ЛЕКЦИЯ 3. Недостаток гносеогенной концепции состоит в том, что ей не удается выстроить генетическую цепочку, хотя она на это и претендует

Недостаток гносеогенной концепции состоит в том, что ей не удается выстроить генетическую цепочку, хотя она на это и претендует, не удается объяснить умозрительный характер философии из опыта, не удается объяснить возникновение общей теории из прикладных знаний. В самом деле, есть ли прямая преемственность между эмпирическим опытом и философской рефлексией? Возможны ли причинно–следственные связи от пра–науки к философии? Если науку понимать в европейском смысле, то этот тезис следует перевернуть: только философская рефлексия может пересмотреть опыт и из прикладных знаний сделать науку, что и случилось в Греции. Философия сама является фактором появления науки. Итак, следует признать, что гносеогенная концепция не состоялась хотя бы потому, что существенно модернизирует античность с позиций позитивизма. Она называет причиной философии то, что само могло возникнуть только в результате функционирования последней.

Содержание гражданских процессуальных принципов

Классификация гражданских процессуальных принципов

Понятие гражданских процессуальных принципов

Принципы гражданского процессуального права являются разновидностью общеправовых принципов, в связи с чем при определении их понятия следует руководствоваться общетеоретическими положениями. Их своеобразие обуславливается природой гражданских процессуальных норм и средой реализации – гражданским судопроизводством.

Само понятие «принцип» имеет латинское происхождение и означает основное, исходное положение какой-либо теории, учения, мировоззрения. Принципы права представляют собой его идейные основы и нормативно-руководящие начала.

Выделяют два способа фиксации принципов в нормах права:

Ø текстуальный – основополагающие положения непосредственно закрепляются в конкретных гражданских процессуальных нормах (ст.ст. 5-10 и др. ГПК),

Ø и смысловой, когда содержание конкретного принципа выводится из системного анализа отдельных правовых норм или институтов (например, существование принципа диспозитивности следует из ст.ст. 3, 29, 31, 48, 54 и др. ГПК).

При этом следует учитывать, что принцип гражданского процессуального права в обязательном порядке находит свое закрепление не в одной, а в нескольких нормах, вследствие чего является самостоятельным институтом. Так, зафиксированный в ст. 8 ГПК принцип независимости судей проявляется и в ст.ст. 16, 19, 192, 194, 369 и др. ГПК.

Гражданские процессуальные принципы представляют собой закрепленные непосредственно в нормах гражданского процессуального права или вытекающие из его содержания нормативно установленные основополагающие положения (идеи, руководящие начала), отражающие взгляды российского общества на отправление правосудия по гражданским делам.

Как и любая другая классификация, классификация принципов гражданского процессуального права является довольно условной и неоднозначной.

Различными авторами все принципы подразделяются на:

Ø организационные – определяющие судоустройство

Ø функциональные – определяющие судопроизводство.

Ø конституционные

Ø общеправовые принципы, присущие всем отраслям права

Ø межотраслевые принципы, присущие нескольким отраслям права

Ø отраслевые принципы, присущие исключительно гражданскому процессуальному праву

Ø принципы правовых институтов, присущие какому-то одному институту.

Однако, при всем многообразии принципов и их классификаций следует согласиться с позицией, что принципов именно гражданского процессуального права не может быть много. В этой связи обоснованно указывается, что состав гражданских процессуальных принципов ограничен принципами процессуального равноправия, диспозитивности, состязательности, законности и юридической истины (обоснованности судебных постановлений) и некоторые др.

Принцип законности

представляет собой один из основных критериев определения эффективности гражданского процесса. Понятие законности рассмотрения и разрешения дела неразрывно связано с правильным применением судом норм материального и процессуального законодательства в гражданском процессе. В п. 2 постановления Пленума ВС № 23 от 19.12.2003 г. № 23 «О судебном решении» отмечается, что решение является законным только в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права.

Принцип законности – реально существующая, объективная конструкция, обеспечивающая правильное функционирование права в гражданском судопроизводстве.

В узком смысле данный принцип характеризует собой правообеспечительные меры: применение гражданских процессуальных санкций, привлечение виновных лиц к процессуальной ответственности, пресечение неправомерной деятельности, а также определяет способы и средства устранения судебных ошибок.

