Двадцать третья лекция

Религия имеет, таким образом, практическую цель. Она хочет тем, что онапревращает действия природы в поступки, продукты в дары, будь то одного илинескольких индивидуальных человекоподобных существ, привести природу вподчинение человеку, заставить ее служить стремлению человека к счастью.Зависимость человека от природы есть поэтому, как я это доказываю в"Сущности религии", основание, начало религии, но свобода от этойзависимости как в разумном, так и в неразумном смысле есть конечная цельрелигии. Или: божественность природы есть, правда, основание религии, нобожественность человека есть конечная цель религии. Поэтому то, чего человекпри развитом состоянии его разума хочет достигнуть при посредствеобразования и природы, то есть существования прекрасного, счастливого,защищенного от напастей и слепых случайностей природы, того человек,находящийся в некультурном состоянии, стремится достигнуть через посредстворелигии. Средством сделать природу приятной для человеческих целей и желанийв начале человеческой истории является поэтому единственно только религия.Беспомощный и не ведающий, куда ему обратиться, не располагающий никакимисредствами человек не знает, как иначе себе помочь, чем молениями исвязанными с ними дарами, жертвами, которыми он пытается расположить в своюпользу предмет, которого он боится, от которого чувствует себя угрожаемым изависимым, или же волшебством, которое представляет, однако, нерелигиознуюформу религии, ибо сила волшебства, то есть способность одними лишь словами,одной лишь волей господствовать над природой, сила, которую волшебник себеприписывает или которую сам проявляет, религиозный человек переносит напредмет вне себя. Впрочем, молитвы и волшебство могут быть и соединены другс другом, причем молитвы оказываются не чем иным, как формулами заклинания иволшебства, которыми можно заставить богов даже и против их воли исполнитьжелания людей. Даже и у благочестивых христиан молитва не всегда имеетхарактер религиозного смирения, она часто выступает также и повелительно."Когда мы, - говорит, например, Лютер в своем толковании первой книгиМоисея, - находимся в нужде и опасности, мы не особенно считаемся с его(бога) высоким величеством, а говорим ему прямо: помоги, господи! так помогиже, боже! сжалься ты, который на небеси! Тогда мы не делаем длинныхпредисловий". Молитва и жертва являются, стало быть, средствами, при помощи которыхбеспомощный и не знающий, что делать, человек стремится выпутаться из беды иподчинить себе природу. Так китайцы, рассказывает Зоннерат, во время бури наморе, когда опасность требует больше всего деятельности и ловкости, молятсякомпасу и, молясь, гибнут вместе с ним; так тунгусы во время эпидемиинабожно и с торжественными коленопреклонениями молятся болезни, чтобы онаминовала их хижины; так же раньше упоминавшиеся кханды, когда вспыхиваетоспа, приносят в дар божеству оспы кровь быков, овец и свиней; а жителиострова Амбоина, одного из ост-индских или, точнее, Молуккских островов,"когда начинается какая-либо жестокая эпидемия, собирают всевозможные дары ижертвы, нагружают ими корабль и пускают в море в надежде на то, чтоэпидемии, умилостивленные этим, последуют за принесенными им дарами ижертвами и покинут остров Амбоина" (Мейнерс, цитируемое сочинение). Так же итак называемый идолопоклонник, вместо того, чтобы выступить против предмета,обращается даже к нему, являющемуся причиной беды, с благочестивымимолитвами, чтобы его укротить. Этого, разумеется, не делает христианин; но он в том отношении не отличается от политеиста или идолопоклонника,что, подобно им, не при помощи самодеятельности, культуры, собственногоразума хочет устранить природные бедствия, сделать себе природу послушной, апри помощи молитвы, обращенной к всемогущему богу. Разумеется, мы должныздесь тотчас указать на различие между древними и современными, или междунеобразованными и образованными христианами, ибо первые полагались иполагаются только на всемогущество молитвы или бога; вторые же, правда, ещемолятся: "предохрани нас от бедствий, предохрани от пожара!" на практике жене полагаются уже более на силу молитвы, а стараются оградить себя припомощи страхования своей жизни и своего