Первый великий век науки

Эллинизм - новое обличье эпохи. Эпоха Александра Македонского - эпоха Аристотеля в науке. Эллини­стическая наука. Александрия - ведущий научный центр эллинистического мира. Александрийский мусейон. Эллинистическая математика. Эвклид. Элли­нистическая астрономия. Гиппарх и Птолемей. Науч­ная география. Эллинистическая механика. Архимед и Герои Александрийский. Заря научной химии. Эллинистическая медицина: развитие анатомии и хирургии. Герофил из Халкидона и Эрасистрат. Физиология Галена.

Н

аиболее блестящим веком в истории науки до XVII столетия был период эллинистической цивилизации он начинается с завоевания Александром Македонским самостоятельных городов-государств Эллады и заканчивается возвышением Рима, подчинившего себе последнее эллинистическое государ­ство Египет (IV в. до н.э. I в. н.э.). Как пишут в своей фундаментальном исследовании «Западные цивилиза­ции» Р.Лернер, С.Мичэм и Э.Берне, некоторые совре­менные научные достижения немыслимы без открытий ученых Александрии, Пергама и других центров элли­нистической культуры и науки. Это обусловлено тем, что характерной чертой развития науки является преем­ственность и что вплоть до возникновения современной науки не было сделано крупных открытий. «Несом­ненно, что между временем Аристотеля и временем Бэкон

и Декарта, - замечаем Дж.Бернал, не было предпринято ни одного крупного всестороннего насту­пления на проблемы природы и общества, ибо ни сред­невековые схоласты, ни арабы даже и не претендовали на это. Тем не менее большинство конкретных дости­жений греческой математики, астрономии, механики и физнолопш появилось в следующую за Аристотелем эпоху, эпох> александрийской, или эллинистической, науки. Причина не могла быть внутренней, поскольку греки, жившие в более поздний период, были, по мень­шей мере, так же умны, как и греки, жившие в более ранний период. Причину надо искать в социальной области, в условиях, которые препятствовали творчест­ву в общих вопросах, но способствовали разработке проблем в отдельных областях и развитию практиче­ского применения науки».

Создание Александром Македонским гигантской империи, простиравшейся от Сицилии до Гималаев, от Черного моря до Аравийского полуострова, открыло большие новые возможности д,;1Я роста греческой тор­говли. Несмотря на распад этой империи на ряд круп­ных эллинистических государств, эти возможности от­нюдь не уменьшились: экономическое пространство их оставалось общим. Д.гя греческой торговли открылся гораздо более широкий рынок, хотя по-прежнему това­ры создавались главным образом из расчета на их потребление богатой частью населения: изделия из сереб­ра и стекла (в частности, чеканное серебро и выдувное стекло), папирус, дорогие ткани и одежда. Это привело, в свою очередь, к росту ремесленного производства и городов, развитию морского транспорта, что потребо­вало развития ориентированной на практику науки.

Эти изменения преобразили облик мира конца IV в., ибо в результате завоеваний Александра Македонского перед эллинами открылось многоцветье культур Восто­ка; на Грецию и Македонию обрушился дождь золота и греческие юрода-государства (полисы) утратили свой политический вес. Ведь сначала громадная империя Александра Македонского, а затем крупные эллинисти­ческие ориентализованные империи Селевкндов, Птолемеев и др. сосредоточили в руках правящей верхушки всю политическую власть, что привело к кардинальным изменениям в жизни человека. «Потеря возможности проведения независимой внешней политики не явилась, однако, подчеркивает в своей рафинированной книге «Эллинизм. Узор эпохи от Александра до Августа» А.Свидерковна, - произошедшим существенным изме­нением в положении города-государства. Гораздо более важными оказались внутренние преобразования и то больше психологические, нежели политические». Ведь афинянин классической эпохи отождествлял себя со своим полисом, который заполнял всю его жизнь, кор­мил его и удовлетворял все его амбиции и потребности. Полис принадлежал гражданину, как и гражданин по­лису - все дела города-государства были также и лич­ными делами его граждан. Теперь же, в эпоху эллиниз­ма, человек еще не перестал быть прежде членом своего полиса, но уже стал «гражданином мира».

