Ключевые слова. Семантические аспекты перевода

Значение и смысл

Семантические аспекты перевода

Лекция 9

Вопросы

1 В чём причина разнообразной интерпретации понятий ‘переводимость’ и ‘непереводимость’?

2 Что лежит в основе принципиальной возможности перевода / переводимости?

3 На чём основана принципиальная возможность

нейтрализации различий в тексте?

4 Как преодолеваются семантические расхождения,

вызванные несовпадением структуры лексико-

семантических полей?

5 Как следует рассматривать проблему переводимости?

6 Как соотносятся функции текста и возможность их

передачи на другой текст (языка-реципиента)?

7 В чём сложность передачи металингвистической функции – варваризмов, неоднозначности языкового выражения, словесной игры?

1 Соотношение понятий ‘значение’ и ‘смысл’

2 Соотношение перевода с обозначением, значением и смыслом. Концепция Э. Косериу, З.Д. Львовской

3 Влияние в контексте актуализации компонентов значения (КЗ) на смысл высказывания

4 Семантическая эквивалентность; референциальная эквивалентность

означающее и означаемое, семантические отношения, референтная (денотативная) функция, значение, обозначение, смысл, актуализация, компонент значения, дихотомия ‘язык - речь’, эквивалентность смыслов; компонентная эквивалентность, референциальная эквивалентность, речевой контекст, коммуникативная ситуация

Отношения между означающим и означаемым, или семантические отношения, являются одним из наиболее важных аспектов теории перевода [Швейцер, 1988, 111]. Это не случайно, так как связанная с отражением в тексте экстралингвистической действительности референтная (денотативная) функция является одной из важнейших функций текста, а текст, в свою очередь, является основной операционной единицей теории перевода.

Рассмотрение семантических аспектов перевода мы начнём с уточнения некоторых ключевых понятий, входящих в концептуальный аппарат семантического анализа. Это – ‘ значение’ и ‘ смысл’.

Уточнению соотношения понятий ‘значение’ и ‘смысл’ в связи с разграничением предметных областей теории перевода и контрастивной лингвистики в значительной мере посвящена работа Э. Косериу ‘Контрастивная лингвистика и перевод: их отношение друг к другу’ [Coseriu, 1981, 183-199]. Она детально анализируется А.Д. Швейцером.*⁾

В используемой Э.Косериу системе понятий значение определяется как содержание, данное в отдельном языке как в области грамматики, так и в области лексики. Значению противопоставляется обозначение – внеязыковая референция, отсылка к определённой внеязыковой действительности как в области грамматики, так и в области лексики. Значения используются в речевых актах в целях обозначения, и с этой точки зрения значение – это ограниченная рамками данного конкретного языка возможность определённых обозначений, но не само обозначение. То или иное обозначение остаётся лишь в потенции и актуализируется только благодаря контексту, конкретной коммуникативной ситуации. Таким образом, лексические единицы (ЛЕ) и грамматические формы могут в разных языках обозначать одно и то же и вместе с тем различаться по своим значениям вследствие разного разграничения возможностей обозначения. Так, с одной стороны – лестница (рус.), сходи (укр.), staircase (Engl.) и лестница (рус.), драбина (укр.), ladder (Engl.) – могут совпадать в сфере обозначения, но в сфере значения они существенно различаются. В русском лестница может обозначать как внутреннюю лестницу в здании, так и переносную (стремянку), тогда как сходи (укр.) ,staircase обозначают неподвижную лестницу; staircase is a set of stairs inside a building, usually with a rail that you can hold on to (CC).

Возникает вопрос, как перевод соотносится с тремя различными (по Э. Косериу) видами содержания – значением, обозначением и смыслом. Перевод имеет дело только с текстовым содержанием, так как переводятся только тексты. Отсюда следует, что значения в принципе непереводимы, за исключением тех особых случаев, когда речь идёт именно о значениях и когда они являются частью содержания текста. Значения как таковые относятся к структуре данного конкретного языка и в тексте являются лишь инструментами соответствующих обозначений. С этой точки зрения интерпретировать текст – значит идентифицировать обозначения с помощью данных в соответствующем языке значений, а переводить – находить для уже идентифицированных обозначений исходного текста такие значения в языке-рецепторе, которые могут выражать именно эти значения. Согласно концептуальной схеме Э. Косериу в число категорий содержания текста входит как обозначение, так и смысл. При этом в различных языковых коллективах аналогичные обозначения могут выражать разный смысл. Противоречия между обозначением и смыслом разрешаются в процессе перевода. При этом, чем значительнее культурная дистанция между коллективами исходного языка и языка-рецептора, тем чаще встречаются эти противоречия.

