Противоречивость экономического развития СССР

Основные противоречия политического развития страны

Противоречивость экономического развития СССР. Нарастание застойных явлений в обществе

Время с середины 1960-х до середины 80-х гг. было тем периодом нашей истории, который называют «двад­цатилетием упущенных возможностей», «брежневской эпохой», но чаще всего «периодом застоя». С одной сто­роны, в этот период при отсутствии внутренних и внеш­неполитических катаклизмов был достигнут наивысший уровень в экономической, социальной и культурной об­ластях при советско-бюрократической системе государ­ственного управления. С другой стороны, именно в эти годы накапливавшиеся десятилетиями негативные явле­ния и трудности, нерешенные проблемы и загнанные внутрь болезни общества привели его к глубокому кри­зису: стагнации экономики, деформациям общественно-политической жизни, оскудению духовной сферы.

В рамках рассматриваемого периода можно вы­делить два этапа. Рубежом между ними считают на­чало 1970-х гг. На первом этапе характер, масштабы и интенсивность деятельности по поиску путей обнов­ления общественной жизни были гораздо более зна­чительными. На втором этапе произошло заметное ос­лабление новаторских устремлений, консервация принципов и форм общественного устройства.

На определенном отрезке времени, отмечал XXVII съезд КПСС, в силу не только объективных факторов, но и причин прежде всего субъективного порядка, прак­тические действия партийных и государственных ор­ганов стали отставать от требований времени, от са­мой жизни. Проблемы в развитии страны нарастали быстрее, чем решались. Инертность, закрытость форм и методов управления, снижение динамизма в работе, нарастание бюрократизма – все это наносило нема­лый ущерб стране. В жизни общества начали просту­пать застойные явления.

Анализ позитивного и негативного опыта, накоп­ленного в эти годы, позволит не только осмыслить всю сложность процессов, происходящих обществе в этот период, но и осознать реальные возможности его об­новления.

Нарастание застойных явлений в обществе

Период с середины 1960-х до середины 1980-х гг. в области экономики характеризуется как противоречи­вый и непоследовательный. Партию и государство в эти годы возглавлял Л.И. Брежнев. Он пришел к вла­сти без своей программы развития страны. Человек глубоко консервативный по своему складу, он больше всего опасался резких движений, крутых поворотов, крупных перемен. Осудив Н. Хрущева за волюнтаризм и субъективизм, он прежде всего позаботился о том, чтобы перечеркнуть его реформы.

Со второй половины 1950-х гг. стало ясно, что меха­низм хозяйствования в значительной степени устарел. Он сложился в конце 1920 – 1930-е гг. в экстремальных обстоятельствах. Возникшая в годы первых пятилеток система хозяйствования оказалась необходимой в годы Великой Отечественной войны. Определенный эффект дала она в первые послевоенные годы, в условиях вос­становления народного хозяйства.

С 1950-х гг. перестали действовать чрезвычайные факторы. Сложилась новая экономическая ситуация. Резко изменились масштабы советской экономики. Так, к 1966 г. промышленность СССР имела уже более 300 отраслей. В стране насчитывалось примерно 47 тыс. промышленных предприятий, 13 тыс. строительных организаций, 12 тыс. совхозов и 37 тыс. колхозов.

К 1965 г. в промышленности СССР действовало около 6 тыс. автоматических и 43 тыс. механизирован­ных поточных линий. В этих условиях нарастали труд­ности в управлении. Прежний уровень централизации оказался чрезмерным. Все более остро вставал вопрос о расширении хозяйственной самостоятельности пред­приятий.

В течение 1964 – 1965 гг. более чем на 100 предприятиях страны были проведены эксперименты, проверяющие отдельные элементы предлагаемой ученными реформы хозяйственного механизма. Мар­товский и сентябрьский (1965 г.) Пленумы ЦК КПСС наметили основные подходы к руководству экономи­кой. В соответствии с их решениями во второй поло­вине 1960-х гг. началось осуществление хозяйствен­ной реформы.

Сентябрьский (1965) Пленум ЦК КПСС в области промышленности предложил новую систему управле­ния. Основные положения ее были разработаны Пред­седателем Совета Министров А.Н. Косыгиным.

Каковы основные направления экономической реформы в области промышленности?

1. Вернуться к управлению промышленностью по отраслевому принципу, образовав союзно-респуб­ликанские и общесоюзные министерства.

2. Устранить излишнюю регламентацию деятельнос­ти предприятий, сократить число плановых пока­зателей, утверждаемых сверху.

3. Успехи предприятий оценивать не по объему про­изводимой промышленной продукции, а по объему реализованной.

4. Обеспечить внедрение хозрасчета и экономичес­ких стимулов на предприятиях и в ведомствах.