Это освобождение человека из-под всемогущей вла­сти города-государства имело д.гя человека эпохи элли­низма многочисленные и важные последствия. Пробуж­денному индивидуализму соответствует интерес к пси­хологии, что проявляется в литературе и искусстве и даже в монетах, на которых появляются реалистические изображения владык. Философия, игнорируя размыш­ления о природе вещей, занимается прежде всего про­блемами этики и счастья индивида, стараясь одновре­менно найти средства для удовлетворения осознанных стремлений к социальной справедливости и тоски по универсальному братству всех людей.

Каждый человек теперь имеет важное значение, и поэтому каждый имеет право на знание. Распространя­ется образование, книга становится предметом повсе­дневного пользования, возникают частные и общест­венные библиотеки. Много времени уделяется чтению, тогда как раньше прежде всею слушали ораторов. И хотя в недоучках недостатка пет никуда, эпоха элли­низма является в первую очередь эпохой профессиона­лов, специалистов и ученых. «Профессия приобретает первостепенное значение в жизни человека, отмечает

А.Свидерковна, который теперь является прежде всего солдатом, ткачом, каменщиком, чиновником, ак­тером, ученым, а не как когда-то - прежде всего гражданином. Возникают также организации, объеди­няющие представителей одной профессии и защищаю­щие их интересы. Появляется интеллектуальная элита, неизвестная классической Греции. Выделяются и окон­чательно формируются как естественно-математичес­кие, так и филологические и историко-литературные науки. Возникают крупные школы и первые в мире ин­ституты, которые обеспечивают ученым самые удобные условия для научной работы».

Эти институты, или научные центры, находящиеся на государственном содержании, необходимы были для того, чтобы систематизировать огромный массив тео­ретических и эмпирических знаний многих культур и цивилизаций. Ведь в результате походов Александра Македонского осуществилось плодотворное взаимодей­ствие культур древней Эллады и стран Востока (Египта, Сирии, Парфии, Палестины, Армении, Аравии, Индии). Наука эпохи эллинизма вобрала в себя, с одной сторо­ны, всю сумму научных знаний классической Греции, а с другой - тысячелетний эмпирический опыт освоения мира и теоретические познания народов Востока.

Большое значение для развития естественнонаучного знания того времени имело учение крупнейшего древне­греческого философа их мыслителя Аристотеля (384-322 гг. до н.э.). Аристотеля принято характеризовать как самую энциклопедическую фигуру античности, а эпоху Александра считают эпохой Аристотеля. В своих натурфилософских воззрениях Аристотель как бы со­единил положения учения Демокрита с философией Платона. Он принял платоновскую «идею» (и вместе с тем пытался преодолеть ее), так же как принял и мате­риализм Демокрита, атомистика которого не могла объяснить целесообразной организованности живых су­ществ (т.е. телеологию самого Аристотеля). Он был сторонником геоцентрической картины мира, ибо по его представлениям, Земля покоится в центре Вселен­ной, которая вечна. В земной природе существует иерархия различных субстанционных форм (от минералов до человека); все они состоят из огня, воздуха, воды и земли и являются вечными и неизменными. Труды Ари­стотеля по логике, политике, риторике, психологии, этике, физике, математике, астрономии, зоологии, есте­ственной истории, сравнительной анатомии животных и медицине представляют собой энциклопедию ан­тичной науки конца классического периода. Они оказа­ли огромное влияние на философские направления пе­риода эллинизма, средневековья и нового времени.