имущества. Конечно, я должен сейчасже прибавить, чтобы предупредить недоразумения, что культура не всемогуща,как всемогущи религиозная вера или религиозное воображение. Как природа не всостоянии из кожи сделать золота, из пыли зерна, как это делает бог, предметрелигии, так же точно не производит чудес и культура, которая овладеваетприродой лишь при помощи природы, то есть при помощи естественных средств. Бесчисленные беды, которые человек хотел устранить при помощирелигиозных средств, но устранить но мог, устранило или во всяком случаесмягчило образование, устранила или смягчила человеческая деятельностьблагодаря применению естественных средств. Религия есть поэтому выражениедетства человечества. Или: в религии человек - дитя. Дитя не можетсобственными силами, при помощи самодеятельности осуществить свои желания,оно обращается со своими просьбами к существам, от которых чувствует и знаетсвою зависимость, к родителям, чтобы при их посредстве получить то, чего онохочет. Религия имеет свое происхождение, свое истинное место и значение лишьв период детства человечества, но период детства есть в то же время и периодневежества, неопытности, необразованности или некультурности. Религии,подобные христианской, которую называют новой, возникли в более поздниевремена, не были, по существу говоря, новыми религиями; они быликритическими религиями; они лишь реформировали, одухотворили, приспособили кболее передовым взглядам человечества религиозные представления, ведущиесвое происхождение от древнейших времен. Или если даже мы будемрассматривать позднейшие религии как существенно новые, то все же период,когда возникает новая религия, есть по сравнению с более поздним временемпериод детства. Обратимся, например, к тому, что ближе всего к нам лежит, -к тому времени, когда возник протестантизм. Какое невежество, какоесуеверие, какая грубость царили тогда! Какие детские, грубые, вульгарные,суеверные представления имели тогда даже высоко просвещенные реформаторы. Ноименно поэтому они ничего и не имели в своем уме, как только религиознуюреформацию; все их существо, например существо Лютера, было захваченорелигиозными интересами. Религия возникает, следовательно, лишь во тьме невежества, нужды,беспомощности, некультурности, в условиях, при которых именно поэтому силавоображения господствует над всеми другими силами, при которых человек живетс самыми взвинченными представлениями, с самыми экзальтированными душевныминастроениями; но она возникает в то же время и из потребности человека в свете, вобразовании или, по крайней мере, в тех целях, которые преследуетобразование; она сама - не что иное, как первичная, но еще грубая,вульгарная форма образованности человеческого существа; потому-то каждаяэпоха, каждая важная глава в истории культуры человечества начинается срелигии. Даже и в настоящее время наши правительства, невежественные игрубые во всех более серьезных делах, прибегают, чтобы бороться с нищетоюмира, к религии вместо того, чтобы прибегать к средствам помощи иобразования. Поэтому все, что делается впоследствии предметом человеческойсамодеятельности, образования, было первоначально предметом религии; всеискусства, все науки или, вернее, первые начатки, первые элементы их, былисначала делом религии, ее представителей, жрецов, - ибо, как толькокакое-либо искусство, какая-либо наука разовьются, усовершенствуются, ониперестают быть религией. Так, философия, поэзия, наука о звездах, политика,правоведение, по крайней мере разрешение трудных случаев, доискивание, ктоправ, кто виноват, так же, как и врачебное искусство, были некогдарелигиозным делом. Так, например, у древних египтян врачебное искусствоимело "религиозный астрологический характер. Как каждая часть года, так икаждая часть человеческого тела находились под влиянием особого звездногобожества... Спор о праве, лечение не могли быть предприняты без опросазвезд" (Е. Рет, "Египетское и зороастровское вероучения"). Так и в настоящеевремя у дикарей волшебники или колдуны, находящиеся в сношениях с духами илибогами, являющиеся, стало быть, духовными лицами, жрецами дикарей, -одновременно и врачеватели. И у христиан врачебное искусство или, по крайнеймере сила исцеления были делом