Лекция 9. Язычество древнерусской общины

Язычество древнерусской общины.

В 988 г. на Руси принимается христианская религия. По мнению М.Васильева, перед Русью стояли тогда не четыре альтернативных возможности приобщения к мировой тенденции монотеизма (две христианских конфессии, иудаизм и мусульманство), а пять. Пятой альтернативой было преобразование собственного язычества в некое подобие монотеистической религии. Языческая «перунова» альтернатива была вполне реальной перспективой. Именно такой путь предпочла Литва, которая придерживалась язычества по XIV в. включительно – еще князья Гедемин и Ольгерд были язычниками, и только Ягайло в самом конце XIV в. принял христианство в католической его форме. Но как раз пример Литвы показывает бесперспективность этого пути, движение по нему все равно было бы кратковременным, иначе говоря – тупиковым. В реальной ситуации того времени Русь не могла успешно развивать свою экономику, культуру и дипломатию, оставаясь вне сообщества европейских государств, вне культурного пула мировых религий.

Принятие христианства, а также неудача попытки объединения – подчинения племен в рамках восточнославянского суперсоюза безусловно сказалось на дальнейшей судьбе как языческой системы в целом, так и племенных высших богов в частности. С разрушением племенной структуры они утрачивают свою силу и значение. Культ их как племенных и общеплеменных богов уничтожается. Однако официальное низложение языческих богов, а также последовавшие за этим церковные санкции не изгладили их из памяти наших предков. Тому были причины. Во-первых, само языческое мировоззрение, как уже указывалось, находилось к моменту принятия христианства на высоком уровне. Сила традиции почитания даже общеплеменных богов была весьма велика. Во-вторых, и это главное, общество XI–XII вв. не стало классовым.

Под влиянием церковных авторов укрепилась в целом неверная концепция «триумфального шествия» христианства по Киевской Руси. На самом же деле это был длительный, мучительный и кровавый процесс. Если в первые годы христианизации Владимир еще мог прибегнуть к военной силе и активно применял ее при крещении ряда городов, то в нач. XI в. ситуация изменилась. И он сам, и его сыновья по разным причинам не всегда обращались к насилию и постепенно переходили к убеждению. Об этом свидетельствует крайне медленное создание церковных центров в окраинных землях в XI-XIII вв. и данные летописей о восстаниях, которые носили одновременно антикиевский и антихристианский характер.

В Киевской Руси разногласия между центром и столь развитыми окраинами возрастали по мере повышения требовательности Киева к своим вассалам. В основном противоречии между ними можно выделить две стороны: разрастающийся центральный государственный аппарат, постоянные военные действия требовали увеличения финансовых средств, для извлечения которых был один выход – повышение размера дани земель Киеву; всевозрастающее стремление Киева духовно закрепить земли при помощи новой религии. Удельная знать, киевские посадники понимали, что христианизация, идущая из Киева, усилит зависимость их земель от центра и в этом видели опасность. Особую неприязнь вызывали епископы, присылаемые из центра. В первое время они, греки, не говорящие на местных языках, представлялись некими нежелательными контролерами, ревизорами, ябедами. Поэтому их изгоняли, убивали сразу же после ухода великокняжеских дружин, сопровождавших миссионеров. Нередко сообщение о том или ином епископе было одновременно и последним – он исчезал. Подобными действиями население земель демонстрировало свое негативное отношение не только к христианству, но и к централизаторским устремлениям Киева. В нач. XI в. епископские кафедры появились в Новгороде, Чернигове, Тмутаракани, Полоцке и Турове, но в двух последних тут же исчезли. Туров и Полоцк, как когда-то Новгород, категорически отказались принять христианство. В Полоцк в 1000 г. Владимиром епископ Мина, в Туров, в 1005 г. – епископ Фома. Но, как признают даже церковные авторы, только через сто с небольшим лет здесь появились епископии (епархии). К кон. XI кафедры появились в Ростове, Владимире-Волынском, Юрьеве, Белгороде и Переяславле, причем три последние находились в непосредственной близости от Киева. Смоленская, Туровская, Полоцкая, Рязанская, Галицкая кафедры были созданы в XII в. В целом же сведения древнерусских источников о процессе христианизации противоречивы: есть намеки на быстрое решение проблемы, есть сообщения и о сложностях.

Крещение славян обусловило переход автохтонной религии в состояние синкретической религии, сочетающей исконно славянские и христианские черты. Население Древней Руси не было сплошь охвачено крещением и какая-то часть его оставалась в язычестве, которое, утратив официальный характер, превратилось в частные моления, ограниченные отдельным домом и семьей, совершаемые скрытно «под овином». Б.Рыбаков пришел к выводу о «прочности языческих представлений» в эпоху русского средневековья, другие исследователи сделали заключение о «факте полной сохранности язычества в домонгольский период». Об этом свидетельствуют письменные, этнографические, фольклорные и археологические материалы. Обличительные памятники русского средневековья пестрят именами «верховных» языческих богов, которым поклонялись и простой народ, и люди знатного происхождения. По словам Е.Голубинского, «в первое время после принятия христианства наши предки в своем большинстве, буквальным образом став двоеверными и только присоединив христианство к язычеству, но не поставив его на место последнего, с одной стороны, молились и праздновали Богу христианскому с сонмом его святых или – по их представлениям – богам христианским, а с другой стороны, молились и праздновали своим прежним богам языческим. Тот и другой культ стояли рядом и практиковались одновременно». От языческих «кумиров» долго не могли отойти даже отдельные представители духовенства. «Даже попове и книжнице» веруют в Перуна и Хорса, «подкладывают им требы и куры им режут», - писал один из церковных авторов XIII в. Приверженцами древних языческих традиций изобразил представителей княжеского дома автор "Слова о полку Игореве". Как отмечают исследователи, бессмертная поэма от начала до конца пронизана языческим мироощущением, наполнена языческими божествами. В трагической ситуации Ярославна обращает свои мольбы вовсе не к христианским заступникам – о спасении своего "лады" - Игоря, попавшего в плен к половцам, она взывает к языческим "существам": ветрам – Стрибожьим внукам, к водам Днепра-Словутича, к "светлому и тресветлому солнцу".

