Тема 6. Молодое поколение в литературе ХХI в

Одной из наиболее актуальных тем в литературе нового столетия является тема молодого поколения, подводящая итоги прошлого века и открывающая перспективы нового. Центральным, «культовым» текстом в данной сфере является роман канадского писателя Дугласа Коупленда «Поколение Икс» (нашумевшую в России книгу В. Пелевина «Geration П» можно с полным правом считать вторичной по отношению к роману канадца). Творчество Коупленда в России начинает восприниматься в качестве наиболее яркого выражения духа и стиля времени; по знакомству с ним определяется “продвинутость” молодых людей. Забавно, что достаточно благостных коуплендовских персонажей пропагандирует на своих страницах журнал “ОМ”, известный своей рекламой “жесткого” разврата — но и обладающий чутьем на все по-настоящему модное. А ведь “Поколение Икс” было впервые опубликовано в 1991 году, и описанные в нем лица уже тогда приближались по возрасту к “тридцатнику”... Тут очевиден некий зазор во времени, который, однако, читая роман, не сразу и осознаешь: все-таки написанное Коуплендом очень близко мироощущению двадцатилетних в России. Коупленд Дуглас (род. 1961 г.).

Дуглас Коупленд — один из культовых авторов 90-х годов прошлого века, чья «культовость» не только не затерялась в той эпохе «поколения Икс» (его термин), но и перешла в наши дни в другое качество; теперь мы знаем его как действительно хорошего писателя, чуткого социального диагноста и даже футуролога.

Родившийся в Германии (там работали его родители), выросший в Британской Колумбии и поучившийся в Японии (откуда Коупленд, по собственному признанию, ни за что бы не уехал, если б не его кожа, никак не желавшая выносить летнюю жару и влажность), молодой дизайнер, как гласит легенда, прославился тем, что после статьи о «Поколении Икс» в одном ванкуверском журнале ему предложили написать «путеводитель по поколению». Коупленд взял гонорар, исчез на полтора года в Америке, а вернулся с текстом «Generation X» — книги, по которой вместе с «Trainspotting» Ирвина Уэлша и «Гламорамой» Брета Истона Эллиса «строили жизнь» 20-летние и 30-летние десять лет назад во всем мире. Термин ушел в народ, потом еще дальше — в рекламу (Pepsi — Generation Next), обыгрывался Пелевиным («Generation П») и успел с тех пор порядком поднадоесть. После своей книги о 30-летних повзрослевших Холденах Колфилдах в эпоху экономического процветания и бума компьютерных технологий, циничных, разочарованных, но до сих пор ранимых и все еще ищущих себя лузерах не «поневоле», а сознательно выбравших такой путь, Коупленд выпустил целый ряд книг. В них, не роняя художественной планки и спасаясь иронией от позы социального обличителя и пророка, Коупленд метил в самые болезненные точки цивилизации молодых.

В «Планете шампуня» он дал определение следующему поколению, «Generation Y»; в «Жизни после Бога» и «Пока подружка в коме» писал об утрате веры и эсхатологических настроениях fin de siécle; в «Мисс Вайоминг» — о мучительном распаде и поиске собственного Я; в «Рабах "Майкрософта"» — о корпоративном рабстве и возможностях его преодоления, в «Нормальных семей не бывает» — о распаде (и все-таки не распаде!) традиционной семьи, в «Эй, Нострадамус!» — о не сходящих с новостных полос бойнях в школах и проблеме насилия.

Уроженец Ванкувера (Канада), чья писательская карьера началась с внушительного аванса (22 500 долларов), полученного им за будущую книгу, задуманную как документальное повествование о его поколении. Вместо этого К. написал “Поколение Икс” — роман, полный тонких наблюдений с опорой на маргинальную эстетику, в центре которого — судьба трех неудачников. К 1995 г. книга с подзаголовком “Сказки для ускоренного времени” была продана в количестве 400 тыс. экземпляров. Из культового текста, слухи о котором передавались из уст в уста, роман превратился в явление культуры, а его заглавие дало имя новой эре в молодежной культуре. К. упрочил свою репутацию, опубликовав ряд интересных и основательных эссе в таких изданиях, как, например, “Нью рипаблик”, а также усовершенствовал свой минималистский стиль в романах “Планета Шампунь” и “Жизнь после Бога”, в оформлении которого были использованы заставки МТВ. В 1995 г. К. опубликовал более удачный роман “Рабы Майкрософта”, который родился из истории о шести служащих компании “Майкрософт”. По мотивам романа был снят получасовой видеофильм “Близкий друг”, в котором отразились особенности коуплендовского стиля: легкий юмор и пристрастие к ироническому использованию клише масс-медиа, характерные для писателя современной эры.

