Ключевые слова. информация, отражение внешнего мира, идеальная

информация, отражение внешнего мира, идеальная

модель, индивидуальное знание vs социальное знание,

субстрат вторичных материальных систем, когнитивная

информация, языковая номинация, кодирование,

когнитивный опыт, смысл текста, ‘смысловой остаток’,

фоновые знания (фоновая информация).

Интерпретация понятия ‘информация’ прошла существенную эволюцию от первоначального определения информации как набора сведений до её вероятностно-статистического определения в математической теории К. Шеннона как меры уменьшения неопределённости наступления статистических событий. При описании знаковой структуры сообщения с семантической точки зрения математики главным образом интересовались синтаксическим аспектом информации – количеством и вероятностью передаваемых символов, абстрагируясь от того, могут ли они быть понятны, полезны, etc. Но интуитивно всегда было ясно, что информация, которая передаётся в сообщениях, обладает не только качественными, но и количественными характеристиками [Черняховская, 1987].

Постепенно понятие информации выходит за рамки математики и кибернетики и проникает в методологические основы разных наук. Общая теория информации, изучающая информацию как некую специфическую особенность живой и неживой природы, рассматривает её как совершенно особенное свойство взаимодействующих материальных систем, продукт процесса их взаимодействия, которое имеет место как в живой, так и в неживой природе; как в сфере материальной, так и в сфере духовной, e.g. генетический код воспроизведения живых организмов, ‘программа’, по которой растут кристаллы в минералах, etc. Информационные процессы в биологических системах, порождающие информацию, представляют собой частный случай такого взаимодействия. Ещё более частный случай – формирование информации при взаимодействии активного, социально развитого мозга и среды.

Отличие ‘человеческой’ информации от любой другой как продукта природных процессов взаимодействия состоит в том, что одной из взаимодействующих сторон, причём стороной активной, направляющей, является специфический вид материи – социально развитой человеческий мозг. Отличие продукта этого процесса от других видов информации в том, что это продукт идеального, отражательного процесса, рождающего субъективный образ объективной действительности, отражение внешнего мира в формах деятельности человека, в формах его сознания и воли. Информация как идеальный продукт отражательного процесса представляет собой идеальную модель познаваемого человеком мира. Она отличается от любой другой модели тем, что в качестве моделирующего материала выступает одна из взаимодействующих сторон – познающий мозг, которая становится материальным субстратом, носителем превращённой формы другой взаимодействующей стороны – мира. Превращённая форма мира, перенесённая на новый, биологический субстрат – её носитель – становится индивидуальным знанием. Далее она может быть снова перенесена на новый материальный носитель (e.g. чертежи, графики, тексты, etc.), то есть во ‘вторичные материальные системы’. Таким образом, эта информация приобретает уже способ существования, который является относительно независимым от отдельных индивидов и рассматривается как социальное знание. Информация, отчуждённая от индивида и ‘овеществлённая’ на новом материальном субстрате, иллюзорно воспринимается как нечто независимое от человека. Но это только кажущаяся независимость, поскольку без воспринимающего индивида содержащаяся в материальных формах информация не существует. Есть только ‘физические явления, определённые конфигурации начертания, следы типографической краски. Они оживают […], когда их воспринимает человек’ [Ветров, 1968,60]. Но ‘ожить’ могут только те физические события, в которые ранее в результате человеческой деятельности как на новый субстрат перенесена информация, закреплённая в этих событиях в виде их особой структуры (организации) [Черняховская, 1987]. Об этом способе существования информации можно говорить как о потенциально идеальном, имеющем своим субстратом формы материального мира, внешнего относительно индивида. Эта потенциальная функция неживой материи при вторичном, обратном её взаимодействии с социально развитым мозгом актуализируется и становится актуально идеальным. Введение понятия потенциально идеального на субстрате вторичных материальных систем даёт возможность рассматривать информацию как особый мир – мир знания (качественно разнообразной информации), противопоставляя ему реальный физический мир. Однако такое противопоставление не подразумевает дуализма типа декартовского, который противопоставляет материальную субстанцию протяжённости и количественной измеримости субстанции ‘духовной’, не обладающей протяжённостью. Миру знаний также не приписывается онтология уникального, независимого существования, как это делается и в некоторых современных философских концепциях (e.g. феноменология; различные направления неопозитивизма, в частности, в лингвистической философии обыденного языка). Понятие об информации как о мире потенциально идеального имеет только гносеологический смысл. Информация (знание о мире), хранящаяся во вторичных материальных системах, не имманентна, не ‘вещь в себе’. Это отражение познаваемого мира, превращённая форма предметов познаваемого мира, полученная в результате опыта, социально-исторического развития человека, его познавательной и творческой деятельности. Она приобретается и социальным и биологическим путём (через опыт, через чувственные ощущения). Этот вид специфически человеческой информации называется когнитивной информацией.