религии, веры. В Библии целительные силысохраняются даже в частях одежды святых, героев веры, божьих людей. Янапомню здесь только об одежде Христа, к краю которой было достаточноприкоснуться, чтобы исцелиться, о платке, пропитанном потом, и о нагрудникеапостола Павла, которых достаточно было, как это значится в историиапостолов, подержать над больными, чтобы заразные болезни перед нимисдавались и злые духи выходили. Религиозная медицина никоим образом неограничивается, однако, только так называемыми сверхъестественнымисредствами, вроде заклинания, волшебства, молитвы, силы веры и силы бога;она применяет и естественные лечебные средства. Но в начале человеческойобразованности именно эти естественные лечебные средства имели религиозноезначение. Так, египтяне, у которых, как мы только что видели, медицина былачастью религии, имели также и естественные лечебные средства; и как мог, всамом деле, человек довольствоваться лишь религиозными средствами, молитвойи колдовскими формулами! Его разум, как ни мало он развит, или как ниподавлен он верой, говорит ему, что нужно постоянно думать о средствах ипритом о средствах, отвечающих предмету, цели; но "книги, в которыхобозначены были лечебные средства и способы лечения, у египтян причислялиськ числу священных книг, поэтому все новшества строжайше воспрещались; врач,который применил новые средства и которому не посчастливилось спасти своегопациента, наказывался смертью". В этом признании египтянами обычных целебных средств священными мыимеем явственный пример того, что первые средства образования или культурыявляются святынями. У христиан вода, вино и хлеб - лишь средства длятаинств; но первоначально вода как таковая считалась святыней, то естьчем-то священным, даже божественным, за свои благодетельные проявления исвойства, которые в ней находили, и которые содействовали образованиючеловека и его благополучию. Умывание и купание у древних народов былорелигиозной обязанностью и религиозным делом (23). Совестились загрязнятьводы. Древние персы никогда не спускали своих вод в реку, не плевали никогдав нее. И у греков запрещалось переходить через реку с неумытыми руками,спускать свою воду в устье реки или в какой-нибудь источник. Так же или ещеболее священны, чем вода, были хлеб и вино, ибо для открытия их требовалосьбольше знаний, чем для открытия благодетельных свойств воды, уже известныхживотным. "Священный хлеб" входил в состав мистерий греческой религии. "Дажеи у нас, - правильно замечает Гюльман в своей книге "Теогония, исследованиео происхождении религии древности" (Берлин 1804), - имеется к хлебуизвестное религиозное чувство, благодаря которому ростовщичество хлебомобъявляется, между прочим, самым ненавистным из всех видов ростовщичества иблагодаря которому простой человек, когда он видит, как хлеб пропадаетдаром, невольно восклицает: о милый, любимый наш хлеб! Изобретение хлеба,как и вина, приписывалось одному из богов, потому что хлеб и вино самисчитались за нечто божественное и священное. Ведь значится же даже в Библии:"вино радует сердце человека". Все же благодетельное, все полезное, всеотрадное, все украшающее и облагораживающее человеческую жизнь было длядревних, как мы только что видели это на примере хлеба и вина, божественно,священно, религиозно. Чем невежественнее были люди, чем более лишены средствдоставлять себе наслаждения, устроить себе достойное человека существование,оградить себя от невзгод природы, тем больше уважения должны были они питатьк изобретателям таких средств, тем более священным считали они самосредство. Поэтому для чувственных греков все, что делает человека человеком,было богом; так, например, домашний огонь объявляется благодетельным длячеловека существом, потому что он собирает людей вокруг очага, сближаетчеловека с человеком. Но именно потому, что человек делал первые целебныесредства, первые элементы человеческого образования и счастья святынями,именно поэтому религия была всегда в процессе развития человечествапротивоположностью настоящего образования, тормозом развития; потому чтокаждому новшеству, каждому изменению в старом, общепринятом обычае, каждомупрогрессу религия оказывалась враждебной. Христианство явилось в мир в такое время, когда вино и хлеб и другиесредства культуры были давно уже изобретены, когда уже было слишком позднообожествлять их изобретателей, когда эти изобретения уже потеряли своерелигиозное значение; христианство принесло в мир другое средство культуры:мораль, учение о нравственности; христианство хотело дать целительноесредство против моральных, а не физических и политических зол, против греха.