Библейские основы основы иконопочитания

Лекция 2

Основы иконопочитания в Ветхом и Новом Завете даны. Именно так нужно ставить вопрос и в связи с обширными вторжениями всякого инославия в русскую православную традиционную среду, когда множество людей приходят в смущение и говорят нам с вами, что это идолы, “мы на портреты молиться не будем”.

Обратимся же к самому Священному Писанию.

Первое, на что необходимо вам указать, это то, что иконой - иконой Божией - является сам человек. Это первый, и, надо сказать, один из основных аргументов в пользу иконопочитания. “Сотворим человека по образу нашему и по подобию”, - говорит Бог. Он говорит здесь (извините за грубоватую аналогию) как художник, который создает автопортрет. Возможно так сказать потому, что Господь говорит здесь о Своем образе и подобии. Подобие как бы усиливает сходство. Этим Господь высоко ставит человека - выше Ангелов, потому что про Ангелов не сказано, что они созданы по образу и подобию Божию, хотя они и разумные духи и вечные. Быть по образу и подобию Божию - есть привилегия только человека. И этот дар Божий человеку - быть по Его образу и подобию - чрезвычайно многогранен, чрезвычайно глубок и все творческие возможности человека в этом и заложены - в том, что человек есть образ и подобие Творца. Бог есть Творец, и человек тоже есть творец. И сужая эту огромную тему для нашего конкретного вопроса, мы должны сказать, что, будучи творцом, человек тоже способен создавать образы и подобия.

Но какие же образы и подобия, которые может творить человек, будут достойны той славы, которую Бог дал человеку? Если Бог Сам создал Свой образ и подобие, то не тем ли более человек тоже должен создавать Божий образ и подобие? Это как математическая формула: Бог создал образ и подобие Свое - человека, следовательно, человек тоже может создавать образ и подобие Божие.

Господь создал Свой образ и подобие из глины, т. е. из некоторого материала. Из чего же человек должен создавать образ и подобие? Тоже из материала. Господь не возгнушался глины - или красной земли, как говорят гебраисты. Поэтому писать иконы надо краской - тоже из земли. Искусствоведы, иконоведы и художники знают, что многие краски называются “землями”.

Так что первый и важнейший аргумент в пользу иконопочитания состоит в том, что человек есть образ и подобие Божие. Но для чего предназначил Господь этот Свой образ и подобие, куда Он его поместил? В Рай - в Эдем, расположенный на Востоке. Вспомним, что Эдем был на Востоке, и в центре Эдема росло Древо жизни. Где-то рядом росло Древо познания добра и зла, а человек был живой иконой Божией, пребывавшей в Раю на Востоке. И весь мир был устроен “весьма хорошо” - “добро зело” - и был предоставлен человеку для того, чтобы он его возделывал и возвышал до райского состояния.

Теперь, без дальнейших околичностей, посмотрите на православный храм. На востоке расположен алтарь, в центре храма стоит престол, украшенный семисвечником в виде древа. За престолом находится икона. Одним словом, только православный храм уподобляется мирообъемлющему храму, созданному Господом. Господь весь мир создал, как Свой храм. “Небо престол Мой, земля - подножие ног Моих”. Причем, когда православные храмы возникали, никто, конечно, не стремился к тому, чтобы специально уподобить храм Эдему. Это все возникло как бы само собой, но мы видим, что это так. Если Господь в этот Свой мирообъемлющий храм поместил икону, то естественно, что и мы должны творить иконы, достойные Бога и помещать их, естественно, в храм. Поскольку это все на первых же страницах Библии изложено, то постольку же это занятие является достойнейшим человека и его, можно сказать, призванием - важнейшим занятием. Икона таким образом получает чрезвычайно высокий статус - из первых двух глав Книги Бытия.

