Юнг и психозы

Будучи молодым, Юнг много работал с психотическими пациентами. Психоз он считал архетипическим явлением, результатом подавления ослабленного эго силами коллективного бессознательного. Он описывал архетипы не только как силы творческого созидания, защиты и преобразования, но и как силы, предвещающие смерть и разрушение. Психоз – похожее на сон состояние, во время которого: «вторжения бессознательного могут стать причиной смятение и паники или опасной инфляции, так как особую опасность представляют идентификации с фигурами бессознательного. Для любого человека с неустойчивым характером это может стать причиной психоза» (Jung 1955/56, para. 184).

В другой работе (1934/54) он предупреждает, что архетипические фигуры (такие как королева Кастилии) могут выйти из под контроля сознания и стать полностью независимыми, создавая состояния одержимости, в которых коллективное бессознательное полностью вытесняет реальность. Расщеплённые части личности или осколки психики и комплексы развиваются в: «шизофренический комплекс, который овладевает сознанием так полно, что сама личность разрушается» (Jung 1958, para 579).

В своих высказываниях Юнг опирался на личный опыт. В 1913 году, в возрасте 38 лет, его начали мучить зрительные и звуковые галлюцинации, которые, по его собственным словам, «грозили психозом» (Jung, 1963).

Видения шли непрерывным потоком: «Я жил в состоянии постоянного напряжения… За одной грозой следовала другая. Моё сопротивление этим ненастьям было вопросом грубой силы. Многих других эти грозы смели – Ницше, Гёльдерлина. Но во мне была какая-то демоническая сила…» (Jung, ibid., стр. 170).

Несмотря на действительный разрыв психической кожи, во многом из-за рецидива старой раны, которую Винникотт (1964) называл детской шизофренией Юнга, он нашёл творческое решение этих трудностей, нечто вроде упражнений йоги. Он обнаружил, что рисование и лепка создавали вместилище для переживаемого им опыта: «Насколько мне удавалось переводить эмоции в образы, то есть подыскивать образы для укрывания эмоций, настолько я ощущал спокойствие и уверенность. Если бы я оставил эти образы внутри себя, они бы рано или поздно разорвали меня на части» (Jung, ibid., стр. 171). Осознание этого сделало Юнга создателем арт-терапии, и он стал практиковать рисование и лепку со своими пациентами.

Пытаясь понять своё расстройство, он открыл метод активного воображения, включающий осознанный вызов галлюцинаций: «Для того, чтобы ухватить фантазии, таящиеся в моём ‘подземелье’… я должен был сам спуститься к ним» (ibid.). Это позволило ему войти в метафизическое состояние, находящееся на границе двух экзистенциальных планов, которое некоторые аналитики называют лиминальностью. Даже индивидуацию Юнг считал пограничным процессом, происходящим в лиминальном пространстве. Бани Шортер описывает индивидуацию как «движение через лиминальные пространство и время, от дезориентации к интеграции… Во время тёмной фазы лиминальности происходит процесс разрушения… необходимый для приобретения целостного ощущения смысла, цели и связанности (Shorter, 1988 стр. 73 и 79). Это лиминальное пространство между сознанием и бессознательным, является источником как творческого потенциала, так и разрушения, безумия, духовного осознания и вдохновения.

Юнг смог предотвратить крушение собственной психики благодаря своей редкой силе и творческим способностям. Его эго было хорошо развито, а также природой он был награждён необычайной способностью осмысления и концептуализации. В результате он понял, что способен избежать идентификаций с архетипическими фигурами, такими как Филемон (отколовшаяся часть его личности, с которой он беседовал часами). Этот инсайт позволил ему справиться с лиминальным состоянием, которое грозило инфляцией и психозом (что и произошло с Беллой).

Дата добавления: 2015-06-27