В отечественных журнальных статьях о “Поколении Икс” содержание романа проговаривается примерно так: “Это книга о трех молодых людях, живущих в калифорнийской пустыне около Палм-Спрингс, навещающих на Рождество родителей и рассказывающих друг другу (и читателю) различные байки”. Подобный “минималистский” пересказ действительно лучше всего отражает суть произведения. “Поколение Икс” не является романом в классическом, или даже постклассическом, значении слова: в коуплендовском мире отсутствует не только “развитие сюжета”, но и практически любое действие и движение. “Поколение Икс” издавалось с подзаголовком “Сказки для ускоренного времени”, вызывающим в памяти сюжет старой научно-фантастической повести. В ней временной континуум человека, его собственное, личное время настолько замедлилось по отношению к ритму остальной вселенной, что весь мир исчез, перестав быть воспринимаем. Герои Коупленда также выпали из общеобязательного, “декретного” времени, обменяв (а для кого-то, может быть, “разменяв”) Историю на истории.

Ребята из Палм-Спрингс передают свое понимание новых правил игры в этом мире, выраженное в максимально “нетоталитарной” форме — в виде рассказов и баек, “сказок на сон грядущий”: “Все очень просто: мы придумываем истории и рассказываем их друг другу. Единственное правило — нельзя (совсем как на собраниях „Анонимных алкоголиков”) прерывать рассказ, а по завершении — никакой критики”. Принцип таких историй — бескорыстие. Нужно рассказать “страшную, черную тайну” — чтобы, возможно, помочь другим, а не чтобы помогли тебе. А объемность в идения создается авторскими глоссами — ироничными примечаниями на полях, порой удачно сдвигающими излишнюю декларативность main-текста.

Новое поколение отличает целый ряд черт, подмеченных и другими авторами. В первую очередь, это прагматизм. Поколение конца тысячелетия — в большинстве своем “головные” люди; им присуще весьма рациональное отношение к бытию. Другое дело, что с точки зрения как предыдущих, так и последующих генераций (молодая поросль в романе — это “Глобальные Тинэйджеры”, компания Тайлера, младшего брата Энди) “поколение Икс” ведет себя чудаковато, странно, “не по правилам” и не вписывается в этот мир. В действительности же “иксеры” просто не принимают мир слишком всерьез — это парадоксальным образом оказывается наиболее верным способом добиться в нем комфортного существования. Неоконсервативный сдвиг в экономике привел, по Коупленду, к тому, что у молодого человека остается все меньше реальных шансов приобрести собственный дом, открыть свое дело. Вершиной профессиональной реализации на долгие годы остается “загончик для откорма молодняка” — “маленький, тесный отсек офиса, образованный передвижными перегородками; место обитания младшего персонала”. Естественно, что настоящие “иксеры” избирают “Macjob”, “макрабство”, — работу в сфере обслуживания, бесперспективную с карьерной точки зрения, но освобождающую от исполнения обязанностей-ритуалов “деловой жизни”. А в Америке даже в пустыне можно неплохо прожить, работая в этой сфере.

Прагматизм — идеология буржуазная. И побег в пустыню Энди, Дега и Клэр не предполагает отказа от множества уютных “мелкобуржуазных” привязанностей. Протест ребят из Палм-Спрингс — не хипповско-панковский эпатаж. Это реакция нормальных (лично на мой вкус, даже чересчур нормальных) людей на мир, страдающий болезнью Альцгеймера. Их подсознательная тоска отпечатывается лозунгом на полях основного текста: “Средний класс надо изобрести вновь”. Но в новых условиях желающим попасть в него остается тратить молодость на приобретение богатства, а затем богатство на покупку молодости. Поколение конца тысячелетия отвергает подобную “конвертацию”. К своим безусловным ценностям те, кому от двадцати до лет Иисуса Христа, относят “quality time” — насыщенное время. В романе нет этого выражения, но есть образ “времени-прожитого-не-зря” — это общение, становящееся почти ритуальным, “рассказывание историй”.

