Двадцать пятая лекция

Поклонение идолами поклонение богу, сказал я в конце предыдущей лекции,имеют общие корни в естественном существе человека. Нет никакого особогооргана ни для того, ни для другого. И если бы пожелали утверждатьсуществование такового для религии, то пришлось бы с тем же правомотстаивать подобный орган и для суеверия вообще. Но откуда же происходитразличие между идолопоклонством и поклонением богу? Это различиеосновывается исключительно на том, что чувства и выражения почитания,которые должны быть достоянием исключительно одного предмета, почитающегося"священным", могут быть также обращены и к другому предмету, будь то предметестественный, чувственный или духовный. Религия, которая высказывается впубличных исповеданиях, в определенных богослужебных формах, говорю я в"Сущности христианства", есть публичное исповедание любви. Любимую женщину,проявляющую величайшую власть над мужчиной, женщину, которая в его глазахесть прекраснейшее и совершеннейшее существо, которая именно поэтомувызывает в нем чувство зависимости, чувство, что он без нее не может житьили, во всяком случае, не может быть счастливым, эту женщину избирает онпредметом своей любви и, по крайней мере пока он ею не обладает, пока онаостается лишь предметом его желаний и воображения, делает предметом также ивеличайшего почитания, - предметом, которому он приносит такие же жертвы иславословия, как религиозный человек своему богу. С религией - и любовь естьрелигия - обстоит точно так же. Религия почитает дерево, но не всякое безразличия, а самое большое, высокое; не просто реку, по самую могучую, самуюблагодетельную, как, например, египтяне - Нил, жители Индии - Ганг; некаждый источник, но лишь источник, выделяющийся своими особыми свойствами:германцы, например, почитали в особенности соляные источники; религияпочитает не светящиеся небесные тела вообще, а наиболее выдающиеся - солнце,луну, планеты или другие выделяющиеся звезды. Или религия почитаетчеловеческое существо, но не в каждом, однако, лице, а лишь в лицопрекрасного человека, - так, например, греки обожествляли ФилиппаКротонского, хотя он и напал на их землю, потому что он был прекраснейший измужей; или в лице своего деспота, как восточные народы, или в лице героя,имеющего заслуги перед отечеством, как греки и римляне; или существочеловека вообще, дух, разум, потому что они считают его самым чудесным,прекрасным, наивысшим. Но как любовь, почет, которые я выказываю даннойженщине, я могу выказывать и другой женщине, точно так же и почет,выказываемый мной данному дереву, я могу оказывать и другому: германцы,например, почитали дуб, а славяне - липу; так могу я и почитание, которое яоказываю отвлеченному существу человека, духу, оказывать и действительномуиндивидуальному человеческому существу; почитание, которое я выражаюотвлеченному существу природы и, как причине ее, вымышленному существу -богу, творцу, выражать и чувственному существу природы - творению; ибо чувственное существо, создание, имеет за себя все чувства человека,нечувственное же существо имеет все чувства против себя и проявляет поэтомугораздо меньшую власть над человеком. Отсюда проистекает ревность религии, ревность ее предмета, бога. Я -ревнивый бог, говорится об Иегове в Ветхом Завете. И это изречение евреи ихристиане повторяли в тысячах вариаций. Но бог ревнив или представляетсятаковым, потому что чувства или аффекты и настроения преданности, любви,почитания, доверия, страха могут быть также легко перенесены и на другойпредмет, на других богов, на другие существа, каковыми являются природные ичеловеческие существа, бог же один на них претендует. Лишь с появлением такназываемых положительных, то есть произвольных, законов, возникает поэтомуразличие между идолопоклонством и богослужением. Вы не должны доверятьлюдям, но мне; вы не должны бояться природных явлений, но лишь меня одного; вы недолжны поклоняться звездам, как будто от них исходит ваше благосостояние испасение, но мне, который поставил звезды на служение вам, - так говорит богИегова, монотеистический бог вообще, своим слугам, чтобы предохранить их отидолопоклонства. Но ему не нужно было бы так говорить, приказывать, чтобылюди ему одному лишь доверяли и служили, если бы существовало особоерелигиозное чувство, особый религиозный орган. Как мне не нужно приказыватьглазу: ты не должен слушать, служить звуку; или уху: ты не должно видеть, недолжно обслуживать свет, так и предмету религии не нужно было бы говоритьчеловеку: ты мне лишь должен служить, если бы был особый религиозный орган,ибо этот орган так же мало имел бы отношения к другому, не религиозномупредмету, как мало ухо имеет отношения к свету, и глаз к предмету слуха. Итак же мало, как глаз ревнует ухо, как мало он боится, чтобы ухо не отбило унего его предмета и не присвоило его себе, так же мало мог бы бог ревноватьк природным и человеческим существам или мыслиться ревнивым, если бысуществовал исключительно религиозный или божественный, только