Между долгом и виной. Стыд как страх осуждения

Зак. 49 97

Стыд как страх осуждения

Совесть настойчиво напоминает человеку о его ответ­ственности перед собой и перед другими за выполнение моральных обязанностей, говорит о необходимости соот­ветствия им. Двумя важнейшими высокоэмоциональны­ми формами переживания моральной ответственности, а также своего несоответствия велениям долга являются стыд и вина. Остановимся на феномене стыда.

Многие авторы рассматривают стыд как страх перед порицанием извне. Стыд выступает как переживание своего несоответствия моральным требованиям перед лицом Других. Другие люди, с которыми нас объединя­ют общие представления о добре и зле, о должном и не-

должном, могут осуждать и осмеивать нас, если мы ведем себя несообразно принятым нравственным нормам и об­разцам, Когда человек трусит или жадничает, предает или проявляет ненужную агрессию, он встречает неодоб­рение, презрение или насмешку окружающих и стыдится собственных поступков, гневается на самого себя. По выражению К. Маркса, стыд — это гнев, обращенный внутрь. Можно добавить, что этот гнев вызван понима­нием своего выпадения из некоего круга значимых Дру-гих, осознанием своего поражения, унижения, преступ­ности и отчужденности.

В стыде мы непосредственно понимаем, как глубоко связаны с окружающими нас людьми, как трудно нам чувствовать себя хотя бы временно третируемыми, непри­знанными. И если «на миру смерть красна», то стыд на миру ужасен. Когда человеку стыдно перед людьми за себя или за своих близких, его не спасает от страданий ни богатство, ни высокое положение. Он чувствует за спиной осуждающие взгляды, слышит смешки, в любом шепоте ему мерещится обсуждение его падения, и жизнь поистине превращается в ад. Пасть в глазах окружаю­щих, в глазах общества, опозориться — одна из самых больших морально-психологических бед. Пасть в чьих-либо глазах — это значит потерять высоту, ценность, ска­титься на низший уровень, где место только недостой­ным. Вот отчего люди остро боятся стыда, страшатся позора, опасаются оказаться несоответствующими неко­ему комплексу требований, предъявляемых сообществом и окружающими. Стыд усиливает самокритику и времен­но вызывает чувство бессилия.

В стыде доминируют Другие, даже если в момент со­вершения недостойного поступка человек один и никто непосредственно за ним не наблюдает. Ему может быть стыдно перед собой, а это чувство — не что иное, как спроецированный внутрь нашей души взгляд Других. Дру­гие наблюдают за нами из глубины нашего «я», судят нас

Лекция 3

нашим собственным внутренним голосом, предъявляют моральный эталон, властно указывают на него. В худо­жественной литературе неоднократно описывались ситу­ации, когда в человеке борются между собой два мотива: тяга совершить под давлением желаний что-либо запрет­ное (украсть, изменить дружескому долгу, поступить со­гласно эгоистической цели) и стыд за возможность тако­го поведения, который предстает в виде осуждения кон­кретных значимых людей:. «И я подумал, а если бы моя мать видела это» или «Что сказал бы мой учитель, узнав, как я поступаю!» Ужас перед осуждением значимых лич­ностей (иногда отдаленных в пространстве или даже умер­ших), стыд перед ними способен остановить человека, не допустить его морального падения или даже не дать совершить преступление.

Когда человек стыдится, Другой предстает перед ним как существо более высокое — могучее, здоровое и спо­собное. Он может пренебречь стыдящимся и оставить его в одиночестве. Стыдящийся чувствует себя объектом оценки, его собственные субъективные силы и потенции скованы стыдом, парализованы им. Ж.-П. Сартр связы­вает феномен стыда с самой нашей объектностью, кото­рая возникает под взглядом Другого, обращенным к нам извне. Именно под этим взглядом мы теряемся и крас­неем: мы не знаем, что делает из нас взгляд Другого, каким он нас видит. А если это взгляд с насмешкой, то он непосредственно приписывает нам униженность и не­совершенство.

В особенности стыдятся чужих, старших и вышестоя­щих. Это происходит, наверное, потому, что все три на­званные категории людей, во-первых, оказываются вы­сокозначимы, а во-вторых, между мною и ими существу­ет дистанция, которую я не могу преодолеть по собствен­ной воле. При такой дистанции невозможна идентифи­кация: чужие, старшие и вышестоящие не могут посмот­реть на меня как бы изнутри моего «я», понять меня и

4* 99

Дата добавления: 2014-01-20