Эпоха эллинизма явилась периодом систематизации знаний, накопленных в течение предшествовавших ты­сячелетий, и временем новых достижений и открытий. Действительно, в определенных направлениях, в част­ности в математическом, механическом и астрономиче­ском, имела место новая вспышка творческой мысли. «Она возникла главным образом, - замечает Дж.Бернал, - за счет экономических и технических последствий завоеваний Александра. Открыв для грече­ской торговли мир, гораздо более широкий, чем тот, который она когда-либо знала, эти завоевания создали новый рынок, который на некоторое время смягчил хронический кризис греческих городов-государств, вы­зывавшийся низким уровнем потребления вследствие нищенского положения бедных и рабов. Внешний ры­нок для произведенных товаров был все еще классово-ограниченным, товары создавались только для богатых семей - чеканное серебро, лепные гончарные изделия, выдувное стекло, папирус, крашеные одежды, тщатель­но выполненные узорчатые ткани, - но он был доста­точно велик для того, чтобы создавать эти товары в большом количестве. Это привело к росту занимавших­ся производством городов, нанимавших большей ча­стью оплачиваемых рабочих, которых удерживала в подчинении конкуренция рабов». Одновременно с этим наличие большой территории, находящейся под вла­стью одного правительства, способствовало развитию морской торговли необходимыми товарами, в том чис­ле зерном, чтобы обеспечить им всех тех, кто не зани­мался земледелием.

Такая ситуация вызвала потребность в технических усовершенствованиях не только в производстве, но также и в земледелии, где широко был распространен рабский труд. Усовершенствования в крупных эллини­стических монархиях относились к компетенции прави­телей, а следовательно, их технических советников. Другая и даже более острая нужда в новой технике, за­мечает Дж.Бернал, заключалась в почти постоянных войнах, для ведения которой всегда требовались все более сложные машины. Македонские правители элли­нистических государств были воспитаны в духе призна­ния авторитета греческого знания (достаточно вспом­нить, что Аристотель был советником Александра Ма­кедонского). В силу этого они оказывали покровитель­ство ученым, поощряли развитие науки во всех облас­тях. Вот почему не литература или философия, а греческая наука, ориентированная на практику, пользовалась их особым расположением и поддерживалась материально.

В эпоху эллинизма центры греческой науки перемес­тились из Эллады на Восток - в Александрию, Пергам, Антиохию, Селевкию, Тир. Ведущее место среди них занимала Александрия - новая столица Египта, осно­ванная Александром Македонским в 332 г. до н.э. и названная его именем. Правящие Египтом Птолемеи приглашали в свою столицу греческих ученых, писате­лей и поэтов из всех стран эллинистического мира. В эпоху эллинизма на 7 млн коренных жителей Египта приходилось около 1 млн греков (греческий язык был официальным языком эллинистического Египта). Алек­сандрия при Птолемеях стала центром научной и куль­турной жизни, причем правители македонской дина­стии, по мнению В.А.Кириллина, высказанному им в его монографии «Страницы истории науки и техники», «может быть... были первыми, пытавшимися осущест­вить государственную организацию и финансирование науки». Во всяком случае, исторические документы сви­детельствую! о том, что ученые имели доступ к царской сокровищнице в Александрии.

Учитывая экономические и политические запросы государства, Птолемеи покровительствовал! развитию

различных областей знания. В начале III в. до н.э. Пто­лемей I Сотер при поддержке Деметрия Фалерского основал александрийский Мусейон (храм муз, музей) по типу Лнкея Аристотеля и библиотеку (знаменитое Александрийское хранилище рукописей, самое большое в древности). В начате I в. до н.э. в ней было более 700 тысяч папирусных свитков. Хранились рукописи в хра­ме Сераписа, который неоднократно подвергался пожа­рам, а в 391 г. н.э. был окончательно сожжен во время столкновений между язычниками и христианами.

