Международные отношения в Южной Азии

Лицензирование

Нормирование

Гл.5 ФЗ «Об охране окружающей среды»

Ст.30 ФЗ «Об охране окружающей среды», ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельности» 2001 года:

ש деятельность, связанная с безопасностью горных работ

ש деятельность по обращению с отходами.

ФЗ «О техническом регулировании» от 27 декабря 2002 года (содержит понятия технического регулирования, стандартизации, сертификации).

Южная Азия - это регион, который включает в себя Индию, Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри-Ланку, Бутан и Мальдивские острова. Южная Азия отделена от сопредельных географических регионов естественными границами. Геостратегическое положе­ние стран Южной Азии отличается большим своеобразием: в центре - Индия, а остальные государства расположены по краям субконтинента. Только Индия имеет со всеми другими странами региона общую сухопутную или морскую границу. Геопо­литические реалии играют огромную роль для системы меж­государственных отношений в регионе.

На долю Индии приходится 73,4% территории Южной Азии, 76,5% населения региона и около 80% валового национального продукта, производимого здесь. Сходная ситуация существует и в военном отношении. Естественное доминирование одной страны предопределяет особенности региональной обстановки.

У государств Южной Азии существует ряд общих культурно-цивилизационных ценностей. Нельзя не учитывать и психоло­гический фактор. В прошлом страны Южной Азии были колониями или полуколониями Великобритании. Общая история и единство задач, проистекающее из исторического развития и неравноправного положения в международном разделении труда, безусловно, скрепляют их узы. Вместе с тем в Южной Азии сильны и центробежные тенденции.

Доминирование Индии в регионе вызывает у соседей недо­верие к ней, порождает ощущение угрозы их безопасности. Это приводит к активизации их попыток укрепить свое положение на региональной и международной арене путем опоры на великие державы, к стремлению выносить нерешенные вопросы в отношениях с Индией на суд международной общественности. Шри-Ланка пыталась даже добиться права считаться страной Юго-Восточной Азии и обращалась (правда, безуспешно) с просьбой принять ее в АСЕАН.

Многие соседние с Индией страны постоянно обвиняют ее в гегемонизме, хотя основания для таких обвинений часто отсутст­вуют. Правительство Индии неоднократно шло на определенные уступки своим соседям, нередко ущемляя свои интересы. Тем не менее реальных результатов эта политика не принесла. Одновре­менно сами индийские аналитики подчеркивают, что Индия должна быть особо щепетильна в отношениях с малыми странами региона, болезненно воспринимающими любое, даже мнимое покушение на собственный суверенитет. Подобное иногда случа­ется, особенно со стороны конкретных политических лидеров Индии, что объясняется и реальным положением вещей на суб­континенте, и комплексом «старшего брата», и психологическим (вполне естественным) восприятием индийцами Южной Азии как единого целого.

Правящие круги Индии рассматривают проблему обеспече­ния безопасности страны в рамках всего Южноазиатского ре­гиона. Отсюда неизменное стремление защитить и упрочить до­минирующие позиции Индии в Южной Азии. Страна категори­чески выступает против привлечения внешних сил, особенно го­сударств глобального уровня, к решению региональных проблем. В Индии считают, что попытки найти решение спорных вопро­сов, возникающих в двусторонних отношениях, включив их в повестку дня международных форумов и привлекая внешние си­лы, лишь препятствуют мирному политическому урегулирова­нию, укреплению региональной безопасности. Соседи Индии, напротив, обычно не видят угрозы безопасности извне.

Внутриполитическая обстановка в соседних государствах региона оказывает значительное воздействие на состояние отно­шений Индии с этими странами. Опыт показал, что наиболее ста­бильные отношения складывались с Непалом, где за тридцать лет (вплоть до 1990 г.) не происходило существенных внутриполити­ческих перемен, а также с Бутаном. Самые резкие колебания при­сущи индийско-бангладешским отношениям, что связано с неоднократными военными переворотами и сменой правительств в Бангладеш, вносящими элементы нестабильности в ее внешне­политический курс и систему международных связей в Южной Азии.

В Индии справедливо полагают, что диктаторские режимы неустойчивы (что ведет к росту внутренней напряженности и к проникновению враждебных Индии внешних сил в регион) и аг­рессивны, а их главная проблема - узкая социальная база правя­щих кругов. В результате последние часто пытаются использовать напряженность в отношениях с соседними государ­ствами в корыстных целях: апеллируя к националистическим чувствам, хотят отвлечь внимание масс от внутренних проблем, укрепить позиции правительственной власти. В Индии отметили тот факт, что напряженность, например, в индийско-пакистанских отношениях, как правило, спадает, когда в Пакистане к вла­сти приходят гражданские правительства.

Индийские правительства, ставя цель обеспечения долго­временных интересов своей страны в Южной Азии, как правило, стремятся стабилизировать обстановку в регионе, выступают за нормализацию внутриполитического положения в странах Юж­ной Азии, поддерживая там буржуазно-демократические движе­ния и в то же время добиваясь эволюционной демократизации реакционных режимов. Индия обычно выступает на стороне де­мократических движений в Южной Азии. В Пакистане она тра­диционно поддерживала Движение за восстановление демократии. Тесные связи существовали у различных политиче­ских сил Индии с реформистскими партиями: в Бангладеш - с «Авами лиг», в Шри-Ланке - с Партией свободы, в Непале - с Непальским конгрессом. Эти контакты служат предлогом для инспирирования яростных антииндийских кампаний, когда ре­формистские партии находятся в оппозиции, но зато способству­ют улучшению отношений, когда они находятся у власти.

Наличие различных политических систем в Индии и в стра­нах региона затрудняло поступательное развитие двусторонних отношений. Но на рубеже 80-х и 90-х годов в некоторых странах Южной Азии началось постепенное отступление авторитарных режимов (в результате всеобщих выборов 1988 г. в Пакистане к власти пришло гражданское правительство; в Непале в 1990г. была установлена многопартийная система; в Бангладеш в 1991 г. после отстранения военного режима были проведены всеобщие выборы). Осуществление буржуазно-демократических реформ в странах региона в перспективе должно способствовать стабилизации обстановки в Южной Азии, хотя этим государствам пред­стоит еще долгий путь. Политическая культура населения, культурно-цивилизационные особенности, уровень социально-эконо­мического развития позволяют осуществлять там и контррефор­мы и контрперевороты (так, в Пакистане только в 90-е годы пра­вительства трижды отстранялись от власти).

