Миссионерство и ученость

Современным миссионерам в своей деятельности, как никогда ранее, приходится искать нестандартные решения. Для них особенно важно уметь донести опыт апостольской и святоотеческой традиции на языке, понятном нашим современникам. В современном обществе, где почти забыта заповедь о любви к ближнему и царит повсеместное безразличие, в том числе и к вопросам религиозным, миссионер должен уметь всколыхнуть равнодушного, побудить его обратиться к Евангелию и воплотить христианские ценности в повседневной жизни.

Просветительская деятельность среди различных слоев населения предполагает постоянное обновление форм миссионерского служения и выдвигает жесткие требования к миссионерам.

Миссионером в конкретном смысле является проповедник, имеющий специальное миссионерское образование, возвещающий слово Божие тем, кто не слышал православного свидетельства.

Миссионерский призыв, выраженный апостолом Павлом: «Если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!» (1Кор. 9.16), — выражает внутреннюю потребность миссионера делиться той радостью спасения, которую он обрел во Христе.

В исторической практике развития миссии Русской Православной Церкви сложились определенные организационные формы миссионерского служения духовенства и мирян, использование которых в настоящее время возможно признать целесообразным:

— синодальный миссионер — священно- или церковнослужитель, несущий миссионерское служение по поручению Священного Синода (в лице его Миссионерского отдела) по приглашению епархиальных Преосвященных в тех епархиях, которые не могут иметь (или содержать) собственные квалифицированные миссионерские кадры. Миссионерская деятельность синодальных миссионеров осуществляется на основании программ, разработанных Миссионерским отделом Московского Патриархата и согласованных с епархиальными архиереями. Финансовую поддержку синодального миссионера во время миссионерского служения осуществляет Православный миссионерский фонд Русской Православной Церкви;

— епархиальный миссионер — священно- или церковнослужитель, несущий миссионерское служение в канонических пределах отдельной епархии по благословению правящего архиерея. Финансовую поддержку епархиального миссионера во время миссионерского служения осуществляет епархиальный миссионерский фонд или иное епархиальное учреждение, уполномоченное на то епархиальным Преосвященным.

Миссионер, являясь проводником православной традиции, призван передать как все богатство богословского наследия Православной Церкви, так и свой личный опыт следования за Христом. При этом он должен следовать многовековым традициям православного духовничества: «Духовное руководство — это не манипулирование сознанием людей, это власть любви, а не духовного насилия» (Святейший Патриарх Московский Алексий II).

Исторический опыт православной миссии со времен апостольских являет нам примеры качеств, которые необходимы миссионеру: молитвенность, смирение, бескорыстие, стойкость, ревность о Боге, приветливость. Проповедь преемников апостолов обязана соответствовать «здравому учению» (Тит. 2.1), которое имеет авторитет «правила веры» (2Тим. 3.10–14).

Православные миссионеры часто исполняют свое служение в условиях исключительной сложности. Поэтому одно из важнейших качеств, которое требуется от них, — терпение со смиренной преданностью Богу и готовностью преодолевать трудности мира сего».

Любой православный христианин обязан осознавать ответственность свидетельства, возложенную на него. Каждый член Церкви, как Тела Христова, будучи причастником Таинства Евхаристии, а значит и непосредственным свидетелем Воскресения Христова, пребывая свидетелем и посланником Нового Завета, является миссионером по призванию. Миссионерский же императив, выраженный апостолом Павлом, заставляет миссионера делиться той радостью спасения, которую он обрел во Христе. Это не привилегия и не профессиональная обязанность, касающаяся исключительно пастырства: «ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, — говорит апостол, — потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!» (1Кор. 9.16).

Миссионер, являясь проводником традиции, передает не столько интеллектуальный багаж богословских концепций, сколько личный опыт следования за Христом. В духовном руководстве наставник не подменяет решение новоначального собственным приказом. В этом отношении «псевдостарчество» противоречит миссионерскому императиву и постулату апостола: «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2Кор. 3.17).