Александрийский Мусейон играл роль одновремен­но научного учреждения, музея и научной школы. Му­сейон был связан с афинским Ликеем, возглавлявшимся в то время известным ученым Стратоном, преподавав­шим как в Ликее, так ив Александрийском Мусейоне. Философы, географы, математики, естествоиспытатели, филологи и медики Мусейона получали пожизненное обеспечение за исследовательскую деятельность. Му­сейон имел астрономическую обсерваторию, зоологиче­ский и ботанический сады, анатомический театр и дру­гие службы для проведения экспериментальных иссле­дований. Финансирование государством научной дея­тельности Мусейона было обусловлено потребностями эллинистического Египта. Ведь, пишет Дж.Бернал, «греческая наука начала непосредственно сопри­касаться с проблемами, а также техникой и наукой древних азиатских культур, - не только египетской и месопотамской, но также и индийской. И тогда впервые в истории человечества были предприняты преднаме­ренные и сознательные попытки организации и -субси­дирования науки. Александрийский музей был первым государственным исследовательским институтом, и хотя его художественная; литературная и даже философ­ская продукция была незначительной (если не считать сохранения в нем древних текстов), он внес больший вклад в науку, чем какой-либо другой отдельный науч­ный институт до и, возможно, после него. Научная ра­бота Музея, если ее рассматривать в связи с работой его бывших членов и корреспондентов, разбросанных по всей остальной части классического мира, таких, как Архимед, была гораздо более специализирована, чем какая-либо другая научная работа до и после него в течение последующих двух тысяч лет».

Подобного рода специализация в области научных исследований оказалась весьма эффективной из-за большой свободы творчества. Научный мир тогда был достаточно велик, чтобы создать небольшую группу стоящих и понимающих elite для работы в области ас­трономии и математики, которые до такой степени спе­циализировались, что даже среднеобразованный граж­данин не мог читать их груды, а более низшие сословия смотрели на них с трепетом, смешанным с подозрением. Это давало возможность ученым решаться на приведе­ние сложных и более совершенных аргументов и путем взаимной критики получать значительные и быстрые достижения. Весьма благоприятным условием научного творчества в Мусейоне оказалось наличие связи между наукой и поэзией. «В будущих веках немного найдется эпох, - замечает А.Свидерковна, в которых поэзия и наука находились в такой неразрывной связи, как в Александрийской библиотеке, когда поэты сами были учеными, ученые поэтами, а Музы покровительство­вали также первым шагам естественных и точных на­ук». В наше время этой связи уделяется немалое внима­ние; не случайно Запад, который применил на практике сформулированный В.Гейзенбергом тезис «язык поэзии более адекватен действительности, чем язык математи­ки», добился значительных успехов в подъеме экономи­ки и развитии технологий. Не следует забывать, что достижения ученых Мусейона были очень ненадежны­ми, так как все научные усилия зависели от покрови­тельства просвещенного государства. «Когда это по­кровительство прекращалось, здание науки большей частью рушилось и из-за отсутствия питающих ее кор­ней за пределами больших городов в основном забы­валось, хотя оно и оставило несколько жизненно важ­ных произведений, вновь засиявших в эпоху Возрожде­ния» (Дж.Бернал). Исследования в Мусейоне дали зна­чительный эффект в целом ряде областей естествозна­ния и математики. И хотя математика в основном имела

дело с красотой, присущей идеальным формам, и с не­обходимостью налагать их на наблюдаемый нами мир, она использовалась для обеспечения более точных ас­трономических описаний, использовалась в механике, пневматике и гидростатике, делая их точными науками. При наличии идеальных условий для работы, усовер­шенствованных инструментов и размаха опытов, «интуиции» Платона и Аристотеля вскоре были пре­взойдены.

Значительное развитие в эпоху эллинизма получила математика, которая, наряду с физической наукой, име­ла не только академический, но и практический уровни. Была осуществлена систематизация геометрии. Архи­мед использовал и усовершенствовал методы Евдокса для определения величины тг при практическом вычис­лении площади круга, для нахождения формулы объема и поверхности шаров, цилиндров и более сложных тел. Это было началом исчисления бесконечно малых вели­чин, которое революционизировало физику в руках Ньютона. Проводилось также изучение классических и бесполезных проблем трисекции угла и удвоения куба. Гораздо более важное значение имела разработка Ап-полонием из Перги около 220 года до н. э. учений о ко­нических сечениях - эллипсе, параболе и гиперболе, -открытых Менасхмосом приблизительно в 350 году до н.э. Его работа была столь законченной, что Кеплер и Ньютон спустя почти 2000 лет смогли использовать ее без изменений для выявления свойств планетных орбит.