На политике Индии в Южной Азии сказываются и внутри­политические перемены в этой стране. Внешнеполитический курс, как правило, является предметом «надпартийного» согла­сия, но это касается основных направлений и задач, тогда как существуют расхождения в методах их решения.

Следует отметить, что правительства Индийского нацио­нального конгресса (И) занимают более жесткие позиции в отно­шении малых стран Южной Азии. По-видимому, это связано, в частности, с традиционным подходом Конгресса к малым стра­нам, сформулированным еще Дж. Неру в «Открытии Индии»:

«Маленькое национальное государство обречено на гибель. Оно может выжить в качестве культурно автономной территории, но не как политическое независимое образование».

Правительство оппозиционного ИНК (И) Национального фронта, состоявшего из целого ряда партий, придя к власти в 1989 г., объявило о необходимости приложить значительные уси­лия для улучшения отношений с государствами Южной Азии. Кабинет министров В. П. Сингха нормализовал к лету 1990 г. отношения со всеми соседними странами (за исключением Паки­стана). Однако объективные факторы резко ограничивали воз­можности их улучшения.

Страны региона встретили приход к власти в ноябре 1990 г. правительства Чандра Шекхара с долей опасения, полагая, что ИНК (И), поддерживавший кабинет министров, вынудит его за­нять более жесткие позиции в региональной политике. Но в ус­ловиях кратковременного пребывания у власти новое прави­тельство, столкнувшееся с серьезными внутриполитическими ос­ложнениями и глобальным кризисом в Персидском заливе, прак­тически мало уделяло внимания развитию отношений со страна­ми Южной Азии. Правительство П. В. Нарасимхи Рао, лидера ИНК (И), в 1991 - 1996 гг. также не рассматривало южноазиат­ское направление как наиболее приоритетное. Правительство левых и центристских партий, создавшее коалицию Объединен­ный фронт и пришедшее к власти в 1996 г., вновь заняло более мягкие позиции по отношению к соседям, что позволило доволь­но существенно нормализовать ситуацию в Южной Азии. Осо­бенно заметно улучшились индийско-бангладешские и индийско-ланкийские связи. Приход к власти партии Бхаратия Джаната весной 1998 г. вызвал большую озабоченность в Южной Азии, поскольку данная партия занимает наиболее жесткие позиции в отношении соседних стран. Но в 1998- 1999 гг. в системе меж­дународных отношений в Южной Азии принципиальных измене­ний не произошло.

Внутриполитические перемены в Индии, естественно, ме­няют тактическую линию Индии, акценты в ее политике, но это воздействие имеет временный и не базовый характер (полной нормализации отношений, например, с Пакистаном не добивался ни один кабинет министров Индии).

Следует отметить и проблемы взаимоотношений в Южной Азии, связанные с религиозной гетерогенностью (в трех странах преобладает мусульманское население, в двух - индуистское и в двух - буддийское) при наличии религиозных меньшинств и рос­те фундаментализма практически во всех странах; психоло­гическим восприятием Индии в качестве центра, откуда управля­ли в прошлом периферийными областями; разными националь­ными ценностями, традиционными и современными; с различиями в политических системах, экономических стратегиях и уровнях социально-экономического развития.

Все это нашло конкретное проявление в осложнении дву­сторонних отношений Индии с ее соседями (территориальная и пограничная, религиозно-этническая и иммиграционная пробле­мы, распределение водных ресурсов, милитаризация и осущест­вление ядерных программ).

Однако рост экономических проблем в соседних с Индией странах стимулирует стремление к региональному сотруд­ничеству и, соответственно, к расширению связей с Индией. Про­тиворечие между желанием получить экономические выгоды и страхом перед Индией вынуждает ее соседей постоянно маневри­ровать. Следует учитывать, что Индия добилась весьма сущест­венных успехов в экономической сфере. В 1997г. ее ВВП превышал соответствующий показатель России почти в 2 раза. В соответствии с прогнозом специалистов «Рэнд корпорейшн», ВВП Индии к 2015 г. достигнет 4 трлн. долл., и по этому показа­телю она практически сравняется с Японией. Ряд других западных специалистов предсказывают, что в 2025 г. ВВП на душу населения в Индии составит 24,4% от ВВП на душу населения в США (в 1995 г. составлял 7,8%). По их мнению, потенциал Ин­дии может позволить ей достичь ежегодного 9-процентного абсо­лютного роста ВВП в течение 30 лет.

Для устранения недоверия между государствами и народами региона, укрепления региональной безопасности важную роль могла бы сыграть Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК). До сих пор ее деятельность при­несла относительно мало реальных результатов, однако следует учесть, что это первая региональная организация Южной Азии, находящаяся в самом начале пути. СААРК была институциона-лизирована в Дакке в декабре 1985 г. Индии удалось добиться создания региональной ассоциации на своих условиях. Предста­вители ряда стран пытались превратить эту организацию в форум для обсуждения спорных региональных проблем, с тем чтобы придать ей в дальнейшем политический и даже военный харак­тер. Однако Индия категорически отвергла идею превращения СААРК в военно-политическую организацию, хотя бы и в отда­ленном будущем, и смогла добиться согласия соседних стран на то, чтобы СААРК занималась исключительно вопросами эконо­мического, технического и культурного сотрудничества. Была достигнута также договоренность, что все официальные обсуж­дения двусторонних, в том числе и спорных, вопросов на совме­стных форумах запрещаются, решения будут считаться принятыми лишь при условии согласия всех сторон.

СААРК пока отличается от АСЕАН и других ассоциаций «третьего мира» отсутствием консенсуса по проблемам внерегиональных, внутрирегиональных источников угрозы региональ­ной безопасности.

