Специфика подходов к исследованию природы индивидуальных различий в дифференциальной психологии по сравнению с психогенетикой

Тема 4. Роль наследственности и среды в формировании индивидуальных различий.

План лекции:

1. Специфика подходов к исследованию природы индивидуальных различий в дифференциальной психологии по сравнению с психогенетикой.

2. Сопоставление интерпретаций результатов, получаемых психологическими и психогенетическими методами.

Цель лекции: сформировать у студентов способность владеть навыками анализа результатов исследований смежных наук и соотнесения их с результатами психологических исследований, а также навыками использования дифференциально-психологических знаний в практической деятельности.

Человека отличают столь различные свойства и качества, что, в сущности, ни одна научная дисциплина не обошла их своим вниманием. Но исследования, ведущиеся в этих областях, не самоценны, их смысл — в выявлении законов, лежащих в основе человеческой жизнедеятельности, принципов, определяющих нормальное течение жизни и ее патологические отклонения. Результаты, полученные при этом, имея важное самостоятельное значение, призваны также расширить границы познания социальных механизмов становления личности, человеческого общения, в целом социального прогресса. Речь идет о возрастающей тенденции ассимиляции обществоведением, человекознанием естественнонаучных данных. И хотя известный опыт имеет пока ограниченную сферу, потребность в такого рода знаниях будет возрастать и возрастает. Основоположнику марксизма принадлежит мысль о том, что наука будущего будет наукой о человеке. Иногда можно встретить буквальную интерпретацию этого важнейшего методологического принципа: раз так, то в будущем не будет никакой дифференциации, специализации и «тело» науки предстанет неким неделимым монолитом. На деле же речь идет о том, что всякое научное исследование, сколь бы специальным и далеким от человека оно ни было, не должно упускать из виду главнейшей и, можно сказать, универсальной задачи: его результаты должны вести к лучшему пониманию человека. Они должны способствовать реализации человеческих целей и потребностей.

Действительно, генетические исследования в контексте человекознания — пример, подтверждающий складывающиеся тенденции развития современной науки. Генетика оправданно занимает все более прочное место в системе наук о жизни. Присущие ей приемы и способы познания ныне неотъемлемый элемент комплексных научных программ. Особо же, можно сказать, пристально заинтересованного внимания заслуживает попытка приложения генетики к психике человека, точнее, к распознаванию факторов, формирующих его индивидуально-специфические характеристики. И хотя, как уже убедился читатель, дело это не сегодня начавшееся и в науке имеется определенный теоретический и практический задел, оно еще не стало ординарным научным событием, и пока познавательную атмосферу, в которой проводятся психогенетические исследования, характеризует преимущественно критический настрой, дух недоверия, доходящий порой до пафоса категоричного отрицания и неприятия.

В чем же причины такого, мягко сказать, сдержанного отношения к психогенетике со стороны научной общественности? Правомерно ли оно, когда речь идет о раскрытии возможностей применения к человеку естественных наук, положительно зарекомендовавших себя на других объектах исследования? На наш взгляд, подобное отношение связано со следующими обстоятельствами. Вторжение в область психического воспринимается людьми с особой осторожностью и настороженностью, поскольку любой человек, столкнувшись с необходимостью соотнести факты своей личной жизни с рекомендациями точных наук, убеждается, что эти советы не отличаются ни конкретностью, ни соответствием реальным условиям, определенным периодам индивидуальной жизни людей. Кроме того, скептическое отношение к психогенетике проистекает, как ни странно, из взгляда на человека как существо, жизнедеятельность которого во многом обусловлена социальными факторами. Это верное представление подкрепляется личным опытом людей, в котором несравнимо более важное значение имеет формирование жизненной позиции, достижение практических целей, а потому восприятие личной жизненной судьбы связывается человеком с системой сложнопереплетенных социальных факторов и обстоятельств. В его жизни биологическая сторона, в частности генетические факторы, играет как бы второстепенную, а следовательно, несущественную роль, то, что мы называем генетической предрасположенностью, составляет задний план его жизнедеятельности.