Принцип законности представляет собой самый общий и основной из принципов деятельности, регулируемой правом. Он является одновременно и общеправовым принципом, и принципом отраслевым, вследствие чего имеет практическое значение, выражая органическое единство материального и процессуального права, степень реального воплощения в жизнь правовых предписаний.

Принцип законности гражданского судопроизводства закреплен в нормах Конституции (ч. 2 ст. 4, ст. 15 и др.), ФКЗ «О судебной системе РФ» (ст.ст. 3, 5, 6) и ГПК (ст.ст. 1, 2, 11 и др.), в соответствии с которыми признается:

Ø верховенство Конституции и ФЗ над другими правовыми актами на всей территории РФ;

Ø обязанность суда неукоснительно и правильно применять нормативные правовые акты при рассмотрении и разрешении гражданских дел;

Ø необходимость строго соблюдать установленный порядок гражданского судопроизводства;

Ø обязательность и неукоснительность исполнения судебных актов и т.п.

Принцип судебной истины

Проблеме достижения истины в гражданском судопроизводстве в последнее время рядом авторов уделяется большое внимание. Несмотря на различную терминологию (относительная истина, судебная истина, юридическая истина, формальная истина и т.п.) все авторы сходятся фактически в одном – истина, установленная в ходе состязательного гражданского процесса не может, да и не является «объективной» в философском понимании данного термина.

Судебная истина представляет собой истину:

1. установленную судом, осуществляющим правосудие;

2. в рамках одного конкретного дела, в отношении конкретных лиц, участников дела, конкретной ситуации, фактов, обстоятельств, причин и следствий;

3. выясняемую с соблюдением процессуальной формы, принципов, правил, гарантий и с обеспечением права на участие в процессе сторон и др. участников;

4. характеризующуюся внутренним единством;

5. являющуюся целью судебного процесса, который не может развиваться в направлении, заведомо противном открытию истины.

Итогом судебного познания должна становиться судебная истина.

Своеобразие судебной истины заключается в том, что суд исследует не все обстоятельства, имеющие значение по делу, а только представленные ему на рассмотрение спорящими сторонами. Кроме того, суд принимает без доказывания общеизвестные факты, а также факты, установленные вступившим в законную силу решением или приговором суда. В постановлении Пленума ВС «О судебном решении» указывается, что имеющие значение для дела факты могут подтверждаться также и обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании.

Фактическое содержание принципа судебной истины составляют законодательно закрепленные требования к суду, лицам, участвующим в деле, и иным участникам процесса полно и всесторонне установить обстоятельства дела. Установление судебной истины по делу гарантируется как гражданской процессуальной формой, так и принципом состязательности. Отказ от принципа судебной истины отождествляется с отказом от правосудия вообще.

К процессу установления судебной истины привлекаются все участники производства в суде первой инстанции. Так, в соответствии с указаниями закона стороны обязаны обосновывать и доказывать свои требования и возражения. Суд – обязан определять состав фактов, подлежащих доказыванию, пределы судебного познания и оказывать в необходимых случаях содействие сторонам в получении доказательств. Свидетели, эксперты, специалисты и переводчики в гражданском процессе – должны способствовать установлению судебной истины путем добросовестного выполнения своих функций.

Ошибки в установлении судебной истины (истины по делу) законом отнесены к обязательным основаниям отмены решения в апелляционном, кассационном или надзорном порядке, а также являются основанием для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам вступивших в законную силу решений и определений суда.

Методом достижения истины в гражданском процессе выступает состязание сторон в условиях равноправия.

Принцип диспозитивности

является одним из основных принципов гражданского процесса.

Данный принцип, как указывалось еще в начале XX века, принадлежит к числу безусловных и непреложных начал гражданского судопроизводства.

Все движение гражданского процесса от стадии к стадии зависит от воли заинтересованных лиц, а содержанием принципа диспозитивности является деятельность сторон (а также третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования), от которой зависит возникновение, развитие и прекращение процессуальных правоотношений и которая продиктована их интересами в материально-правовой сфере. Сущность принципа диспозитивности заключается в неразрывном единстве двух составляющих:

Ø свободы выбора варианта получения защиты нарушенного или оспариваемого права (мировое соглашение, претензия, переговоры, посредничество, третейский суд, гос. суд)

Ø свободы выбора вариантов поведения в процессе защиты права.

Участники гражданского процесса для эффективной защиты своих позиций должны иметь законодательную возможность маневрирования предоставленными им правовыми возможностями: изменять предмет и основание иска, предоставлять суду новые факты и доказательства, заявлять ходатайства и т.п. В этой связи диспозитивность совершенно справедливо называют двигательным началом гражданского процесса.