Все это было в мире первозданном, который потом разрушился. Произошел как бы некий взрыв, все погибло, омрачилось. Началась эмпирическая земная история, и вот тут-то как раз, как будто бы Моисей очень определенно нам говорит о том, что нельзя сотворить себе кумира: не сотвори себе кумира и всякого подобия елика на небеси горе, елика на земли низу, и елика в водах под землею (Ис. 20:4). На это всегда и ссылаются.

Эта знаменитая заповедь в Библии подтверждается и в других местах. Например, Второзаконие, 4: 15-27. Там Господь говорит: “Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве из среды огня, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого-либо кумира, представляющих мужчину или женщину, изображения какого-либо скота, который на земле, изображения какой-либо птицы крылатой, которая летает под небесами, изображения какого-либо гада, ползающего по земле, изображения какой-либо рыбы, которая в водах ниже земли; и дабы ты, взглянув на небо и увидев солнце, луну и звезды и все воинство небесное, не прельстился и не поклонился им и не служил им, так как Господь, Бог твой, уделил их всем народам под всем небом... Если же,... долго живши на земле, вы развратитесь, и сделаете изваяние, изображающее что-либо, и сделаете зло сие пред очами Господа, Бога вашего, и раздражите Его: то свидетельствую вам сегодня небом и землею, что скоро потеряете землю, для наследования которой вы переходите за Иордан; не пробудете много времени на ней, но погибнете. И рассеет вас Господь по всем народам, и останетесь в малом числе между народами, к которым отведет вас Господь. ” Это довольно подробное перечисление - ничего не забыто. Даже страшно читать все эти перечисления - ничего нельзя изображать, ни в каком виде. Получается так, что Господь создал икону Свою - создал человека как творца, но больше никому не разрешил творить иконы. И получается, что этот наш первый аргумент, который мы так победоносно изложили - он пал, он как бы отринут прямыми запрещениями Господа.

Это было бы все так, если бы мы не стали читать Библию дальше.

Возвращаемся к Книге Исход, глава 35, стихи 30-35: “Господь назначил... Веселиила, сына Урии, сына Ора, из колена Иудина, и исполнил его духом Божиим, мудростию, разумением, ведением и всяким искусством, составлять искусные ткани, работать из золота, серебра и меди, и резать камни для вставливания, и резать дерево, и делать всякую художественную работу; и способность учить других вложил в сердце его, его и Аголиава, сына Ахисамахова, из колена Данова. Он исполнил сердце их мудростию, чтобы делать всякую работу резчика и искусного ткача и вышивателя по голубой, пурпуровой, червленой и виссонной ткани, и ткачей, делающих всякую работу и составляющих искусные ткани”. Но здесь ничего не говорится об изображении живых существ. Все это делалось и изображались орнаменты одни - полоски, волны какие-нибудь. Дальше в этой же книге говорится, что Веселиил сделал “умывальник из меди и подножие его из меди с изящными изображениями, украшающими вход скинии собрания”. Не совсем понятно, что за изящные изображения - может быть, они тоже не имели никакого образа живого существа? Возможно и нет, об этом ничего не сказано. Читаем в главе 37: “ Сделал Веселиил ковчег из дерева... и обложил его чистым золотом внутри и снаружи, и сделал вокруг его золотой венец.... И сделал двух херувимов из золота,... выдававшимися из крышки сделал херувимов с обоих концов ее. И были херувимы с распростертыми вверх крыльями и покрывали крыльями своими крышку, а лицами своими были обращены друг к другу; к крышке были лица херувимов”.

Итак, Веселиил сделал все-таки человекоподобные крылатые образы. Мы читали Исход, а во Второзаконии, гл. 27, есть еще один стих (15): “Проклят, кто сделает изваянный или литый кумир, мерзость перед Господом, произведение рук художника, и поставит его в тайном месте!” Опять проклятие на изображение. Что же это за такие противоречия - то одно, то другое?