Одним из важнейших средств переноса когнитивной информации с одного её субстрата на другой (i.e. из мозга во вторичные материальные системы и обратно) является язык, часть социального знания. При переносе информации из индивидуального знания в социальное и обратно язык моделирует когнитивную информацию, причём довольно специфически.

Одно из существенных отличий когнитивной информации, которая составляет знание индивида, от информации в языке, которая составляет значения языка, состоит в том, что в чувственном познании превращённая форма мира – это модели реальных предметов свойств, и она сохраняет непосредственную связь с ними через чувственные образы (i.e. ощущения и представления). В моделировании мира через язык модели реальных предметов, свойств представлены в номинациях. Их можно рассматривать только как условные модели тех же предметов, однако утративших с ними непосредственную связь. ‘Сущность номинации не в том, что знак обозначает вещь или каким-либо образом соотносится с вещью, а в том, что он репрезентирует некоторую абстракцию как результат познавательной деятельности человека абстрактно, отображающую диалектическое противоречие единичного и общего реальных предметов и явлений’ [Колшанский, 1976, 12].

Превращённые формы мира, смоделированные номинациями, когда становятся социальным знанием, получают объективное существование, которое не зависит от индивидов, как часть социального знания. Таким образом, языковая номинация – это модель модели, символ символа, когда в модели уже не повторяются свойства объекта, а он представлен произвольным знаком.

Когнитивная информация кодируется в языковых номинациях, образуя систему языковых значений, которые и составляют информативное содержание языка.

Когнитивное знание не противопоставляется языковому теми учёными, которые считают, что, поскольку материальным средством выражения и хранения информации является язык, то человеческое мышление может протекать только в языковых формах, а, значит, всё, что связано с знанием (семантика), заключено в языковых знаках [e.g. Шафф, 1963]. Крайней представляется позиция неопозитивистов, для которых не существует других форм мышления, кроме вербальных (e.g. школа Айера – английские семантики подвергают логическому анализу знание, выраженное в языке, все проблемы переводят в плоскость языка, что идёт от раннего Витгенштейна, который в ‘Логико-философском трактате’ провозгласил, что изучение знакового языка соответствует изучению мыслительного процесса) [Амирова, 1975; Витгенштейн, 1958]. Методологические посылки логического позитивизма не позволяют учитывать тот факт, что когнитивная информация отражает отношение между предметами, которые вычленяет человек в окружающем мире в процессе его социальной деятельности, а информативное содержание языка – это специфическая превращённая форма мира, преломлённая через специфику языка как особого рода идеального продукта, и отражает отношения между людьми. Когнитивный опыт приобретается человеком и в процессе овладения языком, и до этого, и через язык, но выражается главным образом через язык. Уязвимость доводов вербалистов проявляется и в том, что это направление не учитывает и тот факт, что абстракция не обязательно существует на базе языка, так как существуют разные типы абстракции, в том числе и неязыковые. Существуют также авербальные понятия, не связанные с обязательным существованием звукового комплекса. Поэтому приписывание звуковому комплексу функции фиксирования понятия по своей сущности является неверным. Таким образом, широко распространённое мнение о существовании мышления лишь только на базе языка вряд ли можно считать правильным. Существует и другая точка зрения, противоположная доводам вербалистов. Суть её в том, что признаётся словесное мышление и в то же время допускается возможность мышления без языка. Мышление рассматривается как высшая форма познавательной деятельности. Оно характеризуется не изоляцией от других компонентов познавательной деятельности, а их охватом, своеобразным сочетанием и взаимодействием между ними. Мышление осуществляется не только в сфере абстрактно-логического познания, но и в сфере познания чувственного, в пределах которого (материалом образов восприятия, понятия и воображения).

