Тактика допроса в конфликтной ситуации «без строгого соперничества»

Конфликтная ситуация допроса без так называемого строгого соперничества складывается тогда, когда между интересами следователя по получению искомой им инфор­мации и интересами допрашиваемого по ее передаче следо­вателю нет принципиальных противоречий. Лицо облада­ет информацией и желает ее передать, однако могло восп­ринять ее с непреднамеренными искажениями и (или) также добросовестно заблуждаясь, искажает ее, передавая следователю. Причины этого могут быть различными: от условий наблюдения допрашиваемым события, его роли и места нахождения в момент события, о котором он дает показания, до субъективных психофизиологических осо­бенностей и возможностей этого лица по восприятию, со­хранению в памяти и адекватной передаче информации.

Когда следователь приходит к выводу, что имеющиеся или возможные ошибки в показаниях допрашиваемого не предопределяются умыслом на искажение искомой им ин­формации, перед ним возникают две тактические задачи: определить возможные причины искажения допрашиваемым информации; оказать помощь допрашиваемому в адекват­ном воспроизведении им имеющейся у него информации ли­бо в установлении фактов и обстоятельств, достоверно объяс­няющих, почему допрашиваемый дает не соответствующие действительности, объективно ложные показания.

Для решения первой задачи следователь должен как минимум выяснить у допрашиваемого (и соответственно отразить в протоколе допроса): а) условия наблюдения им обстоятельств, о которых он дает показания: метеоусло­вия, время события, освещенность места события, расстоя­ние, с которого он его наблюдал, и т.п.; б) роль допрашива­емого в событии, о котором он дает показания: был ли он очевидцем — посторонним наблюдателем, потерпевшим от посягательства либо лицом, причастным к совершению события, а также его субъективное мнение о том, верно ли он в этой связи воспринял обстоятельства, о которых дает показания; в) его состояние в момент этого события, в час­тности, не был ли он в то время в нетрезвом состоянии либо под воздействием наркотиков или других наркотических веществ; как, по его мнению, сказалось или могло сказать­ся такое состояние на адекватности восприятия им обстоя­тельств, составляющих предмет допроса; г) не страдает ли он какими-то болезнями и не имеет ли субъективных осо­бенностей, которые могли сказаться на точности и объек­тивности восприятия им обстоятельств, о которых даются показания (как в негативном, так и позитивном плане, в том числе не объясняются ли они профессиональными ка­чествами и навыками допрашиваемого (например, повы­шенное «чувство» времени, скорости и расстояния у летчи­ков, шоферов и других профессиональных работников транспорта, зрительная память у художников, повышен­ная слуховая восприимчивость у музыкантов и т.д.); д) не влияет ли время, прошедшее с момента события, о котором допрашиваемый дает показания, на точность передавае­мой им информации.

Выяснив названные и другие диктуемые конкретными обстоятельствами расследуемого дела особенности субъек­тивного восприятия, сохранения и передачи допрашиваемым информации, следователь должен перейти к решению второй тактической задачи допроса в рассматриваемой ситуация. И здесь можно предложить следующие рекомендации.

1. Если речь идет о возможных ошибках в показаниях, касающихся установления пространственных факторов (скажем, расположения машин, участвовавших в дорож­но-транспортном происшествии, расположения на месте происшествия и относительно потерпевшего или друг дру­га участников группового преступления и т.п.), весьма це­лесообразным является проведение допроса на месте про­исшествия. Это приведет к «оживлению» ассоциаций до­прашиваемого, к более точному, чем в кабинете, воспроизведению им обстоятельств, составляющих пред­мет допроса.

Следует тут же заметить, что в целом метод выявления ассоциаций, реализуемый не только названным образом, но и (чаще всего) постановкой допрашиваемому уточняю­щих вопросов типа: «а почему?», «а что было дальше?» и т.п., в данной ситуации допроса весьма эффективен. Он не только приводит к даче допрашиваемым более точных и полных показаний, но и зачастую объясняет психологиче­скую динамику развития события, его причины, мотивы и поводы.

2. Если непреднамеренные искажения в показаниях можно объяснить физическим или (и) психическим состоянием до­прашиваемого, связанным с его ролью в преступном событии (это в основном касается потерпевшего, но в ряде случаев и лица, совершившего посягательство), то для их устранения, как показывает практика, эффективен повторный допрос. «Придя в себя» спустя некоторое время после происшествия, потерпевший (подозреваемый) может более объективно вос­произвести и оценить событие преступления и его отдельные обстоятельства, уточнить приметы преступника, использо­ванного при нападении оружия, действия каждого нападаю­щего при посягательстве.