Еще одной важной особенностью психогенетики, которая также определяет настороженное отношение к этой науке, является ее непосредственная связь с известной философской проблемой соотношения духовного и телесного. Вопрос о соотношении телесного и духовного красной нитью проходит через всю историю философии, занимая центральное место в культурной жизни людей. То или иное его разрешение (главным образом, либо материалистическое, либо идеалистическое) образует фундамент определенного мировоззрения, и борьба здесь не ограничивается, к сожалению, только столкновением идей. Неизбежность в ходе познания иметь дело с неизвестным предопределяет дискуссионный характер истолкования природы психического. К тому же не секрет, что прямое соотнесение результатов, полученных в ходе научного препарирования (включая психологические методы) человеческих свойств и качеств, с реальными проявлениями характеров, поступками и действиями человека подчас складывается не в пользу, казалось бы, точных выводов естествознания и обществознания.

Ограниченность и односторонность, фрагментарность и незавершенность, частный характер выводов и выпадение из последовательной линии стратегического развития — вот далеко не исчерпанный перечень недостатков, сопутствующих интерпретации многих результатов, полученных в области психологических исследований. Обилие психологических концепций, разношерстность методик выявления тех или иных психических свойств, несовершенство тестирования — таков неполный ряд фактов, сдерживающих реализацию актуальнейшей потребности в более весомом и точном ответе на вопрос о соотношении физического и психического, телесного и духовного. В итоге помимо объективных затруднений, встающих на пути любого научного направления, создается устойчивый фактор обыденного критического неприятия психогенетических разработок. Преграду из такого нагромождения препятствий преодолеть нелегко. Конечно, психология с ее приложениями — развивающаяся отрасль научных изысканий, ее открытость и незавершенность — серьезный довод против скептического ее неприятия. Все это так, но отсутствие целостного подхода к человеку, непоследовательность, а подчас и отказ от установки на выявление и раскрытие сугубо человеческого в психике индивида, его душевной жизни отдаляют перелом в сторону доверия к психогенетическим исследованиям.

Насколько парадоксальные мнения бытуют среди тех, кто, отчаявшись получить гарантированные оценки различных конкретных свойств своей психики, утратив надежду на возможность реальных рекомендаций, на скрашивание тягот и страданий в психической сфере жизни, ставит под сомнение возможности самой научной психологии, поясняет один весьма поучительный пример.

«Если подвергнуть психогенетическому анализу гиганта мысли и чемпиона страны по боксу, то, вероятно, и правда их хитрость, их смелость, их точность, их комбинаторика, а также быстрота их реакций в области для них важной окажутся одинаковыми, и возможно даже, что в доблестях и способностях, определяющих их особый успех, они не будут отличаться от какого-нибудь знаменитого скакуна, ибо нельзя не учитывать того, сколько замечательных свойств пускается в ход, когда надо взять барьер. А к тому же у лошади и у чемпиона по боксу есть перед гигантом мысли то преимущество, что их достижения и значение можно безупречно измерить и лучших из них действительно признают лучшими, и, стало быть, спорт и объективность по праву вытесняют устаревшие представления о гении и человеческом величии» (Р. Музиль, 1984, т I, с 69).

Нет, это не извлечение из очередного пособия с тестами на интеллектуальные способности — в такой иронично-критической форме выражено озабоченное отношение (заметим — пока еще обоснованное) выдающегося австрийского писателя к попыткам нивелировки истинно человеческого, обеспокоенного издержками, сопутствующими формированию целостной личности, перипетиями духовных блужданий человека.

Серьезным обстоятельством, сдерживающим интерес и потребность в психогенетических исследованиях, является отсутствие в биологии научно разработанной теории индивидуального развития (биологической теории онтогенеза) Кстати, в этом одна из основных причин несовершенства и самих психогенетических построений Ибо при всем авторитете принимаемых во внимание интерпретаций эволюции живого отсутствие теоретического объяснения причин и факторов онтогенеза, его механизмов сужает фронт и перспективу исследований, нацеленных на раскрытие природы индивидуального организма. Особенно остро этот пробел ощущается в прикладных исследованиях.