Язычество длительное время сохранялось и в княжеско-боярской среде, принявшей христианство. Так, Б.Рыбаков замечает, что "знатные женщины XII–XIII вв. участвовали в языческих обрядах и, по всей видимости, возглавляли, открывали своим танцем общенародное празднество русалий". Русалии являются общеславянским (а может быть, и общеиндоевропейским) аграрным праздником, связанным с плодородием полей, молениями о дожде и рождении новых колосьев. Аграрные празднования сопровождались обрядами и игрищами, имевшими, как считалось, магическую силу. Эти обряды являлись не чем иным, как актами магии, цель которых заключалась в том, чтобы оказать влияние на космические силы и тем самым обеспечить благополучие рода, племени, общины и, в конечном итоге, облегчить повседневную жизнь человека.

Вот как описываются "русалии" в книге «Стоглав»: "сходятся мужи и жены и девицы на нощное плещевание и на бесчинный говор и на бесовские песни и на плясания и на скакания и на богомерзкие дела, и бывают отрокам осквернение и девам растление, и егда мимо нощь ходит, тогда отходят к реце с великим кричанием, аки басни, и умываются водою, и егда начнут наутреню звонити, тогда отходят в домы своя и падают акы мертвые от великого клопотания".

Однако эти игры имели обрядовое значение. Считалось, что человеческая плодовитость и все, что с ней связано, стимулирует силы земли и заставляет ее дать урожай. Древним грекам, напр., земля представлялась как женский организм. Такое же понимание земли у древних славян нашло отражение в культе "матери сырой земли", а также в календарных обрядах. Так, типичным увеселением святок - праздника, начинавшего русский земледельческий год, - было ряжение. И неспроста рядились именно в маски козы, лошади и быка: этим животным приписывалась особая плодовитость. А цель "маскирования" и связанных с ним игр заключалась в том, чтобы вызвать плодородие и плодовитость. Обрядовый эротизм был свойственен не только святочным играм. В семик, начинавший русальную неделю, девушки плели венок из веток березы, который содержит и задерживает в себе растительную силу земли. Целуясь между собой сквозь живые ветки (обряд кумления), они приобщаются к растительной силе земли, которая должна передаться женщинам. После кумления, к которому допускались только женщины, устраивался пир, на который приглашались парни. Начинался обрядовый разгул. Разгулом сопровождались и проводы русалок, и летний "Иван Купала". Язычники объясняют это довольно просто: «И это не есть прелюбодейство, но священная жертва богам». – Таким образом, языческая религия делала разгул ритуальным, представляя его как магический обряд, направленный на привлечение богов и духов, – т.е. демонических сил – для обеспечения богатого урожая.

В своем практическом воплощении аграрно-языческое средневековое мировоззрение проявлялось не только в дни праздников. Не менее ощутимо оно было и в "лихую годину". В неурожайную голодную пору языческая обрядность должна была способствовать преодолению "напасти", благополучию всей общины, для чего было необходимо ритуальное избавление коллектива от индивидуумов, приносящих, по архаическим представлениям, беды и неустройства, скрывающих урожай или отрицательно влияющих на него. Похожие обычаи имели широкое распространение у народов мира на архаической стадии их развития, будь то европейцы, азиаты или африканцы.

