А. И. Герцен о личности и обществе

Многие идеи славянофилов и западников были творчески соединены в народничестве – наиболее влиятельном и мощном направлении русской мысли и духовной жизни XIX – начала ХХ вв. Основателем народничества стал Александр Иванович Герцен.

В 1826 году, когда на трон вступил палач декабристов Николай I, юный Герцен дал клятву, которой он остался верен всю свою жизнь. Он “клялся отомстить за казненных и обрекал себя на борьбу с этим троном, с этим алтарем, с этими пушками”. Казнь декабристов, писал Герцен, “окончательно разбудила ребяческий сон моей души… Мало понимая или очень смутно, в чем дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и победы, тюрьмы и цепи”. Неудивительно, что жизнь Герцена сложилась трагически: ссылки, эмиграция, разлука с Россией, смерть горячо любимой жены и троих детей, разочарование в западной цивилизации… (Герцен оказался за границей, во Франции, в то самое время, когда буржуазия, пришедшая к власти под лозунгами свободы, равенства и братства, потопила в крови восстание парижских рабочих в июне 1848 года).

Выдающийся писатель, замечательный мыслитель, публицист и общественный деятель, пронзительно тонкий психолог, Герцен был знаком со многими выдающимися представителями европейского общества, став крупной фигурой в мировой культуре. В России Герцен примыкал к “западникам”. На формирование его взглядов повлияли немецкие романтики Шиллер и Гете, французские социалистические авторы, а также Гегель и Фейербах. Однако он создал собственное оригинальное философское учение, в центре которого стоит проблема личности и ее взаимосвязи с обществом.

Герцен не верил ни в Бога, ни в бессмертие души, ни в неизбежность исторического прогресса – мировоззрение его во многом было трагично. И тем важнее для него было опереться на личность, противопоставить человеческую свободу и творчество бессмыслице окружающего мира. Личность возвышается над слепым потоком природного бытия и над слепым потоком истории. Выступая против фаталистической “железной необходимости”, будто бы неумолимо господствующей в истории (эту идею проповедовали последователи Гегеля и Маркса), Герцен подчеркивает категорию возможности, в которой, по его мнению, выражается свобода личности и альтернативность исторического процесса: “Пути вовсе не неизменимы. Напротив, они-то и изменяются с обстоятельствами, с пониманием, с личной энергией. Личность создается средой и событиями, но и события осуществляются личностями и носят на себе их печать…”

Для Герцена человеческая личность – неповторимая, живая и конкретная – высшая ценность. Она не может быть принесена в жертву чему бы то ни было, будь то кумиры “религии”, “морали”, “государства”, “разума”, “прогресса” или “экономического и научного развития”. По убеждению мыслителя, “подчинение личности обществу, народу, человечеству, идее есть продолжение человеческих жертвоприношений”. Личность – не средство, но цель всякого исторического прогресса.

Величайшим разочарованием в жизни “западника” Герцена было его разочарование в Европе, когда он приехал туда из России. Герцен писал: “Тяжко, душно жить в России – это правда… и тем тяжелее было для нас, что мы думали, что в других странах легко и хорошо жить. Теперь мы знаем, что и там тяжело. Оттого, что и там не разрешен вопрос, около которого сосредоточилась теперь вся человеческая деятельность, вопрос об отношении лица к обществу и общества к лицу”. Что же ужаснуло Герцена в европейской жизни?

Диагноз, поставленный мыслителем современной европейской культуре, таков: “Мещанство – окончательная форма западной цивилизации, ее совершеннолетие”. Что же стоит за понятием мещанства? По Герцену – это политическое и экономическое господство буржуазии, подмена духовных ценностей коммерческими, стирание и обмельчание личности, наступление “внутреннего варвара”, торжество пошлости, заурядности, развитие капиталистической индустрии, разрушающей как отдельную личность, так и солидарность между людьми и порождающей конкуренцию, повсеместное лицемерие и мелочный эгоизм (до Герцена слово “мещанство” понималось как сословная, а после него – как духовная характеристика). “Под влиянием мещанства, - говорит Герцен, - все переменилось в Европе. Рыцарская честь заменилась бухгалтерской честностью, гуманные нравы – нравами чинными, вежливость – чопорностью, гордость – обидчивостью, парки – огородами, дворцы – гостиницами, открытыми для всех, то есть для всех, имеющих деньги”. Сравнивая средневекового рыцаря с современным торгашом, оказавшимся наследником европейской цивилизации, Герцен горько замечает: “Как рыцарь был первообраз мира феодального, так купец стал первообразом нового мира; господа заменились хозяевами. Купец сам по себе лицо стертое, промежуточное, посредник между одним, который производит, и другим, который потребляет, он представляет нечто вроде дороги, повозки, средства. Рыцарь был больше он сам, больше лицо, и берег, как понимал, свое достоинство, оттого-то он, в сущности, и не зависел ни от богатства, ни от места; его личность была главное; в мещанине личность прячется или не выступает, потому что не она главное: главное – товар, дело, вещь, главное – собственность”.

