Социально-нравственные добродетели. одежду, изготавливать детские игрушки

одежду, изготавливать детские игрушки. И эта тенденция получает широкое распространение. Оба родителя теперь озабочены здоровьем и образованием детей и искренне скорбят по каждому умершему ребенку, даже если он оставил этот свет, не успев превратиться в личность.

Однако, как показывает Бадинтер, в XX в. родитель­ское вообще и материнское в частности отношение к де­тям вновь меняется: любовь и забота вновь ослабевают. Это, конечно, связано с тем, что нынешние социологи именуют кризисом семьи.

Для традиционного общества был характерен «фами-лизм» — ориентация на семью как высшую ценность. Фамилизм был связан с объективной зависимостью лю­дей от большой семьи — разветвленного родственного кла­на, который объединяли общие экономические интере­сы, имущество, землевладение. Семьи были многодет­ными, культивировалось глубокое уважение и почитание старших поколений, родители рассчитывали на то, что дети будут их опорой в старости. Рыночное урбанизиро­ванное общество разрушило прежнюю семью, где дети и родители совместно были заняты одним трудом и посто­янно находились рядом. Оно освободило женщину от домашнего заточения, но в то же время заставило ее тру­диться наравне с мужчиной, что привело к сокращению рождаемости и значительному отчуждению между деть­ми и родителями.

Прежние экономические связи семьи разорвались. Семьи стали нуклеарными — маленькими, в них сосуще­ствуют чаще всего не три, а два поколения. Супруги, составляющие основу семьи, во многом экономически независимы друг от друга и от подрастающих детей. Они нередко имеют разные профессии, работают в разных кон­цах города, а ребенок воспитывается в детском саду, в школе, в закрытом учебном заведении. У него рано воз­никают свои интересы, ценности и взгляды, весьма да­лекие от представлений родителей. Семьецентризм Но-

Лекция 9

вого времени сменился эгоцентризмом, при котором не интересы родственного коллектива, а потакание своему «я» выдвигается на первое место.

Если богатый, хотя и жестко рациональный Запад эго-изировал семейные отношения и создал психологичес­кую дистанцию между членами семьи, то социокультур­ный и экономический кризис в России породил объек­тивные предпосылки для массового распада семей, кото­рые не могут сохраняться в силу материальных причин и крайней психоэмоциональной неуравновешенности лю­дей. В огромном количестве появились матери, остав­ляющие своих детей на произвол судьбы, не имеющие возможности прокормить свое «не вовремя» явившееся на свет чадо. Разумеется, это национальная трагедия, поскольку благо народа невозможно без блага составля­ющих его семей. В этом смысле небрежение детьми и ослабление семейных уз выступает как национальное са­моубийство.

Но вернемся к более благополучный ситуации постин­дустриального мира. Само по себе материальное благо­получие тоже не решает всех проблем, и даже в тex семь­ях, где идеалы семейности сохраняются, они не всегда могут выливаться в настоящую, неподдельную любовь к детям. Ибо эта любовь, как и всякая другая, предполага­ет равенство заботы (опеки) и уважения (признания сво­боды и индивидуальности ребенка). Нередко родители, полагая, что искренне любят детей, пытаются решать за их счет свои психологические проблемы: реализовывать нереализованные потенции (например, я не стала бале­риной, а ты стань!) или же использовать детей как сред­ство, чтобы удержать в семье убегающего супруга (супру­гу). Но любовь существует только тогда, когда ребенка любят ради него самого, а не как оружие или форму ро­дительского самоутверждения.

К сожалению, современной семье все менее ведомо отношение братьев и сестер, поистине братское отноше-

Дата добавления: 2014-01-20