Принцип диспозитивности проявляется в:

1. обеспечении динамики правоприменительной деятельности в сфере гражданской юрисдикции;

2. обеспечении возможностей для осуществления актов саморегуляции сторон в ходе осуществления правоприменительной деятельности;

3. обеспечении многовариантности осуществления процессуальных действий сторон;

4. обеспечении оптимального соотношения проявления частноправового и публично-правового начал в гражданском процессе;

5. стимулировании активной позиции сторон в защите своих субъективных прав путем предоставления комплекса процессуальных возможностей для получения желаемого результата;

6. оптимизации гражданской процессуальной формы.

Действие принципа диспозитивности проявляется в порядке возбуждения производства по гражданскому делу, в порядке изменения вида процесса по конкретному делу, в порядке развития процесса по конкретному делу, а также в процедуре прекращения гражданского процесса по конкретному делу.

От активной позиции заинтересованных лиц непосредственно зависит:

Ø обращение в суд (ст.ст. 3, 4 ГПК);

Ø передача спора на рассмотрение в третейский суд (ст. 3 ГПК);

Ø рассмотрение дела в закрытом судебном заседании (ст. 10 ГПК);

Ø отвод судьи, секретаря судебного заседания, прокурора, эксперта, специалиста, переводчика (ст. 19 ГПК);

Ø определение в отдельных случаях подсудности (ст.ст. 29, 31, 32, 33 ГПК);

Ø определение предмета и основания иска, а также размера исковых требований (ст. 39 ГПК);

Ø заключение мирового соглашения (ст. 39 ГПК);

Ø определение процессуальных соучастников (ст. 40 ГПК);

Ø определение процессуального противника (ст. 41 ГПК);

Ø определение третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования на предмет спора (ст. 43 ГПК);

Ø решение вопроса об участии представителя (ст. 48 ГПК);

Ø определение объема полномочий представителя (ст. 54 ГПК);

Ø определение средств доказывания (ст. 57 ГПК);

Ø решение вопроса об обеспечении доказательств (ст. 65 ГПК);

Ø решение вопроса о признании доказательств (ст. 68 ГПК);

Ø определение судебно-экспертного учреждения или конкретного эксперта (ст. 79 ГПК);

Ø определение вопросов, подлежащих разрешению при проведении экспертизы (ст. 79 ГПК);

Ø продление (ст. 111 ГПК) или восстановление (ст. 112 ГПК) процессуальных сроков и многое другое.

Принцип состязательности

Под состязательностью следует понимать начало личной автономии сторон в гражданском процессе, в силу которого только от заявления сторон зависит, чтобы судья действовал и как бы он действовал. Стороны являются полными «господами процесса», судья же занимает объективное нейтральное положение.

В отличие от принципа диспозитивности, определяющего возможности лиц, участвующих в деле, по распоряжению объектом спорного правоотношения и движением гражданского процесса, принцип состязательности определяет их права и обязанности по отстаиванию своей позиции в суде, по доказыванию своих требований и возражений, способы и методы формирования материалов дела, закрепляет активность сторон и других участников процесса. Обусловлено это тем, что гражданские права являются частноправовыми, в связи с чем их защита подпадает под автономию воли сторон. Известный норвежский криминолог Нилье Кристи рассматривает гражданско-правовые споры как некую «собственность» сторон и отмечает, что как сам спор, так и право его защиты, а также все связанное с осуществлением этого права «принадлежит» исключительно сторонам.

Принцип состязательности гарантирует полное, всестороннее и правильное установление судом фактических обстоятельств дела, способствует установлению судебной истины и обеспечивает вынесение законного и обоснованного решения. Он может реализовываться в полном объеме только при наличии процессуального равноправия сторон. Обусловлено это тем, что реально состязаться в отстаивании своих субъективных прав и законных интересов стороны могут только в случае нахождения в одинаковых, равных правовых условиях, с использованием идентичных процессуальных средств.

Принцип состязательности закреплен в ст. 12 ГПК, в соответствии с которой правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Аналогичное положение закреплено и в ч. 3 ст. 123 Конституции.