Летописи рисуют нам картины народных волнений, возникавших - особенно в северных регионах Древней Руси - на такого рода почве в XI-XIII вв. В них, безусловно, присутствует социальная окраска - борьба различных по имущественному и общественному положению групп населения, но не менее ярко видны в них и языческие магические мотивы. Об одном из них рассказывается в летописи под 1071 г. "Бывши бо единою скудости в Ростовской области", - сообщает летописец. Сильный голод привел к необходимости найти виновников. Тогда два ярославских волхва заявили, что они "свеве, кто обилье держить". В этой экстремальной - при большой зависимости человека от природных условий - ситуации, одни лишь волхвы - лидеры общества, традиционно совмещавшие общественные и сакральные функции, являются осведомленными, выступая в роли провидцев, взору которых доступны сокровенные тайны. Только они знали причину постигшего народ несчастья. Поднимаясь от Ярославля вверх по Волге вместе с "людями инеми", которых оказалось в Белоозере (конечном пункте "путешествия") триста человек, они, "кде приидуча в погост, ту же нарекаста лучьшие жены", указывали, кто из них "жито (хлеб) держить, а кто мед, рыбу, скору (меха)". Мужское население погостов, поддаваясь царившим строгим языческим нравам и видя в волхвах посредников между людьми и божествами, безропотно "привожаху к нима сестры своя, матери и жены своя". Этого требовал жреческий ритуал. Волхвы "в мечте прорезавша за плечемь (у женщин), вынимаста любо жито, любо рыбу" (разрезая у женщин заплечье, вынимали оттуда жито или рыбу). Однако дело этим не ограничивалось, и волхвы "убивашета многы жены, и именье их отъимашета собе". Таким образом, объектом ритуальных убийств стали "лучшие жены", держащие "обилье" (урожай: хлеб, мед, рыбу, меха) и тем самым будто бы содействующие неурожаю. Безусловно они принадлежали к знатным семьям погостских общин и уже поэтому могли подлежать по языческим законам умерщвлению. Но они могли быть также подозреваемыми в применении колдовских чар, наводящими на людей злые силы. Колдовская подоплека деяний "лучших жен" видна из слов волхвов: "аще истребиве сих, будеть гобино (изобилие)", т.е. пресечение зла, идущего от "жен", было возможно только в результате их истребления. В этих действиях присутствовал архаический смысл. Язычник, населяя духами предметы окружающего его мира, считал, что и в вещах, принадлежащих человеку, заключена частица самого владельца вещей. На имуществе "жен" поэтому лежала печать действия злых сил, ведовства. "Именье" убитых могло стать безопасным только в результате очищения, пройдя через руки волхвов. И все это местным населением считалось в порядке вещей. Когда вмешались княжеские даньщики, народ не выдавал своих жрецов боярину Яну Вышатичу, а сами волхвы заявляли, что их судить вправе только лишь великий князь киевский. Но в итоге волхвы сами оказались на месте убитых жен. Волхвов вначале убили, а затем "повесиша я на дубе".

В поведении волхвов были соединены два порядка ритуальных действий. Первое из них – извлечение из лучших жен припасов. Согласно обычаям мордвы, когда наступало время общественных жертвоприношений языческим богам, специальные сборщики ходили по дворам и собирали всякую снедь, но непременно брали ее у женщин, которые заранее приготовляли особые мешочки с мукой, медом, яйцами и прочими продуктами. Обнаженные по пояс женщины, перебросив эти мешочки через плечи, стояли спиной к двери в ожидании сборщиков. Последние, войдя в помещение и помолившись богам, отрезали мешочки, укалывая при этом женщину пятикратно в плечо и в спину священным ножом, а затем удалялись, направляясь в другой двор. Таким образом, в летописном повествовании мы сталкиваемся с ритуалом сбора припасов для общественных жертвоприношений и празднеств. Другой порядок ритуальных действий указывает на практику ритуальных убийств женщин, подозреваемых в пагубном влиянии на урожай.

Принцип учения волхвов был записан боярином Яном. Они говорили: «Бог мылся в бане и вспотел, отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю. И заспорил сатана с Богом, кому из нее сотворить человека. И сотворил дьявол человека, а Бог душу в него вложил. Вот почему, если умрет человек, – в землю идет тело, а душа к Богу». Ян спросил: «Где же ваш Бог?» Они сказали: «Сидит в бездне». В другом, похожем случае на вопрос: «Каковы ваши боги?» - волхвы показывали на чертей, изображенных на иконе, и утверждали, что эти боги открывают им тайны.

В то же время, что и в ростовской земле, неурожай разразился и в Новгороде. В роли народного лидера выступил волхв, который хулил христианскую веру, призывая новгородцев вернуться к язычеству и восстановить благополучие общины. Обеспокоенные неурожаем и "прельщенные" волхвом новгородцы выступили против княжеской и епископской администрации. Весь Новгород, вся городская община, куда входили не только "простьцы", но и местные бояре и богатые купцы (по отношению к ним князь, епископ и дружина были пришлыми, чужими) решили "погубити епископа". Епископ, будучи одним из общественных лидеров, нес, как и полагается ему по языческим меркам, ответственность за процветание народа. В данном же случае он предстает как не справившийся с обязанностями по обеспечению благополучия новгородской общины. В подобной ситуации обычай требовал человеческой жертвы. "И разделишася на двое, - рассказывает летописец, - князь бо Глеб и дружина его идоша и сташа у епископа, а людье вси идоша за волхва". И только благодаря решительности Глеба, зарубившего волхва, епископ Федор не был убит. Но этим лишь было отсрочено осуществление языческого обряда, т.к. с уничтожением волхва – что первоначально произвело эффект человеческого жертвоприношения – не устранялась главная причина конфликта, состоявшая в недостатке жизненных припасов. В конце концов новгородцы добились своего. Вскоре и епископ и князь погибли. Характер этих событий, образ действия новгородцев обусловливались языческим складом их мышления. Подобная ситуация была весьма характерной для Новгорода даже и в XIII в.: нескончаемые дожди зачастую приводили к смещению должностных лиц: архиепископа, князя, посадника, тысяцкого. Последнее выступление волхвов было в Новгороде в 1227 г., но, после того как их волшебшство не смогло избавить город от «скудости», сам народ схватил и сжег их (возможно, впрочем, в качестве жертвы ради урожая), тогда как в XI в. именно народ защищал волхвов от князей.

Византийская культура, т.е. православие и книжное образование, за XI в. сломило открытое сопротивление воинствующего язычества – учение волхвов в Новгороде и Ростовской земле, но только в городах и укрепленных монастырях. Народ же умело уклонялся от обучения чужой вере. У него были свои религии, свои культы, свои божества. И именно потому, что их было несколько и они были непохожи друг на друга, итог идейной борьбы христианства с язычеством был предрешен. Православие имело продуманную организацию, пользовалось поддержкой власти и давало своим сторонникам доступ к мировой культуре, пленявшей людей Древней Руси, стремившихся к возвышению своего государства.