Остановимся на примере с вином, чтобы на нем пояснить отличие христианстваот язычества, то есть язычества вульгарного, простонародного. Как можете вы,говорили христиане язычникам, обожествлять вино? Что это за благодеяние?Неумеренно потребленное, оно приносит смерть и гибель. Оно только в томслучае благодетельно, если его потребляют умеренно, с рассудком, если егопьют без разгула; следовательно, полезность или вредоносность какой-либовещи зависит не от нее самой, а от ее морального употребления. Христианствобыло в этом право. Но христианство сделало мораль религией, то естьнравственный закон - заповедью божьей, дело человеческойсамодеятельности-делом веры. Ведь вера в христианстве есть принцип, основаучения о нравственности; "вера есть источник добрых дел" - гласит известное изречение. Ухристианства нет бога вина, нет богини хлеба или хлебного зерна, нет Цереры,нет Посейдона, или бога моря и мореплавания; оно не знает никакого богакузнечного дела или пиротехники, подобного Вулкану; но оно все же имеет бога вообще или, вернее, морального бога, богаискусства сделаться моральным и праведным. И с этим богом христиане и до сихпор выступают против всякого радикального, всякого основательногообразования, ибо христианин не в состоянии мыслить себе никакой морали,никакой нравственной или человеческой жизни без бога; он производит поэтомумораль от бога, как языческий поэт законы и виды поэтического искусствапроизводил от богов и богинь поэзии, как языческий кузнец и пиротехникпроизводил технические приемы своего ремесла от Вулкана. Но как в настоящеевремя кузнецы и пиротехники вообще разумеют свое дело, не имея особого богасвоим патроном-покровителем, так когда-нибудь и люди уразумеют искусстводелаться без бога моральными и праведными. И только тогда они станутвоистину моральными и праведными, когда у них не будет более бога, когда ониперестанут нуждаться в религии; ведь только до тех пор, пока какое-либоискусство не совершенно, еще находится в пеленках, оно нуждается врелигиозной охране. Ибо именно при посредстве религии заполняет человекпробелы своего образования, только из-за недостаточности общего образованияи общей точки зрения делает он, как египетский жрец, свои ограниченныеврачебные средства, свои моральные целебные средства святынями, своиограниченные представления - священными догматами, внушения своегособственного духа и настроения - велениями и откровениями бога. Короче говоря: религия и образование противоречат друг другу, хотяобразование, - поскольку религия есть первая, старейшая форма культуры, - иможет быть названо совершенной религией, так что только истинно образованныйчеловек есть и истинно религиозный. Однако это все же - злоупотреблениесловами, ибо со словом религия постоянно связываются суеверные и негуманныепредставления; религия заключает в себе элементы, существеннопротиводействующие образованию, желая представления, обычаи, изобретения,сделанные человеком во время его детства, превратить в законы для человека,который уже вырос. Когда бог должен говорить человеку, чтобы он что-нибудьделал, подобно тому, как он приказывал израильтянам, чтобы они отправлялисвою естественную нужду в особом отхожем месте, тогда человек еще стоит наточке зрения религии, но в то же время и глубочайшей некультурности; когдаже человек делает что-нибудь по собственному почину, потому что ему этовелит его собственная природа, его собственные разум и склонность, тогдаотпадает необходимость религии, тогда ее место заступает образование. И какв настоящее время нам представляется смешным и непонятным, что требованиеестественного приличия было когда-то религиозным, так когда-нибудь, когдалюди выйдут из состояния нашей мнимой культуры, из эпохи религиозноговарварства, им будет казаться непонятным, что они веления морали и любвичеловеческой