А.Д. Швейцер отмечает те рациональные черты выдвинутых Э.Косериу положений, которые позволяют использовать их для теоретического осмысления семантических аспектов перевода. Во-первых, автор прав, когда говорит о решающей роли в переводе ‘текстового содержания’, реализации семантических категорий языка в речевых процессах. Во-вторых, плодотворным является проводимое автором разграничение значения и смысла как категорий языка и речи (текста), указание на взаимодействие языковых и внеязыковых факторов в формировании смысла, тезис о ведущей роли смысла в переводе. Эти положения хорошо согласуются с одним из ведущих положений теории перевода А.Д. Шейцера о центральной роли текста в процессе перевода.

То, что Э. Косериу называет обозначением, определяется как референция – отсылка к миру вещей. Непонятно, почему референциальный аспект полностью убирается из сферы языка и переносится в сферу речи (текста).

Приводимые в работе Э. Косериу примеры показывают, что термин ‘обозначение’ по существу синонимичен термину ‘частное значение’, а применительно к лексике – ЛСВ. В таком случае в языке фиксируется только общие значения языковых единиц, которые действительно специфичны для отдельных языков. Но в целом ряде случаев, особенно в области лексики, такое обобщающее значение вообще невыводимо. Так, у английского многозначного слова car смысловая структура характеризуется гиперо-гипонимическими отношениями:

‘автомобиль’, ‘вагон’, ‘колесница’

crew: ‘экипаж, лёгкая повозка’ и ‘экипаж, команда корабля,

танка’.

Вместо предлагаемой Э. Косериу трихотомии ‘значение – обозначение – смысл’ более обоснованным представляется ограничиться дихотомией ‘значение – смысл’. При этом значение рассматривается как категория языка, смысл – как категория речи.

В работе Э. Косериу термин ‘смысл’, приравнивается к понятию ‘функция текста’ и иллюстрируется такими примерами, как вопрос, возражение, требование, etc. (простейшие единицы смысла) или как содержание текста или его фрагмента. Дихотомия ‘значение – смысл’ соотносится с дихотомией ‘язык – речь’ и распространяется на единицы любого масштаба, и можно говорить не только о значении словоформы, конструкции, etc., но и об их смысле. Ведь ‘значение слова есть потенция, реализующаяся в живой речи в виде смысла’ [Выготский, 1956, 370]. Иными словами, между значением и смыслом нет непреодолимого барьера. Смысл - это и есть актуализированное в речи значение языковой единицы. Именно так трактуется это понятие в современном языкознании.*⁾

Используемое в наших лекциях понятие ‘смысл’ близкó тому, которое А.В. Бондарко называет ‘речевым смыслом’ и определяет его следующим образом: ‘[…] речевой смысл – это та информация, которая передаётся говорящим и воспринимается слушающим на основе содержания, выражаемого языковыми средствами в сочетании с контекстом и речевой ситуацией, на фоне существенных в данных условиях речи элементов опыта и знаний говорящего и слушающего. Таким образом, источниками речевого смысла являются: 1) план содержания текста и вытекающий из него смысл (смысл текста), 2) контекстуальная информация, 3) ситуативная информация, 4) энциклопедическая информация’ [Бондарко, 1978, 95].

В работе З.Д. Львовской ‘Теоретические проблемы перевода’ достаточно убедительно аргументируется существенность понятия ‘смысл’ для изучения семантических аспектов перевода. Автор указывает на то, что значение – категория языковая, i.e. системная. Поэтому значения единиц разных языков могут не совпадать по разным параметрам (содержательные характеристики, объём, место в системе), тогда как смысл – категория коммуникативная, он не зависит от различий между языками и может быть выражен различными языковыми средствами в разных языках. З.Д. Львовская отмечает: ‘Если при одноязычном общении один и тот же смысл может быть передан с помощью предложений, имеющих различные сигнификативные значения, то при переводе подобная возможность не только возрастает, но иногда превращается в необходимость в силу как лингвистических, так и экстралингвистических причин, взаимодействующих самым тесным образом’ [Львовская, 1985, 81-82]. Из сказанного следует, что языковые значения точно так же, как и соответствующие языковые формы, являются переменной величиной. Как отмечает Э. Косериу, они являются атрибутом данного конкретного языка. Инвариантным в идеале остаётся именно смысл: смысл исходного текста, вкладываемый в него исходным отправителем; смысл, извлекаемый из этого текста анализирующим его переводчиком, и смысл вторичного текста, который интерпретируется конечным получателем.

