Осуждение

Трактовка молитвы.

Памятование о смерти.

Помни час смертный – и вовек не согрешишь[35]. Очень здравое и вполне понятное рассуждение. Почему же целый ряд авторов не обращается к нему? А дело в том, что даже у лжеписателей душа по умолчанию христианка. Да-да. И в самих себе таковые хорошо осознают посмертные риски своей посюсторонней деятельности, хотя и загоняют подспудные думы об этом глубоко вовнутрь и всячески стараются отделаться от них. Поэтому не приходится удивляться, что сама мысль о смерти невыносима для лжеписателя и он не только бежит от памятования о ней, но и не сообщает о ней читателю: а вдруг последний благодаря этому спасется.

Мирянину. И мы тоже бежим – по той простой причине, что вся наша жизнь здесь, а не там. Даже и речи нет о sub specie aeternitatis! Мы ищем прежде всего что есть, что пить, и во что одеться, а Царство Божие, надеемся мы, приложится нам[36].

Благодаря обыкновенной человеческой психологии, критерий памятования о смерти является ярким и удобным для определения духовного состояния церковного писателя, и, следовательно, достоинства его произведений.

Лжелитература стремится размыть святоотеческое учение о молитве[37]. Для этого используются рассуждения о ее «медитативном» характере, а сама она подменяется «молитвословием». Неожиданно большое значение придается положению тела на молитве, в то время как о ее внутренней сути не говорится ничего верного или говорится недостаточно. Замалчивается или атакуется святоотеческий тезис о необходимости полного внимания молящегося к своей молитве, о необходимости молиться хоть на голове, но с благоговением, страхом, сокрушением сердечным и неспешно.

Как я, безногий, могу насмехаться над тем, кто хромает? Я, вор насквозь, вдруг увидел, что кто-то украл яблоко. Я буду осуждать? Мне стыдно даже слово сказать.

Осуждение, которое я наблюдаю в себе, есть первый признак невидения себя. Отсутствия видения, в каком глубоко пораженном духовном состоянии я нахожусь. Понятно, что в этом своем состоянии я не буду изображать из себя учителя духовной жизни. А если буду – кто я после этого? Осуждение – это признак гордыни, признак отсутствия любви к человеку, признак отсутствия всего доброго, что должно наполнять душу христианина. Понятно, что такие наставники нужны не Богу, а рогатому.

Мирянину. Осуждение – настолько явный признак, настолько легко замечаемый и частый, что было бы стыдно не использовать его самому и лишний раз не смириться, т.е. увидеть, кто я есть на самом деле.

Не спутайте осуждение с рассуждением! Лжеучителя буквально затыкают нам рот криками об осуждении, как только мы пытаемся рассудить о достоинстве того или иного духовного опыта или учения. Не надо этим смущаться, работа у них такая, исполняют похоти отца своего[38]. А мы, если не будем рассудительными, погибнем.

«…Что же было причиною их прельщения и падения? По моему мнению, не что иное, как недостаток в них рассудительности. Ибо она учит человека идти царским путем, сторонясь крайностей… Рассудительность в Евангелии называется глазом и светильником души, как говорит Спаситель[39]. Это потому, что рассудительность, исследуя все мысли и дела человека, отлучает и отстраняет всякое зло и неугодное Богу дело и удаляет от него всякое обольщение» авва Антоний [40].

«…А осуждать - значит сказать: такой-то лгун, гневлив, блудник. Вот сей осудил самое расположение души его, произнёс приговор о всей его жизни, говоря, что он таков-то, и осудил его, как такого - а это тяжкий грех. Ибо иное сказать: "он разгневался", и иное сказать: "он гневлив" и, как я сказал, произнести таким образом приговор о всей его жизни» преп. авва Дорофей, поучение шестое.

Спокойно и здраво рассуждайте, не осуждая. Эти христианские обязанности[41] взаимосвязаны между собой и одинаково важны.

Осуждающий (не рассуждающий, а выносящий суд, приговор) берет на себя функции Бога. Понятно, что произведения такого автора без крайней необходимости читать не следует никому.

Дата добавления: 2015-06-28