До сих пор деятельность СААРК в экономической области не позволила достичь существенных результатов и преодолеть тенденцию к относительному сокращению экономического со­трудничества между странами Южной Азии (в 90-е годы внутрирегиональный торговый оборот составлял около 1% общей торговли стран - членов СААРК). Здесь существует много труд­нопреодолимых барьеров. Как уже отмечалось, различны уровни социально-экономического развития стран региона и их политика в этой сфере. В результате расчленения субконтинента в 1947 г. и связанных с этим событий экономические связи оказались разрушенными. К 80-м годам в каждой стране уже окончательно были созданы собственные экономические структуры, ориенти­рованные главным образом на внутренний рынок. При этом стала заметна тенденция к постоянному (хотя и относительному) суже­нию участия не только во внутрирегиональном, но и в мировом разделении труда. Экономические структуры стран Южной Азии не взаимодействовали, а существовали почти в полной изоляции друг от друга. Соседние с Индией страны (прежде всего Паки­стан) опасались, что широкое экономическое сотрудничество в рамках СААРК может привести к дальнейшему укреплению бо­лее мощного индийского капитала за их счет. Однако со време­нем стало все сильнее проявляться стремление стран Южной Азии развивать внутрирегиональные экономические связи. На 9-м форуме СААРК (Мале, май 1997г.) началось обсуждение возможности создания к 2005 г. зоны свободной торговли в Юж­ной Азии, что позволит резко увеличить торговый оборот и вза­имные инвестиции.

Может быть, наиболее весомым вкладом СААРК в дело нормализации ситуации в регионе стало создание механизма для проведения неформальных встреч и дискуссий лидеров стран-участниц. Действительно, количество встреч семи руководителей на двусторонней основе на ряде форумов превышало общее ко­личество переговоров на высшем уровне, проведенных в Южной Азии за некоторые пятилетия.

Наиболее значительными факторами, влияющими на систе­му взаимоотношений в странах Южной Азии, являются раз­личные национальные интересы, культурно-идеологическая не­совместимость или, напротив, схожесть, а также внешние связи.

Один и тот же фактор может по-разному влиять на двусто­ронние отношения Индии со своими соседями. Так, схожесть социальных структур Индии и Пакистана неоднозначно сказыва­лась на взаимосвязях, но этот же фактор позитивно влиял на от­ношения между Индией и Шри-Ланкой.

Культурно-идеологические расхождения между Индией и ее соседями носят, естественно, долговременный характер и имеют основополагающее значение. Однако следует подчеркнуть, что в зависимости от конкретной ситуации эти различия могут быть затушеваны. Для таких малых стран, как Мальдивы (с мусуль­манским населением) и Бутан (с буддийским населением), намно­го важнее то, что Индия может способствовать обеспечению безопасности (Мальдивы) или экономическому развитию (Бутан). Фактически такую же позицию занимает и Шри-Ланка, заинтере­сованная в укреплении связей с Индией в данных областях. При­сутствие индийских войск в Шри-Ланке в 1987 - 1989гг., правда, не привело к решению тамильской проблемы и прекращению террористической и сепаратистской деятельности на острове что указывает на невозможность решить внутренние проблемы стра­ны с помощью внешних сил, если не предпринимаются действия по искоренению именно внутренних источников конфликта.

В частности, благодаря культурно-идеологической близости Индии и Непала поддерживаются исключительно тесные связи между ними. Одновременно это может приводить и к некоторым осложнениям в условиях социально-экономической отсталости и несовпадения национальных интересов.

Национально-этническая близость населения Бангладеш и населения индийского штата Западная Бенгалия противоречит религиозной гетерогенности. Но национально-этническая бли­зость определяет заинтересованность Бангладеш в укреплении культурных связей с Индией, и внутриполитическая демократи­зация должна привести к сближению двух стран на этом направ­лении.

Необходимо отметить и такие геополитические реалии, как географическое положение, размеры территории, валового на­ционального продукта и численность населения. Экономических и военных возможностей Индии на данном этапе достаточно лишь для обеспечения потребностей малых стран. Географиче­ская отдаленность (Мальдивы) обеспечивает наличие меньших противоречий с Индией.

Основную роль в системе международных отношений в Южной Азии играют индийско-пакистанские отношения - и из-за наибольшего политического, экономического и военного веса двух стран, и из-за их практически постоянного противостояния. В них в сконцентрированном виде проявляется влияние практи­чески всех негативных факторов. Наличие разных национальных интересов, политических систем и политических культур, религи­озная гетерогенность дополняются геостратегическим фактором. Пакистан находится на стыке с мусульманским регионом, благо­даря связям с которым может получать дополнительные эконо­мические и военные возможности усиления своих позиций в противостоянии с Индией.

Крайне сложно совместить два диаметрально разных подхо­да Индии и Пакистана к развитию межгосударственных отноше­ний в регионе. Пакистан категорически отказывается от призна­ния своего подчиненного Индии положения и от прекращения военно-политических контактов с внешними силами, а для Дели абсолютно неприемлемо участие этих сил в региональной систе­ме безопасности.

Внешне самое острое противоречие между двумя странами связано с вопросом о принадлежности Кашмира. Но еще Дж. Не­ру отмечал, что кашмирская проблема симптом, а не болезнь. Само заболевание - это «ненависть Пакистана к Индии». Незави­симые исследователи постоянно отмечают взаимную неприязнь, которая существует, к сожалению, отнюдь не только на межгосу­дарственном уровне.

Особенно негативно на двусторонние отношения влияет культурно-цивилизационный фактор. При определенной степени культурно-цивилизационный близости в Индии и Пакистане гос­подствуют различные религии - индуизм и ислам. При наличии глобальной тенденции к усилению религиозного ревайвализма противоречия между Индией и Пакистаном могут лишь углуб­ляться.

Религия играет особую роль в Пакистане, который всячески пытается сохранить национальную индивидуальность в условиях доминирования Индии в Южной Азии (в том числе и в культур­ной сфере). Вот что об этом сказал пакистанский ученый Вахизуз-Заман: «Если арабы, турки, иранцы откажутся от ислама, ара­бы все равно останутся арабами, турки - турками, иранцы -иранцами. Но кем мы станем, если откажемся от ислама?» Теория двух наций основоположника Пакистана М.А. Джинны противо­поставляется, таким образом, концепции единой нации М. Ганди.