Заслуживают внимания успехи в области математи­ки, достигнутые Эратосфеном, дружившим с Архиме­дом; он создал способ нахождения простых чисел (так называемое «сито Эратосфена»), а в комментариях к математическим диалогам Платона изложил решения проблем арифметики, геометрии и музыки. В них при­водится его собственное решение так называемой делос-ской проблемы, суть которой заключается в следующем. Когда-то давно на острове Делосе бушевала страшная зараза, и когда обратились за помощью к служителям храма Аполлона, те посоветовали удвоить находящийся на острове кубический алтарь, не изменяя его формы.

Эта задача принесла немало хлопот математикам, не­смотря на свою внешнюю простоту. Эратосфен нашел новый способ решения этой проблемы, даже сконструи­ровал для этой цели специальное механическое устрой­ство, великолепно упрощающее все необходимые вы­числения.

Еще более важным, чем их отдельные достижения, была систематизация математики, которая была осуще­ствлена Евклидом, жившим в III в. до н.э. в Александ­рии. Его главным, большим по объему трудом являются «Начала», которые привели в систему все математиче­ские достижения того времени. Многое из того, что нашло отражение в «Началах», принадлежит не самому Евклиду, а является изложением результатов других греческих ученых, и в частности Евдокса (приблизи­тельно 406 - 355 гг. до н.э.), который был одним из наи­более выдающихся математиков и астрономов антично­го мира. «Начала» состоят из пятнадцати книг, причем последние XIV и XV книги написаны не Евклидом, а добавлены позднее. В «Началах» изложены основы ан­тичной математики и геометрии, способы определения площадей и объемов различных фигур и тел, начало теории чисел, приводятся основные определения и ак­сиомы (включая знаменитый постулат о параллельных прямых), излагаются основы геометрической алгебры. Созданный Евклидом метод аксиом позволил ему по­строить здание геометрии, используемое до сих пор.

Немалых успехов добились эллинистические ученые в области астрономии. «Эллинистическая астрономия, -замечает Дж.Бернал, единственная часть греческой науки, дошедшая до нас в сохранности, была в основ­ном занята попытками создать как можно более слож­ные схемы, пригодные для наблюдений и не нарушаю­щие законов простоты и прекрасного». Все это способ­ствовало развитию и математики и физического наблю­дения, т.е. астрономия почти вплоть до нашею времени являлась оселком для всех инструментов науки.

Математическая основа астрономии была сферой деятельности Евдокса, но для действительной разработ­ки этой проблемы было легче рассматривать движение

планет в плоскости и делать вид, что так и должно быть, вводя «колеса внутри колес». Это было сделано величайшим астрономом-наблюдателем древности Гиппархом (190-120 годы до н.э.), который изобрел большинство инструментов, употреблявшихся в течение последующих 2000 лет, и составил первый каталог звезд. Его планетная система была гораздо сложнее сис­темы Евдокса, но гораздо точнее ее, и лишила ту по­следней толики механической правдоподобности. В той форме, в которой ее представил Птолемей (90-168 гг. н.э.), она стала образцом астрономии вплоть до эпохи Возрождения. Астрономия Птолемея, содержа много­численные «эпициклы» и «деференты», призванные объяснить исключительно круговыми, «наиболее со­вершенными» движениями то сложное и запутанное движение планет по эллиптическим орбитам, каким оно представляется с геоцентрической точки зрения, давала довольно сносные предсказания планетных движений.

Альтернативная версия, говорящая о том, что вра­щается именно Земля, выдвинутая Экфантом в IV или, возможно, Гицетом в V веке до н.э., никогда не забыва­лась. Ее энергично поддерживал Гераклит Понгийский (ок. 370 г. до н.э.), который принял систему вращения Земли, помещая ее все еще в центре вселенной, вокруг которой вращаются Луна и Солнце, но планеты, по его учению, вращались уже вокруг Солнца, а не Земли. Эта система, которая полностью описывает все наблюдае­мое, позднее привлекла внимание Тихо Браге. Послед­ний логический шаг был предпринят Аристархом Са-мосским (310-230 гг. до н.э.), который осмелился поста­вить Солнце, а не Землю в центре вселенной, т.е. создал гелиоцентрическую картину мира. Однако эта система не получила признания из-за ее абсурдности с точки зрения философии и противоречия повседневному опы­ту. Тем не менее она была воспринята арабами, возрож­дена Коперником и активно подтверждена Галилеем, Кеплером и Ньютоном.

