Сельское хозяйство

Четвертой пятилеткой (1946—1950) планировалось поднять сельскохозяйственное производство на 27%, однако планы нарушила засуха 1946 г., поразившая многие восточноевропейские страны. В СССР от нее пострадали юго-западные и часть центральных районов. По своей силе она превзошла засуху 1921 г., закончившуюся тогда страшным голодом. И на этот раз голод поразил многие русские и украинские села. Основной удар пришелся по Курской области РСФСР и по Молдавии, где во всей республике пропала немалая часть урожая. Голод косил людей, губил лишенный корма скот, еще более ослабляя деревню. Правительство принимало экстренные меры по поддержке терпящих бедствие районов. Наиболее пострадавшие регионы освободили от обязательных поставок. Курской области выделили 65,5 тыс. т хлеба, Молдавии — 245,7 тыс. т хлеба и кормов, а также многомиллионные денежные дотации. К концу 1947 г. голод удалось преодолеть, но последствия его сказывались еще долго.
От засухи сильно пострадали и страны Восточной Европы, особенно дунайского бассейна. Здесь также начался голод. Учитывая, что в это же время в США разрабатывался «план Маршалла», ситуация превращалась для СССР в острополитическую. Для поддержания оборонительного потенциала требовалось увеличить размеры помощи новым союзникам. С 1948 г. эта помощь приобрела поистине огромные масштабы и все чаще носила безвозмездный характер. После создания в 1949 г. Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) новый тип взаимоотношений окончательно утвердился.
В 1949 г. коммунисты пришли к власти в Китае, после чего масштабная экономическая помощь была предоставлена и этой стране. Впрочем, ответные поставки продовольствия из Китая имели значение для населения Дальнего Востока. В целом поддержка вновь возникшего социалистического лагеря являлась экономически убыточным, диктуемым политической необходимостью вложением.
По официальным (завышенным) данным, сельское хозяйство в конце четвертой пятилетки достигло 99% довоенного объема производства. Иными словами, пятилетний план в области сельского хозяйства оказался провален. Послевоенное восстановление села шло гораздо медленнее, чем это предполагалось в Москве. Рабочих рук в деревне не хватало. Механизация сельского хозяйства, вроде бы провозглашенная важнейшей задачей, нередко производилась по остаточному принципу. Но самое главное, колхозники, трудившиеся на государство, не были материально заинтересованы в результатах своего труда.
Сталин не планировал упразднять одно из главных своих детищ — колхозную систему. Она представлялась ему надежным средством обеспечения промышленных нужд. Скорее, он задумывался о полном огосударствлении села, превращении всех колхозов в государственные совхозы. В 1950 г. началось «укрупнение» колхозов с целью повышения централизации управления ими, что в итоге привело к возникновению громоздких и плохо управляемых сельскохозяйственных предприятий.
Довоенный уровень производства в сельском хозяйстве восстановился только в ходе пятой пятилетки (1951—1955), в 1952 г. Грандиозные — без всякого преувеличения — успехи в промышленности оплатил упадок сельского хозяйства. Вплоть до краха СССР отставание сельского хозяйства и связанная с ним нехватка продовольствия оставались самой болезненной проблемой для населения страны.

3. Внутренняя политика СССР в послевоенный период. Внутренняя политика Советского Союза в первые послевоенные годы отвечала тем мобилизационным задачам, которые ставило перед страной ее руководство. Наследие предшествующего, довоенного периода составляли тотальное господство коммунистической идеологии, определявшей всю политическую жизнь страны, система массовых репрессий. Однако появились и новые тенденции. Основным их содержанием являлось дальнейшее укрепление режима личной власти И. В. Сталина. Он все менее считался даже с идеологическими рамками, решительно изменяя их по необходимости. Это отвечало интересам укрепившегося государственного аппарата, работу которого нередко сковывали рамки марксистской идеологии.
В условиях начавшейся «холодной войны» с Западом для сталинского руководства не могло быть и речи о демократизации внутреннего строя. Некоторые меры по расширению полномочий Советов предназначались только для упрощения единой системы руководства страной. Главными направлениями внутренней политики стали дальнейшая мобилизация и централизация. Меры, принятые в предвоенной обстановке, прежде всего отказ от альтернативности при выборах в Советы, стали нормой жизни. Ужесточение режима ощущал на себе каждый гражданин СССР. По стране прокатывались серии идеологических кампаний, призванных не допустить и тени инакомыслия, определить «партийную» (т. е. сталинскую) позицию по всем вопросам духовной жизни, культуры, науки. Политические репрессии, державшие в страхе всех потенциально недовольных, продолжали являться одним из важных инструментов режима. На 1946—1949 гг. пришелся новый пик репрессий. Официально это объяснялось наказанием изменников и послевоенным взлетом преступности, но это было верно лишь отчасти. После войны в СССР вернулось свыше 5 млн репатриантов. Они проходили строгую проверку в фильтрационных лагерях, часть из них, особенно бывшие военнопленные, направлялись в лагеря.
