Теория перевода и лингвистика текста

Одно из значительных достижений современного языкознания – интенсивное развитие в течение последних десятилетий и сейчас уже утвердившейся отрасли языкознания – лингвистики текста. Объектом этой дисциплины является связный текст – законченная последовательность высказываний, которые объединены друг с другом смысловыми связями. Лингвистика текста поставила перед собой задачу выявить сущность этих связей и способы их осуществления, обнаружить систему грамматических категорий текста с её содержательными и формальными единицами, описать на материале текста сущность и организацию условий человеческой коммуникации [Николаева, 1978]. Этот краткий перечень цели и задач лингвистики текста объясняет близость этой дисциплины к теории перевода, и одним из первых, кто заметил связь между лингвистикой текста и теорией перевода, был Юдж. Найда. Юдж. Найда считает, что теория перевода должна учитывать некоторые общие признаки текстов, которые он назвал ‘универсалии дискурса’. К ним относятся:

- различные способы маркирования начала и конца текста;

- способы маркирования переходов между внутренними подразделениями связного текста;

- темпоральные (временные) связи;

- пространственные связи;

- логические связи (e.g. причинно-следственные);

- идентификация участников дискурса;

- средства выделения элементов текста для фокусирования на них внимания или эмфазы;

- сопричастность автора (author involvement), e.g. его позиция и точка зрения [Nida, Taber, 1969, 181-182].

Способы маркирования начала и конца дискурса включают стандартные формулы типа once upon a time – cf.: жили-были, були собі, жили собі, колись жив, було собі, etc.;

they lived happily ever after – cf.: и стали они жить-поживать, добра наживать, так і живуть вони укупі та хліб жують, і стали вони жити-поживати та добра наживати.

Маркеры внутреннего перехода – традиционные способы введения новых подразделений текста,

e.g.: on the other hand – cf.: с другой стороны, з іншого боку;

then all of a sudden … - cf.: и вдруг …, раптом;

in contrast with all this – cf.: в отличие от всего этого, на відзнаку від...

К маркерам темпоральных отношений относятся временные союзы, темпоральные фразы, e.g. the next morning, all that day, относительные времена типа Future Perfect, Past Perfect, согласование времён, последовательность событий, которая отражена порядком слов.

Маркеры пространственных отношений включают пространственные предлоги, индикаторы расстояния, e.g.: long way off, ten miles long, It’s a day’s trip.

Логические отношения маркируются с помощью модифицирующих предложения наречий (sentence adverbs), e.g.: moreover, therefore, nevertheless; союзов, которые вводят придаточные предложения, e.g.: if, although, because; отглагольных форм (причастие, герундий), зависимых от глагола, выражающего основное событие; ЛЕ, которые выражают логические отношения, e.g. he concluded – cf.: он пришёл к выводу, він зробив висновок; he argued – cf.: он возразил, він заперечував.

Маркеры последовательного указания на одного и того же референта включают личные местоимения (he, she, they), дейктические местоимения (this, that) и синонимы (a dog, animal, pet, puppy).

Участники и события могут выдвигаться на передний план (‘лингвистическая авансцена’) или же отодвигаться на задний план. Для этого используется сложная синтаксическая структура, и её иерархия маркирует место участников, событий, которые описываются в данной ситуации.

Сопричастность автора может быть двух типов:

- автобиографическая (реальная / фиктивная), её маркер – местоимение 1-го лица;

- оценочная, её маркер – оценочные ЛЕ,

e.g.: This was an ugly scene. – Это была безобразная сцена.

Характеризуя названные выше категории как универсалии, Юдж. Найда в то же время отмечает, что языки используют для их выражения далеко не одинаковые средства – между универсалиями дискурса и их языковыми реализациями отсутствуют взаимооднозначные связи [ibid., 132]. Таким образом, для перевода представляется важным то, как реализуются ‘универсалии дискурса’ в контактирующих друг с другом в процессе перевода языках и какие из этого вытекают последствия для структурирования конечного текста. Для иллюстрации нашего утверждения воспользуемся примерами из работы Л.С. Бархударова ‘Язык и перевод’ [Бархударов, 1975, 197]:

‘ Then I saw old Pancho come around the corner of the wagon’. –

‘ И тут вдруг старина Панчо стал огибать фургон’.