Основу принципа состязательности составляет положение, в соответствии с которым правильное (верное) решение может быть сформировано лишь на основе анализа судом противоречивых мнений. Проявление принципа состязательности заключается в том, что противопоставленные в процессе друг другу стороны и иные заинтересованные в исходе дела лица в соответствии с противоположностью своих интересов вправе отстаивать свою правоту в споре. Они состязаются в присутствии суда, убеждая его и друг друга в своей правоте в споре путем предоставления различных доказательств.

Результаты состязательного процесса являются наиболее демократичными и убедительными, что предопределяется переложением обязанности по доказыванию с суда на лиц, участвующих в деле. В соответствии с требованиями гражданского процессуального законодательства, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом (ст. 56 ГПК).

Содержание принципа состязательности составляют:

1. право определять предмет доказывания, указывая в подаваемых заявлениях на подлежащие выяснению обстоятельства. Этим правом предопределяется то обстоятельство, что действия суда напрямую связаны с требованиями истца и возражениями ответчика, следствием чего является разрешение судом дела только в объеме заявленных ими требований и возражений;

2. право представлять соответствующие доказательства как при обращении в суд, так и в ходе судебного разбирательства;

3. право знать позицию противоположной стороны путем получения копий заявлений, жалоб и т.п., прилагаемых к ним документов. В соответствии со ст. 149 ГПК при подготовке дела к судебному разбирательству стороны обмениваются имеющимися у них доказательствами, подтверждающими их требования и возражения. (в АПК это право закреплено в качестве обязанности)

4. право на своевременное получение информации о месте и времени рассмотрения дела; (суды устанавливают сроки прохождения корреспонденции)

5. право на ознакомление с материалами дела (прочтение, снятие копий с документов и т.п.);

6. право иметь своего представителя в суде;

7. право высказывать собственные соображения и мнения по всем вопросам, возникающим в процессе рассмотрения дела.

В целях обеспечения законности в состязательном гражданском процессе определенная роль отводится и суду. «Чистой» состязательности, при которой суд занимал бы в процессе роль пассивного стороннего наблюдателя, а процесс сводился бы к «свободной игре спорящих сторон» в настоящее время в гражданском судопроизводстве нет.

В соответствии с современным проявлением принципа состязательности суд определяет круг имеющих значение для дела обстоятельств, какой из сторон они должны доказываться, а также выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Суд также вправе предложить лицам, участвующим в деле, предоставить дополнительные доказательства, однако сам заниматься их поиском и сбором не может, за исключением правил, установленных в производстве по делам из публичных правоотношений.

Принцип процессуального равноправия

Наличие принципа процессуального равноправия в гражданском судопроизводстве (ч. 1 ст. 12 ГПК) является проявлением конституционного принципа равенства всех граждан перед законом и судом независимо от их личных или деловых качеств, а также социального статуса (ст. 19 Конституции). Сказанное означает наделение участников судебного разбирательства равными возможностями по предоставлению доказательств и участию в их исследовании с целью защиты своих субъективных прав и законных интересов.

Следует иметь в виду, что рассматриваемый принцип подразумевает не фактическое равноправие лиц, участвующих в деле, а лишь процессуально-правовое.

В первую очередь принцип процессуального равноправия ставит стороны в процессе в одинаковые условия. Истец и ответчик в процессе наделены, в силу закона, равными (аналогичными или соотносимыми) как по содержанию, так и по объему правами, возможностями и обязанностями, что в свою очередь обусловливает процессуальную активность сторон в состязательном процессе.

Однако действие принципа процессуального равноправия не связано с тем, воспользовалась или нет одна из сторон каким-либо из предоставленных ей прав. Так, если истец при рассмотрении гражданского дела не пользуется услугами судебного представителя, то это никоим образом не ущемляет право ответчика на использование института представительства в суде. В то же время, использование одной из сторон какого-либо процессуального права не влечет автоматически за собой обязательное использование данного права противоположной стороной.