Коуплендовские “иксеры” решают проблему последнего выбора в свойственной им прагматической манере. Клэр рассказывает историю про астронавта, чей корабль попал в плен к однообразной, тупой планете, на которой вечно стоит 1974 год, “атмосфера состоит из кислорода, пшеничной кострики и радиоволн среднего диапазона”, а жители сосредоточены на бессмысленной “позитивной” деятельности. Из-за “отравления космосом” астронавт превратился в страшилище и впал в летаргию, от которой пробуждался один раз в полдень, и то лишь на полчаса. (Ёрнический тон истории не должен останавливать: для “поколения Икс” ничто, рассказанное с пафосом, не имеет значения; а “байки” для нашей компании, как мы помним, — это вообще очень серьезно.)

Далее повествование начинает напоминать классический сюжет “Красавица и чудовище”. Астронавт (его зовут Бак) успевает найти пристанище в семье, где есть три дочери — Арлин, Дарлин и Сирина. Они кормят пленника своей планеты, когда он просыпается в полдень. Девушки влюбляются в своего странного гостя. Каждой по очереди астронавт делает предложение: бежать вместе с ним. Ведь “волны, генерируемые влюбленной женщиной, как раз той частоты, какая нужна для запуска двигателя и взлета космического корабля”. Бак сможет вылечиться от отравления космосом на лунной базе. Но есть загвоздка: в корабле хватит воздуха только на одного человека. Девушке придется умереть, но как только они попадут на Луну, Бак обещает воскресить ее...

Вначале за астронавтом ухаживала Арлин; от предложения она отказалась. Потом Бака стала кормить Дарлин; и с ней повторилось то же самое. Заботиться о Баке пришел черед Сирины; и она, когда узнала, что ей придется умереть, сказала просто: “Понимаю”... И перед тем, как умереть от отсутствия кислорода, она успела увидеть за штурвалом космического корабля своего героя в его истинном, прекрасном обличье...

А внизу Арлин и Дарлин обсуждали это, раскачиваясь на качелях:

“— Ты ведь понимаешь, — произнесла Арлин, — что все Баковы обещания нас воскресить собачьей какашки не стоили.

— Да знаю я, — сказала Дарлин. — Только я все равно жутко ревную — ничего не попишешь”.

Притчу Клэр отличает от сказки о красавице и чудище одно обстоятельство: мы на самом деле не знаем, воскресит ли Сирину Бак. Выбор — это всегда риск; но ценность не в том, что за ним, а в нем самом — в моменте, когда “снаружи, на черном фоне, заляпанном каплями пролитого молока — звездами, мерцает бледно-голубым яичком Земля”. Что далее, по ту сторону, узнает только Сирина — она так или иначе экспериментально выяснит, обманул ли ее Бак. А двум ее сестрам остается болтаться на качелях, будучи лишенными даже простого утешения злорадства— узнать о ее судьбе.

Еще одна черта поколения Икс – «новое целомудрие». Один критик произведения Коупленда заметил, что структура сюжета “Поколения Икс” напоминает “Тропик Рака” Г. Миллера, с той только разницей, что там трое главных героев трахаются друг с другом, а здесь — не трахаются. И прекрасно живут в интимнейшем соседстве и в сексуальном плане вроде бы полноценны. Они просто друзья, и порой Энди даже слегка комплексует по этому поводу: “Нам с Клэр так и не удалось влюбиться друг в друга, хотя мы оба старались изо всех сил”. Но излишняя рефлексия отступает, когда приходится противостоять агрессивному “жизненному” всезнайству: “парень девушке не друг, и все тут”. Один из “слоганов” на полях романа выглядит как девиз освобождения от диктата мира, предусматривающего одну модель отношений мужчины и женщины. “Ты — особь своего личного пола”. Сколько людей, столько и полов. Нет, “иксеры” не затронуты идеологией “сексуальной контрреволюции”, призывающей всех заниматься мастурбацией из-за угрозы распространения СПИДа. Просто поколение конца тысячелетия устало от навязываемой однозначности.