Индийское общество отличается от других восточных об­ществ отсутствием четко выраженного «коллективистского» век­тора развития. В этом плане Индия всегда была значительно ближе к европейскому классическому обществу с его опорой на «индивидуализм», чем, например, даже Япония в послевоенный период, и ее путь был в определенной степени сходен с россий­ским - колебания между «коллективистским» и «индивидуалист­ским» сознанием в конечном счете определяли типы развития. Ислам же делает упор на «коллективистское» развитие. Ре­лигиозный фактор сыграл решающую роль для Пакистана (не случайно реформация ислама носила в Индии коммуналистский характер задолго до завоевания независимости). Не следует забы­вать, что по исламскому канону иудеи и христиане имеют статус «покровительствуемых», а индуисты как представители политеи­стической религии должны перейти в ислам или быть уничтоже­ны. В случае усиления исламского фундаментализма Южная Азия может превратиться в основную арену его противоборства с мировым сообществом.

Этот процесс может иметь самые негативные последствия и для внутреннего развития Индии. Рост исламского фундамента­лизма оказывает прямое воздействие, с одной стороны, на ее бо­лее чем 100-миллионное мусульманское население, а с другой -на индуистские шовинистические круги и приводит к укрепле­нию фундаментализма в самой Индии. На рубеже 90-х годов зна­чительно усилились позиции именно индуистских фундаменталистов, что угрожает единству Индии, ее стабильности и парла­ментской демократии.

Близость социальных структур, уровней и моделей экономи­ческого развития способна позитивно воздействовать на двусто­ронние отношения, сначала на экономическую подсистему, а за­тем и на политическую. В последние десятилетия заметно ук­репились позиции крупной торгово-промышленной буржуазии Пакистана, наиболее заинтересованной в плодотворном экономи­ческом сотрудничестве с Индией (естественно, в условиях неко­торого протекционизма, направленного против более мощного индийского капитала). Однако пока этот процесс сдерживается крайне напряженными политическими отношениями.

Общность истории не играет в индийско-пакистанских от­ношениях такой позитивной роли, как во взаимоотношениях Ин­дии с другими странами Южной Азии. Раздел Индии в 1947 г. по религиозному принципу (к Пакистану отошли территории, насе­ленные преимущественно мусульманами, а к Индии - индуистами) сопровождался исключительно кровопролитным пе­реселением миллионов индусов в Индию и мусульман в Паки­стан. Чисто психологически в общественном сознании населения двух стран соседнее государство ассоциируется не с существова­нием единой цивилизации на Индостане и совместной борьбой с колониальными властями, а с событиями, происходившими во второй половине XX в. При этом в Пакистане Дели воспринима­ется как центр, откуда постоянно управляли пакистанскими тер­риториями, а для Индии Пакистан — это территория, через кото­рую на протяжении последнего тысячелетия осуществлялись бесчисленные набеги и завоевания (тюркские завоеватели-мусульмане в XI - XIV вв., монгольские орды в XIII - XIV вв., войска Тимура в XIV - XV вв., мусульманские захватчики из Средней Азии и Афганистана и т.д.). Первое же столкновение между индуистами и мусульманами произошло еще в 712г. в Синде.

Уже через несколько месяцев после получения независимо­сти Индией и Пакистаном в 1947 г. с территории последнего на­чалось вооруженное вторжение патанских племен в княжество Кашмир. Правитель Кашмира обратился за военной помощью к Индии и объявил свое княжество ее частью. В 1948 г. началась первая индийско-пакистанская война. Благодаря деятельности посреднической комиссии Совета Безопасности ООН летом 1949г. была установлена линия прекращения огня, одна часть которой признана в качестве международной границы, а другая стала линией фактического контроля (несколько измененной в результате войн 1965 и 1971 гг.). Северо-западный Кашмир ока­зался под контролем Пакистана (впоследствии там был создан Азад Кашмир, формально являющийся свободной зоной). Поло­жение осложняется тем, что часть территории Кашмира Пакистан передал Китаю. Две трети Кашмира - под контролем Индии (штат Джамму и Кашмир). Совет Безопасности в том же году принял резолюцию о необходимости проведения плебисцита в Кашмире после вывода пакистанских войск из северо-западной части. Пакистан отказался выполнять данное предварительное условие.

Война между двумя странами вновь вспыхнула в 1965 г. Она в равной степени вызвала обеспокоенность СССР и США, опа­савшихся усиления позиций Китая в регионе. Хотя США, прово­дя политику лавирования между Индией и Пакистаном, приостановили военную помощь Пакистану с момента начала военных действий и сделали предупреждение Китаю о недопус­тимости какого-либо участия последнего в конфликте, тем не менее Индия рассматривала их как военного союзника Пакиста­на, подписавшего с ним в 1959 г. военно-политическое соглаше­ние. Дружественные отношения с Индией и укрепление взаимопонимания с Пакистаном, отсутствие серьезной военно-политической вовлеченности в региональные проблемы и заинтересованность в прекращении войны превращали в тот период СССР в надежного посредника между Индией и Пакистаном. Обе стороны согласились принять советское предложение об оказа­нии добрых услуг. Переговоры в Ташкенте завершились подпи­санием совместной Декларации. Добрые услуги СССР даже переросли в определенной степени в посредничество (инициатор добрых услуг не участвует в переговорах).