В годы войны из Крыма, с Северного Кавказа были высланы целые народы. Высылались на Восток также люди, боровшиеся против советской власти с оружием в руках: бандеровцы, «лесные братья», сопротивлявшиеся коллективизации жители Западной Украины, Западной Белоруссии и Прибалтики. На их место в западные районы было переселено до 2,5 млн человек.
Репрессии, как и перед войной, не обходили партийно-советскую элиту. По сути, они стали методом ее отбора. Перед выдвинутыми на тот или иной ответственный пост молодыми работниками нередко ставились крайне завышенные, трудные, а то и просто невыполнимые задачи.

Некоторые руководители с тревогой воспринимали и новые идейные веяния. Роспуск Коминтерна и смягчение религиозной политики в 1943 г. обозначили резкий поворот Сталина к «государственнической» линии вместо прежней идеологической, «партийной». Возвращались в жизнь многие сугубо внешние приметы царской России — от названия правительства (Совет министров) до вида военной формы. С другой стороны, прошла и частичная реабилитация истории дореволюционного периода с ее героями — деятелями культуры, полководцами, даже монархами. Модный когда-то культурный модерн окончательно осуждался и объявлялся «формализмом». Многое из того, что прежде понималось под понятием «пролетарский интернационализм», теперь бичевалось как «безродный космополитизм». Отвергалось «низкопоклонство перед Западом» во всех формах. Дошло даже до фактического отказа от идеи равенства народов СССР. Эта кампания иногда принимала оскорбительный для некоторых народов характер. Однако из-за принудительного навязывания в течение довоенных лет «интернационализма» она, как правило, встречала положительный отклик у части интеллигенции и в широких массах.
Соответственно этим новшествам в идеологии происходило и ослабление власти партийных органов. Сталин отказался от громкого титула Генеральный секретарь ЦК ВКП(б). Он почти не созывал пленумов ЦК и вовсе не созывал партийных съездов. Заседания Политбюро фактически представляли собой совещания Сталина с отдельными, специально вызываемыми соратниками и не протоколировались. За счет некоторого ослабления партийного всевластия укреплялись органы государственные. Четвертый пятилетний план приняла сессия Верховного Совета без руководящего решения партийного съезда. В центре и на местах партийные структуры оказались под неусыпным контролем подчиненных Сталину органов государственной безопасности.
И в эти самые годы максимального укрепления личной власти Сталин все больше удалялся от повседневного руководства жизнью страны. Виной тому была и его общая усталость, и слабое состояние здоровья — престарелый вождь все чаще болел. Основное время Сталин уже на рубеже 1940—1950-х гг. проводил вне Кремля и даже Москвы. Нередко совещания руководства страны собирались на излюбленной сталинской даче в подмосковном поселке Кунцево.
Определяя общую политику, Сталин все реже вмешивался в принятие конкретных решений. Причиной такой ситуации являлось и крепнущее его убеждение в своей исключительной роли как теоретика, «корифея всех наук». Вождь предавался отвлеченным сочинениям. Основные работы, написанные тогда Сталиным, посвящались лингвистике («Марксизм и вопросы языкознания») и политической экономии («Экономические проблемы социализма в СССР»).
Пока Сталин занимался теоретическими вопросами, в стране накапливались проблемы, которые соратники без вождя решать не осмеливались. Прямые ошибки, совершенные по непродуманным указаниям лидера, никто точно так же не осмеливался исправлять. Это, однако, не мешало борьбе за власть, тем более ожесточенной, чем очевиднее становилось старение Сталина.
В ходе этой борьбы сложились три основные группировки. Одну составляли «старые большевики», прежние соратники Сталина по внутрипартийной борьбе — В. М. Молотов, А. И. Микоян, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, А. А. Андреев. Их, при сложных личных взаимоотношениях, сплачивали настороженность по отношению к идейным новшествам и боязнь новых репрессий. В Политбюро эта группа являлась самой большой, но и самой слабой. Выдвинувшаяся во время войны «ленинградская» группа (А. А. Жданов, Н. А. Вознесенский, А. Н. Косыгин и др.) служила одним из главных двигателей новшеств в политической жизни. Жданов явился инициатором кампаний против «формализма» и «космополитизма». «Ленинградцы» выступали за расширение полномочий органов власти РСФСР. Постепенно обособилась группа курировавшего органы безопасности Л. П. Берия и близкого к нему Г. М. Маленкова. Смерть влиятельного Жданова в 1948 г. вызвала вспышку открытой борьбы между ними и «ленинградцами». Что касается других членов руководства, личных выдвиженцев Сталина (Н. С. Хрущев, Н. М. Шверник, Н. А. Булганин), то они занимали выжидательную позицию.
Общей задачей большинства Политбюро и самого Сталина стало ослабление крайне популярных после Победы советских полководцев. Вечером 24 июня 1945 г. 2,5 тыс. генералов и маршалов явились на прием в Кремле в невиданном золотом шитье своих парадных мундиров, украшенные всеми главными орденами планеты. Они были победителями, это был их праздник.