5. Создать на предприятиях поощрительные, соци­ально-культурные и другие фонды.
Мартовский (1965) Пленум ЦК КПСС принял ре­шение о новом повышении закупочных цен на продукцию сельского хозяйства. Это был переворот во всей аграрной политике.

На первых порах, пока действовали установки мартовского (1965) Пленума, задуманные меры дали определенные результаты. Показатели, достигнутые сельским хозяйством в 1966 – 1970 гг., были намного выше, чем в предшествующий период. Производитель­ность труда в среднем в год росла в этот период на 6,5%, что было в 2 раза больше, чем в 1961 – 1965 гг. Фонд оплаты по труду за 1965 – 1975 гг. вырос в 1,5 раза. В 1966 – 1970гг. государство закупило почти на треть зерна больше, чем в предыдущее пятилетие.

В соответствии с установками партии в промыш­ленности была упразднена территориальная система управления. Руководство отраслями передавалось со­зданным министерствам. Были образованы Госкомитет по науке и технике СССР, Госснаб СССР, Госкомцен СССР. Все это должно было обеспечить лучшие усло­вия для развития научно-технического прогресса.

Хозяйственная реформа придала определенный импульс экономическому развитию страны. Она развя­зала на какое-то время инициативу предприятий. Эко­номисты называют VIII пятилетку «золотой». По всем важнейшим социально-экономическим параметрам период 1966 – 1970 гг. был лучшим за последние 30 лет. Меры, намеченные хозяйственной реформой, были первым шагом на пути формирования концеп­ции механизма управления, соответствующего новым условиям. Идеи, положенные в основу реформы, во многих своих чертах оказались правильными, созвуч­ными потребностям нового этапа. Однако постепенно эффект от реформ стал уменьшаться. На то был ряд причин.

Во-первых, сопротивление самой административ­но-бюрократической системы. Попытки перейти к эко­номическим методам отторгались самим администра­тивным организмом. Вскоре возрожденные министер­ства вновь начали регламентировать всю деятельность предприятий. Обычным делом стала корректировка го­довых планов и плановых заданий. Число министерств постоянно росло. Если в 1957 г. до образования совнархозов, их было 37, то в 1970 г. – свыше 60, в 1977 г. – в 1987 г. – свыше 100.

В сельском хозяйстве рост цен на машины, оборудование, стройматериалы уже к началу 1970-х гг. свел дет повышение закупочных цен, и сельскохозяйственное производство вновь стало нерентабельным. И здесь вернулись к административным методам руководства.

Во-вторых, не удалось преодолеть отчуждения трудящихся от средств производства. Широкие массы не ли хозяевами на производстве. Их интересы реформаторы не затрагивали.

Уже в 1965 г. стали заметны определенные расхождения между Л.И. Брежневым и А.Н. Косыгиным, ли Брежнев прямо требовал укрепления централизованных начал в руководстве промышленностью и строительством, то Косыгин акцентировал внимание на принципах хозрасчета, хозяйственной самостоятельности предприятий. По мере упрочения позиций главы партии положение Председателя Совета Министров усложнялось. Его слово теряло значимость, что немедленно отражалось в поведении многих работников многочисленных министерств и ведомств. Управление хозяйственной жизнью страны снова стало осуществляться на основе принципов, выработанных еще сталинский период.

Однако несмотря на свою ограниченность и незавершенность, реформа благотворно повлияла на развитие народного хозяйства. В 1971 г. XXIV съезд КПСС констатировал успехи VIII пятилетки. Но это была последняя пятилетка, задания которой были выполнены. Все последующие пятилетние планы не выполнялись, причем степень невыполнения нарастала от пятилетки к пятилетке 1970-е гг. вошли в историю страны как «годы тоя». Об этом периоде написано много книг и статей, стой» в экономике, политике, культуре, национальных отношениях, духовной жизни и т. д. Создается впечатление, что в обществе замерло всякое движение.

Следует заметить, что «застой» никогда не был абсолютным. 15 лет, предшествовавших апрелю 1985 г., были временем многоцветным. С одной стороны, шел процесс создания заново целых отраслей промышлен­ности, с другой – сокращение темпов экономического роста. С одной стороны – рост благосостояния, реаль­ных доходов населения, с другой – стремительное нарастание дефицита. На одной чаше весов – огром­ная власть, сосредоточенная в высшем эшелоне, мно­жество правильных, продуманных, прогрессивных по­становлений, на другой чаше – абсолютное бессилие в проведении в жизнь собственных решений.