Таким образом, основные трудности психогенетики как научного направления на сегодняшний день связаны преимущественно с мировоззрением и методологией. Установка на исследование личности как цельной структуры, реализовать которую в полной мере пока не удается, порождает сомнение в возможности (а отсюда и в целесообразности) эффективного познания ее составляющих, сдерживает, а иногда и отказывает в праве на существование частным научным исследованиям тех или иных уровней личностной организации. Отсутствие теоретических концепций индивидуального развития, положительно зарекомендовавших себя воспитательных и образовательных методик усугубляет ситуацию с методологической стороны, предоставляя психогенетике самой распутывать противоречия, порожденные отсутствием единства в оценке роли и значения тех или иных факторов формообразования индивида.

Правда, на это могут возразить, что биология, представленная сложнодифференцированной системой своих дисциплин, дает, тем не менее, пример иного состояния дел. Ведь когда-то и там недооценивались исследования на клеточном, молекулярном и субмолекулярном уровнях. Но теперь, мол, положение изменилось коренным образом. С такого рода возражениями можно согласиться лишь частично. Потребовалось немало лет, потраченных, к слову сказать, не всегда только на борьбу за истину, чтобы прорвать плотину, препятствующую познанию жизни через исследование клеточных и молекулярных структур, средствами молекулярной биологии. Экспериментальные исследования, в конце концов, показали несостоятельность усилий, стремившихся отказать в правомерности и истинности молекулярно-генетическим концепциям эволюции и самоорганизации живого. Но одно дело — просто живые организмы, включая высшие, и другое — человек. Здесь опасно (да и нельзя) доверяться аналогиям, тем более что и методологические принципы, выработанные в том числе и в философии диалектического материализма, предостерегают от поспешных экстраполяции.

Иными словами, остается в силе непреложный факт: дальнейшее продвижение по пути познания и самопознания человека, осмысления предпосылок его сущностных свойств и качеств хотя и составляет прерогативу философии, но невозможно без широких естественнонаучных исследований. Поэтому логично стремление психологии расширить свой фактологический базис, опереться на новейшие достижения науки, привнести в экспериментальную лабораторию успешно зарекомендовавшие себя методы и приемы генетики.

Будучи вынужденными работать в условиях несформировавшейся методологии, неясности, а порой и двусмысленности многих положений, составляющих предпосылочные позиции исследований, психогенетики еще и еще раз уточняют исходное понимание своей науки, раскрывают ее предмет, методы, объекты исследования. Критический анализ проведенных исследований, уточняя возможности и цели психогенетики, содействует введению в более широкий научный обиход новых представлений. Очевидно, такого рода работа будет вестись еще долго. Сознание человека при всей его пластичности — устойчивое и консервативное образование; что же говорить о сознании общественном и такой его форме, как наука.

Здесь нет необходимости напоминать (в который раз!) о твердо установленном факте — наличии наследственных структур во всяком живом организме. Имеется определенная ясность и согласие о роли внешних (по отношению к генотипу) условий жизнедеятельности организмов и их сообществ. Результаты, выработанные наукой.в этой области, в том числе изучающей и коммуникативные связи в сообществах животных, давно стали достоянием общественной практики, используются людьми в производственной и культурной деятельности, в повседневной жизни. И хотя на этом поприще остается еще немало нерешенных проблем, запутанных вопросов, исходная база, предпосылки подобных исследований приобретают все большую определенность и ясность.

Тем не менее, когда речь заходит об использовании полученных выводов применительно к исследованию человека, и в частности его психики, приходится настаивать на более взыскательном методологическом анализе. Продуктивной представляется линия, развиваемая и в этой книге, на выявление и раскрытие подлинной диалектики генетических и средовых факторов, образующих в итоге неделимый сплав человеческой индивидуальности. Главное в таком анализе — оптимальное взаимодействие составляющих человеческой личности, объективное выявление психических функций, стоящих за теми или иными генетическими структурами и их комплексами, формирование на этой основе целостных социально-психологических характеристик человека. Дело в том, что, будучи верными сами по себе, установки на единство биологического и социального, взятые, так сказать, абстрактно, мало что прибавляют в объяснении конкретных механизмов функционирования психики, лишь в самых общих чертах они позволяют судить об индивидуальных психических особенностях конкретного человека, мало способствуя результативности воспитания, эффективному социальному использованию природных задатков и предпосылок человека; безуспешными оказываются в результате попытки облегчить мучительные жизненные противоречия, в которые порой попадает человек в реальных условиях.