должны были, для того чтобы их осуществить, мыслить себе каквеления бога, который за соблюдение этих велений их награждает, занесоблюдение - наказывает. Так, Лютер говорит: Кто Эпикуру брат родной И хочет жить свинья-свиньей, Тот пусть забудет поскорей Про божий суд и суд людей; Пусть - как душа ни вопиет - На жизнь загробную плюет; Пусть, не заботясь ни о ком, Все норовит тащить в свой дом; Пусть вечно пьет, рыгает, жрет И испражняется, как скот! Мы имеем здесь разительный пример того, что культура некультурногочеловека есть религия и что эта культура, религия, сама есть некультурность,варварство. Религиозный человек удерживается от обжорства и пьянства непотому, что он питает к этому отвращение, не потому, что он находит в этомчто-либо противоречащее человеческому существу, безобразное, животное, а избоязни наказаний, которые небесный судья за это положил в той ли, в этой лижизни, или из любви к своему господу, - короче говоря, из религиозныхмотивов. Религия - это то, что делает его не животным, граница междучеловеческим и животным состоянием; то есть в самом себе он имеетживотность, вне себя и над собой - человечность. Основой его человечности,его воздержания от пьянства, от обжорства является лишь бог, существо внеего, которое он, по крайней мере, представляет себе как от него отличное,вне его существующее; если нет бога, - таков смысл приведенных слов Лютера,- то я зверь, то есть именно основа и существо моей гуманности находятся внеменя. Но там, где человек имеет основу своей гуманности вне себя, внечеловеческом, по крайней мере согласно его представлению, существе, гдеон, стало быть, человечен в силу нечеловеческих, религиозных оснований, тамон не является еще истинно человеческим, гуманным существом. Я только тогдачеловек, если я действую по-человечески по собственному побуждению, когда япризнаю и проявляю гуманность, как необходимое предназначение моей природы,как необходимое следствие моего субъективного существа. Религия устраняетлишь проявления зла, но не причины его; она препятствует лишь вспышкамгрубости и зверства, но она не устраняет их основ, она лечит не радикально.Только там, где поступки человечности выводятся из основ, заложенных вприроде человека, существует гармония между принципом и выводом, причиной иследствием, существует совершенство. Но это делает или это ставит себе цельюобразование. Религия должна заменять образование, но она его не заменяет;образование же и в самом деле заменяет религию, делает ее излишней. У когоесть наука, говорил уже Гете, тот не нуждается в религии. Я ставлю вместослова наука- образование, ибо образование охватывает всего человека, хотя иэто слово может быть оспорено, если, по крайней мере, иметь в виду то, что внастоящее время обычно понимается под образованием. Но какое словобезупречно? Не религиозными делать людей, а образовывать их, распространятьобразование по всем классам и сословиям - вот, следовательно, задачавремени. С религией уживаются, как это доказывает история вплоть до нашихдней, величайшие жестокости, но не с образованием. Со всякой религией,покоящейся на теологической основе, - а мы всегда имеем дело только срелигией в этом смысле, - связано суеверие; суеверие же способно ко всякойжестокости и бесчеловечности. Здесь нельзя себе помочь различием междуложной и истинной религией или религиозностью. Истинная религия, из которойудалено все дурное и жестокое, есть не что иное, как религия, ограниченная ипросветленная образованием, разумом. И поэтому, когда люди, причисляющиесебя к этой религии, теоретически и практически, словом и делом отвергаютчеловеческие жертвоприношения, преследования еретиков, сожигания колдуний,смертные казни "бедных грешников" и тому подобные жестокости, то этоприходится ставить не на счет религии, а на счет их образования, их разума,их доброты и человечности, которые они, конечно, привносят с собой и врелигию. Против того, что я до сих пор развивал, а именно, что религия возникаетлишь в древнейшие времена человечества, вообще лишь во времена грубости инекультурности и что поэтому только в такие времена она бывает в полнойсвежести и жизненной силе, можно привести возражение, что часто как разсамые образованные, самые ученые люди были в высшей степени религиозны.