Кумир это и есть изображение, а Веселиил сделал изображение - причем из золота, и поставил его в тайном месте. Потому что Святое святых было самым тайным местом: никто никогда, кроме первосвященника, и то раз в год, не мог войти в Святое святых. Самым святым там был ковчег завета, ящик из дерева ситтим, обложенный золотом, длиной примерно 1 м 40 см. И вот на крыше его стояли статуи золотых херувимов. Значит, он проклят, тот, кто поставил изваяния в тайном месте? Может быть, Библия просто непоследовательна?

Читаем Библию дальше и доходим до 3-ей Книги Царств, глава 6, стихи 23-28. Здесь мы уже читаем об эпохе Соломона. Соломон сделал храм по подобию скинии, но только он был гораздо богаче и гораздо больше по размеру. “И сделал в давире (святилище) двух херувимов из масличного дерева, вышиною в десять локтей. Одно крыло херувима было в пять локтей и другое крыло херувима в пять локтей; десять локтей было от одного конца крыльев его до другого конца крыльев его. В десять локтей был и другой херувим. Одинаковой меры и одинакового вида были оба херувима.... И поставил он херувимов среди внутренней части храма. Крылья же херувимов были распростерты, и касалось крыло одного одной стены, а крыло другого херувима касалось другой стены; другие же крылья их среди храма сходились крыло с крылом. И обложил он херувимов золотом”.

Итак, вышиною в десять локтей. Локоть и есть локоть, и, исходя из этого бывает разная мера локтя. Но в общем это примерно 45 см, немножко меньше полметра. Значит, 10 локтей это 4, 5 м. И размах крыльев 4,5 м. Это очень высокая статуя. И рядом такая же статуя. Опять же - в тайном месте.

Но этого мало было Соломону, и “на двух половинах дверей из масличного дерева он сделал резных херувимов и пальмы и распускающиеся цветы, и обложил золотом; покрыл золотом и херувимов и пальмы. И у входа в храм сделал косяки из масличного дерева четырехугольные, и две двери из кипарисового дерева... И вырезал на них херувимов и пальмы и распускающиеся цветы, и обложил золотом по резьбе”. Ну, про пальмы и цветы ничего сказать нельзя, они нигде не запрещены, а херувимы все-таки живые одушевленные существа.

Но не только херувимов изображали по приказу Соломона. По его приказу было выполнено медное море. “Оно стояло на двенадцати волах; три глядели к северу, три глядели к западу, три глядели к югу и три глядели к востоку; море лежало на них, и зады их обращены были внутрь под него”. Это уже были реальные изображения животных - всего 12 фигурок. Но и этого мало было Соломону: “И сделал он десять медных подстав... И на стенках... изображены были львы, волы и херувимы”. И в более мелких местах все время повторяются эти изображения: херувимы, волы и львы, эти три вида изображения живых существ.

Описание очень тщательное и подробное, по существу это некая музейная инвентаризация. Ясно, что автор этих строк ни одной секунды не сомневался в том, что все это правильно, законно и соответствует постановлениям Божиим, воле Божией, и что закону Моисееву все это соответствует.

Вопрос в том, как же все это согласовать. Перед нами явно противоречащие друг другу тексты. Надо сказать, что все до одного протестанты (сколько я ни просматривал разных протестантских книжек) очень легко выходят из этого положения: просто они одни тексты упоминают, другие - нет. Что нам нравится, принимаем, что не нравится - то откладываем. Но я думаю, что это не очень порядочно, и мы пойдем другим путем.

Кроме этих изображений, были и другие, упоминаемые в Ветхом Завете. Прежде всего - это изображение медного змия. Это Книга Чисел. Ну, вы знаете, иудеи ему поклонялись: кто смотрел на этого змия, тот был избавлен от укуса змей, которые кишели там. И вот в Евангелии от Иоанна, гл. 3, Спаситель говорит знаменательные для нашей темы слова: “Как Моисей вознес змею в пустыне, так должно вознесену быть Сыну человеческому, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную”. Господь, говоря о Своем будущем страдании на Кресте, в качестве прообраза напоминает об изваянии - об изваянии некоего пресмыкающегося, которого изобразил тот самый Моисей, которому предписаны были заповеди, запрещающие всякое изображение. И вот Моисей делает эту самую змею, а Спаситель наш Иисус Христос ссылается на это изображение.