В стране был создан огромный народнохозяйствен­ный потенциал. Однако в экономическом, научно-техни­ческом отношении наметилось заметное отставание от мирового уровня. В 1970 г. объем капиталовложений в СССР и США впервые был примерно одинаковым. Но производительность труда в советской промышленности составляла по сравнению с США примерно 53%. Она была значительно ниже и по сравнению с другими раз­витыми капиталистическими странами. В то же время наша страна опередила их, в т. ч. и США, по объемным показателям производства важнейших видов продук­ции – угля, железной руды, цемента, стали, нефти, ми­неральных удобрений, тракторов, комбайнов, и т. д. Но продукция СССР заметно отставала по качественным па­раметрам. Упор на объемные показатели, процентома­ния и гигантомания придавали советской экономике затратный характер. Получалось, что экономика работа­ла не столько на человека, сколько сама на себя.

Например, в 1985 г. немного отставая от США по производству зерна, СССР в 6,4 раза опережал их по вы­пуску тракторов и в 16 раз по выпуску зерноуборочных комбайнов, хотя значительная часть их не использова­лась. Чтобы произвести столько зерноуборочных комбай­нов, сколько стояло у нас в хозяйствах неисправными, вся промышленность США должна была работать 70 лет. В то же время импорт зерна вырос от 2,2 млн. т в 1970 г. до 44,2 млн. т в 1985 г. На его покупку шла большая часть доходов от экспорта нефти. В 1971 – 1985 гг. за счет про­дажи нефти было получено 176 млрд. рублей.

В начале 1970-х гг. в качестве основного направле­ния развития советской экономики был взят курс на интенсификацию. Говорилось о необходимости «соединить достижения научно-технической революции с преимуществами социализма». Однако экономика продолжала развиваться экстенсивно. Рост производства достигался в основном за счет увеличения производства сырья и топлива. Страна превращалась в сырьевой придаток развитых стран. В то же время экономи­ка развитых капиталистических стран успешно осуще­ствляла переход на энерго- и ресурсосберегающие технологии, на качественно новый уровень научно-технического прогресса. В 1970 – 1982 гг. в США подвергалось обновлению 66% оборудования, в Японии или в Канаде – 82%, в странах ЕЭС – от 70 до 75%. Шла компьютеризация, возникла робототехника и биотехно­логия. Наша же экономика оказалась невосприимчивой им достижениям. Во второй половине 1970-х гг. темы роста промышленного производства выросли до7,3% в год. Начался «технологический рывок», усугубивший наше отставание. Олицетворением индустриальной мощи СССР в 1970-е гг. было достижение паритета в области ядерного оружия и средств его дос­ки, успехов в освоении космоса. Например, общая численность искусственных спутников, запущенных СССР, к концу 1970-х гг. достигла почти 2 тыс.

Можно указать позитивные изменения в социаль­ной и духовной сферах жизни общества: улучшилось материальное положение основной массы населения, выросла заработная плата, улучшились жилищные условия, питание, был осуществлен переход ко всеоб­щему среднему образованию.

Успехи и достижения в 1970 – начале 1980-х гг. были. Но, анализируя их, нужно иметь в виду, что в это время наша экономика находилась на стадии индустриального развития, тогда как экономика западных стран перешла на стадию научно-индустриальную. К началу 1980-х гг. в промышленности СССР были ав­томатизированы или хотя бы комплексно механизированы только 10 – 15% предприятий. Трудом научно-индустриального типа были заняты лишь 10 – 15% про­мышленных рабочих, а долю ручного труда, составляли – 40% в промышленности, 55 – 60% в строительстве,
75% — в сельском хозяйстве. Падение темпов роста сельскохозяйственного про­изводства (VIII-я пятилетка – 21%: 1Х-я – 13%; Х-я – 9%, XI-я – 6%) осложнило ситуацию с продовольстви­ем. В 1982 г. с большим шумом была принята Продо­вольственная программа. В XII пятилетке в аграрный сектор было вложено 227 млрд. рублей. Однако при­рост производства сельхозпродукции составил за пя­тилетку лишь 10,2 млрд. рублей.

По потреблению мясных, молочных продуктов, овощей СССР значительно отставал от уровня разви­тых стран. Фруктов потреблялось в 3 раза меньше, чем это предусмотрено медицинскими нормами. За 1970 – 1987 гг. импортные закупки мяса и мясопродуктов воз­росли в 5,2 раза, рыбы и рыбопродуктов – в 12,4 раза, растительного масла – в 12,8 раза, зерна в 13,8 раза, и т. д.

Негативные процессы отражались и на социаль­ной сфере. В стране, которая к началу 1960-х гг. вышла на первое место в мире по количеству строящегося жилья, к началу 1980-х гг. сложилась острая жилищ­ная проблема. Несмотря на негативные явления в эко­номике уровень жизни в СССР медленно повышался до середины 1970-х гг., а затем более чем пятилетие не снижался. Росла заработная плата, увеличивались об­щественные фонды потребления.