Несомненно, абстрактно-логическое мышление имеет большое значение, однако не следует забывать о том, что есть и другие виды мышления, которые основаны на иных формах отражения. Как отмечают И.М. Соловьёва и Ж.Н. Шиф, ‘всякий анализ мышления обнаруживает, что качественные различия форм отражения действительности, осуществляемые психикой человека, отнюдь не препятствуют их взаимосвязи и кооперации при решении мыслительных задач, а напротив, весьма часто содействуют их успешному разрешению’ [Соловьёва, 1962, 336]. О полиморфности человеческого мышления, о том, что человеческое мышление фактически представляет комплекс различных его типов, подробно и убедительно написано в одной из книг Б.А. Серебренникова [e.g. Серебренников, 1988]. Мы же, поскольку коснулись проблемы полиморфности мышления, дадим краткую характеристику каждого типа мышления, так как проблема соотношения языка и мышления является основой для понимания рассматриваемой нами темы ‘Информация и язык’. Итак, типы мышления. Начнём с мышления при помощи языка (словесное мышление).

Словесное мышление хронологически представляет собой более поздний тип мышления, которому предшествовали различные авербальные типы мышления, сохранившиеся в настоящее время. Словесное мышление присуще любому народу [Серебренников, 1988]. Появление словесного мышления было вызвано необходимостью общения; словесное мышление, в отличие от авербальных типов, коммуникативно. ‘Мысли человека, чтобы быть переданными, должны получить материально-чувственное выражение’ [Мальцев, 1969, 94]. Другая отличительная черта словесного мышления – линейность речи. ‘ Одна линия’ всех элементов речи необходима для обеспечения ясности высказывания. По сравнению с авербальными формами мышления содержание словесного мышления должно быть выражено более подробно. Также следует иметь в виду, что лексическая единица обладает не только способностью обобщать огромное количество фактов, но и способностью к дроблению фактов /предметов/ явлений, etc. окружающего мира, который в языке преображается, ‘дробится’ на отдельно существующие элементы, и многие из них отдельно на самом деле вообще не существуют. Отсутствие же непосредственного созерцания приводит к определённой замене известному объяснению, конструированию его содержания [Серебренников, 1988]. Как отмечает Б.А. Серебренников, ‘словесное мышление является, по-видимому, самой совершенной формой мышления. Оно предназначено для коммуникации и возникло по этой причине. Существует также скрытая форма словесного мышления, или проговаривание про себя ’ [ibid.].

Там, где не возникает необходимости в коммуникации, человек часто использует различные авербальные формы мышления. Их использование отчасти стимулируется тенденцией к экономии физиологических затрат, так как все авербальные типы мышления действительно требуют меньшего количества физиологических затрат.

Образное мышление – это такой тип мышления, когда в качестве основных элементов мышления выступают образы предметов внешнего мира. Как подчёркивает Б.А. Серебренников, мышление этого типа могло быть внеситуативным. Скорее всего оно сводилось к воспроизведению в памяти цельных конкретных ситуаций или их фрагментов. Этот тип мышления основан исключительно на действии памяти. Здесь всё воспринимается в естественной связи. Образное мышление также логично. Оно присуще каждому человеку, но чаще им пользуются представители определённых профессий – художники, композиторы, режиссёры, писатели.

