Объективные признаки психики

Понимание предмета психологии как ориентировочной деятельности позволяет наметить решение нескольких трудных вопросов психологии.

Один из них — это вопрос об объективных признаках психики. С точки зрения традиционного понимания предмета психологии как явле­ний сознания, которые открываются только в самонаблюдении, на этот вопрос можно ответить лишь отрицательно. В аспекте этого классическо­го понимания объективно наблюдаются только разные физиологические изменения: движения тела или его отдельных частей, изменения окрас­ки кожи, потоотделения, электропроводности и т.д. Все эти изменения имеют свои физиологические причины, которые в конце концов приводят исследователя к процессам в нервной системе, а эти нервные процессы в свою очередь вызываются определенными физическими агентами, раздра­жителями. Получается так, что, переходя от внешних проявлений так

¹ «Предметной», в том принятом в марксистской философии смысле, который постоянно подчеркивает А.Н.Леонтьев в своих методологических работах, в частности в кн. Проблемы развития психики. М\: АПН РСФСР, 1959; его же. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975.

Гальперин П.Я. Основные формы психического отражения... 343

называемых душевных состояний к их внутрителесному, физиологическо­му механизму, а от него — к причинам, вызывающим его работу, исследователь обнаруживает только цепь физических причин и действий и нигде не находит такого, хотя бы самого малого, участка, где бы эта цепь прерывалась и в качестве причины выступало какое-нибудь «душев­ное движение». Отсюда следует, что объяснение тех внешних реакций и внутренних изменений тела, которые в общежитии приписываются ду­шевной жизни, не нуждается в предположении о вмешательстве психи­ческих факторов. Более того, подобное вмешательство означало бы прин­ципиальное нарушение причинно-следственных закономерностей материальных процессов — принципиальное нарушение естественнонауч­ных представлений о мире.

Это положение, давно известное и общепризнанное в буржуазной пси­хологии, в конце прошлого столетия было еще раз в полемической форме изложено А.И.Введенским (1892) в качестве основного психофизиологи­ческого закона, содержание которого можно кратко формулировать так: «Отсутствие объективных признаков одушевленности»¹. Правда, Введен­ский тут же отмечал, что для каждого человека его собственная душевная жизнь представляет нечто совершенно несомненное; но душевная жизнь других людей есть уже голое предположение, которое с одинаковым пра­вом можно и принять и отвергнуть. Поскольку каждый человек в своей душевной жизни нисколько не сомневается, а другие люди могут с полным основанием сделать то же самое и отрицать его душевную жизнь, Введенс­кий утверждал, что «там, где наверное существует душевная жизнь (то есть во мне самом), она всегда течет таким образом, что сопутствующие ей телес­ные явления совершаются по собственным материальным законам так, будто бы там совсем нет душевной жизни»². Иначе говоря, такое представ­ление о психике изображает ее как процесс, параллельный некоторым фи­зическим процессам организма и никак на эти физические процессы не влияющий. Это типичное выражение дуализма, в частности психофизичес­кого параллелизма, столь распространенного в буржуазной психологии XIX и XX столетий.

Отсюда, из такого идеалистического понимания психики с одинако­вым правом вытекают два противоположных утверждения. Одно заклю­чается в том, что только я, наблюдающий в себе самом непосредственным и несомненным образом душевную жизнь, только я один являюсь одушевленным существом, все остальные — как люди, так и животные — суть только сложные машины. Эта точка зрения (так называемого солип­сизма — «я один») категорически отрицает какие бы то ни было объек­тивные признаки душевной жизни. Другое, прямо противоположное, вы­ражение того же основного положения составляет панпсихизм — учение

¹ Введенский А.И. Психология без всякой метафизики. Петроград, 1917. С. 78.

² Там же. С. 78.