Миссионер должен воспитывать в себе три главных добродетели, необходимых для спасения каждому христианину, а тем более тому, кто возвещает другим об этом спасении: смирение, терпение и любовь.

1. «Все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1Пет. 5.5). Посылая апостолов на проповедь, Господь Иисус Христос завещал им: «будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10.16), приведя этих двух животных в пример своим ученикам, так как змея никогда не жалит первой, а голубь не мстит за зло. В этом примере заключается основа смиренномудрия, как добродетели, с помощью которой христианин может побеждать зло, то есть он не должен быть ни для кого провокатором на грех, а если даже этот грех обернулся против него, он не должен являться его продолжателем и распространителем.

Смирение — это «духовная нищета», с которой начал Нагорную проповедь Спаситель, ибо если миссионер не осознает, что он сам не имеет ничего собственного, что все дарования и таланты ему даны Богом, а он лишь их реализатор, исполнитель воли Божией, соработник на ниве Христовой, то в конце концов он возгордится, а значит станет богопротивником. Смирение — это осознание своей духовной болезни, то есть «видение своих грехов», без которого невозможно исцеление от них. Если же человек понимает и осознает свои грехи, то он никогда не будет осуждать грехи ближнего, который болен духовно так же, как и он сам, и будет всячески стараться помочь ему исцелиться от данного недуга.

Наконец, смирение — это осознание в своей жизни Божественного Промысла, того, что христианин не сам спасается, а Бог его спасает, не сам живет, а Бог ведет его по жизни, не сам обращает других, а сеет слово Божие, а потому через него может обращаться к миру Сам Бог: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф. 10.19–20).

2. «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Лк. 9.23). Вся жизнь христианина — это «несение креста», то есть добровольное и осознанное принятие на свои плечи жизненных трудностей и скорбей, и их преодоление. В своем «крестоношении» христианин подражает Самому Господу, Который нес орудие Своей казни, был на нем распят, но это все Он сделал только для того, чтобы «победить»! Осознать все это может только тот, кто «отвергнется себя», своей гордыни и эгоизма, своей «самости», чтобы предать себя в руки Божии: «впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22.42). Христианское терпение — это не пассивное принятие и пессимистическое перенесение скорбей; такое отношение к жизни может привести либо к унынию, либо к безразличию, либо к ропоту. Терпение — это всегда преодоление трудностей, «несение креста», а не преклонение под ним; это великое мужество, закаляющее душу христианина, дающее ему надежду на вечность, ибо только «претерпевший до конца спасется» (Мф. 24.13). А потому миссионеру в первую очередь необходимо помнить и взращивать в себе эту великую добродетель, без которой будет невозможно перенести неудачи и гонения, которые будут возникать на его апостольском пути.

3. «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1Ин. 4.10–11). Христианская любовь своим источником имеет Самого Бога, Который дает ее людям как сверхъестественный дар, «харизму», для того чтобы свидетельствовать о Себе через Своих учеников: «Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13.3435). Качества христианской любви описаны апостолом Павлом в 1 Послании к Коринфянам (13 гл.), которая называется «Гимном Любви», а апостол Иоанн Богослов в своем 1 Послании рассматривает любовь как одно из двух главных Божественных катафатических свойств или атрибутов по отношению к космосу и человеку.

Любовь не ограничивается ничем и никем, она должна распространяться не только на ближних, но и на врагов, «ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда?» (Мф. 5.46). Любовь — это не столько «чувство» или «состояние» человеческой души, а прежде всего «отношение» к окружающим. «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев… Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1Ин. 3.16,18). Любовь — это всегда самопожертвование себя ради другого во имя Христа. Миссионер всегда должен помнить о том, что эта любовь «никогда не перестает» (1Кор. 13.8), и что ничто внешнее не сможет лишить его этой любви или отнять ее у него, так как эта любовь «изгоняет страх» (1Ин. 4.18), и является превыше всего тварного: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?.. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8. 35,38–39).

