Государство Чжоу

Захват государства Шан-Инь соседним племенем, при котором люди захватившего это государство племени Чжоу не остались чуждыми коренному населению захватчиками, а объединились с этим населением в единое общество на общей для них территории единого государства, несомненно, ускорил процесс разрушения родового, языческого сознания. Поскольку в рамках объединившего два племени (два рода) государства своим – социально близким – не мог уже признаваться человек по родовому, кровному, природному (языческому) признаку, и невольно основным должен был постепенно становиться признак собственно социальный, при котором своим (т.е. гражданином государства и представителем общества) признаётся человек как таковой (вне зависимости от его родовой принадлежности), живущий на территории государства и принимающий диктуемые ему государством социальные условия.

Кроме того, неизбежно усложнившаяся в ситуации захвата и объединения племён структура государства и общества, а также несомненно усложнившиеся условия социального существования человека приводили к всё большей концентрации его внимания именно на общественной жизни (общественной, а не природной стороне его существования), становясь для него не менее, а потом (по мере естественного развития и усложнения общества) и более значительными, чем природные явления, и постепенно вытесняя из его сознания чувство непосредственной связи и зависимости от природы.

Эти изменения сознания человека должны были отразиться и отразились на его религиозных представлениях.

В текстах государства Чжоу (1027 – 771 г. до н.э.) «народ» был объявлен глашатаем воли «Неба», которое стало служить символом верховного начала мироздания, а забота о «народе» ставилась даже прежде заботы о духах. А в чжоуских канонических книгах, а также хрониках, относящихся к середине I тысячелетия до н.э., сохранилось немало суждений, подчеркивающих приоритет собственно человеческого начала над древними богами, например: «Народ — владыка духов»; «Чего хочет народ, Небо непременно исполнит» и т.д.

И это явно свидетельствовало о том, что в символе верховного божественного начала китайцы этого времени видели уже не столько стихию природы, сколько первоначала (первопричины) собственно человеческого существования. Китайцы чувствовали, что их жизнь в первую очередь определяет уже не природа, а какое-то явление собственно человеческой жизни (психологической или социальной).

Поэтому с течением времени мир прежних богов и мир людей представали все более чуждыми и даже враждебными друг другу. В «Книге гор и морей» и других произведениях встречались рассказы о людях, пытавшихся соперничать с богами. Таков был некто Куафу, который попытался бежать наперегонки с солнцем, но умер от жажды. А когда однажды на небе появилось сразу десять солнц (в виде «солнечных птиц») и мир стал погибать от жары, стрелок И сразил своими стрелами девять солнц. Некто Гунгун выступил против Шанди и стал виновником мирового потопа, ибо, потерпев поражение, Гунгун в ярости сломал одну из опор, поддерживавших небо, так что земля накренилась и вода разлилась по всей суше.

Человек периода государства Чжоу уже не чувствовал своей полной зависимости от языческих богов (природных стихий), не чувствовал их полного и безраздельного господства над собой и ощущал поэтому возможность вступить в борьбу с ними. С изменением его мироощущения изменились и религиозные обряды, и форма государственности.

Чжоусцы отказались от человеческих жертвоприношений и экстатических культов, провозгласив главной доблестью человека его добродетель.

Это не означало, конечно, что появилось представление о человеке как об индивидуальности, как о существе своеобразном и неповторимом, которое поэтому недопустимо уничтожать, принося его в жертву. Но появилось представление о человеке как таковом, о человеке как социальном явлении, отличающемся от явлений природы, чуждом прежним языческим богам и явно не подходящим в качестве жертвы для посвящённых им обрядов.

В системе же государственного устройства Чжоу самые знатные титулы — гун и хоу — стали носить ближайшие родственники правителя, который так же, как и ранее, именовался Сыном Неба (тянь цзы). В свою очередь, гуны и хоу жаловали своим близким родичам титулы дайфу. Низший слой чжоуской аристократии составили ши, или «служилые люди» — потомки знатных людей по боковой линии. И, наконец, положение ниже ши заняли простолюдины-земледельцы, из которых набиралось пешее войско. Так в государстве Чжоу сложился иерархический государственный строй, охватывавший все стороны жизни общества.

Эта государственная иерархия начала складываться в самый ранний период существования государства Чжоу, когда ещё заметно ощущалось различие положения двух племён: захваченного и захватившего. Поэтому высшие чины определились на основании родственных связей захватчиков. Но со временем, когда межплеменные различия в сознании людей стали всё более стираться, эта иерархия превратилась в сословную иерархию единого общества.

И то, что в государстве Чжоу именно сословная иерархия начала играть роль иерархии государственной, свидетельствовало о том, что человек всё более ощущал себя частью общества, а не природы. Языческие (родовые) способы и формы урегулирования межчеловеческих отношений становились ему чужды, и возникала новая форма государственного урегулирования (связанная с чувством принадлежности уже не к природе, а к определённой общественной группе) – сословная, когда вышестоящее сословие по отношению к нижестоящему выполняет государственные обязанности координации человеческих отношений.

Это усиление и усложнение государственной и социальной структуры общества, когда для каждого человека все большее значение начинала играть именно его социальная роль в обществе, а не чувство непосредственной связи с внешним природным миром, в свою очередь, далее разрушало языческое, родовое мировоззрение. И своим (социально близким) человеком всё в большей степени начинал признаваться человек как таковой, принимающий уклад жизни и мировоззрение данного государства, т.е. по социальному, а не родовому (природному) признаку.

Поэтому чжоусцы отождествили свое верховное божество с верховным божеством иньцев Шанди, тем самым отказавшись от концепции родового божества.

Но процесс разрушения родового, языческого мировоззрения был ещё в самом начале, и оно сохраняло ещё своё влияние на жизнь китайцев этого времени. Что и подтвердили события последующих лет.

В 771 году до н.э. правитель Чжоу Пин-ван был вынужден перенести свою столицу на восток, в город Ло-и (на месте нынешнего Лояна). Теперь чжоуский правитель жил на земле удельных правителей, и его власть над последними стала чисто номинальной. Начался период Восточного Чжоу (771 – 481 г. до н.э.), или, как его еще называют, «Разделенных Царств» — период все более углублявшейся раздробленности и постепенно усиливавшегося соперничества между отдельными уделами. Возникло множество мелких и чуть более крупных царств: Лу, Вэй, Чжэн, Цзинь, Хань, Сунн, Ци, Янь, Цинь, Чу, У, Юэ и др.

Единое государство распалось на отдельные царства. И это явно показывало, что именно языческие, родовые умонастроения, заставляющие признавать своим человека того же рода (племени) и способствующие поэтому разделению общества, были ещё очень сильны в древнем Китае этого времени. Поскольку, какие бы мотивы не руководили деятельностью удельных правителей, именно поэтому общество, не имевшее пока вполне основательных причин для единства, не противодействовало их стремлениям разделить государство.

И поэтому же главенство «Неба» допускало существование таких элементов прежней (т.е. языческой) религии, как культ предков, природных стихий и культ местных богов.

Всё это говорило о том, что этот период государства Чжоу (и отчасти - «Разделённых царств») был переходным периодом китайской истории от родовых к социальным формам общественной жизни и от языческих к духовным религиозным представлениям. И в этом отношении период «Разделённых царств» очень напоминает Удельный период русской истории. В Китае, как и на Руси, это было время формирования единой нации, национально своеобразной религии, национальной идеи (т.е. характерных особенностей национального мировоззрения), национального характера и основ национальной государственности.

Дата добавления: 2014-01-13