Ну, и как это все согласовать? Тут уже мы с вами просто вынуждены согласовывать: ведь раз Сам Господь упоминает об изваянии, значит тут смысл идет какой-то. Св. Отцы дают толкования этого текста в Книге Чисел, но никто из них не говорит о том, что изображение змея противоречит заповеди Моисеевой. Для древних учителей Церкви это вопроса не составляло, никто из них противоречия здесь не видел. И протестанты об этом противоречии не говорят вообще. Но мы с вами его видим, для нас оно все-таки есть. Блж. Феодорит говорит, что это прообразовало страдания Спасителя. “Спасительные страдания прообразуются медным змием, ибо как медный змий не имел змеиного яда, так Единородный Сын имел человеческое тело, но не имел греховной скверны. И как угрызаемые змеями, взирая на медного змия, получали спасение, так уязвляемые грехом, несомненно веруя в страдания Спасителя нашего, оказывались победителями смерти...”

В общем, это значит, что изображение медного змия является некоторой иконой, символической иконой Христа - образом Его. Когда Господь говорит, что “как Моисей вознес змею в пустыне, так должно вознесену быть Сыну человеческому” - это же образ! И блж. Феодорит тоже, раскрывая эту тему, говорит, что это образ: как Христос пришел в подобии и плоти, но без греха, так и изображение медного змия было материально, подобием плоти, но без жала смертоносного. Это был образ, таинственный образ, глядя на который, древние евреи спасались силою Христовою, силою второй Ипостаси Божией - Сына Божия. Такой удивительно таинственный и, я бы сказал, могучий образ.

В Библии есть еще одно место, где говорится об изваянии. В Книге Судей (17: 1-4) говорится об изображении, которое сделал Миха на горе Ефремовой. Книга Судей - книга историческая. Миха с горы Ефремовой - простой иудей. Когда Соломон делает храм, это одно, а когда Миха делает себе кумир, это другое. И что же мы здесь читаем: “И сказала мать его: это серебро я от себя посвятила Господу для сына моего, чтобы сделать из него истукан и литый кумир; так отдаю оное тебе.... Она взяла двести сиклей серебра и отдала их плавильщику. Он сделал из них истукан и литый кумир, который и находился в доме Михи”. И Миха завел себе левита, и левит у него совершал богослужения перед этим самым истуканом. Но потом другие иудеи отняли у него этот истукан и унесли с собой, и левита увели тоже. Так что Миха был некоторым образом наказан, и быть может, потому, что это все-таки было уже нарушение заповеди. Хотя в Книге Судей ничего не говорится о том, что Господь осудил Миху. Осуждения никакого нет, просто рассказывается об этом Михе, как он поступил, и все. Миха был очень благочестивый человек, и мать его была очень благочестива, они же Господу посвятили это все, и Господь их не покарал. Ну, украли у них все это, но не более того.

Но мы знаем из Библии, что иудеи постоянно изменяли Господу, ставили Ваалов на высотах, сооружали капища, в этих капищах ставили настоящих Ваалов и там молились. И это в Священном Писании действительно осуждается. Пророки мечут громы и молнии за то, что иудеи это делают, благочестивые цари разрушают эти капища, а если забывают разрушать, то Писание это осуждает: дескать, такой-то царь такой-то династии был благочестив, но высоты не уничтожил. Видите, какая разнообразная картина. Но, хотя она и разнообразна, нужно свести ее к некоему единообразию. Миха является прямым нарушителем закона, но одновременно и свидетельством милосердия Божия: Господь, сказавший, что будет проклят всякий, сделавший изображение, на самом деле по любви Своей щадит человека. Но что же тогда, может быть, Он и нас просто щадит, когда мы преступаем заповедь такую важную? Может быть, Он просто простил Соломона, когда тот делал изображения в Храме (ведь мы знаем, что у Соломона были другие грехи, и Господь их ему простил)? Тогда, может быть, Он и Веселиилу простил? Но зачем тогда Господь повелел сделать змия в пустыне, зачем упоминается это изображение?