Здесь маркер внутреннего перехода then передаётся контекстуальным эквивалентом и тут вдруг, который соответствует стилистическим нормам данного жанра (повествование ведётся в разговорной манере от лица рассказчика).

‘When he arrives in Paris next week, our Foreign Secretary will have to spell out our position’. – ‘Когда министр иностранных дел посетит на следующей неделе Париж, он должен будет чётко изложить нашу позицию’. Здесь при переводе меняется порядок следования двух кореферентных единиц – личного местоимения и имени, поскольку в русском тексте – газетном тексте – первое указание с помощью местоимения неприемлемо.

Одна из проблем лингвистики текста, традиционно связанная с теорией перевода – актуальное членение (функциональная перспектива) высказывания. Для теории перевода плодотворной является восходящая к Ф. Данешу идея тематической прогрессии – темы цементируют текст, ремы - служат для передачи новой информации [Daneš, 1968]. Роли и месту функциональной перспективы предложения в переводе посвящена работа Л.А. Черняховской ‘Перевод и смысловая структура’ [Черняховская, 1976].

Текст занимает центральное место в деятельностных моделях перевода. Действительно, именно текст является предметом анализа на первом этапе перевода, связанном с интерпретацией оригинала, и именно текст является предметом синтеза на его заключительном этапе. По мнению Р. Штольце [Stolze, 1982], например, теоретическое осмысление процесса перевода должно строиться на учёте тесной связи герменевтики и лингвистики текста, так как в основе перевода лежит возможность органического соединения герменевтического анализа текста как целого и системного анализа, основанного на рациональных лингвистических критериях. Понимание текста основывается на осознании его целостности и обязательном учёте прагматических правил его построения. При этом важно не только сказанное, но и подразумеваемое. Отсюда возникает необходимость в учёте пресуппозиций, которые должны включать не только сказанное ранее, но и просто известное, ‘я’ говорящего, его социальный статус, фоновые знания, etc. В этой связи уместно вспомнить слова И.Р. Гальперина о роли подтекста, который сосуществует с вербальным выражением, сопутствует ему и запланирован создателем текста. Положение о содержательно-подтекстовой информации как органической части смыслового содержания текста имеет самое непосредственное отношение к переводу [Гальперин, 1981].

На основании эксплицитных и имплицитных компонентов смысла текста, выявления роли прагматических факторов в его формировании Р. Штольце делает важный для теории перевода - вывод о многоплановости и ‘сверхсуммарности’ смыслового содержания текста. При этом под ‘сверхсуммарностью’ имеется в виду несводимость смысла текста к сумме смыслов его конституентов. Раскрывающие содержание текста рекуррентные (recurrent) смысловые признаки, которые объединяют семантически связанные друг с другом лексемы, образуют изотопические плоскости текста, в которых реализуется многоплановая структура его смысла. Именно в результате интеграции отдельных элементов в языковых и внеязыковых контекстах образуется то ‘приращение’ информации (Informationsüberschuss), которое лежит в основе ‘сверхсуммарности’ смысла текста. Учёт смысла текста ставит по-новому для теории перевода и вопрос об учёте значений отдельных лексем. Их значение рассматривается не как фиксированный срез набора семантических признаков (как это имеет место в жёстких моделях структурной семантики), а как ‘гибкая совокупность сем и прагматических параметров, изменчивые сочетания которых проецируются в плоскости текста [Stolze, 1982].

Наряду с семантикой и прагматикой текста существенное значение для перевода имеет и стилистика текста. Здесь особый интерес представляет связь между функционально-стилистической типологией текстов и теорией перевода. Этой проблеме посвящён ряд работ К. Райс [Reiss, Vermeer, 1984]. В основу разрабатываемой в книге ‘Обоснование общей теории перевода’ теории перевода положена теория жанров текста. Её основные понятия – ‘тип текста’, ‘жанр текста’. Понятие типа текста используется для классификационного выделения универсальных, базисных форм текста в человеческой коммуникации. Они выполняют самые общие коммуникативные функции: репрезентативную, выразительную и апеллятивную. На их основе выделяются три типа текста: информативный, экспрессивный, оперативный. Жанр текста – это класс вербальных текстов, выделяемых на основе общности структуры, пределов вариативности и использования в однотипных коммуникативных контекстах. Конкретные признаки дифференциации жанров связаны с тремя семиотическими измерениями: семантикой, прагматикой, синтактикой и относятся к отражению мира в тексте, к выполняемой текстом коммуникативной функции и к внутренней структуре текста. Это определение К.Райс называет признаками жанра, но не раскрывает его сущности. Отметим, что предложенная К.Райс классификация – не единственно возможное функциональное разграничение текстов применительно к переводу [Швейцер, 1973].