Принцип процессуального равноправия сторон проявляется в следующем:

1. истец вправе предъявить исковые требования к ответчику – ответчик вправе заявить возражения против иска, предъявить встречный иск;

2. истец вправе отказаться от иска – ответчик вправе признать иск;

3. истец вправе уменьшить размер исковых требований – ответчик вправе признать частично исковые требования;

4. по взаимной договоренности стороны могут заключить мировое соглашение либо передать спор на рассмотрение в третейский суд;

5. и истец, и ответчик вправе вести свои дела в суде как лично, так и с помощью представителей;

6. истец и ответчик вправе заявлять ходатайства и отводы;

7. и истец, и ответчик, направляя в суд исковое заявление, возражение против иска, встречный иск должны приложить к ним документы, подтверждающие их правовую позицию;

8. как истец, так и ответчик при направлении в суд каких-либо документов, должны предоставить их копии для направления противоположной стороне;

9. истец и ответчик вправе: знакомиться с материалами дела, делать из них выписки, снимать копии; присутствовать при рассмотрении дела в суде, участвовать в прениях и репликах;

10. истец и ответчик обязаны доказывать те обстоятельства, на которые они ссылаются в обоснование своей позиции по делу, вправе заявлять ходатайства об истребовании доказательств, о назначении и проведении экспертиз, участвовать в исследовании доказательств;

11. истец и ответчик вправе знакомиться с протоколом судебного заседания и заявлять ходатайства о внесении в него исправлений и дополнений;

12. истец и ответчик вправе обжаловать судебные постановления.

Проявление принципа процессуального равноправия заключается и в иных правах сторон.

Кроме того, принцип процессуального равноправия распространяется не только истца и ответчика, но и на других лиц, участвующих в деле, а также на лиц, содействующих осуществлению правосудия.

Применительно к лицам, содействующим осуществлению правосудия, проявление данного принципа (по сравнению с лицами, участвующими в деле) значительно уже. В то же время следует учитывать, что все свидетели (специалисты, эксперты, переводчики – каждый в своей группе) независимо от того, на чей стороне (истца или ответчика) они участвуют в процессе, а также от их гражданства, вероисповедания, социального статуса, должностного или материального положения и т.п. наделяются равными процессуальными правами и несут равные процессуальные обязанности.

Принцип гласности

В отечественной процессуальной науке принципу гласности уделяется должное внимание на протяжении длительного времени, что обусловлено его значимостью для правильного рассмотрения и разрешения гражданских дел, а также многоаспектностью самого понятия – «гласность».

В современном русском языке под гласностью вообще понимается «открытая и полная информация всего населения о любой общественно значимой деятельности и возможность ее широкого и свободного обсуждения».

Однако, столь категорическое определение применительно к гласности, как принципу гражданского процессуального права, представляется не совсем приемлемым. В настоящее время в науке гражданского процессуального права под принципом гласности принято понимать «… открытое разбирательство дел во всех судах, за исключениями, установленными процессуальным законодательством». Отмечается, что в результате действия принципа гласности «… деятельность суда и иных участников гражданского судопроизводства оказывается доступной (открытой) для обозрения заинтересованным лицам и публике».

Однако, на наш взгляд с данным подходом к определению содержания и проявления принципа гласности согласиться не представляется возможным в силу следующих причин:

Ø ГПК в целом ряде статей предусматривает потенциальную возможность или даже обязательность рассмотрения отдельных категорий дел в закрытом судебном заседании. Причем, вопрос о рассмотрении дела в закрытом судебном заседании может быть решен как в силу прямого указания закона применительно к конкретной категории дел (ч. 2 ст. 10 ГПК), так и по ходатайству лиц, участвующих в деле (ч. 2 ст. 10 ГПК), а также по собственному усмотрению судьи (ч. 5 ст. 159 ГПК). Таким образом, фактически любое дело на законных к тому основаниях может быть рассмотрено в закрытом судебном заседании.

Ø в последнее время свободный доступ в зал судебного заседания нередко ограничивается службой судебных приставов для лиц, не принимающих участия в процессе, по мотивам борьбы с террористическими актами путем введения превентивных мер.

Ø зачастую залы судебного заседания оказываются просто неприспособленными для вмещения всех желающих присутствовать на процессе. Особенно это характерно для рассмотрения дел мировыми судьями, которые, как правило, располагаются в перепрофилированных небольших помещениях.

В связи с изложенным возникает закономерный вопрос – что же, во всех перечисленных случаях происходит нарушение одного из основных процессуальных принципов – принципа гласности и его действие фактически сводится «на нет»? Если так, то это может явиться потенциальной предпосылкой для обжалования и отмены очень многих (если не большинства!) судебных решений.