Как уже отмечалось, в реальной переводческой практике возможны отдельные смысловые потери, которые связаны обычно с прагматической установкой коммуникативного акта. Но в данном случае мы исходим из такой ситуации, когда прагматической установкой является передача смысла (и когда прагматические фильтры не модифицируют передаваемый смысл). В случаях, когда мы говорим о семантической эквивалентности исходного и конечного текстов, мы имеем в виду не эквивалентность значений, а эквивалентность смыслов. Именно речевой контекст и коммуникативная ситуация дают возможность нейтрализовать различия между нетождественными значениями, или использовать разные значения для передачи одного и того же смысла. Иногда эксплицитное выражение дифференцирующего компонента значения ЛЕ является избыточным. Но в других случаях семное противопоставление лексических единиц отражено в коммуникативной ситуации (в речевом контексте), а дифференциация конкретных лексических единиц становится и фактом речи, коммуникативно значимой, а потому должна быть обязательно передана при переводе (cf.: to kill – murder).

Речь в данном случае идёт о том, как актуализация компонентов значения (КЗ) в контексте высказывания влияет на его смысл и определяет пути его перевода. Эта закономерность тесно связана с соотношением понятий ‘значение’ и ‘смысл’. Несмотря на то, что набор КЗ, образующих значение ЛЕ, обычно варьируется от языка к языку препятствий межъязыковой коммуникации не возникает. При описании конкретной коммуникативной ситуации не все КЗ становятся одинаково коммуникативно релевантными. Коммуникативная ситуация, контекст выдвигают некоторые из них на передний план, и именно эти актуализованные КЗ формируют смысл данного высказывания. Поиск варианта ЛЕ, значение которого было бы образовано из тех же сем, что и значение ЛЕ исходного языка – задача невыполнимая. Это можно сравнить с попыткой восстановления значений, которые принадлежат системе исходного языка, в языке перевода. А, как отмечает Э. Косериу, языковые значения – непереводимы. И переводчик ставит перед собой более реальную задачу, которая может быть решена на уровне смысла – передать в тексте именно те КЗ, которые являются коммуникативно релевантными для точного отражения данной ситуации.

Разграничение понятий ‘значение’ и ‘смысл’ позволяет опровергнуть утверждения неогумбольдтианцев, отрицающие переводимость: переводятся не специальные для конкретных языков значения, а заданные коммуникативной ситуацией смыслы.

Рассмотренные случаи могут объяснить механизм установления семантической эквивалентности, а также то, каким образом из разноязычных единиц с не совсем идентичными языковыми значениями складывается одинаковый смысл. Отношения эквивалентности возникают как при тождестве образующих смысл семантических компонентов / сем (компонентная эквивалентность), так и при кореферентности наборов разных сем, которые в своей совокупности создают одинаковый смысл (референциальная эквивалентность) [Швейцер 1988]. Сочетания языковых единиц с несводимыми друг к другу языковыми значениями могут оказаться эквивалентными друг другу на подуровне синтагматических сем, то есть образуют одинаковые смыслы, которые опираются на сочетание одних и тех же синтагматических сем. Так, в примере ‘I am supposed to have committed a murder?’ – ‘Вы что, считаете, что я совершил убийство?’ эквивалентность высказывания обеспечивается выравниванием их смыслов путём нейтрализации КЗ ‘deliberate’ (рус.), (‘навмисне’ укр., ‘предумышленное’ рус.), который дифференцирует укр. ‘убивство’, рус. ‘убийство’ и англ. ‘murder’ в системах этих языков.

Случаи референциальной эквивалентности объясняются тем, что в переводе семантическая эквивалентность достигается не на уровне языковых (грамматических и лексических) значений, а на уровне смыслов, например английская фраза. ‘You’ve got a wrong number’ и украинская ‘Ви набрали не той номер’ идентичны друг другу по выражаемому ими конкретному смыслу, хотя каждая из них выражает этот смысл не только с помощью разных языковых единиц, но и с помощью разных КЗ, которые соответствуют разным признакам отражаемой в высказывании предметной ситуации. Идентичность смыслов этих фраз опирается не только на идентичность предметной ситуации, но и на совпадение коммуникативно-прагматических параметров – коммуникативного намерения (коммуникативной интенции) и соответственно коммуникативного эффекта. Именно эти фразы приняты в соответствующем языке и в соответствующей культуре для передачи конкретного смысла.

Сказанное о соотношении значения и смысла объясняет природу семантических трансформаций, о которых речь пойдёт в следующей лекции. Связанные с этими трансформациями преобразования компонентов значения и значений не нарушают ‘семантического уравнения’ [Швейцер, 1988] именно потому, что такое уравнение строится не на тождестве языковых значений, даже не на тождестве КЗ, а на единстве смысла.

Дата добавления: 2014-01-11