися чтоб вышла ясная звезда, да ясна заря, да ясно Солнышко красное. Седите вы тут на поле, малое время три недели, и ничего не видели не углядели. Явилась Барва Юда*, Барвец месяц*, и убралася в белые цветы, белы венки. В руке у неё злотая палочка, костяная, и гонит она лютую зиму снежную: «Беги, зима, ты убегай, приходит лето и весна, а сними уражай» -Речь Юда не промолвила, как простёрла злоту палицу костяную и взашла тут ясная заря. Входила тут Барва Юда, в пещеру, во садок. Собирала белые цветы в корзину и такое слово говорила: «Идите, девять девушек, в садок, я дам вам белые цветы на венок, чтоб голову вы украсили, и чтоб так славу славили, чтоб настало лето и весна, а с летом ведь Барвец месяц.» Это девять девушек услыхали и поднимались на гору, и так отвечали: «На голове у Юды белые цветы, белы венки, в руке злотая корзина, в ней тоже белые цветы.» Сходила Дурга Юда с горы, и бросала белые цветы и девы взмолилися, чтоб и им она дала белых цветов, белых венков. И Дурга подарками их одарила и так говорила: «Ой, да вы девять девушек, довольно на горе сидеть. Сойдите вы на дол и на поле, и в бел город, в Галицу*, там вас ждёт Има царь, на двор он уже сошел. Наметил он молодое ягня, пепельное, и вас там ждёт он во дворце, чтоб для Богов жертву воздать, и ясную песню спевать, и славить ясную зарю, и ясное Солнце.Что взашло над землёй, и от этого вся земля позлотилась, посеребрилась, и все ему славу славят, всегда!» Девять девиц убралися, на голове у них белы цветы, белы венки и сошли девы на дол, да на поле, в Бел город в Галицу, где ведь ждёт их Има царь. Во дворе он жертву не воздает, а гонит её в пещеру, девченочки пожалились, опечалились, что гонит он её в пещеру, но царь девченочек смирил, и так им слово говорил: «Ой, вы, девять девушек вам бы лучше помолчать, чтоб на вас Боги не гневалися, не сердилися? Если во дворе жертву воздавать то не пойдёт молодой ягня да на небеса до Богов.» Тут девушки примолкнули, и больше ни словечка, не говорят. (чтобы требы достигли небес жертвы проводились, только в священных местах где была мощная земная энергетика, т.е. или на горах или в специальных по особому посаженных священных рощах)

На другой день собирались те же девять девушек во двор к учителю, и месили белые пышки для жертвы да пели следующую песню:

Песня 3.

Ой, Боже родной Боже, Слався, Боже, ты на земле! Учил наш царь молодой Има, чтобы ораять на поле, да сеять, а потом жать белую шеницу. Ещё его Бог выучил, месить белу пышку, да белый хлеб. На небесах Има всё сидел, и отпуск тут ему подоспел, чтоб сошел он на землю, и выучил он девочек, как ораять, да как сеять, и жать белую пшеницу, да собирать белы гроздья да давить зелено вино, трёхлетнее, и девушкам он советовал и говорил:«Ой вы, девять девушек, когда Богу жертву вы воздаете, старый завет вы держите, да угащением гостите -но если нет белой пышки, да бела хлеба, чтоб Богу подавали вы, то на вас ведь Бог разгневается, рассердится. Так вас, девушки, я учу, чтоб месили белу пышку, да белый хлеб, как только жертву воздаете, и чтоб её Богу подали. Мальбою только вас малю, да погодите вы ещё, и замуж не идите, чтоб с молодцами любится. Придет Вратна Юда самовила, и вас даром одарит, даст вам золотые крылья, и воспорхнёте вы в высоту да на гору, в пещеру, а там Бог Агни (Огнебог), вы ему службу служите малое время три года, чтоб потом добро он вам дал, и женихов подыскал. Вот в жертву воздает старый кмет, молодого ягня пепельного, а огня он не кресал, чтоб готовить угощенья и вас гостить. Богу Агни он тут жалился, печалился, чтоб высек тот огонь на небесах, и чтоб упал огонь на поле, чтоб тут огонь развели, и требу с трапезой готовили.». Речь царь, да не отрек как воспорхнул он в Бел город, в Галицу, а девять дев там ещё оставалися. Ведь нынче личень день.

Другая песня 4.

Явилась Вратная Юда, самовила и крикнула: «Эй, девять девушек, да где же вы! Дурга Юда дар дарила, и головы вам убрала, в белые цветы, белые венки, и вот зима минулася снежная, явились лета, да весна.Повыйдите-ка на поле, Богу жертву воздайте, да ему славу славите! Огонь кресил он на небесах, и подпалил ясно Солнышко, и взошло оно над землёй. Известье отнесите-ка в Бел город царю, чтобы царь в коло жертву воздал, молодого ягня, пепеленое отдал. Теперь же меня Бог послал да вас подарком одарить. Слеплю вам золоты крылья, и воспорхнёте вы в высоту, на гору, во пещеру, там где сидит Огнебог. Остался он сам на сам и никто ему не услужит, брат на него разгневался, не шлёт ему родной сестры, чтоб студёной наточить воды, да ему службу сослужить. В устах его ясный огонь, вы садитесь к нему в пещеру на малое время три года, студёную воду точить, да ему службою служить. Огонь уймёте вы ему, чтоб не палил он ясно Солнце, чтобы оно не разгневалось, да люто чтоб не припекло и не высушило бел Дунай, чтоб не повяла пшеница. Когда минуются три года только тогда сгодитеся вы с молодцами любиться.» Речь Юда не произнесла, как к мышьцам им злоты крылья лепила, и в высоту, да на гору их проводила.

