Широкая масленица

Визитеры

Существовала довольно неприятная, а для некоторых молодых людей обременяющая кошелёк, обязанность — это поздравления начальства и знакомых с праздниками Рождества, Нового года и Пасхи. У буржуазии, купцов, чиновников и некоторых состоятельных мещан был обычай в большие праздники с утра накрывать праздничный стол с холодными закусками и винами и за ними принимать визитёров, то есть знакомых, которые являлись с поздравлениями. Визитёров принимала хозяйка дома, так как глава семьи с утра сам уезжал с визитами. Визитёр, поздравив хозяйку и справившись о здоровье семьи, выпивал одну-две рюмки вина, слегка закусывал, и, поговорив о пустяках, желал всякого благополучия, и, простившись, отправлялся в следующий семейный дом.

Хорошо было тем, кто имел собственный выезд, а то приходилось нанимать извозчика на целый день и оплачивать его по-праздничному, так как ходить с визитом пешком считалось не принятым. У кого для визитов не было соответствующего костюма, то таковой брали в специальном прокатном ателье, а это был ещё лишний расход. Визитёры, которые не остерегались от предлагаемых любезной хозяйкой лишних рюмок коньяка или английской горькой, к концу дня доходили до невменяемого состояния и в весьма непривлекательном виде доставлялись домой, а с утра им снова приходилось продолжать свои визиты.

Некоторые высокопоставленные лица, как: губернатор, предводитель дворянства, управляющие и директора губернских учреждений, фабриканты — визитёров принимали за столом строго по списку, оставленному швейцару, лакею или горничной, а не попавшие в список должны были оказывать честь хозяину тем, что расписывались в особой книге в прихожей и оставляли свою визитную карточку. Особо уважаемых визитёров, близко знакомых или намечаемых в будущие зятья своим дочерям, хозяйки во время визита приглашали на определённое число на праздничный семейный ужин или молодёжный бал.

Кроме описанных визитёров, были и другие, но только с чёрного хода — это дворники, ночные сторожа, городовые, технические служащие учреждений и учебных заведений, фонарщики, водовозы и, наконец, постоянные нищие. Они от хозяйки или через домашнюю прислугу получали деньги от 10 копеек до рубля — зависимо от приносимой ими пользы, а также и от положения. Так, городовой получал более крупное вознаграждение. Но, по морали капиталистического общества, ничего зазорного в получении таких «чаевых» не было. Среди рабочего класса и мелких ремесленников обычай визитов не практиковался.[2]

Одним из самых весёлых праздников после Святок была масленица, которую отмечали все — от малых детей до стариков, от богатых до бедных. Конечно, каждый отмечал её по своему достатку. Этот языческий праздник крепко укоренился в народе как праздник преддверия весны и проводов зимы. Он всегда был приурочен к последней неделе перед Великим постом. Поскольку Пасха праздновалась не в одно число, то и время проведения масленицы, соответственно передвигалось, но все же, как бы ни была ранней масленица, а дыхание идущей весны уже чувствовалось, дни заметно прибывали, а морозы смягчались, полной же распутицы в это время ещё не было.

Настоящий праздник начинался со среды масленичной недели. К этому дню на плацу, где всегда проводились ярмарки, а также на льняной площадке устраивались увеселительные предприятия: карусели, качели, балаганы, зверинец и популярный театр с «Петрушкой». Иногда приезжал цирк.

Среда была праздником для крестьян окрестных деревень. Был обычай в этот день приезжать в город Кострому «молодым» — поженившимся в этом году после Святок, с ними обязательно приезжали и родители. Город был полон крестьян. В этот день неизменные лапти сменялись на валеные сапоги, а «молодой», как правило, всегда надевал чёрные чёсанки, с подвёрнутыми голенищами и обязательно в новых глубоких калошах. Более состоятельные родители одевали молодого в лисью шубу и каракулевую шапку, иногда взятые «в прокат» у деревенского богатея. Кто был победнее, надевал ватное пальто, но отворот и одна пола обязательно подбивались лисьим мехом. «Молодая» всегда была в бархатной или плюшевой шубе, в новых валенках и в шёлковой или шерстяной светлой шали. Некоторые первый и единственный раз в жизни в этот день надевали шляпы, которые часто не соответствовали сезону и не гармонировали с лицом и остальным костюмом, что вызывало искренний смех у горожан.

Молодые всегда катались вдвоём на двухместных, лёгких саночках. Лошадь была украшена праздничной, с блестящими безделушками сбруей, а в гриву и хвост вплетались разноцветные ленты. На шею обязательно надевался ошейник с бубенцами. Молодой правил лошадью, всегда выставив одну ногу за борт саночек, отвернув полу шубы и выставив напоказ чуб, лихо заломив шапку на самый затылок. Молодая же непрестанно лущила семечки.