емусоответствующий орган. Орган религии есть чувство, есть сила воображения, есть потребность илистремление быть счастливым, но эти органы отнюдь не распространяют своейвласти над особой категорией предметов - предметов, обозначаемых какрелигиозные, точно существуют таковые, а не каждый предмет, каждая сила,каждое явление, как человеческое, так и природное, может быть предметомрелигии. Но предметом религии - религии, по крайней мере в собственномсмысле слова - делается предмет фантазии, чувства, стремления к счастью лишьпри особых условиях, при условиях, о которых я только что говорил, приналичности той точки зрения, когда человеку из-за недостаточностиобразования, учености, критики, различения между субъективным и объективным,предмет, или существо не является тотчас же тем, что оно само есть, чем оноявляется в действительности, что оно из себя представляет как объект разумаи чувства, но лишь как существо чувства, фантазии, стремления к счастью.Правда, и для натуралиста природа есть предмет стремления к счастью, - ибокто может быть счастливым, например, в тюремной клетке, где нет ни простора,ни воздуха, ни света? - предмет воображения, фантазии, предмет чувства, дажечувства зависимости, но натуралист не упускает из виду ее действительногопредметного существования, и именно поэтому его не вводит в обман егостремление к счастью, его не одолевают его чувства, его не опережает егофантазия, и поэтому природа ему не кажется субъективным, то есть личным,произвольным, милостивым и немилостивым, карающим и награждающим существом,следовательно, существом, которое по необходимости, в силу своей природы,является предметом жертв и покаяний, хвалебных и благодарственных песен,почтительных просьб и коленопреклонений, то есть предметом религии. Инатуралист или гуманист - приведу еще пример - еще почитает мертвых, но нерелигиозно, не как богов, потому что он не делает, как это делаетрелигиозное воображение, существа, имеющиеся лишь в представлении,существами действительными, личными, потому что он не переносит ощущений,которые в нем вызывает мертвец, на самый предмет, не считает мертвецовужасными, страшными существами, вообще существами, которые еще имеют волю,способность вредить или приносить пользу, которых еще следует почитать,бояться, просить и умилостивлять, как действительные существа. Вернемся, однако, назад, к нашей настоящей теме. Переход от язычества кхристианству, от религии природы к религии духа или человека я объяснил какакт воображения. Сначала я показал, что бог есть образ, существовоображения, причем я одновременно показал различие между христианским, илимонотеистическим, и языческим, или политеистическим, богом, а именно, чтоязыческий бог есть материальный, телесный, единичный образ, христианский жебог есть духовный образ, есть слово, что поэтому, чтобы познать сущностьхристианского бога, необходимо лишь понять сущность слова. Этим, однако, я иограничил мое выведение религии из воображения, я установил различие междупроизведениями религиозной силы воображения и простыми поэтическимивымыслами, или фикциями, показал, что религиозное воображение действует лишьв союзе с чувством зависимости, что боги никоим образом не являются толькосуществами воображения, но и предметами сердечной потребности, - предметамитех чувств, которые охватывают человека в важнейшие моменты жизни, в счастьеи в несчастье; что боги именно потому, что человек стремится получить приятное,хорошее и устранить неприятное, плохое, являются и предметами стремления ксчастью, потребности в нем. Этот пункт привел нас к различию между религиейи образованием, молитвой и трудом; религия в том сходится с образованием, скультурой, с трудом, что она имеет культурные цели, но расходится в том, чтоона этих целей хочет достигнуть без культурных средств. После того, как ятаким образом наметил это различие, я возвращаюсь к религии, как к предметустремления к счастью. Я высказал по этому случаю смелое положение: боги суть превращенные в действительность или представленные, какдействительные существа, желания людей; бог есть не что иное, как стремлениечеловека к счастью, нашедшее свое удовлетворение в фантазии. Я заметил,однако, что боги столь же различны, как и желания людей или народов, ибохотя все люди желают быть счастливыми, но один делает одно, другой другоеобъектом своего счастья. У язычников поэтому другие боги, чем у христиан,ибо у них другие желания. Или - отличие христианского бога от языческогопокоится на отличии христианских желаний от желаний язычников. "Каково твоесердце, таков и твой бог", - говорит Лютер. "Все народы, - говорит Мейнерс вуказанном сочинении, - просили богов вплоть до возникновения христианствалишь о временных благах и об устранении временных зол (25). Дикие племенарыбаков и охотников молились своим богам, чтобы они сделали удачными ихрыбную ловлю и охоту, пастушеские народы - чтобы боги благословили ихпастбища и стада, земледельческие - чтобы боги благословили их сады и поля.