Христианство трудно приживалось на Руси Киевской, но еще труднее у славянских племен, покоренных киевскими князьями. Военная победа над славянскими язычниками – вятичами была одержана Владимиром Мономахом, но духовная или, точнее, идеологическая победа заставила себя ждать до XIV в. Двоеверие существовало долго. Под влиянием христианства древняя традиция не только разрушалась, но и эволюционировала. В XII в. в ряде мест на Руси древнеславянская религия переживала даже периоды возрождения и усиления. Если с Перуном и с Хорсом христианские миссионеры и князья справились, волхвов-чертопоклонников, приносивших женщин в жертву злым духам, перебили, но самый древний культ – почитание духов умерших – устоял вплоть до XX в. Эти духи – навии – требовали от живых людей немногого: угощения в Чистый четверг и вытопленной бани с приготовленными полотенцами. На полу бани рассыпали золу с пеплом, поддавали пару и не входили туда до следующего дня, а на другой день находили на золе следы, похожие на куриные, в чем усматривали доказательство посещения бани покойниками – «приходили к нам навии мыться». Разумеется, священники утверждали, что приходили бесы, но, самое интересное, факт под сомнение не ставился.

Строже относилась Церковь к ворожбе и гаданиям, ибо существование бесов считалось столь очевидным, что общение с ними рассматривалось не как суеверие, а как двоеверие. Одно из церковных правил того времени гласило: «Аще кто к волхвам ходит ворожения деля или узлы емлет повторения – опетимия прежде 40 дни, а поклон 300 на день, а потом 2 лета о хлебе и воде, понеже оставил Вышнего помощь, идет к бесам, веруя в чары, бесам угожая». Мотив наказания ясен, но вспомним, что во Франции и Германии за те же поступки виноватого ждал костер.

Еще пример. По понятиям язычников, боги во внутренних и внешних войнах оказывали активную помощь и поддержку своим приверженцам. Древние были твердо убеждены, что боги принимают участие в сражении; воины защищали богов, и боги защищали воинов. Поэтому воюющие стороны, чтобы пресечь активную деятельность богов из враждебного лагеря, стремились разрушить алтари и святилища противника, а позднее – церкви и монастыри. Языческой веры было исполнено и обращение с иконами. Об этом мы узнаем из летописных повествований о взятии Киева в 1169 и 1203 гг. В иконах киевских церквей суздальцы, смольняне, черниговцы и другие враги киевлян видели враждебный мир богов, с которыми надо было бороться так же, как с живыми людьми. В основе этого взгляда лежало фетишизированное восприятие икон, заменивших древнерусскому человеку языческих идолов. Поэтому выставленные в храмах иконы воюющие стороны либо уничтожали, либо увозили с собой. Последнее по сути означало пленение богов врага.

Рыбаков пишет: «Таким образом, можно прийти к выводу о том, что Древняя Русь и после принятия христианства являла собой в мировоззренческом отношении, и в практических действиях языческое общество лишь с формальным существованием в нем элементов христианской веры и культа. Большинство языческих верований и обычаев продолжали соблюдаться без или с малым привнесением в них христианских норм и в XI, и в XII, и в XIII вв., а иногда и в более позднее время». Этот вывод, во многом верный, безусловно принижает влияние христианства: сотни церквей в крупных городах, широкое распространение культа христианских святых, постепенное утверждение норм христианской морали во всех слоях общества, – все это свидетельствует, что Древняя Русь неуклонно становилась христианской и переставала быть языческой. Более того, русские люди обыкновенно не замечали своего двоеверия: народная масса считала себя истинно христианской. Итогом этого самосознания, сформировавшегося в раннесредневековую эпоху, стало распространившееся с XIV в. новое значение слова «крестьяне», обозначавшее сельских жителей, земледельцев.

Позднее, на протяжении 2-ой пол. XIII, XIV и XV столетий, когда христианство окончательно утвердилось на Руси и все русские люди стали (во всяком случае, формально) христианами, язычество как самостоятельное вероисповедание отошло в прошлое. Сохранились лишь элементы двоеверия – смеси христианства с язычеством, которые стали составной частью т.н. народного христианства, составной частью народной культуры.

Неоязычество.

Под неоязычеством следует понимать совокупность религиозных, парарелигиозных, общественно-политических и историко-культурных объединений и движений, обращающихся в своей деятельности к дохристианским верованиям и культам, обрядовым и магическим практикам, занимающихся их возрождением и реконструкцией. Неоязычников от просто язычников отличает прежде всего факт реконструкции (более или менее произвольной) философских и мистических представлений, мифологем и обрядов, обусловленный разрывом естественной традиции. С этой точки зрения почти все в Европе “этнические”, или “природные”, религии суть неоязыческие (немногие исключения – это языческие культы глухих уголков Восточной Европы – Урал, Поморье, северное Поволжье, возрожденные на основе непрерванной или почти непрерванной традиции).

Согласно одному из определений, неоязычество – это «общенациональная религия, искусственно создаваемая городской интеллигенцией из фрагментов древних локальных верований и обрядов с целью “возрождения национальной духовности”. Фактически же речь идет не о возрождении, а о конструировании идеологической основы для новой социально-политической общности, более сооответствующей условиям модернизации».