Для выявления сущности жанра интерес представляет социальная интерпретация речевого жанра, предложенная К.А. Долининым [Долинин, 1978, 26]: ‘[…] каждый сколько-нибудь канонизированный, устоявшийся речевой жанр (приказ по учреждению, постановление суда, научная статья, роман, передовая в газете, etc.) – это не что иное, как особая социальная роль, в которой речевая деятельность выступает как ролевая деятельность. Таким образом, в жанровой вариативности текстов находит своё проявление социальная норма, которая и определяет специфику выбора языковых средств при порождении текста того или иного жанра. В практике перевода сталкиваются три типа социальных норм, которые отражают традиции данного языкового коллектива, данной культуры:

- нормы построения текста на исходном языке;

- нормы построения текста на языке перевода;

- нормы перевода.

Эти нормы имеют существенное значение для перевода, так как различия между ними становятся наиболее ощутимыми при выходе за пределы одного языка и одной культуры. Прежде всего различия касаются самой номенклатуры жанров. Наряду с общими жанрами, которые существуют в любой письменной культуре, e.g.: письмо, сказка, статья, есть жанры, которые распространены в нескольких, но не во всех культурах (сонет), и жанры, специфичные лишь для данной культуры (e.g.: поэтический жанр хайку в Японии). Конвенции жанров характеризуются также исторической вариативностью (cf: стихотворная форма средневекового научного трактата).

Жанровая дифференциация текста имеет непосредственное отношение к механизму перевода. Прежде всего переводчик должен сделать выбор – сохранить конвенции исходного текста или заменить их конвенциями языка перевода. Если данный жанр отсутствует в другой культуре, то перевод может быть инновационным, i.e. он может положить начало новому жанру в культуре-рецепторе. Также необходим учёт специфики типа текста и коммуникативной функции, которая и определяет данный тип. В своих работах К. Райс обращает внимание на то, что условием успешного осуществления процесса перевода является передача коммуникативной функции текста. Но её классификация фактически сводит функциональную характеристику текста к какой-то одной функции, тогда как реальные тексты, с которыми имеет дело переводчик, как правило, многофункциональны. К.А. Долинин отмечает: “[…] если стиль высказывания (фразы) – в повседневной речевой практике во всяком случае – бывает един и непротиворечив, то стиль сколько-нибудь протяжённого текста, в особенности художественного текста, представляет собой изменчивую, динамическую его характеристику” [Долинин, 1978, 46].

Принципиально иной подход к проблеме типологии текста в теории перевода выдвигает А. Нойберт [Neubert, 1985]. Он считает функционально-типологические модели текста слишком грубыми, статичными. Для анализа процесса перевода А. Нойберт предлагает модель ‘текстов-прототипов’ (prototype texts), исторически и социально обусловленных способов организации знания в письменном и устном дискурсе. Текст-прототип опирается на социальный опыт и воплощает наиболее существенные признаки конкретных текстов. Он обнаруживает специфическое сочетание параметров текстуальности (коммуникативная интенция, ситуативность, информативность, согласованность смыслов, связность), а также специфическую конфигурацию общего для коммуникантов фона знаний, который представляет собой глобальную схему того, чтó сказано, кем, кому, когда, как. Благодаря их комплексной детерминации тексты-прототипы отличаются значительно бóльшим разнообразием, чем типы текстов. В процессе перевода переводчик реализует избранный прототип конечного текста, оценивая при этом удельный вес его детерминантов.

Заслуживает внимания схема, разработанная Ю.В. Ванниковым, которая положена автором в основу ориентированной на перевод типологии текстов [Ванников, 1985]. Эта схема основана на лингвистических особенностях текстов, на 14 главных типологизирующих признаках, которые обобщают с точки зрения переводческой практики свойства текста:

1 – лингвистическая организованность;

2 – функциональный стиль;

3 – функциональный подстиль;

4 – речевой модус;

5 – доминирующее логическое содержание;

6 – предметное (тематическое) содержание;

7 – форма речевой презентации;

8 – жанровая дифференциация;

9 – информационная первичность / непервичность;

10 – экспрессивно-стилистическая отмеченность;

11 – основные прагматические функции;

12 – конкретные целевые установки;

13 – типы адекватности текста;

14 – типы адекватности перевода.