Новый вооруженный конфликт вспыхнул в 1971 г. и закон­чился крупным поражением Пакистана и образованием Бангла­деш[1]. В 1972г. лидеры двух стран подписали Симлское соглашение, в соответствии с которым они обязались решать спорные вопросы мирным путем. Преамбула соглашения состав­лена таким образом, что позволяет двойное толкование. В ре­зультате индийская сторона считает, что соглашение запрещает поднимать кашмирский вопрос на международных форумах и трактует его как исключительно двустороннюю проблему, а па­кистанская с подобной трактовкой не согласна. Особенно активи­зировались пакистанские власти в 90-е годы: они постоянно поднимают кашмирский вопрос на международных встречах (прежде всего в ООН и на заседаниях Организации исламской конференции), отказываются признавать линию фактического контроля в Кашмире и предлагают провести в нем плебисцит под эгидой ООН для решения вопроса о принадлежности этой терри­тории на основе резолюции 1949 г. Индия же считает документ полувековой давности утратившим силу, отвергает любое по­средничество третьей стороны (так, в 1994 г. она категорически отказалась от услуг, предложенных Генеральным секретарем ООН Бутросом Гали, а в 1998 г. решительно отвергла предложе­ние премьер-министра Японии Р. Хасимото о проведении в То­кио при посредничестве японских дипломатов переговоров между Индией и Пакистаном по Кашмиру) и рассматривает Азад Кашмир как незаконно оккупированную индийскую территорию.

В течение последнего десятилетия вдоль индийско-пакистанской границы в Кашмире постоянно вспыхивают пере­стрелки. Наиболее кровопролитные военные столкновения происходили в районе ледника Сиачин, находящегося на высоте в несколько километров. Они начались здесь в сентябре 1987 г. и привели тогда к общим потерям в 500 человек. С 1988-го по 1997 г. общие потери военнослужащих в этом районе оценивают­ся в 3 тыс. человек.

Индийские власти постоянно обвиняют Пакистан в заброске диверсантов в индийский Кашмир и в обучении кашмирских тер­рористов на своей территории (в штате происходят постоянные вооруженные столкновения между исламскими экстремистами и индийской армией и полицией), утверждая, что Пакистан ведет необъявленную войну против Индии. В свою очередь, пакистан­ское руководство заявляет о «геноциде» мусульман в Кашмире. Несколько раз страны оказывались на грани новой войны.

Неоднократно предпринимавшиеся попытки нормализации отношений оказывались безрезультатными. Так, в 1985 г. прави­тельство Р. Ганди согласилось на возобновление диалога с Паки­станом. Прошло несколько встреч руководителей двух стран. Но уже в начале 1987 г. вооруженные силы Пакистана были подтя­нуты к границам с Раджастханом, Пенджабом и Кашмиром, а индийские войска только в Раджастхане насчитывали 250 тыс. военнослужащих.

Политический диалог двух стран и подписание новых со­глашений в начале 90-х годов (например, кодекса поведения в отношении дипломатических представителей и совместной дек­ларации о запрещении применения химического оружия) также не привели к нормализации отношений. Уже осенью 1992 г. ли­деры двух стран вновь обменялись крайне резкими заявлениями.

Правительство Объединенного фронта вновь предприняло активные попытки нормализовать отношения с Пакистаном. Опять начались политические консультации па высоком уровне. В апреле 1997 г. Индия заговорила даже о возможности создания конфедерации с Пакистаном и Бангладеш. Но летом на индийско-пакистанской границе возобновились перестрелки.

Аналогичная история произошла во время пребывания у власти Бхаратия Джаната парти. В июле 1998 г., через два месяца после испытания ядерных устройств в Южной Азии, были орга­низованы переговоры премьер-министров А. Б. Ваджпаи и Н. Шарифа (в Коломбо, в ходе 10-го форума СААРК). В октябре 1998 г. возобновился политический диалог на уровне мини­стерств иностранных дел. В феврале 1999 г. было восстановлено регулярное автобусное сообщение между Индией и Пакистаном, и А. Б. Ваджпаи отправился первым рейсом в Лахор, где прошла его встреча с премьер-министром Пакистана. В ходе этого «исто­рического диалога», как его назвали многие средства массовой информации, пакистанские боевики начали подготовку к вторже­нию на индийскую территорию в Кашмире. Полномасштабная операция Пакистана была осуществлена весной 1999г., когда почти вся линия фактического контроля превратилась в зону бо­ев, а индийские солдаты стали наносить удары по территории, находящейся под контролем Пакистана.

Пакистанские власти рассматривают Индию как своего ос­новного стратегического противника. Даже после войны 1971 г. Пакистан остается единственным потенциальным соперником Индии в Южной Азии. Пакистан, хотя и обладает лишь восьмой долей экономического, территориального и демографического потенциала Индии, является достаточно мощной державой, и это дает пакистанским властям основание оспаривать доминирую­щие позиции Индии.

После войны 1971 г. руководство Индии отнюдь не заинте­ресовано в дальнейшем ослаблении Пакистана. Оно сознает, что процесс нового расчленения вызовет резкое осложнение ситуа­ции в Южной Азии, внесет элементы крайней нестабильности в региональную систему межгосударственных отношений и приве­дет к вмешательству внешних сил. Все это полностью противо­речило бы интересам Индии. Иной позиции придерживается группа индуистских фундаменталистов. Но доминирование Ин­дии в регионе и включение Пакистана в сферу ее интересов не соответствуют общему подходу пакистанских властей к внешней политике.

В обеих странах выражают крайнее беспокойство по поводу милитаризации, осуществляемой противоположной стороной. В процентном отношении Пакистан тратит на оборону существенно больше (более 6% ВВП в 1996 г.), чем Индия (чуть более 2%). Но в абсолютных цифрах последняя имеет, естественно, преимуще­ство по всем основным компонентам[2]: по численности вооружен­ных сил она превосходит Пакистан более чем в 2,5 раза, по самолетам - более чем в 2 раза, по танкам - в 1,7 раза, по артил­лерии - в 1,6 раза. При этом качество военной техники, находя­щейся на вооружении индийских ВС, значительно выше, чем у Пакистана (хотя и в Индии много устаревшей техники: самолеты МИГ-21, например, были боевой новинкой почти четыре десяти­летия назад); явное превосходство заметно и в мобильности, ма­териально-техническом обеспечении, уровне управления войс­ками. Правда, в 90-е годы Пакистан начал существенно модерни­зировать свою армию. Только за последние пять лет ВВС страны получили более 120 новых самолетов. Однако потенциал Индии несравненно выше. По упоминавшемуся прогнозу специалистов «Рэнд корпорейшн», к 2015 г. военный капитал Индии будет поч­ти равен этому показателю у Китая, в 3 раза превзойдет японский показатель и уступит американскому только в 2,5 раза.