Развитие астрономии впервые сделало возможным появление измерительной и научной географии. Про­блема вычерчивания карты весьма сложна, ибо карта должна связать воображаемые параллели широты и меридианы с положениями городов, рек и берегов на основании данных, сообщаемых путешественниками и чиновниками. Для карты требовался масштаб - и Эратосфен из Кирены (275-194 гг. до н.э.), директор Алек­сандрийского музея, предпринимает измерение разме­ров Земли. Найденная им величина окружности Земли -24 700 миль ошибочна только на 250 миль и не была улучшена до XVIII века.

Наибольший вклад эллинистическая эпоха внесла в механику, причем первый импульс, вероятно, исходил из области техники. Архимед (287-212 гг. до н.э.) яв­лялся одной из величайших фигур греческой математи­ки и механики и последним из действительно самобыт­ных греческих ученых. Будучи первоклассным матема­тиком и механиком, Архимед решил ряд задач по вы­числению площадей поверхностей и объемов. В частно­сти, он определил соотношение объемов шара и опи­санного около него цилиндра, оказавшееся равным 2/3. Им введено понятие центра тяжести и разработаны ме­тоды его определения для различных тел, дан матема­тический вывод законов рычага; ему приписывают сло­ва: «Дай мне, где стать, и я сдвину Землю». Архимед положил начала статике и гидростатике, причем по­следняя нашла широкое применение при проверке изде­лий из драгоценных металлов и определении грузо­подъемности кораблей. Закон плавучести тел по сей день носит имя Архимеда.

Научные достижения Архимеда были тесно связаны с нуждами практики, с жизненными потребностями. Они использовались, по существу, во всей машинной технике того времени, в частности при создании блоков и лебедок, зубчатых передач, ирригационных и военных машин. Архимедом сделаны многочисленные изобрете­ния, в их числе: архимедов винт - устройство для подъ­ема воды на более высокий уровень, имеющее преиму­щество перед поршневым насосом, в случае если вода загрязнена; различные системы рычагов, блоков, поли­спастов и винтов для поднятия больших тяжестей; во­енные метательные машины, не говоря уже о его астрономических исследованиях (он, например, разделял идею гелиоцентризма Аристарха Самосского). Нельзя не согласиться с утверждением В.А. Кириллина, что «Архимед был одним из последних крупных естество­испытателей и в то же время первым ученым-инженером, труды которого положили начало выделе­нию естественных наук в самостоятельную область». В последующие годы его работы долгое время не получа­ли той оценки, которой они заслуживали, и дальнейшая их разработка практически не проводилась. Только в эпоху Возрождения труды Архимеда были оценены по достоинству и получили дальнейшее развитие.

Немалый вклад в развитие механики и техники эл­линистической эпохи внес Герои Александрийский (I век н.э.), который занимался многими вопросами прикладной механики (сочинение «Об искусстве соору­жать автоматы») и практическим землемерием геоде­зией (сочинение «Об устройстве для нивелирования»). В его трактатах описывается множество находившихся тогда в употреблении и изобретенных им механизмов и устройств. Эти механизмы в большинстве случаев, за исключением напоминающего теодолит прибора и уст­ройства для подсчета пройденного расстояния, пред­ставляют собой не больше и не меньше, «как механиче­ские фокусы» (С.Лилли). Примерами могут служить автоматический прибор, выдающий при опускании монеты «священную» воду, кукольный театр, где опус­кающиеся грузы заставляют двигаться кукол, механизм, с помощью которого зажженный на алтаре огонь открывает двери храма, и другие подобные устройства. О двух изобретениях Герона Александрийского следует упомянуть особо: ветряная мельница и простейшая паровая турбина, причем они тоже оказались просто забавой. Рабский труд неизменно оказывался более выгодным, чем дорогие механические приспособления.