Рассмотрим каждое из перечисленных свойств.

К лингвистической организованности относится противопоставление текстов с жёсткой структурой (e.g.: научно-технических) и с нежёсткой структурой (e.g.: художественных). Этот признак учитывает также степень связности текста. Функциональные стили выделяются в зависимости от сферы общения (e.g.: научно-технический, социально-деловой, etc.). Подстили более отчётливо противопоставлены коммуникативным установкам и прагматическим функциям (e.g.: подстиль технического текста внутри научно-технического стиля.) Речевой модус – это способ изложения, характерный для текста: экспликативный, дескриптивный, etc. К доминирующему логическому содержанию относятся: а) тип рассуждения (e.g.: цепочка умозаключений); b) тип доказательства (e.g.: по существу, по аналогии, от противного, etc.); с) смысловая структура вывода; d) различные виды определений. Предметное содержание научного текста строится на основе классификации наук (философские, естественные и технические, социальные). Форма речевой ориентации тесно связана с функциональными подстилями и жанрами (устный текст, письменный текст). Каждый функциональный подстиль характеризуется жанровой дифференциацией (жанры учебного подстиля – учебник, учебное пособие, лекция, etc.). Информационная первичность характеризует монографию, диссертацию, статью, etc., а к информационно-вторичным текстам относятся: реферат, аннотация, перевод, рецензия. По признаку экспрессивно-стилистической отмеченности тексты делятся на стилистически отмеченные и стилистически не отмеченные. Основные прагматические функции лежат в основе изначальной ориентации текста на носителей исходного языка или носителей языка перевода. Конкретные целевые установки лежат в основе выделения информирующих, предписывающих и систематизирующих текстов. Тип адекватности текста определяется по его соответствию коммуникативной установке.

Типология, предложенная Ю.В. Ванниковым, может показаться несколько громоздкой, но её подробность делает её более адекватной поставленной задаче – отразить реальное многообразие текстов. Как отмечает А.Д. Швейцер, существенным преимуществом этой типологии является и то, что она учитывает наличие смешанных и переходных случаев. В частности, Ю.В. Ванников особо выделяет такие функционально неоднородные типы, как информирующе-предписывающие, предписывающе-систематизирующие и некоторые другие.

Исходя из полифункциональности текста, А.Д.Швейцером было выдвинуто положение о функциональных доминантах текста как о комплексе функциональных характеристик, которые играют ведущую роль, отвечают коммуникативной установке отправителя и определяют закономерности анализа и синтеза языковых средств в процессе перевода. Специфичная для данного текста конфигурация функциональных доминант (i.e. набор ведущих функциональных характеристик) и определяет вместе с коммуникативной установкой и социальными нормами тот инвариант, который подлежит сохранению при переводе [Швейцер, 1973, 68-70]. Здесь было бы уместно подчеркнуть, что речь идёт о комплексе функциональных характеристик, иногда дополняющих друг друга, а иногда и противоречащих друг другу. Пример многофункциональности текста – газетный текст, в котором обнаруживается сплав, довольно своеобразный, функциональных параметров – информативных и экспрессивных. Даже в тех случаях, когда позиция автора не находит эксплицитного выражения, она иногда прослеживается в выборе лексических единиц, несущих определённую коннотацию.

Переводя газетно-информационный текст, ведущей функцией которого принято считать информативную, переводчик должен обращать внимание не только на адекватную передачу референциального содержания текста, но и на передачу его экспрессивной коннотации. Подробнее на этой проблеме мы остановимся в связи с вопросами о сущности перевода, а также об эквивалентности, переводимости. Сейчас же мы только ограничимся указанием на то, что сказанное о связи функциональных доминант (характеристик) текста со стратегией перевода не означает, что эти характеристики жёстко и однозначно определяют переводческое решение. Наоборот, изменчивый, динамический характер этих характеристик иногда значительно изменяет решение переводчика в процессе перевода разных фрагментов одного и того же текста.

Дата добавления: 2014-01-11