Напряженные отношения с Пакистаном заставляют Индию держать около 2/3 сухопутных сил на 1ранице с противником. Даже в разгар афганского кризиса Пакистан дислоцировал на севере лишь 60 тыс. военнослужащих, а около 4/5 вооруженных сил (18 из 22 дивизий) находились на границе с Индией (следует, правда, учитывать, что основные центры Пакистана сконцентри­рованы вдоль границ с Индией).

Одна из основных проблем не только индийско-пакистанских отношений, но и региональной безопасности (а в новых условиях, возможно, и всеобщей) - развитие ядерных про­грамм в обоих государствах.

Внимание мировой общественности было привлечено к про­ведению ядерных программ в Южной Азии после осуществления Индией в мае 1974г. взрыва ядерного устройства в Покхране (штат Раджастхан) - по заверениям индийского правительства, в мирных целях. Правительство же Пакистана решило начать осу­ществление ядерной программы в 1972 г. При этом пакистанские власти исходили не только из желания каким-либо образом изме­нить ситуацию в регионе, но и из политических амбиций - жела­ния превратить Пакистан в лидера исламского мира.

В 1985 г. премьер-министр Индии Р. Ганди открыто утвер­ждал, что Индия может создать ядерное оружие «за несколько недель или месяцев». По рассекреченным данным Службы внеш­ней разведки России, к концу 1995 г. Индия обладала запасами плутония, достаточными для производства от 60 до 100 единиц ядерного оружия.

В 1987 г. «отец пакистанской бомбы» доктор А. К. Кхан зая­вил, что в Пакистане обогащают уран до 90%, а это уровень, дос­тижение которого достаточно для производства ядерного оружия, тогда как в мирных исследовательских программах процент обо­гащения несравненно ниже. В марте 1987 г. и сам президент Па­кистана Зия-уль-Хак заявил: «Можете написать, что Пакистан сумеет создать бомбу, когда пожелает». Бывший премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто в 1992 г. откровенно призна­лась, что знала о создании атомной бомбы в стране, когда нахо­дилась у власти, хотя военные ей об этом ничего не докладывали. В августе 1994 г. Наваз Шариф заявил, что у Пакистана есть атомная бомба и он готов ее применить для обороны от Индии. И уже настоящий взрыв в 1997 г. в Индии вызвали сообщения, что во время обострения индийско-пакистанских отношений в 1990 г. Пакистан осуществил первоначальные шаги по подготовке непо­средственного ядерного удара по Индии. По данным СИПРИ в Пакистане сейчас есть более 200 кг высокообогащенного урана что достаточно для изготовления 10-15 бомб.

Обе страны не подписали Договор о нераспространении ядерного оружия. Индия открыто отказалась подписать его еще в мае 1983 г. Правящие круги страны не сделали этого по трем причинам: из-за нежелания соглашаться со статусом второраз­рядной державы; из-за стремления избежать международного контроля за своей деятельностью в ядерной сфере; из-за опасений по поводу ядерной политики Китая. Неудачей заканчивался до сих пор и американский нажим на Пакистан с целью убедить подписать Договор о нераспространении ядерного оружия. Паки­станские власти заявляют, что Пакистан согласится, если Индия также пойдет на этот шаг. Индийское же правительство разъясня­ет, что подобное неприемлемо для Индии (и правящим кругам Пакистана это хорошо известно), т.к. угроза ее безопасности ис­ходит не только от Пакистана.

В 1974 г. Пакистан предложил объявить Южную Азию зо­ной, свободной от ядерного оружия. Индия до сих пор отказыва­ется от этого предложения. Главный ее аргумент: Южная Азия не может быть искусственно вычленена из всей Азии и нет никакого смысла объявлять ее зоной, свободной от ядерного оружия, когда Китай не только обладает мощным ядерным арсеналом, но и по­строил специальные шахты для баллистических ракет средней дальности в Тибете. Другим аргументом индийского правитель­ства, потерявшим сейчас свое значение, было отсутствие в Юж­ной Азии региональной организации, необходимой для подписа­ния подобного соглашения. В 1978 г. Индия выдвинула еще один аргумент: сама концепция зон, свободных от ядерного оружия, неприемлема, потому что узаконивает обладание ядерным ору­жием великими державами и, таким образом, увековечивает раз­личия между ядерными и неядерными странами.

Пожалуй, вопрос о ядерной программе вызывал наиболее серьезные расхождения еще между СССР и Индией. Но СССР (как и США в отношении ЮАР и Израиля) предпочитал выра­жать сомнения в правильности шагов индийского правительства по дипломатическим каналам (между СССР и Индией возникали также трения по поводу советских поставок различных материа­лов и оборудования, которые можно использовать в военной про­грамме). Россия же стала выражать свое несогласие с Индией в гораздо более открытой форме. Более того, она отошла от преж­ней позиции СССР, который рассматривал пакистанские предло­жения по достижению ядерных договоренностей как чисто пропагандистские.

В ноябре 1991 г. Россия впервые поддержала в ООН пред­ложение Пакистана об объявлении Южной Азии безъядерной зо­ной (интересно отметить, что, например, Франция и Япония при голосовании воздержались). Эта позиция была отражена и в со­вместном российско-пакистанском сообщении по итогам визита А. В. Козырева, являвшегося в то время министром иностранных дел. Россия также согласилась с пакистанским предложением о проведении международной конференции в составе США, Рос­сии, Китая, Индии и Пакистана по вопросам, связанным с ядер­ными про1раммами в Южной Азии.

Долгое время лидеры двух стран категорически отвергали наличие у них ядерного оружия. Именно ото обстоятельство по­зволило Пакистану назвать «абсурдным» индийское предложение от 1995 г. о неприменении первыми ядерного оружия, предусмат­ривавшее отказ от нанесения ударов по крупным населенным пунктам и важнейшим промышленным целям.