Израиль, окруженный могущественными государствами, мог бы раствориться среди этих народов, полностью переняв их обычаи и религиозные обряды. Поэтому запрет изображений – это педагогическая мера. На самом деле изображения не запрещены. Они благословлены Богом, когда они посвящены Ему. Поэтому в скинии они и находятся. Но только в скинии, больше нигде - только как исключение, чтобы показать, что изображение - тоже “добро зело”, сделанное во славу Божию. Однако по грубости сердец иудейских, по неспособности ветхозаветного народа сохранить веру, Господь, оберегая этот народ, и запретил ему делать изображения. И запретил все же не абсолютно, а относительно - до тех пор, пока не придет Спаситель, пока не наступит царство Мессии (об этом не сказано, но это можно вывести). До тех пор действует этот запрет на домашнее употребление изображений. Вспомним, что у иудеев Храм был только один. Что же касается случая с Михой, то здесь просто видно снис-хождение Божие, потому что в эпоху Судей не было закона, не было единого правительства, каждый жил по-своему, и никто не знал, как правильно жить. Аарон сделал золотого тельца, но это был явный грех, прощенный после покаяния. Это был явный грех, так как золотой телец был сделан для всенародного поклонения. И это очень важно усвоить, дорогие братья и сестры, что Господь благословляет изображения для славы Своей.

Почему же в тайном месте их ставить запрещено? Для того, чтобы иудеи не создавали себе тайных святилищ, не устраивали себе личных кумирен, чтобы они не развращались тайно, чтобы ни явных, ни тайных идолов нигде не было. Что же касается Святого святых, то это, хотя и тайное место, но это тайна Божия, это место славы Божией, и там они как раз оказываются уместными, эти изображения. И вот медный змий, который является совершенно таинственным прообразом Христа, о чем Сам Христос и говорит.

Упоминая о медном змие, мы с вами переходим к Новому Завету. И вот оказывается, что если мы с вами подходим научно и системно, то мы с вами должны обратить внимание на то, есть ли в Новом Завете какие-нибудь еще упоминания об изображениях. Оказывается, есть. И вот их мы должны объединить, подвести под них некое общее правило и постараться вывести закономерность. Оказывается, что в Четвероевангелии дважды упоминается об изображениях. Первый раз Сам Господь Иисус Христос вспоминает ветхозаветное изображение змия и уподобляет его Самому Себе, второй раз - когда речь идет о динарии с изображением кесаря.