Проповедь преемников апостолов обязана соответствовать «здравому учению», которое имеет авторитет «правила веры» (См.: 2Тим. 3.10–14; Тит. 2.1). Однако, проповедуя Евангелие, самому миссионеру надо, по слову Христа, стать обильным источником «воды живой», напояющей жаждущих (Ин. 7.38).

Сегодня, как и всегда, главным остается личность самого миссионера, его потребность делиться духовными дарами со всеми людьми и его жертвенная любовь. Православные миссионеры часто исполняют свое служение в условиях исключительной сложности. Поэтому терпение со смиренной преданностью Богу, с готовностью преодолевать все трудности, является одним из важнейших качеств «равноапостольного» проповедника.

Просветительская деятельность среди различно ориентированных слоев населения предполагает постоянное обновление форм миссионерского служения и выдвигает жесткие требования к миссионерам. Миссионеры несут благую весть людям, которые еще не осознают потребности в Церкви. Люди эти сильно отличаются друг от друга жизненным опытом, возрастом, образованием, профессиями. Поэтому миссионер должен уметь свидетельствовать в любой культурной и социальной среде современного, быстро изменяющегося мира.

Существует предрассудок, что миссионеру интеллектуальная подготовка не нужна, и даже вредна, так как она якобы мешает смирению, молитвенности и духовности. Это одно из опаснейших заблуждений. Современная действительность требует подготовки миссионеров с широким умственным кругозором. Современному миссионеру необходимо не только основательное богословское образование, но и обширные знания во многих областях «внешней» науки: он должен разбираться и в литературе, и в поэзии, и в философии, и в искусстве, и даже в естественных науках. В качестве примера можно сослаться на великих Отцов Церкви, которые, с юности чувствуя призвание к служению Церкви, не пожалели многих лет для приобретения «светского», языческого образования, чтобы затем принести приобретенную ученость на алтарь Божий. Такие Отцы эпохи расцвета православного богословия как свт. Афанасий Александрийский, Великие Каппадокийцы, блж. Иероним Стридонский, св. Максим Исповедник, патр. Фотий, св. Иоанн Дамаскин и многие другие, были для своего времени представителями самой широкой интеллектуальной культуры. Они стояли на уровне утонченной элиты той эпохи, в совершенстве знали философию, риторику, математику, музыку. Отдавая бесспорное первенство духовной подготовке и благочестию, они нисколько не опасались того, что светская образованность как-то сможет помешать их благочестию и духовности. И на самом деле, ни их смирение, ни их вера, ни их молитвенный подвиг не страдали от того, что они знали Платона, Аристотеля, Гомера, Вергилия и подобных. Невозможно не удивиться образованности и высокому уровню тех, кого хотят представить невеждами и обскурантами. Таковыми их хотели представить именно враги христианства Лукиан, Цельс, Юлиан, но на самом деле Святые Отцы поражали даже язычников своей «внешней», то есть интеллектуальной подготовкой. «Нас колют нашими же стилями[7], то есть ведут против нас войну, вооружившись произведениями наших же писателей», — говорил Юлиан Отступник про святых Василия Великого и Григория Богослова.

Из того, что великие Отцы Церкви не считали для себя ненужным и бесполезным детальное изучение Платона и Плотина, необходимо сделать вывод и для нынешней эпохи. Этот вывод заключается в том, что миссионер должен быть носителем высокой интеллектуальной культуры и стоять не ниже своих образованных современников по уровню умственного развития. Знакомство с современной философией, литературой, науками и искусством может только поднять миссионера в глазах тех, к кому направлено миссионерское слово, желающих узнать о том или ином культурном явлении. Миссионер может только тогда влиять на слушателей, когда он знает, чем они живут и что их привлекает.