«Математическо -механический характер греческой науки в сочетании с нежеланием заниматься каким-либо делом, -отмечает Дж.Бернал, -которое испачкает их руки, мешали греческим ученым добиться в какой-либо мере серьезного прогресса в области химии, хотя зарождение алхимии и главного химического процесса пере­гонки может быть отнесено к раннему периоду алексан­дрийской эпохи». В действительности, основываясь на полумистических процедурах, описанных такими позд­ними авторами, как Зосим Панополийский (400 г. до н.э.) и еврейка Мария (ок. 378 - ок. 43 J г. н.э.), предпо­лагаемая изобретательница водяной бани, можно пред­полагать, что существовали и простые химические про­цедуры, и зачатки теории, имевшейся в не дошедшей до нас работы Аристотеля «Метеорология». Растущий успех химии зависел от усовершенствований в технике выдувания стекла, испытывавшей необходимость в пе­регонном аппарате и в получении чистых материалов.

В эллинистическом мире широкое признание полу­чила александрийская медицина, добившаяся немалых успехов в анатомии и хирургии. Именно в медицине, еще больше, чем в асгрономшь социальные условия эллинистической эпохи обусловили известный прогресс, ибо правители и богатые граждане не могли существо­вать без врачей. Действительно, все более нездоровый образ жизни ставил их во все большую и большую зави­симость от врачей; александрийский Мусейон стимули­ровал широкие исследования в области анатомии. Этот факт отечественный исследователь Т.С.Сорокина кон­статирует в своей «История медицины» следующим образом: «Медицина эпохи эллинизма характеризуется прежде всего бурным развитием анатомии и хирургии; многие выдающиеся достижения в этих областях тес­нейшим образом связаны с александрийской врачебной школой».

Анатомия стала в эпоху эллинизма самостоятельной отраслью медицины: ее развитию в Александрии в не­малой степени способствовал древнеегипетский обычай бальзамирования, как показывает в своей «Истории медицины» С.Г. Ковнер, а также разрешение Птолемеев анатомировать тела умерших и производить живосече­ния на приговоренных к смертной казни. По описанию А.К. Цельса, Птолемей II Филадельф (285-246 гг. до н.э.) отдавал ученым для вивисекции осужденных пре­ступников: сначала вскрывали брюшную полость, потом рассекали диафрагму (после чего сразу же наступа­ла смерть), затем открывали грудную клетку и исследо­вали расположение и строение органов.

Основателем описательной анатомии в александрий­ской школе считается Герофнл из Халкидона в Малой Азии (ок. 335-280 гг. до н.э.), живший при Птолемее I Сотере (323-282 и. до н.э.) и проводивший свои меди­цинские исследования в александрийском Мусейоне. Его пригласил туда Птолемей I и он воспользовался в полной мере огромными возможностями и предостав­ленной ему свободой. Герофил считается первым гре­ком, который вскрывал человеческие трупы в присутст­вии учеников и ассистентов. Так как только монарх контролировал его исследования, не было никого, кто мог ему мешать в его работе. Благодаря этому Герофил смог создать основы систематической анатомии, став таким образом основателем знаменитой александрий­ской школы медицины. «Сам он, - отмечает А. Сви-дерковна, - много внимания уделял исследованиям мозга, который, вопреки взглядам Аристотеля, считал носителем мысли (Аристотель усматривал его в сердце), изучал желудок, половые органы и глаза». До сих пор употребляются введенные им в анатомию термины, например сетчатка глаза и пр. Герофил первым провел различие между чувствительными и двигательными нервами, жилами и артериями и наблюдал ритм пульса. В свободное время от точных научных исследований занимался терапией, использовал очень много различ­ных лекарств и написал практическое пособие по аку­шерству.