344 Тема 4. Возникновение и развитие психики

о всеобщем одушевлении. Эта точка зрения возникает из таких сообра­жений: объективно наблюдаются только физические процессы, а среди них нельзя провести четкой, качественной границы между человеком и животными, животными и растениями, растениями и простейшими живы­ми существами и, наконец, между ними и неодушевленной материей; по­скольку в себе мы, несомненно, находим душевную жизнь, то должны признать возможность и даже весьма большую вероятность наличия ее в других людях, в других живых существах в постепенно уменьшающейся степени и даже в какой-то очень малой доле в неживой материи.

Привлекательная сторона этого учения о всеобщем одухотворении, одушевлении заключается в том, что окружающая нас природа наделяет­ся духовной жизнью и тем восстанавливается ее внутренняя близость человеку¹. Создается ощущение родственности человека с окружающим миром, который обычно представляется таким чуждым и нередко даже враждебным. Чувство родства с окружающим миром — прекрасное чув­ство, но эти сентиментальные переживания таят в себе большую теорети­ческую опасность. Не говоря уже о том, что они порождают неоправдан­ное доверие и снисхождение ко многим, несомненно отрицательным, явлениям окружающего мира, они оставляют и даже делают принципи­ально непонятным само духовное начало: оно объявляется первичным и, следовательно, не подлежащим объяснению. Более того, его всевозраста­ющая роль в развитии животных и особенно человека легко истолковы­вается в том смысле, что назначение психики — одухотворить материю, поставить дух руководить ею, ее развитием и через завоевание мира че­ловеком подчинить весь мир неким надматериальным целям, иначе го­воря, утвердить идеалистическое мировоззрение.

В противоположность этому одно из основных положений диалек­тического материализма заключается в том, что психика есть особое свой­ство высокоорганизованной материи — не особое бытие, а только особое свойство, и не первичное, а вторичное. Оно возникает благодаря тому, что на определенной ступени развития организмов психика становится необходимым условием подвижного образа жизни и их дальнейшего раз­вития. Это основное положение диалектического материализма философ­ски завершает развитие естественнонаучных представлений о возникно­вении и роли психики.

Поэтому для нас вопрос об объективных признаках психической дея­тельности — это уже не философский, а конкретно научный вопрос, и зак­лючается он в следующем: на каком основании можно утверждать, что на-

¹ Г.Т.Фехнер после пережитого им душевного кризиса, с наивным простодушием возвещал эту точку зрения своим согражданам и, видя их равнодушие, решил доказать ее убедительно, так сказать с принудительностью научной истины, для чего и разработал свою психофизику (хороший очерк о Фехнере см. Джеймс В. Вселенная с плюралисти­ческой точки зрения. М., 1911). В очень яркой форме это воззрение излагал Ф.Паульсен (его «Введение в философию» пользовалось в свое время большой популярностью).

Гальперин П.Я. Основные формы психического отражения... 345

блюдаемые действия являются активными, а не автоматическими, что они выполняются на основе ориентировки в плане образа, хотя бы восприятия, а не как результат взаимодействия раздражителей и двигательных возмож­ностей организма. Прежний критерий — целесообразности — оказался принципиально недостаточным; автоматические реакции любой сложнос­ти могут быть вполне целесообразными. Сигнальность раздражителей и «экстраполяционный рефлекс»¹ сами нуждаются в разделении тех случаев, где они могут служить показателями психической деятельности, от других случаев, где они такими показателями служить не могут (так как полнос­тью обеспечиваются безусловнорефлекторным механизмом). Ориентиро­вочная деятельность становится необходимой там, где наличных механиз­мов недостаточно и нужно или заново наметить действие, или приспособить, подогнать его к наличным условиям.