Однако на практике подобные негативные последствия не наступают. Как представляется, связано это с тем, что судами используется иной подход к определению содержательного наполнения принципа гласности, который использовался отечественным законодателем конца XIX века. Как совершено справедливо отмечалось еще около ста лет тому назад, гласность можно, да и нужно понимать как публичность (гласность в широком смысле слова – авт.) процесса или же – как гласность по отношению к тяжущимся (гласность в узком смысле слова – авт.). В последнем случае она проявляется в том, что лица, участвующие в деле, вправе знакомиться со всеми материалами дела, участвовать лично или с помощью представителя в судебном разбирательстве. Именно для них все рассмотрение и разрешение дела должно происходить гласно.

Если с подобных позиций проанализировать современный гражданский процесс, то окажется, что ГПК и реалии нашего времени не предусматривают вообще каких-либо исключений из принципа гласности как такового. Данный принцип является незыблемым и действует в полном объеме по всем без исключения категориям дел и во всех случаях. Фактически же речь можно вести исключительно о большей или меньшей публичности при рассмотрении конкретного гражданского дела. Однако публичность не является принципом гражданского процессуального права и, следовательно, вопрос об ее объеме в каждом конкретном случае может решаться без какого-либо ущерба судопроизводству по отдельно взятому делу законодателем, судом, лицами, участвующими в деле, службой судебных приставов и т.п.

На наш взгляд принцип гласности гражданского процессуального права проявляется в открытости и доступности для лиц, участвующих в деле, всей деятельности суда по отправлению правосудия по конкретному гражданскому делу. Но при этом он не может рассматриваться в отрыве от публичности гражданского судопроизводства. Это проявляется в том, что даже при рассмотрении дела в закрытом судебном заседании, решение по нему оглашается публично, за редкими и прямо перечисленными в федеральном законодательстве, исключениями.

Таким образом, ведя речь о принципе гласности гражданского процессуального права (в узком понимании), его следует отграничивать от понятия «публичности» и принципа конфиденциальности, а последний в свою очередь – от понятия «в закрытом судебном заседании».

Для мифогенной концепции философия выступает как высшая стадия мифа. Философию здесь понимают как «логос мифа», «мифологию в зеркале рефлексии», «понятийно оформленное мифологическое мировоззрение». Философия появляется тогда, когда натурфилософы начинают на абстрактном языке излагать Гесиода, делая из «Теогонии» теорию. Мифогенная концепция показывает генезис как непрерывный процесс, возможный благодаря изначальному единству мифа и философии. Миф и философия связаны сущностно, так как заняты соотнесением человека и сущего в целом. Это то, что авторы называют мировоззренческой функцией. Налицо множество переходных форм – от классического мифа до классической философии. Но у мифогенной концепции есть другой недостаток – философия в ней перестает быть новостью, а миф оказывается изначально предрасположенным к философствованию.

Итак, речь шла о принципиальном единстве мифогенной и гносеогенной концепций. Оно заключается в реализации одного и того же мыслительного хода – генезисного, в рамках которого возникновение философии рассматривается не как событие мысли, а как формирование предмета и содержания мышления, а сама философия истолковывается как мировоззрение.

4. М. Хайдеггер в своем курсе лекций «Основные понятия метафизики» говорит о том, что философия может быть понята только «через себя и в качестве самой себя вне сравнения с чем–либо». Она не поддается определению через что–то другое, а потому истолкование ее как науки или как мировоззрения означает полное забвение ее существа. «Философия есть философствование». Речь идет о том, что философия – не набор предметных знаний, а живой процесс мысли, и она есть только тогда, когда мы сами захвачены этим процессом. Что значит «захвачены»? Философствовать человек начинает только тогда, когда он погружен в некое специфическое настроение, которое событийно по своей природе и в этом смысле не зависит от нас и действительно захватывает нас целиком. Это фундаментальное настроение философствования есть «ностальгия, тяга повсюду быть дома». Такое определение философии через ностальгию Хайдеггер заимствует у романтического поэта Новалиса. Далее Хайдеггер истолковывает природу философствования: «подобной тягой философия может быть только когда мы, философствующие, повсюду не дома. По чему тоскует тоска этой тяги? Повсюду быть дома, – что это значит? Не только здесь и там, и не просто на каждом месте, на всех подряд, но быть дома повсюду значит: всегда и, главное в целом. Это в целом и его целое мы называем миром». Итак, мышление начинается тогда, когда человека охватывает тяга к целому, тоска по миру. Философствование проистекает из чувства утраты мира как дома и потребности вернуться домой.