Особенности практического мышления очень хорошо пояснил С.Л. Рубинштейн. ‘Под практическим мышлением обычно понимают мышление, совершающееся в ходе практической деятельности и непосредственно направленное на решение практических задач в отличие от мышления, выделенного из практической деятельности, направленного на разрешение отвлечённых теоретических задач, лишь опосредственно связанных с практикой … Могут быть разные случаи проявления практического мышления; в одних случаях практическое, т.е. мышление, включённое в практическую деятельность, должно по характеру тех задач, которые ему приходится решать, использовать и результаты отвлечённой теоретической деятельности. Это сложная форма практического мышления, в которое теоретическое мышление входит в качестве компонента’ [Рубинштейн, 1957, 105-106]. Могут быть случаи, когда для решения задачи в ходе практической деятельности отвлечённое теоретическое мышление и не требуется, встречаются такие элементарные задачи, для разрешения которых нужно только сориентироваться в данной наглядной ситуации. В таких случаях практическое мышление, т.е. мышление, включённое в практическую деятельность и направленное непосредственно на решение частных практических задач, принимает форму наглядно-действенного мышления.

Наглядно-действенное мышление – это элементарная форма практического мышления, направленная на разрешение элементарных практических задач’ [ibid., 365-366].

Практическое мышление – один из наиболее распространённых типов мышления, возникших ещё в глубокой древности. Вообще этот тип мышления присущ любому трудовому процессу [Серебренников, 1988].

Авербально-понятийное, или лингвокреативное, мышление способно создавать слова-понятия или формы, содержание которых может далеко не охватывать объёма понятия, существующего в действительности. Тем не менее у каждого говорящего на том или ином конкретном языке всегда имеется понятие, которое может быть не выражено специальным словом. Например, есть языки, где глагольный вид или совершенно не выражен или выражается крайне нерегулярно и непоследовательно, однако носитель данного языка очень хорошо представляет, что означает действие законченное и незаконченное. История самых различных языков показывает, что на самых ранних этапах их развития предложения не имели связующих средств. Одно предложение непосредственно следовало за другим, и каждое предложение выглядело как главное. Однако отсутствие формальновыраженной связи между предложениями не означает отсутствия понятия логической связи предложений, понятия логической неравноценности предложений, e.g. в двух самостоятельных предложениях: Я живу в доме, дом стоит на берегу реки, второе предложение выступало как определение первого, i.e. Я живу в доме, который стоит на берегу реки.

Поэтому мы с полным правом можем говорить о наличии так называемых понятийных категорий.

Т.А. Сотникян отмечает, что понятиями мы мыслим лишь в научной области, в обыденной жизни мы мыслим типичными образами [Сотникян, 1968]. ‘При мышлении у нас образ вещи может сворачиваться и разворачиваться […]. Мы мыслим свёрнутыми образами, когда мысль для нас привычна […]. В обыденном мышлении мы не нуждаемся в развёрнутом образе, так как и свёрнутые образы или сгустки оказываются достаточными для мышления или неточного привычного различения одной вещи от другой […]. Развёрнутый образ выступает у нас, когда мы нуждаемся в каком-либо доказательстве при объяснении [ibid., 87]. ‘Если же наше мышление не нуждается в таких объяснениях и доказательствах, то наши образы могут не всплывать в развёрнутом виде, они могут сократиться до минимального сгустка, вполне достаточного для понимания сказанного’ [ibid., 142]. ‘Содержание также может сокращаться, но тут сокращение будет состоять лишь в том, что вместо содержания, или даже в сознании выступает не весь сгусток, а лишь часть его, да плюс к тому это выступающее в сознании содержание может не раскрываться, а оставаться как бы в скобках, оставляя в сознании то, что здесь мы имеем дело с чем-то определённым, отличным от других вещей’ [ibid., 41].