Однако это явление объясняется - независимо от других причин, которые яприводил до сих пор, ибо здесь речь идет лишь о противоположности междурелигией и образованием, о противоположности, которую никто не может и нестанет отрицать, ибо можно иметь религию без образования и образование безрелигии, - объясняется, говорю я, тем, что вообще в человеке встречаютсявеличайшие и друг с другом непримиримые противоречия. История человечества,в особенности же история религий, дает нам в этом отношении как разудивительнейшие примеры, и примеры не только отдельных личностей, но и целыхнаций. Образованнейшие народы древности, чья творения составляют до сих пороснову научного образования, - понимавшие искусство остроумные греки ипрактические, энергичные римляне, - какого только смешного, бессмысленногорелигиозного суеверия ни придерживались они даже в свои лучшие времена!Римское государство само, собственно говоря, базировалось на предсказаниях,основывавшихся на качествах жертвенных животных, на молнии и другихобыкновенных и необыкновенных явлениях природы, на пении, полете птиц иклевании ими пищи: римляне не предпринимали ничего важного, например, войны,если их священные курочки не имели аппетита. То есть на религиозных лжи иобмане, на которых, впрочем, и посейчас покоятся христианский трон и алтарь.Разве не заведомый обман, например, если еще и в настоящее время послерезультатов библейской критики, предпринятой даже теологами, Библия выдаетсянароду за слово божие? Многими из своих религиозных обычаев и представленийгреки и римляне нисколько не отличаются от грубых, некультурных народов.Можно поэтому быть в известной области образованным и умным человеком и всеже в сфере религии следовать самому глупому суеверию. Мы находим это противоречие особенно часто в начале новейшего времени.Реформаторы философии и наук вообще были свободомыслящими и суеверными водно и то же время; они жили среди злосчастного разлада между государством ицерковью, светским и духовным, человеческим и божественным. Так называемоесветское они подвергали своей критике; в церковных же и религиозных делахони были такими же верующими, как дети и женщины, смиренно подчиняли свойразум самым бессмысленным, фантастическим представлениям и догматам веры.Причину этого отвратительного явления легко понять. Религия освящает своипредставления и обычаи, ставит от них в зависимость спасение людей,навязывает их человеку, как дело совести. Так они наследуются из поколения впоколение неизменными и неприкосновенными. Так, в религиозном Египте,замечает Платон в своих "Законах", произведения искусства его времени иизготовленные за несколько тысячелетий до того были совершенно одинаковы,ибо каждое новшество преследовалось, а в Ост-Индии еще и в настоящее времяпреследуется, по свидетельству Паулинуса Сан-Бартоломео ("Система браминов",1791), ни один художник и скульптор не смеет изготовить религиозноеизображение, если оно не совпадает со старинными изображениями в храмах.Поэтому, в то время, как во всех других областях человек подвинулся вперед,в религии он, безнадежно слепой и безнадежно глупый, остается стоять настаром месте. Религиозные учреждения, обычаи и догматы веры продолжают ещебыть священными, хотя они находятся в кричащем противоречии спрогрессировавшим разумом и облагороженным чувством человека, хотя уже давноперестали быть известными основа и смысл этих учреждений и представлений. Мытакже живем еще среди этого отвратительного противоречия между религией иобразованием; наши религиозные учения и обычаи находятся в величайшемантагонизме с нашей современной духовной и материальной точкой зрения.Устранить это безобразие и чрезвычайно пагубное противоречие - вот в чемзаключается в настоящее время наша задача. Устранение этого противоречияесть необходимое условие возрождения человечества, единственное условие, таксказать, нового человечества и нового времени. Без него все политические исоциальные реформы тщетны и ничтожны. Новое время нуждается в новомвоззрении, в новых взглядах на первые элементы и основы человеческогосуществования, нуждается, - если мы хотим сохранить слово религия, - в новойрелигии!

Дата добавления: 2014-10-23