Преемником Герофила был Эрасистрат (ок. 300 - ок. 240 гг. до н.э.). Долгое время Эрасистрат был придвор­ным врачевателем правителя Сирийского царства Се-левка I Никатора (323-281 гг. до н.э.), а во времена Пто­лемея II Филадельфа жил и работал в Александрии. Эрасистрат хорошо изучил строение мозга, описал его желудочки и мозговые оболочки, четко разделил нервы на чувствительные и двигательные (полагая, что по ним движется душевная пневма, которая обитает в мозге) и показал, что все они исходят из мозга. Мозговые желудочки и мозжечок он определил как вместилище души, а сердце - как центр жизненной пневмы. Эрасистрат так тщательно исследовал строение сердца и его клапанов, которым дал названия, что Гален практически уже ни­чего не добавил к его описанию. Он придерживался атомистической теории, посредством которой старался выяснить механизм деятельности живого организма. Весьма многим ему обязана и физиология. Эрасистрат весьма близко подошел к открытию тайны кровообра­щения, остановившись на самом пороге, ибо ему поме­шало представление, согласно которому кровь течет только по венам, тогда как артерии переносят из сердца «оживляющее дыхание»1. Последователей Эрасисграга называли эразистраторами: их учениками были видные врачи древнего Рима - Асклепиад, Диоскорид, Соран, Гален.

Хирургия эпохи эллинизма объединила в себе два мощных источника: греческую хирургию, связанную в основном с бескровными методами лечения вывихов, переломов, ран, и индийскую хирургию, которой были знакомы сложные операции. «Среди важнейших дости­жений хирургии александрийского периода введение перевязки сосудов, использование корня мандрагоры в качестве обезболивающего средства, изобретение кате­тера (приписывается Эрасистрату), проведение сложных операций на почке, печени и селезенке, ампутация ко­нечностей, лапаротомия (чревосечение) при завороте кишок и асците» (Т.С. Сорокина). Таким образом, в области хирургии александрийская школа сделала зна­чительный шаг вперед по сравнению с хирургией клас­сического периода истории древней Греции (когда не производились вскрытия трупов и не делались полост­ные операции, а оперативные ВхМешательства практиче­ски сводились к лечению ран и травм).

При травмах и анатомировании кровь быстро вытекала in крупных артерий, упругие стенки которых не спадались, и эти сосуды оказывались наполненными воздухом. Каждый раз. произнося «артерия», мы воспроизврднм л у ошибку ан­тичных анатомов, ибо ог.р значит воздух, а ргл течь. Ред.

Эллинистический период явился временем самого плодотворного развития медицины в древней Греции. Хотя оригиналы большинства лучших работ раннего периода Александрийской эпохи утрачены, их содержа­ние передавалось по традиции и было включено в объ­емистые труды последнего из врачей классического пе­риода - Галена (130-200 гг. н.э.). Он родился в Пергаме в Малой Азии, но после практики в этом городе и в Александрии он в конце концов получил очень богатую практику в Риме. Его труды, в свою очередь, стали ис­точником идей для арабской и средневековой медицины и анатомии, и он стал пользоваться таким же почетом и уважением в своей области, каким пользовался Аристо­тель в своей. Врачи более поздних времен, находясь под влиянием обширных знаний и мастерства Галена как экспериментатора, не решались противопоставить свои собственные наблюдения его наблюдениям. «Система Галена действительно является, - пишет Дж.Бернал, -искусным сочетанием более древних философских тео­рий, подобных учению о трех духовных элементах, или душах, с проницательными, но подчас обманчивыми анатомическими наблюдениями, главным образом в силу того, что он ограничивался вскрытием животных». Физиология Галена, с ее приливом и отливом пневмы и крови в артериях и нервах, с сердцем в качестве источ­ника тепла и легкими в качестве охлаждающих вееров, до сих пор еще действительно живет в народном языке. Она была в такой же степени сводом знаний человека о его маленьком мирке - микрокосмосе, о его теле, про­державшимся в течение более тысячи лет, в какой кос­мология Аристотеля являлась сводом знаний о великом мире небес. И лишь в эпоху Возрождения, когда нако­пилось достаточно наблюдений и появилась гораздо более совершенная механистическая философия, взгля­ды Галена начали подвергаться корректировке.

Следует отметить выдающийся вклад медицины эл­линистической эпохи, несмотря на ее отдельные заблу­ждения, в сокровищницу мирового врачебного дела.

-

Дата добавления: 2014-01-15