Испытание трех ядерных устройств в Индии 11 мая 1998 г. (а затем еще двух - 13 мая) привлекло внимание всей мировой общественности к Южной Азии. Известие об испытаниях было встречено в Индии с ликованием, тогда как народы и страны все­го мира высказали свою глубокую озабоченность. Она еще более усилилась, когда испытания ядерных устройств осуществил Па­кистан. 26 мая Пакистан взорвал пять ядерных устройств, а 30 мая - еще одно.

Индийские правящие круги неизменно связывают постоян­ное членство в СБ ООН (стратегическая цель внешней политики Индии - превращение страны в глобальную державу - была оп­ределена еще полвека назад) с обладанием ядерным оружием и средствами его доставки. Это обстоятельство, наряду с опасе­ниями по поводу ядерной политики Китая и ядерной программы Пакистана, и было основным фактором, повлекшим за собой ис­пытание Индией ядерных устройств. Республика сейчас согласна идти почти на любые уступки по данной проблеме, если ее ядер­ный статус будет официально признан. Для Пакистана же осо­бенно важно наличие паритета с Индией. Обращает на себя внимание, что Пакистан испытал такое же количество зарядов, как Индия (включая взрыв в 1974 г.), с таким же интервалом (два дня) и примерно той же мощности.

Позицию южноазиатских стран трудно назвать конструк­тивной. Даже само стремление к обладанию ядерным оружием имеет чрезвычайно серьезные последствия: это не только угроза региональной безопасности, но и разжигание ядерных амбиций других «пороговых» стран, что создает опасность подрыва сис­темы глобальной безопасности.

Беспокойство мировой общественности вызывает и разра­ботка в двух странах ракетных программ. В Пакистане на воору­жении находятся ракеты «Хатф-I» и уже несколько лет испытываются «Хатф-II» (с дальностью полета соответственно 80 и 300 км). По данным ЦРУ и службы внешней разведки Рос­сии, в 1992 - 1994 гг. Пакистан получил от Китая 50 ракет сред­ней дальности М-11. Китай также строит около Исламабада завод по производству ракет. В 1997 г. Пакистан произвел испытания ракет на твердом топливе «Хатф-III» с дальностью полета 800 км, т. е. со способностью доставать основные индийские города с территории Пакистана. Успешно были испытаны ракеты средней дальности «Гхори» (дальность полета - 1500 км).

В Индии активно развивается ракетная программа. С 1982 г. она провела 16 испытаний тактических ракет "земля-земля" "Притхви". В середине 1997 г. было объявлено, что полностью разработаны две модели "Притхви" (с радиусом действия 150 км и 250 км), так что необходимости в испытаниях больше нет. В Индии началось серийное производство "Притхви", и к середине 1997 г. их было произведено 60. Ракеты поступили на вооруже­ние индийской армии. Исламабад обвинил Индию в том, что она развернула их вдоль границ с Пакистаном, но, видимо, они про­сто там хранятся. Вместе с тем министр обороны Индии М. С. Ядав в августе 1997г. заявил, что для их развертывания потребуется лишь несколько часов.

В стране осуществляется и программа по созданию балли­стических ракет "Агни" (длиной в 21 м и весом при запуске в 19 т). Последнее (третье) испытание было осуществлено в февра­ле 1994 г., когда дальность полета достигла 1400 км. Под давле­нием США программа была глубоко заморожена в том же году. Но в 1997 г. индийские власти объявили о новой фазе программы. Предстоит провести еще 6-8 испытаний для достижения боль­шей точности, оптимальной дальности (2500 км) и перехода на твердое топливо (сейчас ракета использует смесь твердого и жидкого топлива). Индия также намеревается создать межконти­нентальную баллистическую ракету «Сурья» с дальностью поле­та от 8 до 12 тыс. км. В 2004 г. должно завершиться строи­тельство первой индийской атомной подводной лодки (советская атомная подлодка уже находилась в аренде индийских ВМФ).

Уступая Индии практически по всем показателям, Пакистан всегда стремился к привлечению внешних сил для создания про­тивовеса Индии. Основная ставка была на США, КНР, исламские государства и другие страны Южной Азии. В соответствии с ре­гиональной и глобальной обстановкой Пакистан делал главный упор на развитие отношений с теми или иными государствами, при этом одновременно старался сохранить добрые отношения и с другими. Так, некоторое охлаждение отношений с США в кон­це 70-х годов привело к резкой активизации мусульманского фактора в пакистанской внешней политике. В конце 80-х годов нежелание США и КНР оказывать Пакистану содействие в его противостоянии с Индией было одним из фактором, содейство­вавших усилению крена Пакистана в сторону исламского мира.

Внешние факторы всегда существенно воздействовали на систему взаимоотношений в Южной Азии. Державы глобального уровня никогда не были источником напряженности в регионе, но они оказывали ключевое влияние на характер и направлен­ность развития внутрирегиональных отношений.

Прекращение холодной войны в целом позитивно сказалось на позициях Индии в регионе. В приоритетах внешней политики США она стала занимать значительное место, тогда как Паки­стан - относительно меньшее, а Бангладеш и малые страны Юж­ной Азии находятся на периферии американских интересов. Соединенные Штаты рассчитывали на сотрудничество с Паки­станом не в глобальных, а в региональных целях, причем за пре­делами Южной Азии - в зоне Персидского залива и на Среднем Востоке. Фактический отказ США от военного сотрудничества с Бангладеш и малыми странами объективно приводил к снижению их значимости для американской политики.

В начале 90-х годов произошло дальнейшее падение значе­ния Пакистана для Соединенных Штатов, при этом проблемы ядерной программы в Пакистане и существования в нем автори­тарного режима, которые ранее затушевывались, теперь стали основными в двусторонних отношениях. Политический курс США в Южной Азии всегда определялся ситуацией на глобаль­ном уровне межгосударственных отношений, и перемены в ней вели к изменению политики Соединенных Штатов в регионе.

Для Индии особо значимым является то обстоятельство, что уже в конце 80-х годов Соединенные Штаты и Китай фактически признали ее доминирование в Южной Азии и ее стабилизирую­щую роль в региональной системе. В перспективе значение Ин­дии для США может возрастать по мере экономического развития страны и дальнейшего укрепления ее влияния в Азии.