Давайте вчитаемся в текст, в котором говорится о динарии кесаря. Когда фарисеи задавали коварный вопрос: позволительно ли давать подать кесарю или нет, они никак не ожидали того ответа, который дал им Христос. Это была провокация, самая обычная провокация. Они Его хотели втянуть в политическую дискуссию (не будем забывать, что Иудея находилась под властью Рима) и донести властям. Он им ответит, допустим, что нельзя давать подать кесарю, значит, Он политический враг римлян. А Господь им отвечает: что вы Меня искушаете? Покажите Мне монету. Чье это изображение и надпись? - Кесаревы. Тогда говорит им: Итак, отдавайте кесарю кесарево, а божие - Богу. Все очень просто в Священном Писании - и неисчерпаемо глубоко. Если это перевести в категорию наших обычных человеческих понятий, то Господь здесь использует, если хотите, замечательный и очень тонкий полемический прием: Он переводит дискуссию на другой уровень. Он не дал Себя втянуть в провокационную беседу, а просто перевел ее на другой уровень. Дело в том, что в ответе Иисуса Христа изображение и надпись упоминаются как символ - как символ власти кесаря. Изображение и надпись кесаревы на деньгах - все это вместе есть символ его политической власти и могущества, символ его государственной власти, почему и надо платить ему подать. И в наше время на любой монете - герб или изображение государя - именно как символ данного государства. Это символ, а не просто изображение. Вот это очень важно, потому что Господь здесь говорит не просто об изображении как таковом, не об идоле Он здесь говорит, не о портрете, а говорит о символе - о символическом значении изображения, и кстати, вместе с надписью. Следовательно, возможны символические изображения, свидетельствующие о силе и могуществе некоего царства. Почему же мы не может делать подобные изображения с надписями (кстати, на иконах по канонам всегда делается надпись), которые были бы такими, условно говоря, “монетами” Царства Христова, которое несть от мира сего? И если мы вспомним, что изображение медного змия Господь тоже упоминает как некую аллегорическую икону Самого Себя, то мне кажется, этих двух свидетельств уже вполне достаточно. Речь идет, конечно, о возможности символических изображений Царства Небесного. Тертуллиан приводит очень интересные сведения о спорах своего времени (т. е. в конце II в.) об иконопочитании. Интересно, что были противники иконопочитания, и к ним принадлежал Тертуллиан, но были и сторонники.

“Некоторые возражают и против запрещения создавать изображения, ссылаясь на то, что Моисей в пустыне сотворил из бронзы изображение змеи”. Тертуллиан полемизирует с этими “некоторыми”: “Но ведь это совсем другое дело. Изображения, которые воздвигаются для истолкования чего-либо скрытого, [служат?] не для упразднения закона, но защите своего дела. Кому не очевидно, что эта статуя должна была символизировать обличие Господнего Креста, которому предстоит освободить нас от змия, т. е. от ангелов диавола. Если же впоследствии тебе откроется предписание изготовить изображение, поступай подобно Моисею, и не изготовляй никакого изображения, если только тебе не предпишет сделать это Бог”. Это он спорит с какими-то художниками, конечно. И иронически говорит: поступай подобно Моисею, Моисею было откровение Божие, а тебе какое откровение? куда ты лезешь со своими изображениями?

Но дело в том, что сам Тертуллиан допускает возможность символического изображения Божия - если Господь откроет. Но для нас бесспорный авторитет Церкви безусловно больше, чем авторитет Моисея. Моисей - один из ветхозаветных святых, а у нас - соборный авторитет Церкви, который как раз и отвечает Тертуллиану: да, изволение Духа Святого и нам, и мы пишем изображения, которые носят символический характер. (Изображения Божии, конечно, не должны носить грубый, натуралистический характер, как это было в конце XIX в.). И, как вы видите, мнение Тертуллиана Церковь отвергла, а мнение его неведомых противников, его оппонентов, Церковь приняла, хотя сами они нам остались неизвестны. Значит, в конце II в. уже существовали священные изображения.

Действительно, нам известна одна фреска, которая датировалась концом II - началом III в., это изображение Матери Божией с Младенцем, древнейшая композиция, но были и другие священные изображения, они до нас просто не дошли, однако Тертуллиан сохранил об этом драгоценное свидетельство.

Итак, спор о монете (в тексте о динарии) может быть истолкован в пользу того, чтобы считать икону такой монетой - таким же символом Царства Божия. Такой образ использовал св. Игнатий Антиохийский - ученик св. Апостолов. Он говорит так: есть как бы две монеты, одна Божия, другая - мирская, и каждый имеет для себя собственный образ. Неверующие - образ мира сего, а верующие любви - образ Бога Отца через Иисуса Христа. Я думаю, что Игнатий Антиохийский имел в виду не изобразительный образ, а словесный. Но как раз в те времена границы между словесным и изобразительным образом не было. Как и в древнерусском языке слово “писать” означает и писать слова, и писать картину, точно также в греческом слово grapho означает и писать картину, и писать текст. На раннем этапе язык сближает слово и образ. И VII Вселенский собор как раз и скажет, что надо почитать образ наравне со Священным Писанием.

