СССР в сер.60 – сер.80-х гг., нарастание кризисных явлений в общественном развитии

В октябре 1964 г. Н.Хрущев, с именем которого ассоциировались начавшиеся реформы, был смещен с высших партийных и государственных постов. Неустойчивость ситуации, к которой приводили начатые им реформы, восстановили против него бюрократию, технократов, партноменклатуру, военных. Пришедшая к власти в 1964 году группировка пыталась сочетать идеологический консерватизм с экономическими реформами.

Начало реформе 1965 г. положили решения мартовского и сентябрьского пленумов ЦК КПСС. В целом они носили компромиссный и половинчатый характер. Сельское хозяйство пытались реформировать на основе сочетания общественных и личных интересов, усиления материальной заинтересованности колхозников и работников совхозов в росте производства. В частности, снижался план обязательных закупок зерна, объявленный неизменным на несколько лет. Сверхплановые закупки должны были производиться по повышенным ценам. Снимались некоторые ограничения с личных подсобных хозяйств. Однако главный акцент в политике на селе был по-прежнему, сделан на повышении роли Министерства сельского хозяйства в планировании и руководстве сельскохозяйственным производством, а также на увеличении капиталовложений. Но эффект от реформы был краткосрочным.

Темпы роста сельскохозяйственного производства быстро снижались. По официальной (явно завышенной) статистике они составили 4,3 %, а в начале 80-х – 1,4 (1966-1970 – 22 %). Колхозы и совхозы вновь стали убыточными. Резко выросли закупки зерна за границей. Хотя на время уборочной страды в порядке «шефской помощи» селу привлекались до 20 % всего активного населения страны, а колхозы и совхозы в огромных количествах стали получать сельхозтехнику, потери урожая составляли от 30 до 40 %. С 70-х гг. продовольственная ситуация в городах стала быстро ухудшаться. Впрочем, не лучшим образом обстояли дела и в промышленности.

Реформа, провозглашенная сентябрьским (1965 г.) пленумом ЦК КПСС, стала самой радикальной с 20-х гг. Суть нововведений заключалась в том, чтобы усилить экономические рычаги и расширить самостоятельность предприятия как хозрасчетного звена. «Косыгинская» реформа предполагала: сократить число директивно планируемых показателей до пяти; укрепить хозрасчет предприятий и оставлять в их распоряжении большую долю прибыли; перестроить систему ценообразования с тем, чтобы вместо поддержания низких оптовых цен установить их на уровне, обеспечивающем работу предприятий на началах хозрасчета; восстановить отраслевой принцип управления промышленностью, при этом новые министерства мыслились как принципиально отличные от прежних (не «директивные», а «партнерские» органы для предприятий).

Несмотря на то, что главная провозглашенная идея реформы заключалась в переходе от преимущественно административных к преимущественно экономическим методам хозяйствования, в ее основе сохранялась коренная черта традиционной советской системы управления – главным критерием оценки предприятия оставался не объективный уровень экономической эффективности, а процент выполнения обязательных плановых заданий Центра. Внутреннюю противоречивость реформы можно было устранять либо продвигаясь к рынку (что исключалось даже «радикал-реформаторами – Косыгиным и др.), либо вновь усиливая административные рычаги управления, свертывая реформу. Это и имело место на практике. Свертывание реформы особенно ускорилось после «пражской весны», 1968 г., когда попытки придать «второе дыхание» социализму с использованием рыночных механизмов вылились в Чехословакии в массовое движение за обновление общества и вызвали испуг у брежневского руководства.

Со свертыванием реформы, показатели темпов промышленного роста все более скатываются вниз. Падали эффективность производства и производительность труда. Партийно-государственное руководство пыталось объяснить такое положение исключительно объективными факторами: неблагоприятной демографической ситуацией; истощением традиционных источников сырья и, соответственно, резким удорожанием его добычи и транспортировки; физическим износом и моральным старением оборудования, значительными военными расходами. Все эти обстоятельства действительно негативно сказывались на развитии экономики СССР. Но главной причиной ее плачевного состояния был кризис самой «социалистической организации труда», неспособность существующей в стране системы обеспечить эффективное использование богатейших сырьевых ресурсов и интеллектуального потенциала страны.

Партийное руководство видело единственным выходом из экономического тупика усиление административных методов, детальную регламентацию хозяйственной жизни. Отсюда вытекало и стремительное расширение корпуса управленцев, числа министерств и ведомств. К началу 80-х гг. в стране насчитывалось более 18 млн. управленцев, свыше 100 союзных и 800 республиканских министерств и ведомств. Их содержание обходилось ежегодно почти в 40 млрд. рублей (по официальному курсу – 7 млрд. долл.). Доля же введенных реформой 1965 г. «материальных стимулов» у рабочих составляла лишь 3 % от заработной платы и никак не могла вдохновлять их на эффективный труд.