Все без исключения молили для себя и членов своего племени о здоровье идолголетии, о богатстве и благоприятствующей погоде и победе над врагами ипротивниками". То есть язычники имели ограниченные желания, чувственные,материальные, на языке христиан - земные, плотские желания. Но именнопоэтому у них были материальные, чувственные, ограниченные боги, и столькобогов, сколько имеется чувственных желательных благ. Так, у них был богбогатства, бог здоровья, бог счастья, удачи и так далее, и так как желаниялюдей сообразовались с их сословием, с их занятием, то каждое сословие угреков и римлян имело своих особых богов, пастух - пастушеских богов,земледелец - крестьянских богов, купец - своего Меркурия, которого он умоляло прибыли (26). Предметы языческих желаний, впрочем, не "безнравственны"; небезнравственно желать здоровья; наоборот, это - совершенно разумное желание;не безнравственно также желать быть богатым, - ведь благодарят жеблагочестивые христиане своего бога, когда получают богатое наследство илинатыкаются на счастливую находку; безнравственными или, вернее,бесчеловечными, потому что только бесчеловечное безнравственно, были тогдалишь пожелания или молитвы язычников о богатстве, когда они просили богов,чтобы те отправили на тот свет их родственников, их родителей, чтобы темсамым получить их имущество. Языческие желания были желаниями, невыходившими из рамок природы человека, не переступавшими границы этой жизни,этого действительно чувственного мира. Но именно поэтому и их боги не былитакими неограниченными, супранатуралистическими, то естьсверхъестественными, существами, как христианский бог. Как желания язычниковне были внемировыми и сверхмировыми желаниями, так не были таковыми и ихбоги; они скорее были едиными с миром, мировыми существами. Христианский богделает с миром что хочет, он его создает из ничего, потому что мир для негоничто, потому что он сам был, когда мир был еще ничем; но языческий бог всвоем творении и действии связан с веществом, с материей; даже те языческиефилософы, которые больше всего приближались к представлениям христианства,верили в вечность материи, основного вещества мира, уделяли своему богу лишьроль мирового формировщика, но не настоящего творца. Бог язычников былсвязан с материей, потому что языческие желания и мысли были связаны свеществом, с содержанием действительного мира. Язычник не отделялся от мира,от природы; он мог мыслить себя лишь как ее часть; у него не было поэтомуотличного от мира и от него оторванного бога. Мир был для него божественным,чудесным существом или, вернее, самым высоким, самым прекрасным, что он могсебе представить. В одинаковом смысле употребляют поэтому языческиефилософы-теисты слова: бог, мир, природа. Каков человек, таков и его бог;языческий бог есть образ языческого человека или, как я выражаюсь в"Сущности христианства", не что иное, как сущность человека-язычника,опредмеченное и изображенное как самостоятельное существо. Общее илиодинаковое в различных богах и религиях есть лишь то, что обще человеческойприроде. Как ни различны люди, но все они все-таки люди; одинаковость иединство человеческого рода, человеческой организации есть одинаковостьбогов; эфиоп рисует себе бога черным, как он сам, кавказец - таким, каковцвет его кожи; но все они придают богам человеческий облик или представляютих себе как человеческие существа. Поверхностно, впрочем, не принимать во внимание различия богов; дляязычника есть только языческий бог, тот бог, который един с его, язычника,отличием от других народов и людей, бог для христианина есть лишьхристианский бог. Многие строгие христиане отрицали за язычниками даже самуюверу в бога, ибо боги язычников - не боги в понимании христиан, они уже всилу своего множества противоречат христианскому понятию божества.Христианский же бог есть не что иное, как существо человека-христианина,олицетворенное или опредмеченное, представленное силой воображения каксамостоятельное существо. Христианин имеет сверхземные, сверхчувственные,сверхчеловеческие, сверхмировые желания. Христианин - по крайней мереистинный христианин, который не вобрал в себя языческих элементов, каксовременные светские люди и ханжи, - не желает себе ни богатства, нипочетных мест, ни долгой жизни, ни здоровья. Что такое здоровье в глазаххристианина? "Ведь вся эта жизнь есть не что иное, как болезнь, только ввечной жизни здоровье", - говорит св. Августин. Что такое долгая жизнь впонимании христианина? В сравнении с вечностью, которую христианин имеет всвоей голове, самая долгая жизнь есть мимолетное мгновение. Что такое земныеблеск и слава? В сравнении с небесной славой то же самое, что блуждающийогонек в сравнении с небесным светом. Но именно благодаря этим своимжеланиям христианин имеет и сверхземного, сверхчеловеческого и сверхмировогобога. Христианин не смотрит на себя, подобно язычнику, как на члена природы,как на часть мира. "Настоящего града не имамы, - говорится в Библии, - ногрядущего