Эффективным приемом допроса в рассматриваемой си­туации является постановка допрашиваемому так называ­емых контрольных вопросов, направленных на выяснение фактов, обстоятельств, отдельных их деталей, которые мо­гут подтвердить или опровергнуть объективность показа­ний по самому существу предмета допроса. Так, достаточ­но распространена ситуация, когда свидетели добросовест­но заблуждаются относительно времени (даты, часа) сообщаемых ими событий, особенно когда допрашиваются спустя длительное время после него. И задача здесь следо­вателя— «привязать» контрольными вопросами сообщае­мое время к какому-либо событию, дата и время которого либо точно известны, либо, могут быть кем-то или чем-то объективно подтверждены.

Старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. Париц, вспоминая рас­следование печально известного «витебского» дела, пи­шет о допущенных ранее по нему недостатках: «Психо­логия свидетелей не учитывалась, их важнейшие показа­ния никак, даже в ходе допроса, контрольными вопросами не проверялись. Например, свидетель называ­ет дату и время встречи с обвиняемым, совпадающие с предполагаемым временем убийства. И на этих показа­ниях строится обвинение. Начинаешь повторно допра­шивать, расширяешь круг вопросов, выясняешь обстоя­тельства встречи, и выходит ошибка на целую неделю! Человек сам все вспомнит, поставь только нужные воп­росы и не клони его к «выгодной» версии. Вспоминаю допрос одной женщины, убежденной, что видела потер­певшую именно в называемый ею день. Попросил ее при­помнить весь тот день с утра. Она рассказывает, расска­зывает и наконец говорит, что очень тогда спешила. По­чему, спрашиваю, спешила? Корову не могла долго подоить свою, потому что дождь шел. Стоп! Проверяю, был ли в тот день дождь. Оказалось, не было!».

3. Если допрашиваемый затрудняется в описании каких-либо предметов или внешности лица, о которых он дает показания (такие ситуации достаточно широко распрост­ранены в связи с определенными психологическими осо­бенностями), то целесообразно оказать ему в этом помощь путем ознакомления допрашиваемого с пособиями и аль­бомами, где запечатлены аналогичные объекты (холодное и огнестрельное оружие, фотоальбомы и т л.).

В таких случаях, на наш взгляд, соответствующая часть показаний допрашиваемого может приобрести при­мерно такой вид: «Описать нож, которым мне угрожал преступник, я затрудняюсь. Однако, осмотрев сейчас по Вашему предложению книгу (Тихонов Е.Н. Криминали­стическая экспертиза холодного оружия. Барнаул, 1987), в которой изображены различные образцы холод ного оружия, думаю, что этот нож был по конфугурации очень похож на нож, изображенный на с. 196 (рис. 62, № 2), где он именуется «сувенирный нож, по конструкции близкий к охотничьим», только значительно больших размеров».

Весьма важным является выяснение того, что допраши­ваемый имеет в виду под тем или иным употребляемым им словом, термином, понятием. К слову сказать, в Уставе уголовного судопроизводства России содержались такие, имеющие отношение к сформулированной рекомендации положения: «Показания обвиняемого записываются в пер­вом лице, собственными его словами, без всяких измене­ний, пропусков и прибавлений. Слова и выражения про­стонародные, местные и не совсем понятные объясняются в скобках» (ст. 409).

Согласно ч. 2 статьи 190 УПК РФ “Протокол допроса” показания допрашиваемого лица записываются от первого лица и по возможности дословно.

Особое значение выполнение этой рекомендации приоб­ретает при допросе малолетних потерпевших и свидетелей, которые зачастую вкладывают в отдельные слова и понятия совершенно иной смысл, чем обычно им придается.

4. Если есть основания полагать, что непред­намеренные искажения допрашиваемым искомой следова­телем информации обусловлены некими аномалиями свойств восприятия, имеющимися у этого лица, то их на­личие следует сначала выявить в ходе допроса, а иногда и других специально на то направленных действий (если имеющаяся аномалия не осознается или почему-то скры­вается допрашиваемым), а затем обосновать объективны­ми, чаще всего медицинскими исследованиями.

Свидетель показал, что автомашина, скрывшаяся с места происшествия, была желтого цвета. Эти показания противоречили результатам осмотра места происшест­вия, при котором на одежде потерпевшего были обнару­жены частицы краски красного цвета. Предположив, что свидетель не имеет умысла на искажение информации и описание цвета машины ошибочно в связи с возможно имеющимся у допрашиваемого дальтонизмом, следова­тель предложил свидетелю назвать цвета различных предметов, находящихся на его столе (среди них имелся телефон красного цвета). Указав на телефон, свидетель заявил, что цвет его... желтый. Факт наличия у допраши­ваемого дальтонизма был подтвержден затем и заключе­нием окулиста.

Дата добавления: 2014-01-11