Неоязычество как явление российского общества начало формироваться в 80-е гг. XX в. В условиях кризиса единой национальной идеологии произошел ее распад на целую мозаику микроидеологий, вырабатываемых самыми разными группами. Перестройка и ломка старой формации определила изменение психологического состояния всего общества, привела его в состояние ожидания необыкновенных перемен, чуда. Семидесятилетнее развитие советского общества в условиях религиозного вакуума привело к тому, что значительная его часть оказалась неспособной противостоять насаждаемому извне (в т.ч. через СМИ) увлечению магией и мистикой, шаманскими, знахарскими и психотерапевтическими практиками. Незнание христианства и нежелание перестраивать свою жизнь в соответствии с христианскими нормами обусловило переход россиян в новые религиозные движения и поиск новых путей духовного развития, в том числе и в дохристианской культуре. Имела место и другая причина интереса к неоязычеству – возникновение национального духовного сопротивления как реакции на иноземную экспансию, потворствующую ей политику властей, агрессивную интервенцию западных ценностей и массовой культуры. В русском национальном сопротивлении сразу оформились несколько направлений: в то время как большая часть патриотов заявляли о своей верности или православной традиции, или советскому прошлому, незначительная их часть выступила за возрождение на базе древнерусских духовных ценностей. Некоторые современные исследователи полагают, что есть все основания говорить о «проекте возрождения язычества», который был «заброшен» извне с целью разрушения православия как духовного фундамента нации, оплота духовного сопротивления экспансии глобализма.

Очевидно, что формирования, подпадающие под определение «неоязыческие», обладая общими чертами, идеологически различаются настолько, что составляют отдельные движения внутри всего феномена российского неоязычества. Всю неоязыческую деятельность можно условно разделить по следующим направлениям: молодежное «стихийное» неорганизованное неоязычество; праворадикальные группы экстремистского толка; объединения т.н. «языческой традиции»; национал-патриотические объединения (к язычеству их можно отнести очень условно); деструктивное неоязычество «New Age», маги. Часто некоторые направления пересекаются по ряду признаков, чем выдают свое «внутреннее единство».

Термин «неоязычество» употребляется в основном последователями христианства, сами же сторонники этого течения относятся к термину с неприязнью, предпочитая говорить о «родноверии», «традиции», «современном язычестве», «ведизме».

Родноверие — новое религиозное движение неоязыческого толка, пытающееся «возродить» славянские дохристианские обряды и верования. Родноверие не имеет единой организационной структуры и подразделяется на множество организаций и групп, взгляды которых очень существенно различаются. Термин «родная вера» в России впервые использован в 1997 г. при формировании названия одного из первых родноверческих объединений — ССО СРВ («Союз славянских общин славянской родной веры»). Приблизительно в 2001 г. волхвом Велеславом (Москва, община «Родолюбие», объединение «Велесов круг») термин «родная вера» был перефразирован в более ёмкое определение — «родноверие».

История развития родноверия.

Первые религиозные родноверческие общины появились в конце 1980-х гг., но они не имели официального статуса и теперь невозможно составить ясного представления о фактическом их масштабе. Первым официально зарегистрированным неоязыческим религиозным объединением стала Московская славянская языческая община (МСЯО); дату регистрации МСЯО минюстом РФ — 14 февраля 1994 г. — можно считать датой официального признания родноверия властями РФ. Юридический статус МСЯО инициировал процесс объединения общин, в частности осенью 1995 г. Калужская славянская община, оставаясь на деле независимой, стала филиалом МСЯО. В 1997 г. в Калуге прошёл учредительный съезд Союза славянских общин, главой которого был избран Вадим Казаков. В кон. 1990-х гг. ССО насчитывал несколько десятков общин из разных городов. Численность сторонников Союза точно не определена ввиду непостоянного состава присутствующих на мероприятиях. По словам В.Казакова, численность Союза вместе с т.н. прихожанами составляла на 2007 г. порядка 2000 чел.

17 марта 2002 г. в Москве на капище в Чертановском парке главами 15-ти языческих общин и организаций был подписан Битцевский договор о создании «Объединенного Жреческо-волховского Совета Круга Языческой Традиции». Круг языческой традиции (КЯТ) объединил московско-подмосковные общины: «Круг Бера», «Коляда Вятичей», Восточно-славянский центр культурного единства «Купала», Московская Славянская Языческая община, Содружество Природной Веры «Славия», а также некоторые другие, в том числе из ближнего и дальнего Зарубежья (Украина, Дания, Норвегия). В сер. 2000-х годов КЯТ насчитывал около 500 активных участников. К Битцевскому договору прилагалось «Битцевское Обращение» — декларация основных положений идеологии родноверов. В Битцевском обращении, в частности, говорится:

«Основополагающими понятиями традиционного языческого славянского общества являются родянин (или же родновер) и его род, семья, община, племя, народ, Земля и Природа, наконец, но не нация и не национальность. И потому Языческая Традиция славян это, прежде всего, Родноверие (т.е. Родная Вера) и Родолюбие (любовь к Роду), как система родо-племенных и природных верований, а боги – наши пращуры, которых каждый язычник называет на родном языке по-своему, теми именами, которые боги открыли лично ему.... Язычество – Языческая Традиция разных народов мира, и родноверов-славян, составляющих одну из ветвей индо-европейского корня, — многообразие родственных по духу родо-племенных природных мировоззрений. Волхвы, жрецы, представители общин и деятели современного язычества, подписавшие это Обращение рекомендуют всем, разделяющим Языческую Традиционную веру, в ходе предстоящей переписи населения России указать ее так, и именно так, и настоять на своем мнении перед “переписчиками”: Языческая Славянская Традиция — Родноверие, или же Славянское Язычество. Соответственно в применении к отдельному человеку, указать: Язычник-родновер.... Мы должны быть едины особо перед лицом сращивания государственных институтов и РПЦ, превращения России из светского государства в криминально-религиозное — а также перед угрозой национал-шовинистического реванша, возвращения идеологии, осужденной Нюрнбергским трибуналом».