взыскуем". "Наша жизнь (то есть наше право уроженца и правогражданина) на небесах". "Человек, - говорит определенно отец церквиЛактанций, - не есть продукт мира, не есть часть мира"; "Человек, - говорит Амвросий, - выше мира". "Одна душа, - говоритЛютер, - лучше целого мира". У христианина есть свободная причина природы, господин природы, чьейволи, чьего слова природа слушается, есть бог, который не связан такназываемой причинной связью, необходимостью, цепью, которая соединяетследствие с причиной и причину с причиной; тогда как языческий бог связан сприродной необходимостью и даже своих любимцев не может избавить от роковогожребия смерти. Но у христианина есть свободная причина, потому что он в своих желанияхне связывает себя с общим порядком, с необходимостью природы. Христианинжелает себе существования, - и верит в него, - жизни, где он был бы избавленот всех потребностей, от всей природной необходимости вообще, где он жил бы,не имея надобности дышать, спать, есть, пить, производить и рожать, тогдакак у язычников даже бог подвержен необходимости сна, любви, еды и питья,именно потому, что язычник не освободился от необходимости природы, не могмыслить себе существования без естественных потребностей. Христианиносуществляет поэтому свои желания быть свободным от всех потребностей инеобходимостей природы в существе, которое действительно свободно отприроды, которое может упразднить и устранить и действительно устраняет всеограничения и препятствия природы, мешающие осуществлению этих христианскихжеланий. Ведь природа есть единственное ограничение человеческих желаний.Ограничением желания летать, как ангел, или в один миг оказываться вжелательном отдаленном месте является тяжесть; ограничением желанияпостоянно заниматься религиозными созерцанием и чувствами является телеснаяпотребность; ограничением желания быть безгрешным, или, что то же, праведным(27) - телесность и чувственность моего существования; ограничением желанияжить вечно, то есть ограничением, противостоящим осуществлению этогожелания, - смерть, необходимость конечности, тленности. Таким образом, всеэти желания христианин осуществляет или создает возможность их осуществленияв существе, которое, согласно его воображению, стоит над природой и вне ее,против воли которого природа бессильна. Чем человек не является в действительности, но чем он хочет быть, темон делает своего бога или - это его бог. Христианин желает быть существомсовершенным, безгрешным, нечувственным, не подчиненным телеснымпотребностям, блаженным, бессмертным, божественным, но он им не является; онпоэтому представляет себе то, чем он сам хочет быть и чем он когда-нибудьнадеется стать, как существо, от него отличное, которое он называет богом,которое, однако, в своем основании есть не что иное, как существо егособственных сверхъестественных желаний, как его собственное существо,выходящее за пределы природы. Вера в происхождение мира от свободного,внемирового, сверхъестественного существа теснейшим образом связана поэтомус верой в вечное небесное существо. Ведь порукой, что сверхъестественныежелания христиан будут исполнены, является как раз то, что сама природазависит от сверхъестественного существа, что она обязана своимсуществованием произволу этого существа. Если природа не от бога, если онаот самой себя, если она необходима, то необходима и смерть, то неизменны,непреодолимы и вообще все законы, или естественная необходимость, которойподвержено человеческое существование. Где природа не имеет начала, там неимеет она и конца. Христианин же верит в конец природы, или мира, и желаетего; он верит, что все жизненные отправления и естественная необходимостьпрекратятся, и желает этого, он должен поэтому верить и в начало и притом вдуховное, произвольное начало природы, телесного существа и жизни.Необходимой предпосылкой конца является начало, необходимой предпосылкойверы в бессмертие является вера в божественное всемогущество, которое дажемертвых пробуждает, для которого нет ничего невозможного, для которого несуществует естественного закона, не существует необходимости. При посредстведогмата сотворения из ничего, являющегося величайшим шедевром божественноговсемогущества, человек внушает себе уверенность, говорю я в "Сущностихристианства" в том, что мир есть ничто и бессилен против человека, а,выражаясь точнее, человек посредством этого догмата обретает утешительнуюверу. "Мы имеем господа, - говорит Лютер, - который более велик, чем весьмир; мы имеем такого могущественного господа, что когда он говорит, торождаются все вещи. Зачем же нам бояться, когда он к нам благосклонен". "Ктоверит, - говорит он же в своем толковании Моисея, - что бог есть творец,который из ничего делает все, тот по необходимости должен так умозаключать иговорить: "поэтому бог может и мертвых пробуждать". Вера в чудесатождественна с верой в бога - по крайней мере, в христианском смысле этогослова - стало быть, и с верой в христианского бога.

Дата добавления: 2014-10-23