Особенно неблагоприятным выглядело экономическое положение СССР на фоне мировой экономики. Если про утопическую задачу построения материально-технической базы коммунизма в СССР к 1980 г. можно было тихо «забыть», то от экономического (а отсюда и военного) соревнования с Западом зависело, в конечном счете, само существование Советского Союза и системы социализма.

Особенно опасным для СССР было обнаружившееся стадиальное отставание от Запада в технологии. С 1950 гг., ступив в эру научно-технической революции, человечество оказалось в состоянии перманентных и все ускоряющихся технологических переворотов. Первоначально путем максимальной концентрации ресурсов на ключевых участках НТР (ракеты, космос, атомная энергетика) были достигнуты внушительные успехи. Однако по мере расширения «фронта» НТР и дальнейшего ускорения темпов своего роста социалистическая экономика, построенная на жестком выполнении приказов Центра, окончательно показала свою слабую восприимчивость к научно-техническому прогрессу. 70-е годы стали для ведущих западных стран и Японии качественно новым этапом в развитии – переходом от индустриального к постиндустриальному (информационному) обществу. Советское руководство по-прежнему развивало отрасли, присущие индустриальному обществу. В результате страна с гордостью вышла на первое место в мире по производству чугуна, стали, угля, нефти, газа, тракторов и минеральных удобрений, даже не осознавая нового стадиального отставания от ведущих стран. Более того, этот факт трактовался партийными идеологами как свидетельство «углубления кризиса мировой системы империализма».

Преобразования в сфере экономики страны не были поддержаны преобразованиями в политической сфере. В 60-70-е годы на партийных съездах, Пленумах ЦК КПСС принимались многочисленные резолюции о дальнейшей демократизации общественной жизни, об ограничении влияния бюрократического аппарата. Укрепление Советского государства и, прежде всего Советов, рассматривалось как главные вопросы официальной внутренней политики. Однако в целом Советы всех уровней оставались бессильными и безгласными. Верховный совет СССР по существу призван был «единогласно» одобрять подготовленные аппаратом решения. Высший законодательный орган практически не контролировал правительство, расходы отдельных министерств и ведомств (как это принято в парламентской практике).

Все государственные и общественные структуры (профсоюзы, комсомол, народный контроль и т.д.), а также производственные коллективы пронизывала партия: через партийные организации осуществлялся контроль за деятельностью всех учреждений, подбор руководителей любого звена.

Сложившуюся структуру властных отношений законодательно закрепили Конституция СССР 1977 г. Статья 6 в Конституции узаконила роль КПСС как руководящей и направляющей силы советского общества. Но реальной властью обладала не партия в целом и даже не выбранный ею ЦК, в состав которого входили представители разных социальных групп населения (500 чел. к 80-м гг.). Решающую роль в самом ЦК с конца 60-х годов, при продолжавших регулярно собираться пленумах и съездах, стал играть постоянный аппарат, в который входили полторы тысячи партийных чиновников.

Тем временем брежневское руководство потихоньку сворачивало критику культа личности Сталина, была ужесточена цензура. Ответом стало оживление «самиздата». С апреля 1968 г. стала выходить машинописная «Хроника текущих событий», систематически информирующая о действиях защитников прав человека в СССР и о преследованиях их властями.

В начале 1969 г. была образована первая инициативная группа защиты прав человека, а в 1976 г. такие группы возникли в Москве и Киеве. Диссидентов судили по новой статье Уголовного кодекса РСФСР за распространение произведений, порочащих советский строй, некоторые заключены в психиатрические больницы. Из страны были высланы писатель Солженицын, поэт Иосиф Бродский. Ряд деятелей культуры, свободно выехавших за границу на гастроли, за критические выступления лишен советского гражданства. Академика А.Д.Сахарова выслали в Горький. Лозунгом правозащитного движения было: «Соблюдайте Конституцию СССР!»

Итак, надорвавшись в гонке вооружений и неспособный модернизировать экономику в соответствии с условиями научно-технической революции, СССР все более отставал от передовых капиталистических и новых развивающихся государств по всем экономическим и социальным показателям. «Теневая экономика» и привилегии руководителей и аппарата подрывали веру в справедливость социалистического строя.

Дата добавления: 2014-01-15