Родители в это время важно ходили по торговым рядам, по базару и слонялись около балаганов; тут также все обязательно лущили семечки. Это крестьянское гулянье горожане называли «сломами», а правильно было бы называть «слонами», так как молодые и старые крестьяне в этот день бесцельно слонялись в центре города. Досыта накатавшись, молодые, отправив лошадь на постоялый двор, шли гулять по галереям торговых рядов и около балаганов, катались на качелях, а некоторые даже и на каруселях. Костромичи в этот день почти не принимали участия в гулянье, а лишь выходили в центр только полюбопытствовать или найти знакомых. Во второй половине дня крестьяне семьями шли в чайные и трактиры пить чай с баранками. Некоторые заказывали порцию традиционных блинов, которые в эти дни в изобилии выпекались во всех пищевых торговых предприятиях, и даже «раскошеливались на «косушку» водки. Встретившись с друзьями, молодые выпивали и лишнее, куражились, и дело доходило до драк, но это бывало редко. К четырём часам вечера все постепенно разъезжались по домам.

С четверга все учебные заведения прекращали занятия до «чистого понедельника», и учащиеся гуляли по праздничным улицам города.

Извозчики и, в первую очередь, слободские татары готовили своих лучших лошадей, специальную масленичную сбрую, возки, пошевни, кошевки, новые розвальни и выезжали на биржу к торговым рядам.

Самые богатые и красивые тройки были у Маметевых и Женодаровых, а из городских предпринимателей — у Загарова и Кудряшова. Вместительные сани, окрашенные в белый цвет и отделанные ковровой обивкой, сытые, вычищенные лошади, украшенные ошейниками с бубенцами и разноцветными лентами в предварительно завитых, а потом расчёсанных хвостах и гривах, ласкали взор, и у каждого вызывали страстное желание прокатиться, но по цене это было доступно далеко не каждому. Парная упряжка была дешевле, а ещё доступнее одноконная в розвальнях, покрытых ковром. Самыми же доступным для катания транспортом были «ваньки», которые стояли на бирже вверху Молочной горы. За один рубль они катали часа два компанию 3-4 человека.

К полудню количество катающихся всё прибывало и они образовывали круг, который двигался в одном направлении — от Воскресенской площади по Русиной, Смоленской и Павловской улицам, выезжая снова на Воскресенскую площадь. В кругу лошади шли только шагом, а кому такая езда надоедала, те выезжали из круга и ездили по свободным улицам, как им хотелось. Богачи также выезжали на собственных «танцующих» рысаках, но долго в кругу оставаться не любили, предпочитая быструю езду на свободных улицах.

Учащаяся и рабочая молодёжь гуляла сплошной стеной по Русиной улице, в рядах и около зрелищных предприятий. А в это время в ресторанах, гостиницах, трактирах, кухмистерских и чайных пеклись стопки румяных блинов, которые подавали на столы c различной рыбной закуской, икрой, сметаной и топлёным маслом, так как церковным уставом употребление мясной пищи в масленичные дни не разрешалось. Возлияние Бахусу в эти дни было вне всякой нормы.

Не было в Костроме ни одной семьи, где бы в эти дни не пекли блинов, в богатых же семьях блины превращались в настоящее обжорство, вплоть до болезней. Помнится один случай, когда именитый костромской купец Ст…н, отличавшийся высоким ростом, отменным здоровьем и весом свыше десяти пудов, чуть-чуть не погиб от злоупотребления блинами. Он в одном ресторане на спор съел свыше ста блинчиков. Спор выиграл, но с сильными болями в желудке упал на пол. Друзья хотели вызвать врача, но он приказал везти себя домой прямо на конюшню — его кучер Тихон знал средство от такого «заболевания». Кучера и конюхи положили его на солому и пудовой дугой мяли ему живот. Такой «массаж» оказал положительное действие — на другой день С…н был здоров и продолжал справлять «широкую масленицу». Факт маловероятный, но это было.

Много разгула, чудачества и безудержного веселья бывало в эти дни. Кутилы любили выезжать на тройках в сельскую местность — в деревню Поддубное, в трактир «Капернаум» и другие весёлые места, где на лоне сельской природы предавались безудержному разгулу.

В первые годы нашего века ещё практиковались в Костроме и кулачные бои. Они происходили чаще всего на льду реки Костромки между жителями заречья и городской фабричной окраины, но вскоре были запрещены, так как получалось много увечий и даже смертельных случаев.

Катание на лошадях и праздничное веселье на улицах, в зрительных и питейных заведениях заканчивались в воскресенье в четыре часа с первым ударом соборного колокола, извещавшего о начале вечерни. Наряды полицейских разгоняли катающихся, и все приступали к проводам масленицы. Более солидные люди шли домой или в общественные места поедать последние блины, а молодёжь готовилась жечь масленицу.

Для этого заблаговременно запасались смолевые бочки, ящики, дрова и различный древесный лом. Со дворов тащили всё, что попадало в руки. Если хозяева своевременно не убирали годный горючий материал, он попадал в масленичный костёр. Масленицу жгли около Городища по ту сторону Волги, за рекой Костромкой и на Запрудне. С наступлением темноты зажигали огромный костёр, вокруг которого устраивались пляски, пенье специальных масленичных песен, всевозможные игры. На этом и заканчивалось масленичное гулянье. Тяжелое похмелье на другой день, а у многих и пустой кошелёк оставались печальным следствием от весело проведённых масленичных дней. А через год повторялось то же самое.[2]

Дата добавления: 2017-01-14