Итак, в России – самодержавие и крепостничество, на Западе – господство буржуазности и мещанства, констатирует Герцен. Где же выход? Выход, по мнению мыслителя, в синтезе того лучшего, что выработали западная и российская цивилизации: европейской культуры, просвещения, идеи свободы личности и – российской общинности, солидарности, коллективизма. Эта идея стала краеугольным камнем русского народничества. “В современной Европе нет юности и юношей” – отмечает Герцен, тогда как русские люди еще способны к юношескому энтузиазму, идеальным порывам, живой, страстной вере и жертве (вспомним, к примеру, перекликающиеся с этой мыслью, слова Достоевского о “русских мальчиках”, безоглядно и бескомпромиссно ищущих истину). На смену вере Герцена в Запад приходит вера в Россию, в русскую крестьянскую общину. На чем она основывается? Во-первых, русский народ, мало затронутый буржуазностью, учтя опыт Запада, может не повторить ошибок Европы (“хорошие ученики часто переводятся через класс”). И, самое главное, - давно погибшая на Западе, но сохранившаяся в России община, представляет собой зародыш того самого общества, о котором говорят, к которому стремятся теоретики западного социализма. Общинное самоуправление, коллективистская психология, общинное землепользование, убеждение крестьян в том, что земля, подобно воздуху, - “ничья и Божья” и обрабатывать ее могут все, а владеть ею никто, - вот предпосылки “русского социализма” Герцена.

Западное мещанство основано на “безусловном самодержавии собственности”. В России – крестьянской стране с общинным землевладением – этого “самодержавия собственности” еще нет и, следовательно, есть возможность избежать буржуазного пути развития и связанных с ним страданий народа, распада коллективизма и торжества мещанства. Итак, сочетать западный идеал свободы личности и российское начало общинного коллективизма, разрушить самодержавно-крепостническое государство – в этом Герцен видел надежду и спасение России, могущей пройти между Сциллой буржуазного мещанства и Харибдой царского деспотизма (Сцилла и Харибда – в греческой мифологии – два морских чудовища, подстерегавших мореплавателей с двух сторон: кому удавалось избежать Сциллы, тот попадал к Харибде и наоборот). “Прошлое русского народа темно, его настоящее ужасно, но у него есть право на будущее” – эта позиция Герцена, как нетрудно заметить, отличалась и от взглядов Чаадаева, и, тем более, от теории “официальной народности”, синтезируя и объединяя лучшие идеи западников и славянофилов.

Будущее общество – это грядущий социализм, который Герцен сравнивает с ранним христианством, проповедовавшим всеобщее равенство и братство, и одновременно похоронившим античный мир и создавшим новое – средневековое общество. Социализм для Герцена призван сочетать личную свободу с социальной справедливостью, политическое освобождение с экономическим равенством и уничтожить власть и эксплуатацию. Эти идеи, провозглашенные Герценым, были развиты следующими поколениями русских народников.

Вопросы и задания

1. Какие идеи Герцена созвучны взглядам западников, а какие – взглядам славянофилов?

2. Подумайте над той характеристикой, которую Герцен дал европейскому мещанству в середине XIX века. Насколько эта характеристика актуальна сегодня? А как вы понимаете смысл слова “мещанство”?

3. Тема критики мещанства – одна из основных для русской художественной литературы. Приведите какие-нибудь примеры подобной критики.

4. В чем Герцен видел преимущества России перед Западом, способные ей помочь перейти к социализму, минуя буржуазно-индустриальный этап?

5. Как в философии Герцена соотносятся личность и общество?

Дата добавления: 2014-01-11