В дореволюционный период среди русских церковнослужителей встречались высокообразованные люди. В частности, можно привести в пример просвещенных священнослужителей XIX-XX вв., таких как митр. Московский Свт. Филарет (Дроздов), митр. Макарий (Булгаков), митр. Платон (Левшин), прот. Феодор Голубинский, еп. Порфирий (Успенский), архим. Антонин (Капустин), прот. Павел Флоренский, известный математик прот. Иоанн Первушин: некоторые из них состояли членами Российской Академии Наук. При этом ни звание члена Академии наук, ни занятия астрономией, философией и византиноведением, ни иные какие-либо проявления учености и просвещения не помешали названным духовным особам быть молитвенниками, прекрасными пастырями, смиренными монахами, а главное успешно осуществлять миссионерскую деятельность.

В поле миссионерского зрения могут оказаться не только «бабушки», с которыми действительно никогда не придется общаться на английском языке, но и представители интеллигенции, которых необразованность, ограниченность, узость и невежество проповедника могут оттолкнуть от Церкви. Миссионерская подготовка, ориентированная только на «простых бабушек», порочна в самой своей основе. Столь же порочен подход, при котором образованности и творчеству противопоставляется благочестие и спасение. Вот что писал об этом известный религиозный философ Николай Бердяев в статье «Спасение и творчество», опубликованной в 1925 г.: «Простая баба, говорят нам, спасается лучше, чем философ, и для спасения ее не нужно знания, не нужна культура и пр. Но позволительно усомниться, что Богу нужны только простые бабы, что этим исчерпывается план Божий о мире, Божия идея о мире. Да и простая баба сейчас есть миф: она стала нигилисткой и атеисткой. Верующим же стал человек культуры». Спасаться могут «и невежды, и дураки, и идиоты», — продолжает Бердяев, но — «позволительно усомниться, чтобы в замысел Царства Божия входило население его исключительно невеждами, дураками и идиотами». Если творчество, знание, искусство и не нужны для личного спасения, то они нужны «для осуществления замысла Божия о мире и человечестве, для преображения космоса, для Царства Божия, в которое входит вся полнота бытия».

Бердяев был тем из представителей старой интеллигенции, кто, придя в Церковь после многих лет исканий, ждал от ее служителей ясного и компетентного ответа на вопросы, которые ставила перед его умом современная действительность, именно ради этого он активно участвовал в религиозно-философских собраниях начала века. Целью последних было построить мост между Церковью и интеллигенцией, найти тот язык, на котором представитель Церкви мог бы заговорить с носителем интеллектуальной культуры. Четверть века спустя выдающиеся представители русского духовенства и богословской науки, оказавшиеся в эмиграции, поставили перед собой ту же задачу: сделать православное богословие соответствующим вызовам времени, перевести его на язык культурного общества. Создание Свято-Сергиевского богословского института в Париже преследовало отнюдь не узкую и утилитарную цель воспитания пастырей и миссионеров для «простых бабушек»: институт должен был продолжить традиции дореволюционных академий и религиозно-философских собраний, стать мостом между русской церковной наукой и современным миром, в том числе его интеллектуальной элитой. Профессор института, архим. Киприан (Керн) так же, как и Бердяев, только с другого полюса духовного спектра, чувствовал острую необходимость в преодолении барьера между Церковью и интеллигенцией: барьер этот, по его мнению, мог быть преодолен только тогда, когда сами служители Церкви обогатятся тем интеллектуальным богатством, которым владеют носители светской учености, при этом, не утратив ничего из своего собственного богатства — освященной веками духовной традиции Православной Церкви.

Общество, предоставленное в своем образовании и воспитании самому себе, легко поддается сторонним давлениям. Обращаться же к служителю Церкви, который или никак не ориентируется в современных вопросах, или же презрительно отзывается обо всем, что выходит за рамки его кругозора, никто из подлинно культурных людей и не станет. От миссионера ждут авторитетного и веского слова, но слова мудрого, сведущего и обоснованного. Православные миссионеры, в силу многих исторических и социальных причин, не могли или очень часто и не умели создавать это влияние и идти впереди культурного процесса. Именно из-за недостатка образованных миссионеров Православная Церковь недостаточно активно использует свои возможности по «культурному влиянию на общество».