В 2004 г. в Калуге прошёл «Первый Международный Съезд Славянских Общин», организованный ССО, в нём приняли участие 90 делегатов — в основном из России, но также из Украины и Белоруссии — в общей сложности из 27 регионов. Делегаты съезда «пришли к выводу, что в настоящее время на нашей земле осуществляется целенаправленный и планомерный геноцид наших (славянских) народов» и одобрили вступление ССО в русское освободительное движение «Национально-державный путь России» (НДПР). В 2008 г. четыре объединения — «Союз славянских общин славянской родной веры», «Круг языческой традиции», «Велесов круг» и «Схорон еж Славен» — преодолели противоречия и начали сближение, создав так называемый консультационный Совет Четырёх объединений.

Параллельно и независимо процесс возникновения родноверческих общин шел на Украине. Неоязычество представлено на Украине несколькими движениями, среди которых: РУН-вера (политеистическая дохристианская вера древних славян реформирована в монотеистическую систему, в которой единственный бог Дажбог выступает сознанием мира и вечной энергией); «Родная вера» и др. Для неоязычников Украины характерна ориентация на возрождение всего «чисто» украинского, лишённого, по их мнению, наслоений других культур. РУН-вера — наиболее многочисленная из организаций неоязычников на Украине (47 зарегистрированных общин). Общее количество других неоязыческих общин вне РУН-веры на 1 янв. 2007 г. – 62. Известно существование родноверческих общин и в других славянских странах.

Инглиизм – Древнерусская Инглиистическая Церковь Православных Староверов-Инглингов – была создана в нач. 1990-х гг. А.Хиневичем (Патр Дий). Вопреки самоназванию, это объединение не имеет никакого отношения ни к старообрядцам, ни к православию в целом, а называется так потому, что инглинги исповедуют «старую веры расы великой» и «славят Правь». Центр Церкви находится в г. Омске, общины же церкви имеются во всех регионах России, а также во многих странах СНГ и за рубежом.

В настоящий момент несколько небольших родноверческих организаций, отдельные родноверческие издания, а также все зарегистрированные объединения Инглиистической Церкви признаны экстремистскими, их деятельность на территории РФ запрещена.

Источники родноверия.

Живые традиции славянского язычества были практически прерваны вследствие принятия христианства, в связи с чем современные реконструкторы для их «воссоздания» обращаются к фольклорно-этнографическим, археологическим, летописным, сравнительно-религиоведческим и другим методам. Недостаток письменных первоисточников об исконной славянской культуре реконструкторы стремились компенсировать повышенным интересом к античной и ведической традициям. В кон. 1980-х появляются монографии ряда советских ученых, в которых реконструируются верования древних славян. Тем не менее, скудость материала подталкивает родноверов к ненадежным источникам: «Велесова книга», «Mater Verborum» (средневек. энцикл. словарь, созданный в IX в. в Швейцарии, знаменитый вписанными в него подложными чешскими глоссами), разнообразные исследования по славянским рунам.

«Велесова книга».

Ве́лесова книга — письменный текст, впервые опубликованный в 1950-е гг. русскими эмигрантами Ю.Миролюбовым и А.Куром в Сан-Франциско. Списан Миролюбовым, согласно его рассказам, с утерянных во время войны деревянных дощечек, якобы созданных примерно в IX в. Содержит предания, молитвы, легенды и рассказы о древней славянской истории примерно с VII в. до н.э. до IX в. н.э. Большинство академических исследователей — как историки, так и лингвисты — полагают, что это фальсификация, написанная в XIX или (более вероятно) XX в. и примитивно имитирующая древний славянский язык. Наиболее вероятным фальсификатором текста является сам Ю.Миролюбов. Первоначально публиковалась под названием «Дощьки Изенбека», название «В(е)лесова книга» дано по первому слову (ВЛЕСКНИГО) на дощечке 16; несмотря на заглавие, рассказы о Велесе в тексте не преобладают над другими мифологическими сюжетами. Велесова книга излагает историю восточных славян от мифологических праотцов до варяга Эрека (некоторыми комментаторами отождествляемого с Рюриком). В безусловной подлинности «Велесовой книги» убеждено подавляющее большинство русских неоязычников – в их среде она фактически является общепризнанным священным текстом, – а также отдельные ученые, симпатизирующие язычеству. Один из неоязыческих лидеров, склоняясь к признанию Влесовой книги фальсифицированной, не считает ее от этого менее интересной и менее языческой. Важно, чему она учит. Он полагает, что «дело не в истинности идей, а в их функциональности» и восхищается «бессмертной идеей о полезности мифа для масс».

Учение родноверов.