Разумеется, разработка общих методологических принципов важна для всякого научного исследования, поскольку именно они выполняют роль основополагающих ориентиров в выборе методов, приемов, различных подходов к изучаемому объекту Ясно, что такая работа никогда не может считаться полностью завершенной, в научной практике она перемежается с формированием узконаправленной методологии, специальных методик и т. п. Но при всей значимости общих методологических принципов не менее ценны усилия, способствующие эффективному их воплощению в практику научных исследований, выявлению тех конкретных путей, на которых, собственно, и будет происходить приращение нового знания. Обращение к философии как средству преодоления методологических затруднений — следствие логики развития науки и всей культуры. Философское положение, рассматриваемое как методологический принцип, разрешаясь в конкретном научном направлении, выливается в ту или иную теорию. Надо сказать, что без такого обращения невозможно и развитие самой философии.

Одна из перспективных теоретических и практических задач психогенетики — изучение взаимодействия генотипа человека и среды (условий), в которой происходит его формирование и становление как личности.

Возможно, у кого-то из читателей возникнут вопросы: почему, собственно, так часто упоминается личность, когда речь идет о психофизиологии, когнитивных процессах, моторике? В какой связи эти стороны психологического исследования находятся по отношению к личности, суть которой гораздо шире, многограннее? Ответ на эти, на первый взгляд правомерные вопросы лежит в понимании методологии, ориентированной на приоритет человека как объекта всякого познавательного акта. Ведь все, что ни делается человеком, в том числе и в области науки, прямо или косвенно предполагается использовать для раскрытия истинно человеческих возможностей, развертывания его подлинных способностей и качеств. Именно этот путь позволяет осуществить строго экспериментальные исследования в области психологии. Известный советский психолог Б.М. Теплов (1985, т. I) справедливо считал, что изучение индивидуальных различий — одна из важнейших научных задач и ее значимость особенно возрастает, когда психология непосредственно обращается к жизни. Здесь-то и предстоит преодолеть главную методологическую трудность — раскрыть подлинную диалектику взаимосвязи генотипа и среды, уточнить представления, составляющие теоретический каркас экспериментальных моделей, наметить способы включения получаемых результатов в общефилософскую концепцию личности, в научные разработки других отраслей знания.

Вполне оправдано в данном случае обращение к неотъемлемым атрибутам психики, акцентирование внимания на таких ключевых ее понятиях, как сознание (бессознательное), речь и язык, интеллект и мышление. В конечном итоге именно через эти неотъемлемые свойства человека выявляется человеческая индивидуальность, происходит ее формирование в нужном (с точки зрения тех или иных социальных критериев) направлении, осуществляется воспитательное воздействие на нее общества. Вместе с тем, взятые в единстве и сами по себе, эти свойства человека представляют самостоятельные научные проблемы.

Обсуждение этих проблем опять же нельзя вести без учета диалектики биологического и социального. Однако не всегда удается получить конкретные ответы на ситуации, повсеместно присутствующие в жизни. Ведь по большей части один и тот же фенотипический признак не находится в прямой зависимости ни от генотипа, ни от среды. И здесь уместно обратиться к специальному изучению такого фактора, как психическая активность человека. Психика человека и порождаемая ею активность играют не последнее место в формировании индивидуальных различий. В качестве самостоятельного объекта изучения (равно как и объекта целенаправленных усилий по формированию социально ценных качеств личности) она представляет обширное поле исследовательских интересов. Но только в случае более осмысленного к ней отношения в контексте диалектики биологического и социального можно надеяться на то, что собственно человеческое в познании и самопознании человека будет зафиксировано и отражено в наиболее полном виде. Только в этом случае можно будет уяснить роль элементов психики в становлении индивидуальности, только такой контекст позволяет рассматривать их не порознь, не сами по себе, а в неразрывном единстве, как они существуют в реальной жизни.