В настоящее время ориентировка на определенные части того поля, которое открывается в плане образа, ориентировка «на что» и «как» есть экспериментально доказательный факт и устанавливается совершенно объективно. В этой связи кратко напомним о широко известных опытах В. Келера². Разумное решение задач, предлагавшихся Келером, отличалось именно тем, что животные начинали ориентировать свои действия на су­щественные отношения «проблемной ситуации», причем такие отноше­ния, которые в начале опыта ими не замечались и не выделялись. Можно без конца спорить о том, как происходит выделение этих существенных отношений и что представляет собой мышление животных³. Но сам факт активного выделения этих существенных отношений и ориентации дей­ствия по линиям этих, тут же выделенных отношений, является совер­шенно несомненным. Такого же рода опыты были затем успешно прове­дены Ф.Бойтендайком (F. Buytendijk) на собаке⁴ и А.В.Запорожцем на кошке⁵. Исключительно важный по своему теоретическому значению эк­страполяционный рефлекс, выделенный Л. В. Крушинским, представляет собой прослеживание животным того направления, в котором движется приманка, и учет этого направления после того, как приманка скрывается за ширмой⁶; наконец, все многочисленные опыты с так называемым «ла-

¹ См. Крушинский Л.В. Проблема экстраполяции в физиологии высшей нервной
деятельности // Достижения современной физиологии. М.: Наука, 1970.

² См. Келер В. Исследование интеллекта человекоподобных обезьян. М., 1930.

³ См. предисловие Л.С.Выготского к русскому изданию книги // Келер В. Исследо­
вание интеллекта человекоподобных обезьян. М., 1930.

⁴ См. Buytendijk F. The mind of the Dog. London, 1935.

⁵ См. Запорожец А.В. Интелектуалып моменти в поведшку тварини // «Науков1
записки Харьк1вского Державного Педагогичного институту». 1941. Т. VI (на укр. яз.).

⁶ См. Крушинский Л.В. Формирование поведения животных в норме и патологии.
М., 1960; он же. Проблема экстраполяции в физиологии высшей нервной деятельности
// Достижения современной физиологии. М.: Наука, 1970.

346 Тема 4. Возникновение и развитие психики

тентным обучением» и «викарными пробами и ошибками»¹, опыты по изучению ориентировочно-исследовательской деятельности животных в процессе выработки условных рефлексов, проведенные И. П. Павловым и его школой, — все они свидетельствуют о том, что ориентировка живот­ного на определенные объекты, ситуации, их свойства и отношения есть факт, который устанавливается совершенно объективно; сам способ выде­ления объектов ориентировки и ее последовательные изменения просле­живаются тоже совершенно объективно.

Что же происходит в процессе ориентировки? На основе первона­чального образа проблемной ситуации устанавливаются действительные признаки, свойства, связи и отношения ее объектов, прослеживаются дви­жения приманки к ним, примериваются собственные действия и в резуль­тате всего этого уточняются или даже впервые выделяются те элементы или отношения, которые прежде не выступали или не выступали в том значении, которое существенно для решения актуальной задачи. Словом, прежнее значение объектов, их свойств или отношений между ними ме­няется, они приобретают новое значение, полностью или частично отлича­ющееся от того, которое они имели в прошлом опыте животного. Эта ориентировка на новое значение объектов, их свойств или отношений, зна­чение, которого они не имели в прошлом опыте данного животного (что должно быть предварительно и специально установлено) и которое они впервые приобретают благодаря ориентировке в наличной ситуации, — вот это и составляет объективные показатели ориентировочной деятель­ности, объективные признаки психики.

Еще раз подчеркнем, что ориентировка на такое новое значение эле­ментов ситуации должна быть каждый раз специально установлена. По­этому на вопрос о том, когда в эволюционном процессе возникает психи­ка, ответ может дать только экспериментальное исследование. Но главное заключается в том, что объективное доказательство может быть проведено, и, как мы видели, это уже неоднократно было сделано.

¹ См. Анцыферова-ЛМ. О закономерностях элементарной познавательной деятельности. М.: Изд-во АН СССР, 1961.

Элементарная (сенсорная) психика и инстинк­тивное поведение животных

Дата добавления: 2014-01-11