Всемерное расширение экономических связей с Севером стало одним из главных направлений индийской внешней поли­тики с начала 90-х годов. Политика либерализации, проводимая в Индии, выразилась, в частности, в уступках иностранному капи­талу в сфере финансов и страхования, создании совместных предприятий и открытии чисто иностранных фирм, конвертации рупии. Вместе с тем в этой области остаются значительные огра­ничения. Представители либеральной школы и развитые страны призывают Индию ускорить либерализацию, усилить приватиза­цию (например, ввести частное страхование), уменьшить госу­дарственные расходы. США требуют от Республики изменить патентное законодательство, а ЕЭС - снять барьеры против ввоза некоторых потребительских товаров и разрешить ввоз сельскохо­зяйственной продукции. Однако индийские власти считают, что в настоящий момент индийская экономика не может стать полно­стью открытой. Доля Индии в мировой торговле составляет всего 0,6%. В 90-е годы индийские власти пытались стимулировать рост экспорта, но в целом роль внешней торговли, как и внешних капиталовложений, осталась для Республики весьма незначи­тельной.

Однако слабо интегрированная в мировую экономику, полузакрытая и непривлекательная для иностранных инвесторов, Индия показывает высокие и довольно стабильные темпы эко­номического роста. Огромный внутренний рынок, появление весьма значительного сектора населения, потребляющего по ев­ропейскому стандарту, позволяют Республике добиваться нема­лых успехов без полной интеграции в мировое хозяйство. При почти миллиардном населении, далеко не полностью освоенных внутренних ресурсах и большой доле незанятого населения име­ются существенные возможности расширения внутреннего рын­ка, и лишь какие-то экстремальные обстоятельства могут привести к длительному замедлению роста индийской экономики.

Продолжение независимого внешнеполитического курса по-прежнему считается в Индии крайне важным фактором для по­вышения ее статуса. Больше внимания стало уделяться развитию отношений со странами Европейского союза и Японией (правда, участие ряда европейских стран в агрессии против Югославии в 1999 г. вызвало сомнения в Индии по поводу реальной независи­мости Западной Европы).

Мало изменений произошло в двусторонних отношениях с Россией, которые к середине 90-х годов в целом вернулись на прежней уровень.

Особые опасения в Индии вызывают перспективы формиро­вания однополярного мира. Республика начала прорабатывать возможности сближения с Китаем, Японией, Европейским сою­зом, странами Юго-Восточной Азии, в частности, в целях проти­востояния этой глобальной тенденции.

В настоящее время продолжается процесс улучшения дву­сторонних индийско-американских отношений (осложненный, правда, ядерной политикой Индии), хотя на глобальном уровне происходит рост (пока скрытый) противоречий между двумя странами.

На рубеже последнего десятилетия XX в. Индия взяла курс на нормализацию отношений с Китаем. В 90-е годы Китай про­водит курс на постепенное выравнивание отношений с Индией и

Пакистаном. Но Индия по-прежнему расценивает Китай в каче­стве союзника Пакистана, а в долгосрочном плане - как основно­го стратегического противника в Азии. Пока существуют многие ограничители всестороннего развития отношений Индии с Кита­ем. Нет существенного продвижения вперед в индийско-китайских переговорах по территориальной проблеме. Крайнее беспокойство в Индии вызывают продолжающееся китайско-пакистанское военное сотрудничество, совершенствование ядер­ного оружия в Китае, развитие военной инфраструктуры в зоне Индийского океана.

Вместе с тем рост исламского фундаментализма будет под­талкивать эти страны к сближению (их правительства начали от­крыто обсуждать вопрос о возможностях установления исламских фундаменталистских режимов в Центральной Азии еще в конце 80-х - начале 90-х годов). «Мусульманская дуга» тянется от северо-запада Африки до юго-востока Азии. Южная Азия может превратиться в один из центральных районов проти­востояния исламских фундаменталистов с мировым сообщест­вом. Индию (с ее 100-миллионным мусульманским населением) и Китай (с мусульманским населением в Синьцзяне) будут объеди­нять сходные проблемы и задачи.

Явно объединяет две страны и то, что для каждой из них не­приемлема перспектива формирования однополярного мира. Можно ожидать упрочения их связей в случае попыток навязы­вания (особенно силового) такого строения мировой системы. Именно эта тенденция обозначилась в отношениях двух азиат­ских гигантов после военной операции НАТО против Югославии.

В целом, однако, наиболее вероятным на ближайшее деся­тилетие представляется сохранение статус-кво в индийско-китайских отношениях: постепенное развитие связей и продол­жение их «вяло текущей» нормализации.

Поступательное развитие парламентской демократии в Ин­дии, ее стремление к стабилизации обстановки в регионе, под­держка ею буржуазно-демократических движений в соседних странах, с одной стороны, и попытки добиться эволюционной де­мократизации режимов в странах-соседях - с другой, отвечают современным внешнеполитическим интересам держав глобально­го уровня. Усилия Индии по развитию собственного экономиче­ского потенциала, по преодолению отсталости стран региона, ее подход к созданию модели всеобщей экономической безопасно­сти заслуживают поддержки.

В конце тысячелетия в мире возрос интерес к Южной Азии. Если долгое время он определялся прежде всего быстрым эконо­мическим развитием Индии и процессом ее превращения в миро­вую державу, то испытания ядерных устройств в мае 1998 г. Индией и Пакистаном приковали всеобщее внимание к гонке ядерных вооружений в Южной Азии. Регион становится крайне значимым для глобального уровня международных отношений.

[1] После раздела Индии по религиозному признаку в состав Паки­стана входила Восточная Бенгалия, отделенная от метрополии 1500 км индийской территории и не имеющая, кроме религии, практически ниче­го с ней общего. С 1971 г. Восточная Бенгалия стала государством Бан­гладеш.

[2] Обосновывая такое положение, индийские эксперты постоянно подчеркивают, что Индия имеет несравненно больше соперников, чем Пакистан, и обязана, например, учитывать фактор Китая.

Дата добавления: 2014-01-20