В тот же день собирались девять девушек, находили других трёх девочек до 15 лет возрастам, и отправляли в горы пещеру, где по-прежнему таился учитель. Девочки сидели там три дня с учителем, а после возвращались домой, и когда отправлялись то три девочеки, пели следующую песню:

Песня 5.

«Эй, стараста, ты старый кмет, слыхал ты или не слыхал? Огнебог там на горе, в пещере, и там сидит он сам на сам. Брат его разгневался и не шлёт ему родной сестры, наточить студёнай воды и огонь от уст его полыхает, и попалит он ясно Солнце, а то высушит Белый Дунай. И посылали Вратну Юду Самовилу, тебя мальбою умалить, чтоб послал ты девять девушек, сидеть у него в пещере малое время три года, студёную воду точить, его огонь чтоб усмирить.» Послушался тут старый кмет, да собирал девченочек, и приодел их, нарядил, да послал он их на гору, во пещеру, и такую речь им говорил: «Пойдите вы, девченочки, на гору, садитесь вы во пещеру на малое время три года, набирать Богу студёную воду, да ему службу служить, а чтобы вы не жалились, не печалились, я вам молодцев в женехи определил.

Вернётесь лишь с горы, то вас обручим и за муж отдадим и все хвальбою вас похвалят, а как придет Вратна Юда, самовила, то вас подарком одарит, вам вылепит злоты крылья, а если не согласитеся, чтобы забраться на гору и посидеть в пещере, то тогда Бог разгневается.»

Когда входили три девушки в пещеру, где был старый учитель, пели следующую песню.

Песня 6.

«Эй ты, Боже, родной Боже, что ты разгневался, рассердился. Никто, Боже, ведь этого не знал! А видела только Вратна Юда, самовила, порхнула она в Бел город, и царю всё рассказала. Сказывала, чтоб собрал он девять девушек и чтоб послал их на гору, в пещеру. И Има царь, что правит там, все так и сделал.» Девы этого не побоялись и встретила их Вратна Юда, самовила, лепила им злоты крылья, и они воспорхнули и скоро войдут во пещеру, а ты Боже, уж повыйди, к воротам, и возьми ты девченочек за руки, не то, они не войдут во пещеру. Тебе молемся, чтоб их, Боже, не обидел, и только отпуск им придет обручатся, они замуж пойдут» Да пусть же, пусть Бог повыйдет к воротам и примет он девченочек за руки, и послуг у него они пусть несут. Студёну воду всё точат, и ему службою служат.

Три девушки сидели в пещере с учителем три дня, и тогда ещё раз уходили девять девушек, забирали тех и пели следующую песню.

Песня 7.

«Ой царь, младой Има, повыйди, царь, повыгляни, чтоб увидать девченочек сидели они три года на горе, в пещере, у Бога, в послуге были, точили студёну воду, и ему службу служили, чтобы не разгневался, не рассердился, и студёнай попил он воды, и так огонь свой усмирил. Вернулися девченочки и горьким плачем плачутся. Никто из молодцев их не брал, негодные, мол, к женитьбе! А ведь согласье им тогда давали, что им любить багатырей, млад воевод! И если, царь, ты их не найдёш, то жертву тебе не воздать богам.» Седлает тогда царь борза коня, и едет он через поле, и ожидает девочек. Во дворце у него три воеводы удальца сидят, и на младых девчат глядят, и он их женит и будут они царю службу служить, Богам славу возносить.

.

V111.

ЛИЧЕНЬ ДЕНЬ ГАВИТ -ДЕНЬ*.

(Может быть «Говинды» т. е. Крышеня день)

Весной, перед Ярабога днем (возможно 4 мая), воздавали жертву. Девять девушек уходили на гору к стаду и отбирали девять овнов или ягнят для жертвы и те же девушки пели следующую песню:

Песня 1.

Пасётся стадо на горе, и не сходит на поле, и воспорхнула тут Сура Лама, и побила погасила всё поле до самой реки она его повысушила! И к стаду подбирается: «Уж ты жди, стадо, как заберусь я на гору, и турну тебя на поле, а потом потонешь в белом Дунае!» Стадо переполошилось, и не выходит на поле. Хвали стадо, Грозу* воеводу, он сходил с небес с огненной саблею в руке, и пожег Суру Ламию. Ведь Будный уж теперь вечер и царь сидит у огнища, и Богу разводит он огонь, сам его запаливает для Властна Бога, и ему жертву воздаст, девять овнов, всё пятнистых отдает, да Бога славой славит! Что слал он Грозу воеводу на поле, да на нивы, и всё стадо сходилось, сгрудилось. Повышли всё девять овнов, пятнистых баранав, и девушки согнали их во дворец к царю и он позолотил девять овнов, и накинул на них злотой плот (покрывало, платок), а девы, запели песню. Выходила тогда верная любовь царя, и им подарки всем дарила, из сада белые цветы, и злоты ветки насила, и девушки нарядились, убралися. Тут и царь приготовился, чтоб огонь развести да жертву в коло воздать.

Когда отгоняли овнов, то шли во двор к старику селянину, который их ждал, одевшись в лучшие одежды, и пели следующую песню:

Дата добавления: 2015-06-28