Необходимость интеллектуальной подготовки для современного православного миссионера продиктована еще одним вызовом нынешней эпохи — распространением безверия во всех его видах: от так называемого «научного атеизма», отравлявшего Россию на протяжении семидесяти лет, до агностицизма и нигилизма, заразившего многих людей на Западе. Против вызова атеизма и нигилизма бессилен «миссионер-недоучка». Этому вызову может противостоять только тот проповедник, который вооружен глубокими познаниями в самых разных областях науки и который не боится вступить в единоборство с безверием, в какие бы «научные» одежды оно ни рядилось.

В последние десять лет, когда Русская Православная Церковь пытается возродить миссионерское служение, она постоянно натыкается на всевозможные трудности. С одной стороны, налицо невероятный по своим масштабам внешний рост Церкви: это открытие тысяч новых храмов, сотен монастырей, десятков духовных школ, издание духовной литературы, попытки представителей Церкви занять место в средствах массовой информации (на телевидении, радио, в печати) и многое другое, что свидетельствует о религиозном возрождении. С другой стороны, невозможно не увидеть, что влияние Церкви на культуру, на нравственное и духовное состояние общества гораздо менее значительно, чем можно было бы ожидать. Некоторые даже говорят о том, что «Церковью упущен исторический шанс встать в авангарде духовного возрождения нации». Если в конце 80-х — начале 90-х гг. на Церковь были обращены взоры миллионов людей, ждавших от нее слова, «осоленного солью», которое бы коренным образом изменило и преобразило их жизнь, то к концу 90-х гг. интерес к Церкви заметно уменьшился; у некоторых даже наступило разочарование, вызванное тем, что представители Церкви не всегда могли дать адекватный ответ на запросы разума, взыскующего истины. А не найдя ответа в Церкви, эти люди обращались «за руководящим советом» к лицам, далеким от Церкви, в том числе к сектантам и представителям восточных культов.

Засилье сектантов и «лжемиссионеров» в сегодняшней России, безусловно, является огромным вызовом для Православия. К этому вызову следует подходить так, как подходили Отцы древней Церкви к успехам современных им еретиков. В IV в. прп. Ефрем Сирин, дабы преодолеть влияние поэта-еретика Вардесана, воспользовался мелодиями этого поэта, заменив его слова своими, православными по содержанию. В ту же эпоху свт. Иоанн Златоуст в целях борьбы с арианством ввел в Константинополе всенощные бдения по образцу тех, которые совершались арианами и пользовались большой популярностью. По этим же причинам папа Юлий перенес празднование Рождества Христова на 25 декабря, чтобы христиане, вместо совместных языческих молитв богу солнца Митре, возносили свои молитвы «Солнцу Правды» — Иисусу Христу.

Русская Православная Церковь должна сегодня отвечать на вызов еретиков и сектантов именно таким образом. Нельзя ограничиваться изданием обличительных противосектантских брошюр; надо научиться заполнять тот вакуум, который сейчас заполняют сектанты. Православному миссионеру, оказавшемуся перед вызовом сектантства, необходимо увидеть сильные стороны своих противников и научиться пользоваться их же оружием, но в своих целях. Разве не очевидно, что многим православным проповедникам просто не хватает тех навыков общения с нецерковной аудиторией, которыми в совершенстве владеют некоторые западные миссионеры? Разве не очевидно, что многие представители сект гораздо лучше знают Библию, лучше разбираются в достижениях современной науки, с большим успехом опровергают доводы атеистов, чем православные пастыри? И не следует ли из этого, что первоочередной задачей Православной Церкви является повышение образовательного и культурного уровня миссионерства? Только когда миссионеры Русской Православной Церкви окажутся во всех отношениях — не только в духовном, но и в научном, культурном, интеллектуальном — сильнее своих противников, будь то атеисты, агностики или сектанты, Церковь сможет оказаться во главе духовного возрождения российского общества.

Дата добавления: 2017-01-13