Теперь мы обратимся ко второй части Нового Завета - к Деяниям и Посланиям Апостольским. Здесь у нас целый ряд материалов. Во-первых, хочу напомнить вам о том, что тень апостола Петра исцеляла болящих. К этому нужно отнестись очень серьезно. Ведь тень - это тоже образ, хотя и не искусственный, а естественный, природный, но это все-таки образ. И говоря об этом, нельзя не вспомнить о том, что древние легенды Греции и Индии повествуют нам одинаково о том, что искусство родилось из воспроизведения тени. Люди размышляли о том, откуда пошло искусство и считали, что оно возникло из перерисовывания тени. Тень человека, тень предмета - это же образ. Разумеется, в данном случае, в случае ап. Петра, речь идет не о тварном образе, не о рукотворном, но все же чудо совершается не руками апостола, а особым способом - тенью. У апостола Павла тоже совершаются удивительные чудеса. Вы помните, что головотяжи ап. Павла (платочки, покрывала) налагали на больных, и больные тоже исцелялись - предметами. Это, на первый взгляд, не имеет прямого отношения к иконопочитанию, но имеет отношение к почитанию реликвий. А почитание икон и почитание реликвий тесно связаны между собой. И вот такое почитание реликвий, чудеса от реликвий, мы видим в Деяниях Апостолов.

Есть, наконец, в Посланиях Апостольских и прямой текст, в котором бесспорно и безусловно говорится об изображениях. На этот текст никто никогда не обращал внимания, потому что не было в этом нужды. Задача апологии изображения никогда не ставилась, она ставится нами впервые потому, что нас стали окружать разные иконоборцы, которых не было со времен VII Вселенского собора. Во времена VII Вселенского собора хорошо потрудились Иоанн Дамаскин и Феодор Студит, а также другие апологеты иконопочитания, они как раз много говорили о значении образа в Ветхом Завете, и нам дорогу проложили, но мы и некоторую новую аргументацию имеем право находить и прибавлять.

Так вот, в Послании к Галатам (3:1): “О несмысленные Галаты! Кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых пред глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый?” Этот перевод совершенно аутентичен греческому переводу. Здесь сказано: “предначертан”, а в других переводах сказано несколько иначе: “преднаписан.

Надо сказать, что святоотеческих толкований этот текст почти не привлекал. Один только Иоанн Златоуст коснулся этого текста, задумался о нем, но у Иоанна Златоуста не было, конечно, той задачи апологии образа, которая стоит перед нами. Поэтому Иоанн Златоуст дает другое объяснение данного образа. Он говорит, что галаты (их община) силою веры как бы [...] само Распятие и силою веры видели все: арест, поругания, поношение. Все это они видели силою веры, по мнению Иоанна Златоуста. Иоанн Златоуст величайший учитель Церкви, и раз он так пишет, то, наверное, он прав, и были галаты, которые силою веры все это действительно видели. Но это нисколько не мешает нам утверждать, что было и другое: “пред глазами”, т. е. силою глаз, галаты видели начертанный образ Распятия. У нас нет формальных оснований понимать этот текст как-то иначе.

Под конец кажется уместным вспомнить о Туринской плащанице. Хотя Туринская плащаница оспаривается, но у нас сейчас есть православные авторы, которые признают подлинность Туринской плащаницы. Это покойный протоиерей Глеб Каледа, который написал об этом брошюру, изданную два года тому назад; это епископ Василий Родзянко, который совершенно независимо тоже написал работу о подлинности Туринской плащаницы.

Вот это основной материал, который содержится в библейском писании Ветхого и Нового Завета, и который можно рассматривать как основы иконопочитания. Он достаточен для того, чтобы признать иконопочитание вполне укорененным в Священном Писании и в Священном Предании, подтверждающем его.

Дата добавления: 2014-01-20