Примером типа сокращенного мышления может быть так называемая сокращённая форма внутренней речи, которая характеризуется с синтетической стороны крайней отрывочностью, фрагментарностью, сокращённостью по сравнению с внутренней речью. Для неё характерны: упрощение синтаксиса, минимум синтаксической расчленённости, высказывание мысли в сгущённом виде, значительно меньшее количество слов. Во внутренней речи этого типа содержатся не столько слова, сколько трудноуловимые намёки на них, выражаемые в каких-то элементах артикулирования. Слова здесь представляют сконденсированное выражение смысловых групп. Говорят, что в данном случае даже нет слов в их грамматическом значении, а лишь некоторые элементы артикулирования, которые являются носителями общего смысла [Серебренников, 1988].

Эллиптична в известной мере также и разговорная речь. Как отмечает А.Р. Лурия, отдельные части грамматически развёрнутого высказывания могут опускаться и подменяться либо подразумеваемой ситуацией, либо включенными в речь жестами, мимикой, интонациями. Это явление хорошо известно в языкознании как эллипсис или элизия, то есть опускание отдельных элементов развёрнутой речи [Лурия, 1979, 305].

Мышление, основывающееся на конечных результатах действий, в практической жизни встречается довольно часто. Здесь мышление может быть как вербальным, так и авербальным.

В пределах одного языкового коллектива языковая информация сливается с когнитивной, языковые значения есть единственный способ проявления когнитивной информации. Но при переводе, когда происходит ‘переоформление’ когнитивной информации (это наблюдается и при внутриязыковом переводе) другими языковыми средствами, проявляется самостоятельность, отдельность языковой информации от когнитивной, которая обнаруживается через языковую. Это позволяет говорить о неправомерности отождествления состава знания о мире с информационным составом языка. Но было бы не менее неправомерным отождествлять информацию любого текста только с содержащейся в нём языковой информацией, через которую, как уже было сказано, проявляется когнитивная. Всякое сообщение содержит не просто модель внеязыковой ситуации; оно содержит мысль отправителя текста об этой ситуации, его индивидуальную оценку этой ситуации. Такая информация не равна просто статическому перечню фактов. Качественное отличие информации в тексте от информации в системе языковых единиц прежде всего в том, что в тексте присутствует ещё один вид информации – коммуникативное намерение автора – информация о его мироощущении, о его эмоциях, о его желаниях, etc. Этот вид информации можно назвать коммуникативной информацией.

Когнитивная, языковая и коммуникативная виды информации и составляют смысл текста. Необходимо отметить, что формально, эксплицитно в тексте присутствует только языковая информация, так как текст – это не что иное, как набор языковых единиц, упорядоченный по определённым правилам. Но смысл текста не равен совокупности значений составляющих его языковых единиц. При восприятии текста неизбежно возникает нечто, именуемое ‘ смысловым остатком’; его появлению дают самые разнообразные объяснения. Как появляется этот ‘смысловой остаток’?

Любой текст создаётся в расчёте на то, что у его потенциального получателя есть определённый запас фонового знания как когнитивного, так и языкового, так как без знания нет и понимания, и понимание будет различным в зависимости от фонового знания воспринимающего.

Информация в тексте организована отправителем так, чтобы актуализовать в знании получателя дополняющую её информацию – как языковую, так и неязыковую, которая обеспечила бы адекватное восприятие текста, e.g. актуализация языковой информации – грамматический эллипсис, когда знание языка позволяет получателю ‘достраивать’ усечённые грамматические структуры; актуализация когнитивной информации – использование в тексте дейктических слов (это, там, тогда, etc.), которые при наличии у получателя определённого уровня фонового знания (это может быть не обязательно предыдущий контекст, а и внеязыковой опыт) актуализуют в его сознании информацию об определённых сегментах внеязыковой ситуации.

Можно сказать, что любой текст содержит информацию, которая эксплицируется языковыми единицами, а также информацию, которая имплицируется этими же языковыми единицами при наличии соответствующего фонового знания у получателя. ‘Смысловой остаток’ появляется в тексте и потому, что в разных окружениях лексические единицы с одним и тем же парадигматическим значением будут актуализовать различного рода информацию из фонового знания получателя.