В результате на повестку дня встают вопросы: как влияют на индивидуально-психологические особенности человека биологические (наследственные) факторы? Какова подлинная роль наследственности в развитии человека, его интеллекта и сознания? «В научной литературе,— подчеркивал В.Д. Небылицын,— встречается немало фактов и наблюдений, прямо или косвенно указывающих на значение человеческого общества и его структурных и функциональных компонентов в нормальном психическом развитии человека. Однако эти позитивные наблюдения еще не дают никаких оснований для негативных выводов относительно той роли, которую играет в этом процессе природная составляющая человеческой организации, в том числе наследственность, условия пренатального и раннего постнатального развития и характеристики наличной биологической (особенно мозговой) организации» (1978, с. 11 — 12).

Что же мешает рациональному отношению к столь определенно сформулированному вопросу, что стоит на пути активных поисков ответов на него. К сожалению, старая истина: заблуждения (искренние или же являющиеся плодом безграмотности и невежества) живучи и представляют реальную силу, не ограничиваемую только рамками идей, но и проявляющуюся в фактах вполне, так сказать, материальных. Что касается идей, то с ними в тех случаях, когда они явно ошибочны, можно и нужно бороться. Борьба за истину — процесс отнюдь не прямолинейный, втянутым в него приходится сталкиваться подчас с положениями прямо-таки парадоксальными. Один из парадоксов состоит, например, в том, что теоретические выводы некоторых исследователей иногда противоречат всему тому, на чем они строились. Например, не редкость рассуждения, в которых вопреки приводимым самим исследователем фактам жизни, достоверным экспериментальным наблюдениям, казалось бы, неотвратимо подводящим к заключению о самобытном значении наследственных факторов, об определяющей их роли на вполне определенных этапах развития, вдруг делается вывод, полностью обесценивающий все ранее сказанное. Сообщается, что приведенные доказательства не являются-де свидетельством генетической обусловленности интеллекта, сознания, индивидуальных различий и т.д., поскольку в подобных исследованиях не учитываются весьма важные обстоятельства, имеющие решающее значение. А вот что это за обстоятельства, с чем связывается их важность — об этом почему-то умалчивается. И снова все возвращается на круги своя. Вновь заходит речь о диалектике биологического и социального, вновь доказывается доказанное.

Суть — в реальном состоянии исследований, касающихся генетических механизмов психики человека. Казалось бы, они в наше время выведены из разряда крамольных, а изучение морфологических структур мозга, выявление закономерностей их функционирования, активное развитие нейрофизиологических исследований знаменуют вполне позитивное отношение к проблеме генетики психической индивидуальности. Но дело обстоит не всегда так. Упомянутые исследования при всей их значимости и фундаментальности, при их, несомненно, революционизирующем влиянии на комплекс наук о человеке остаются в целом оторваны от проблем психологии, не в полной мере удовлетворяют задачам, имеющимся в этой связи в педагогике, воспитании человека.

Данное обстоятельство в известной мере понятно и объяснимо Фундаментальная наука не всегда напрямую соединена с прикладными областями, практическими сферами жизни. Однако этот факт — следствие сложного характера развития и общества, и науки — сам по себе не может служить основанием для того, чтобы под прикрытием широко развернувшихся исследований в области генетики человека, изучения мозга и нервной системы сдерживались разработки многих прикладных научных направлений, непосредственно связанных с познанием человека как личности, как субъекта общественных отношений Объективность требует беспристрастного критического отношения к доводам, подводящим «научную базу» под всяческие ограничения, в том числе и в психогенетических исследованиях.