Если философствование соответствует ностальгии, то что может соответствовать иному, не ностальгическому опыту, опыту ощущения себя посреди сущего в целом, которое человекоразмерно настолько, что кажется домом. Этому опыту, проникнутому чувством уместности, в качестве формы сознания соответствует миф. В таком случае, мы можем сделать вывод, что возникновение философии связано с кризисом мифа, поскольку философствование делается возможным только тогда, когда мир как целое, мир как дом (основная интуиция мифа) переживается в качестве утраченного.

Возвращаясь теперь к «формуле» возникновения философии путем перехода «от мифа к логосу», мы можем зафиксировать то, что укрывалось от взгляда сторонников генезисных концепций – мы имеем дело не с переходом, не с поступательным развитием, а с разрывом, говорящим о том, что философия не вытекает напрямую из мифа, а оказывается возможной только тогда, когда миф претерпевает глубочайший кризис.

В. С. Библер в качестве существенного единства греческого мира называет идею «акмэ». Это – «средоточие человеческой жизни, в которое втягивается и историческое прошлое и историческое будущее, в которой герой начинает отвечать, быть ответственным». Это точка максимального присутствия в полном отсутствии готового мира. Так понятая идея «акмэ» нам больше всего знакома по античной трагедии, где она представлена в форме зрелища. Смысл трагедии как зрелища состоит в собирании индивидов как участников и сосвидетелей события сбывания человеком. Точка акмэ выражена в поэтике трагедии в том, что центральный момент трагического действия – это точка невозможности действия, точка амехании, в которой не срабатывает миф как подсказка. В этой точке человек обнаруживает себя в качестве не имеющего почвы под ногами, не – уместного, утерявшего «мир» как согласное единство целого. Не мир, а распря, невозможность применить готовые рецепты заставляет его самоопределиться, делает видимой его покинутость и его свободу. Так греческая трагедия делает зримым событие открытия сознания, «…с ее помощью ставится и разыгрывается нечто такое, что впервые рождает в человеческих существах (проходящих через участие в трагедии, через восприятие ее) – человека, которого без нее не было бы”[9].

Философия возникла, когда был создан радикально непредметный язык, который позволял держать опыт новой жизни как чего–то невидимого, ненаглядного, неестественного, а потому требовавшего усилия особой сосредоточенности. То, что установилось, начинает проясняться путем изобретения философского языка. Всякий человеческий язык предметен, у каждого слова есть референт в виде предмета. «Но в философии дело обстоит иначе. Используя обычные ресурсы языка, философия с самого начала пыталась сказать нечто другое»[10]. Новый язык – это попытка удержать мысль, возникающую как парадоксальность. Что такое бытие? То, что не было, не будет, но есть, – полнота, которая длится только усилием мысли и является началом мысли. Бытие – то, чего ни естественный язык, ни мифологическая культура не знали. Наш наглядный, предметный язык диктует при сопоставлении бытия и существующего понимать под бытием нечто вечное, некие особые предметы. Но греческие мыслители понимали под бытием не вещь, не субстанцию. Это то, чего нельзя получить ни созерцанием, ни абстракцией, потому что оно присутствует как сосредоточенность в точке «акмэ» (не было, не будет, но есть), удерживаемая усилием мысли.

Создание нового философского языка нужно понимать, таким образом, не просто как создание новых понятий, например, понятия бытия. Ведь Гераклит, скажем, толковал о становлении. А как изобретение новой грамматики, изобретение языковых средств для поддержания и выполнения события сосредоточенности, вертикального бодрствования мысли. Только в этом случае становится понятным, почему М. К. Мамардашвили говорил, что Парменид и Гераклит говорили об одном: «Фактически я сейчас сказал скандальную вещь; (…) для всякого историка философии она скандальна, поскольку есть традиция отличения бытия от становления: бытие – это Парменид, а Гераклит ввел идею становления. Хотя на самом деле они говорили об одном и том же: то, что есть бытие, есть становящееся, всегда отдельное от любого существующего (дом как становящееся отличен от существующих домов)»[11].

Событийная интерпретация истории философии приводит к тому, что событие парменидовской мысли и событие гераклитовской мысли оказываются двумя версиями одного События, одной Долгой мысли, в которую мы можем попасть, с помощью изобретенного философией языка как механизма удерживания в выделенном режиме бодрствования. Что и будет означать удерживание, выстаивание в истоке философской мысли. Так получилось, что это – исток греческий; раз совершившись, это греческое событие открытия сознания стало «навечной», неотменимой истиной.

Дата добавления: 2014-01-20