Верования и обряды разных групп родноверов весьма различны, общим является пантеон славянских богов, почерпнутый из академических исследований славянской религии и в особенности монографий академика Б.Рыбакова. Основных культов у славянских неоязычников два – воинский культ Перуна (особенно популярный у поклонников славяногорицкой борьбы) и мистико-философский культ Велеса. Культ Перуна привлекает и национал-социалистическое крыло. Очень почитаются труды Рыбакова, а по его выводам, верховным богом славянских язычников признается Род. При этом Перун и Велес часто объединяются вместе со Сварогом в Триглав.

Родноверы, близкие к Кругу языческой традиции, не имеют единого мнения по ряду основных догматических вопросов, но видят в этом силу современного язычества. Их мнения по основным вопросам собраны в «Изведнике русского язычества» (2003 г.). Родноверы «Изведника» согласны в главном: «Язычник — носитель языческого мировоззрения или природной веры — это тот, кто ощущает себя частью Природы, живёт в ладу, гармонии с Природой. Ему не надо владеть частью — он сам часть и обладает всем целым. Он признаёт Землю живым организмом, что равносильно признанию её Божественного начала». Язычники — традиционалисты, они полагают, что в старые времена человечество знало, как жить в гармонии с природой. При этом «славяне должны славить именно своих предков. Исполнять их завет. Возрождать их веру. Любить нашу Землю и Родину». Язычники верят в «разумные Мировые Силы», именуют их богами. Боги языческих славян - это герои-предки, главным из которых является всеобщий прародитель Род. Поэтому почитание своего рода-племени и жизнь во благо своего Рода и своего народа является сутью родноверия. Две основные заповеди родноверия можно выразить одной фразой - живи во благо Рода, знай и люби Природу.

Родноверы «Изведника» чтят Единого Бога-Рода, полагая, что «остальные боги есть лишь лики его, ноумены, воплощения, ипостаси». Но «это — не бог в строгом политеистическом понятии, а понятие, подобное Космосу античных философов». Он — «не хозяин вселенной, а сам и есть вселенная». Большинство родноверов называют этого единого бога Родом, другие Сварогом, третьи — матушкой при-Родой, четвертые — Триединосущим Великим Триглавом, который «может являть себя как Правь-Навь-Явь; Сварог-Чернобог-Белобог; Сварог-Стрибог-Даждьбог».

Вопрос о строении славянского пантеона, родственных связях богов не находит понимания: «Много разных споров было, о наших богах, между нами. Новичок задает вопрос, про то, к кому обратиться за советом в той или иной ситуации, к Перуну, Ладе, Макоши, или к Роду? Его товарищ объясняет, что если ученый вопрос — то к Велесу, если семейный — то к Ладе. Ну а те, кто изначально были или давно пришли в язычество, понимают, что это условность» (Родослав, МСЯО). Того же мнения представители украинской т.н. «Родной Православной Веры» (т.е. правь-славящие), которые почитают единого бога Рода, как источник всего сущего и несущего: Род проявляется своими нисхождениями в лице богов и богинь, те же, в свою очередь, являются проявлениями трёх состояний вселенной (Рода) — творения, созидания и разрушения.

Представления о загробном мире.

Рассказы родноверов «Изведника» о загробном мире всегда упоминают Ирий и Навь. Наиболее развернутую версию дает Д.Гаврилов (Иггельд, «Круг Бера»): «Одни души уходят в навь к Велесу, где этот бог готовит их к новому рождению, где жизненная сила перестраивается им для выполнения новых свершений в будущем согласно замыслу Рода. Если Велес ведает, что никакая перестройка не поможет, то в ипостаси Чернобога он прекращает бытие этой сущности полностью. Другие души, более не нуждающиеся в преобразовании, направляются в правь, светлый Ирий, к вышним богам, на некий иной космический уровень, где участвуют в неведомых нам вселенских процессах, перестав быть тем, чем были прежде». Отметим, что триада Явь, Правь и Навь весьма важна для родноверия, взята она из «Велесовой книги», но трактуется Д.Гавриловым уже без ссылки на «Велесову книгу» в рамках философии Гегеля как тезис, синтез и антитезис. Уже после издания «Изведника» Д.Гаврилов признал, что термин «правь» не встречается в достоверных источниках и является лексическим нововведением, однако высказал уверенность в том, что «третья составляющая триады» была, но называлась как-то иначе.

Каждая община имеет свою символику. У русских родноверов наиболее употребляемым символом является восьмилучевая или шестилучевая свастика, символизирующая восходящее солнце. Для вступления в родноверческую общину нередко требуется прохождение обрядов «очищения» и «имянаречения», в результате которых человек получает новое славянское имя. [См., напр.: А.Баженова. Славян родные имена: Словарь исторических родокоренных имен и прозваний славян и руссов за два тысячелетия. М., 2006].

Научно-критический взгляд на родноверие.

Родноверие следует отнести к типу неоязычества, потерявшему всякую связь с традицией и подлинно народной культурой, распространенному среди горожан и пропагандирующемуся представителями городской интеллигенции. Родноверие – книжное по сути, умозрительное неоязычество, это искусственный и эклектичный интеллектуальный конструкт. В связи с этим о какой-то научности или точности родноверия говорить вообще не приходится.