История генетики задатков, формирующих индивидуальные особенности человеческой психики, пока не столь богата событиями революционного научного значения, но складывалась она весьма драматично. Да иначе и не могло быть! Ведь каждый из нас в той или иной мере зависит от вердиктов, вынесенных учеными по поводу наследственно получаемых признаков индивидуальности, последующего развития их как возможности. Можно ли оставаться беспристрастным и безразличным в подобной ситуации? Как нередко бывало в аналогичных случаях, и здесь решающее слово определялось идеологической позицией, в рамках которой формировалось мировоззрение.

«Начала генетической психологии, — отмечал Б.Г. Ананьев,— связаны с эволюционной теорией Дарвина и выдвижением в центр естествознания проблемы онтогенеза в его зависимости от филогенеза. Под влиянием этой теории складывался генетический подход к исследованию психических явлений и поведения. Особое значение для такого подхода имела рефлективная теория Сеченова и осуществленный им самим опыт анализа происхождения сложных форм индивидуального развития» (Б.Г. Ананьев и др., 1968, с. 4).

Роль генотипа в историческом процессе формирования психики чрезвычайно велика. Не сразу стал ясен сложный характер влияния наследственных задатков на выработку индивидуальных качеств личности. В настоящее время рельефнее обозначились направления разработок в этой области. Стало ясно, что требуется более четкое, построенное на сочетании психологического и социального подходов понимание соотношения «индивид — личность — индивидуальность». На исследование процессов, стоящих за этими явлениями, и продолжают влиять два обстоятельства. С одной стороны, теоретический уровень конкретно-научной разработки, с другой — философская позиция, применяемая методология.

В первом случае речь идет о фактической содержательности и обоснованности вывода о том, что процесс человеческого познания, становления психики и сознания подчиняется определенным законам, что ему присущи направленность, организованность и структурированность. Данные современной психогенетики, психофизиологии подтверждают наличие таких законов и структур. В них фиксируются пороги и границы восприятия, расчлененность его на модальности соответственно типу анализаторов, конечные значения скорости переработки информации в нервной системе человека. Все эти механизмы определены генетической программой и сложились в ходе эволюции. Констатация этого факта самого по себе не нуждается ни в какой философской санкции. Для нас важно иметь в виду принципиальное обстоятельство, отмеченное еще К. Марксом, что человеческая чувственность сложилась в социогенезе и она — продукт общественной истории. Тем не менее, из данного факта может быть сделан следующий гносеологический вывод: в человеческой познавательной деятельности и обеспечивающих ее способностях есть, по крайней мере, некоторые элементы и факторы, обусловленные эволюцией и организацией телесной основы человеческого существа.

Второй случай касается интерпретации направленности и организованности процесса получения и переработки информации из внешнего мира с позиций теоретико-познавательной и философско-антропологической проблематики. Здесь на первый план выдвигаются следующие вопросы: обусловлена ли структура мышления и сознания сенсорной организацией психики? Иными словами, зависят ли (фило- и онтогенетически) структуры и формы психической индивидуальности от структур и форм чувствительности? Привносит ли что-нибудь новое, принципиально отличное от природных факторов в базовую организацию сознания, в структуру и возможности интеллекта культурно-историческое развитие, в частности развитие самой науки?

Технические средства, используемые на лекции: мультимедийное сопровождение

Список литературы, используемой при подготовке лекции:

1) Ахвердова О.А., Волоскова Н.Н. и др. Дифференциальная психология: учебное пособие. «РЕЧЬ»; Санкт-Петербург; 2004;

2) Базылевич Т.Ф. Становление дифференциальной психофизиологии и её актуальность для современной психологии; РАН, 2010, № 6.28;

3) Егорова М.С. -Психология индивидуальных различий-М.: Планета детей, 1997;

4) Геодакян В.А. (2005) Эволюционные теории асимметризации организмов, мозга и тела. Успехи физиологических наук. 36 № 1;

5) Ремеева А.Ф. О левшах: К вопросу о недопустимости переучивания левшей; Москва.

6) Данюков В.Н. Профессиональное самоопределение и латеральная организация; Фундаментальные исследования. – 2004. – № 3;

7) Анастази А. Психологическая энциклопедия: Дифференциальная психология (differential psychology);

Дата добавления: 2014-01-20