На приеме в честь Победы Сталин поднял тост, который поразил всех присутствующих: «За здоровье русского народа». Но он не подошел поздравить маршалов (тосты в их честь провозглашал Молотов). Таким образом им явно указали их место в новом политическом раскладе. Слишком популярные полководцы становились опасными для Сталина. Именно поэтому в скором времени Г. К. Жуков был отправлен в Одесский военный округ, К. К. Рокоссовский — в Польшу, А. И. Антонов — в Закавказье. Некоторые маршалы и генералы вскоре были подвергнуты репрессиям (маршал артиллерии Н. Д. Яковлев, маршал авиации А. А. Новиков и др.). Был снят с поста и понижен в звании в результате «расследования» нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов.
Чистка рядов затронула и Политбюро. В 1949 г. министр госбезопасности B. C. Абакумов и Г. М. Маленков с согласия Сталина объявили «ленинградскую» группу антипартийной и антисоветской. Ее членов обвинили и в подзабытом «великорусском шовинизме». Руководители «ленинградцев» — Н. А. Вознесенский, А. А. Кузнецов, М. И. Родионов и др. были арестованы и приговорены к расстрелу. По тому же «ленинградскому делу» прошли тысячи ответственных работников в разных регионах РСФСР. Из видных сторонников Жданова чудом уцелел лишь А. Н. Косыгин.
Однако маятник настроений Сталина уже скоро качнулся в другую сторону. В 1951 г. сняли с поста и арестовали самого министра госбезопасности Абакумова. Его «дело» было задумано Сталиным как первый шаг к привычному уже для него обузданию излишне «разошедшихся» органов госбезопасности, а заодно и к новому «большому террору» против соратников.
Недаром одновременно возобновили начатое в 1948 г. дело Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Созданный во время войны, ЕАК стал важным общественным центром евреев, проживающих в СССР. Популярность в Советском Союзе, известность за рубежом и некоторая автономия от государственных органов вызывали у Сталина настороженное отношение к ЕАК. В условиях «холодной войны» связи ЕАК с международными еврейскими организациями казались подозрительными и опасными. Вынашиваемая руководством ЕАК идея создания новой еврейской автономии в Крыму, роль ЕАК в поддержке СССР Израиля, впоследствии признанная ошибочной, довершили дело.
В январе 1948 г. агенты МГБ убили под видом дорожного происшествия председателя ЕАК народного артиста СССР С. М. Михоэлса, признанного лидера еврейского общественного движения. За этим вскоре последовала кампания против ЕАК как сионистской организации и первые аресты. «Дело ЕАК» было направлено не только против еврейского движения, но и против «старых большевиков». В 1949 г. арестовали главных покровителей ЕАК — старого революционера, члена ЦК партии А. Лозовского и П. С. Жемчужину, жену Молотова. На этом, однако, дело приостановилось. Борьба с «космополитизмом» приняла с января 1949 г. открыто антиеврейскую направленность, слова «космополит» и «еврей» многими стали восприниматься как синонимы. Но работники ЕАК продолжали ждать суда. Процесс последовал только в 1952 г. 13 главных подсудимых во главе с Лозовским были приговорены к расстрелу.
На фоне готовящихся новых репрессий в Москве 5 октября 1952 г. открылся XIX съезд ВКП(б). С Отчетным докладом ЦК на нем выступал Г. М. Маленков, что — как будто — подводило итоги борьбы за власть. Съезд утвердил (задним числом) Директивы по пятому пятилетнему плану. Внешне это восстанавливало прежнее положение партийных органов. Но лишь внешне. Сталин нуждался в партии лишь как в механизме отбора элиты, как в части огромной государственной машины. На съезде объявили, что прежняя Программа партии выполнена, однако разработка новой программы не началась. Были приняты изменения в Уставе партии. В нем существенно расширялся раздел об обязанностях коммунистов. Новая редакция Устава подчеркивала обязанность членов партии не только словом, но и делом поддерживать каждое решение руководства. Знаковым являлось переименование партии. Очищенная за годы репрессий от большевиков с дореволюционным стажем, партия теперь отказалась и от самого имени большевистской. Она стала называться Коммунистической партией Советского Союза (КПСС). Этот символический акт завершил жесткое сталинское «обновление» единственной политической силы СССР.
Самыми же важными являлись изменения в партийной структуре. Вместо прежних Политбюро и Оргбюро ЦК создавался новый единый орган — Президиум. По полномочиям он приближался к прежнему Политбюро. Но состав Президиума сильно вырос — 25 членов и 11 кандидатов. Весь ЦК насчитывал теперь 125 членов и 111 кандидатов.
Расширение руководящего круга за счет молодых выдвиженцев создавало для Сталина мощный кадровый резерв, ослабляло признанных партийных лидеров. Комитет партийного контроля, прежде независимая комиссия, отныне подчинялся ЦК партии. При этом практическое руководство партией возлагалось на централизованный Секретариат. Пост Генерального секретаря в новой редакции Устава не упоминался, но всем было ясно, кто руководит работой Секретариата. На пленуме Сталин предпринял провокационный шаг, попросив освободить его от руководства Секретариатом ЦК.

Дата добавления: 2014-01-20