Новое целомудрие для героев романа — это прорыв к человечности в ее досовременном варианте, это попытка разграничить личность и секс, отстоять автономию “я” от реакций этого “я”. В перспективе в равной степени восстанавливается ценность и одиночества, и дружеского общения. Но остается тоска по любви. О “поколении Икс” как-то было сказано, что оно “не рискует любить”. В действительности оно ищет влюбленности и постоянно склонно иронизировать над собой за свою неспособность воспринимать прежние стандарты чувств. (Тама Яновиц, писательница-“иксерка”, чей рассказ напечатан в том же номере “Иностранной литературы”: “Глаза у этого Микеля умопомрачительные — как два зеленых омута, такие раз увидишь и больше не захочешь. Взглянет — коленки дрожать начинают, а меня такие штуки просто бесят. Так что я никак не реагировала — то есть не позволяла коленкам дрожать — и беседовала с ним, словно он был моей подружкой. Впрочем, я, пожалуй, уже разучилась разговаривать по-другому”.) Но что делать, если образ любви, сформированный Ренессансом и Новым временем (и, на самом деле, почти совершенно не реформированный XX веком), настолько обессмыслился, что превратился в пародию. Носителем таких пародийных черт в романе Коупленда выступает недолговечный любовник Клэр Тобиас, который со своей мелкой ревностью и плейбойскими комплексами “воспринимает жизнь как не-особенно-смешную-французскую-комедию эпохи Реставрации”. Тобиас смешон, а как известно, смех и страсть — вещи несовместные.

Видимо, “поколение Икс” обречено на свою холодноватость в этом остывающем мире. Но в России все воспринимается болезненнее из-за абсолютной чуждости, враждебности идущей с Запада “технологизации” любви самим основаниям русской культуры (вспомним повесть А. Н. Толстого о графе Калиостро, искавшем “формулу любви”). Наши “иксеры”, уже не верящие ни в какую романтику отношений, все-таки лишь в очень малом своем количестве способны встроиться в бодрые колонны физкультурников, “выбирающих безопасный секс”. Скорее уж — “экстремальный”. Увы, перверсии, как говорят психологи, могут стать уделом личностей, переживших гибель детского идеала и испытавших нравственное опустошение. А когда на это накладывается шок от крушения цивилизации (воспринимаемого подростком в категории “родительская ложь”), то картина получается малооптимистическая для тех, кто всерьез озабочен “здоровьем нации”... Недаром у нас так популярен малопризнаваемый на родине П. Гринуэй.

Отношения поколения с историей напоминают отношение сына к отцу в классическом фрейдовском мифе — ненависть-любовь, замешенная на соперничестве. Мир действительно перекормлен историей. Идеологию и мировоззрение “поколения конца”, даже если отвлечься от эсхатологических обертонов, можно воспринимать как острую аллергию. Это мироощущение трагично и болезненно — но в нем есть и странная благостность отчаяния. Оно оставляет главное — интерес, надежду и выбор, перед которым и концентрационные миры могут “распасться как клети”.

...Последняя глава романа Дугласа Коупленда “Поколение Икс” называется “1января 2000 года”.

Мироощущение героев Коупленда требует своего «словаря»:

Поколение бума (бумеры)

Граждане США, появившиеся на свет в годы послевоенного демографического бума (1946 — 1960). Именно они были создателями молодежной культуры 60-х, а в настоящее время продолжают держаться за нее — отсюда попытки институционализировать рок-н-ролл и появление “Зала славы героев рок-н-ролла”. Пик влияния бумеров на формирование культуры приходится на 80-е, когда благополучный экономический и социальный статус этого поколения превратил их в привлекательную платежеспособную аудиторию. Идиллия, в которой пребывали бумеры, резко оборвалась с появлением поколения Икс. Для этого нового поколения ненависть к бумерам с их благополучием и попытками продлить свою юность стала своеобразным кредо. Масс-медиа подчеркнули и зафиксировали этот разрыв между поколениями.

Дата добавления: 2014-01-15