Отличие язычества от мировых религий – в многобожии и в отсутствии единой церковной организации. У язычников обычно организация религиозной практики была общинная. Полное подавление отдельного человека общиной было характерно для первобытного строя вообще. Мировые же религии (особенно Христианская Церковь) построены на основе феодальной иерархии, но, несмотря на подчинение, они оставляли человеку личную ответственность, частично высвобождали человека, ослабляя его полную зависимость от общины, иногда даже противопоставляли ей. Неоязычники же главный упор делают не на многобожие (они обычно выбирают какого-нибудь одного из древних богов), не на свободу от иерархии (они готовы установить свою жесткую иерархию). Для них очень привлекательно растворение личной воли и ответственности в общинной воле, в действиях толпы, в которой стержень – это воля вождя, а вождем во всякой секте мыслит себя автор учения. Общину они понимают как род, биологическое, расовое единство. Из первобытности они берут объединение в родовые группы, ненависть к инородцам. Христианской морали милосердия они противопоставляют утверждение господства своего рода, клановое братство и кровную месть. Достижения и нормы цивилизации во многом им чужды. Уведя своих «прихожан» на лоно природы и – главное – подальше от высокой городской культуры, они более спокойны за воздействие своего учения.

В действительности неоязычников не особо интересует, кому молились их древние предки и как они вершили свои обряды, какие праздники справляли, во что одевались. Их нынешние праздничные и обрядовые действа, придуманные в стиле a la russe (а ля рюс), – это шоу, спектакль, балаган. А сами они ряженые. Не заботит их (по крайней мере, их вождей) и чистота древней языческой религии. Игнорируя реальные данные о древних языческих культах и обрядах, они щедрой рукой вплетают в свои действа элементы индийской и германской культовых практик, субъективные реконструкции Рыбакова и фантастические измышления беллетристов (Толкиен). Это взрослые игры людей, изверившихся в коммунизме и непринявших православие, а жить в демократии им боязно и неприютно. Одни ищут забвения в мистике и единении с природой, другие жаждут национального идола и твердой руки. Общей для всех них является сильнейшая жажда самоутверждения и пропаганда жесткой первобытной идеологии: ненависти к инородцам, изоляционизма и националистической солидарности.

Отношение к неоязычеству РПЦ.

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II на открытии Архиерейского собора 2004 г. в своём выступлении назвал распространение неоязычества одной из главных угроз XXI в., поставив его в один ряд с терроризмом и «другими губительными явлениями современности»: "Век нынешний, XXI, заставляет нас выносить на повестку дня такие вопросы, как необратимое искажение духовного сознания, ведущее к всеобщему падению нравственности, распространение неоязычества, терроризма". Патриарх подчеркнул, что Архиерейский собор стоит перед новыми, неизвестными и непривычными мировыми процессами. "Многие из процессов находятся только в начале своего развития и мы должны приложить максимальные усилия, чтобы остановить их или направить их нужное русло. У нас есть для этого знания и опыт", – отметил Алексий II. "Только с позиции веры мы должны оценивать происходящее, пытаться правильно ответить на поставленные вопросы", – призвал он.

В связи с этим Круг языческой традиции направил в Священный Синод открытое письмо. В этом открытом письме говорилось: «Участники международного общественного движения Круг Языческой Традиции воспринимают слова патриарха как крайнее проявление религиозной нетерпимости и обращаются в государственные органы России, а также международные правозащитные организации, с просьбой дать соответствующие оценки оскорблению язычников и нарушению патриархом нравственно-правовых норм. Публично заявляем, что язычество, как народная вера наших предков и Исконная Природная Традиция, или т.н. "неоязычество", не имеют никакого отношения к терроризму, к экстремистским действиям или призывам такого рода, к разжиганию религиозной розни. Для нас это идеологически недопустимо, что зафиксировано для Круга Языческой Традиции в Битцевском Договоре».

Обвинения патриарха в экстремизме – необоснованные: соседство с терроризмом в списке перечисленных новых мировых процессов вовсе не предполагает сравнения. Речь шла о выработке позиции Церкви по отношению к неоязычеству с целью предохранения от увлечения неоязычеством своей паствы, но не о какой-либо конкретной деятельности экстремистского характера. Как и всякая религиозная организация, РПЦ имеет полное право на выражение своей позиции по любому религиозному вопросу – точно так же, как родноверы вправе высказывать свое несогласие с учением и практикой Православной Церкви.

«Многие из неоязыческих религиозных групп характеризуются следующими чертами: устойчивая и сильная ненависть к христианству и другим традиционным религиям России, наличие в религиозной литературе тезисов, оскорбляющих православие, православных святых и Русскую Православную Церковь; десоциализация адептов и высокая степень противопоставления себя внекультовому социуму; деструктивность; экстремизм; навязчивые и нелепые идеи о якобы существовавшей на территории России некой “ведической славянской традиции”, что, безусловно, является просто глупостью; компилятивный характер вероучения, в большей своей части представляющего собой просто полубредовые идеи основателей-идеологов таких неоязыческих групп; крайне болезненная реакция на любую малейшую критику; наличие собственных квазибоевых подразделений, члены которых проходят специальную подготовку по рукопашному бою и используются для реализации целей своего религиозного сообщества; активные попытки участвовать на всех патриотических мероприятиях и конференциях» (протоиерей Олег Стеняев, руководитель Центра реабилитации жертв нетрадиционных религий).

В целом можно сказать, что вопрос об экстремизме – непростой; в нем лучше избегать поспешных выводов, и признанию того или иного лица или организации – языческой или неязыческой – экстремистскими должно предшествовать тщательное и беспристрастное расследование.

Дата добавления: 2014-01-14