Кроме этого, текст довольно часто подводит получателя к логическим выводам, невербализованным в тексте, но выводимым получателем на основании его собственного социального и языкового опыта. И эти выводы также являются запрограммированной остатком информацией текста.

Взаимодействие информации, непосредственно содержащейся в языковых единицах текста, с информацией, содержащейся в фоновом знании получателя и актуализируемой при восприятии им текста, образует в сознании получателя психическое отображение сегмента внеязыковой реальности, которое и представляет собой смысл текста. Так как в создании этого отображения участвует и эксплицитно представленная в тексте информация, и имплицитная информация, актуализуемая из фонового знания получателя при восприятии текста, можно утверждать, что фоновая информация является неотъемлемым смыслообразующим компонентом, который содержится в тексте потенциально.

Психическое отображение сегмента внеязыковой реальности создаётся информацией, которая актуализуется в сознании получателя текстом, независимо от того, присутствует ли она непосредственно в знаках текста или привлекается ими из фонового знания получателя.

Эта информация может быть бесконечно разнообразной, как бесконечно разнообразными является отображаемый в текстах мир и человеческий опыт в этом мире. Но при всём разнообразии информации, которая составляет смысл разных текстов, она поддаётся качественному анализу.

Выделим три аспекта информации, рассматриваемой нами как предмет коммуникации: 1- семантический, i.e. содержательная сущность информации, её качественное разнообразие; 2- синтактика, i.e. последовательность и способы подачи информации. Так как информация может передаваться разными знаковыми системами (в том числе и графическим путём, например, система дорожных знаков), то синтактика языковой репрезентации информации – это последовательность её линейного развёртывания в тексте и способы её лексико-грамматического представления. Синтактика – это форма подачи информации. Но её нельзя отождествлять с языковыми формами, поскольку языковые формы также содержат качественно разнообразную информацию, которая составляет часть общего смысла текста. Поэтому, говоря о синтактике как о формальном аспекте информации, мы имеем в виду только способы её линейного распределения и имплицитного и эксплицитного представления в тексте (например, информация о предшествовании одного действия другому, i.e. содержательный аспект информации в современном английском языке выражается через Past Perfect, а в русском и украинском – лексическим путём); 3 – прагматический аспект информации – её воздействие на получателя, i.e. результат того, как именно семантический аспект преломляется через синтактику, чтобы осуществить то или иное воздействие на получателя.

Названные аспекты не равнозначны. Семантический – содержательный, и он только частично представлен непосредственно в тексте через формальный. Синтактика – формальный, и он полностью присутствует в тексте. Прагматический – функциональный; он обеспечивается соответствующей формой подачи содержания, i.e. вторым, через который проявляется семантический. Но он фактически отсутствует в тексте, а только выводится из него его воздействием на получателя.

При восприятии текста наиболее важным аспектом содержащейся в нём информации является её синтактика (i.e. способы манифестации через языковые знаки). При смысловых операциях с текстом – пересказ, реферирование, перевод – на первый план выступает её семантика, так как операциям подвергается прежде всего содержательный аспект текста. Однако конечной целью смысловых операций с текстом является воспроизведение именно прагматического аспекта – её воздействие на получателя, независимо от того, какая синтактика используется для её перевыражения, а также от того, насколько полно при этих операциях воспроизводится её семантика, i.e. качественно определённый набор семантически составляющих информации текста (cf: пересказ – реферат, а иногда и перевод со значительной потерей семантических компонентов оригинала). Это происходит потому, что акт коммуникации – это не просто передача набора знаков от источника к приёмнику, но процесс, который всегда предполагает результат определённого воздействия источника на приёмник. Это воздействие содержится не в самих языковых знаках, но осуществляется именно передачей информации посредством знаков языка.

Дата добавления: 2014-01-11