Снабжение населения продуктами питания и из­делиями легкой промышленности достигло своего максимума. Граждане страны удовлетворяли свои по­требности в товарах. На полках магазинов всегда был выбор необходимых вещей. Главная проблема была не в отсутствии товаров, а в их низком качестве. Ре­ально жизненный уровень стал падать лишь с нача­ла 1980-х гг.

Каковы же причины подобного положения?

Во-первых, сказался положительный импульс, дан­ный советской экономике в период «оттепели».

Во-вторых, в 1970 – 1980-е гг. широко распродава­лись природные богатства страны с целью повысить или поддержать жизненный уровень населения. Энер­гетический кризис и рост цен на нефть и газ на мировом рынке создали для этого благоприятные условия.

В-третьих, причиной общего роста жизненного уровня было резкое повышение доходов управленцев, зарплата росла довольно медленно, зато резко увеличивались привилегии, начиная с поездок за рубеж, обеспечение персональными дачами, машинами, квартирами, промышленными и продуктовыми распродажами даже закрытыми спецстоловыми. Резкое повышение благосостояния номенклатуры несколько повышало и общий уровень жизни, т. к. выводились усредненные цифры.

Блокировка и свертывание реформы 1960-х гг. си­лами бюрократического консерватизма были одним из первых ощутимых проявлений того «механизма тормо­жения» который отчетливо проступил позднее.

К середине 1980-х гг. стало ясно, что система уп­равления экономикой, созданная в 1930-е гг., превра­тилась в своего рода «механизм торможения». Основ­ными его чертами были:

1) сверхцентрализация, при которой руководство экономикой осуществляли центральные министер­ства, деятельность предприятий была регламентиро­вана десятками показателей, сотнями нормативных актов;

2) оплата труда не была напрямую связана с его результатами, регулировалась системой тарифных ста­вок и окладов, спущенных из центра;

3) цены на продукцию складывались не в резуль­тате рыночной конъюнктуры, а утверждались государ­ственными органами ценообразования, права предпри­ятий были крайне ограничены.

Начавшийся после XX съезда КПСС процесс вос­становления «ленинских норм партийной и государ­ственной жизни», демократизации общества не был
доведен до конца, не пошел вглубь, а со второй поло­вины 1960-х гг. фактически приостановился. «Суще­ствующая политическая система, – отмечалось на XIX
партийной конференции, – оказалась неспособной предохранить нас от нарастания застойных явлений в хозяйственной и социальной жизни в последние десятилетия и обрекла на неудачу предпринимавшиеся тогда реформы».

2.Основные противоречия политического развития страны

Октябрьский (1964) Пленум ЦК КПСС знамено­вал собой начало нового витка советской истории. В высшем эшелоне управления окончательно обо­сновались представители «третьего поколения» советских руководителей. Старт карьеры многих из них так или иначе был связан со сталинской крова­вой «кадровой революцией» конца 1930-х гг., когда формировался новый аппарат взамен прежнего, уничтоженного в 1930-х гг.

Вместе с Хрущевым ушло в политическое небытие особое поколение руководителей, они тоже были аппа­ратчики, но от них веяло духом революции, они были «бой­цами», «солдатами партии» и ощущали себя участника­ми «похода за светлое будущее всего человечества». Место «бойцов партии» заняли «исполнители» — люди, часто безликие, в значительной мере отученные прини­мать самостоятельные решения и брать на себя ответ­ственность. Для них двойная мораль стала едва ли не нормой бытия, разрыв между словом и делом – услови­ем выживания. И когда пришло время ответственных действий, большая часть новых руководителей оказалась к ним просто неготовой. А это в значительной мере и пре­допределяло половинчатый, зигзагообразный характер политики послехрущевского руководства. В связи с этим необычайно возрастала роль первого лица в составе выс­шего эшелона власти.

В результате сложной цепи закулисных маневров и компромиссов во главе государства оказался хитрый, хваткий и довольно активный деятель, который цепко взял нити управления страной, Л.И. Брежнев, однако, был лишен дара стратегического предвидения, твор­ческого воображения, как, впрочем, и сколько-нибудь серьезного образования. Он принял колоссальную власть, не слишком задумываясь о перспективах поли­тического режима. Брежневу как политику претили резкие подвижки, нестандартные ситуации. Личный авторитет нового лидера в народе был невысок.

Став первым лицом в советской иерархии, Л.И. Брежнев осторожно нащупывал свой стиль. Технология власти лет складывалась из двух компонентов: власти в государственном аппарате и власти в партии. Первый секретарь ЦК КПСС не имел права занимать пост руководителя Советского правительства. Необходимо было искать обходные пути. Поэтому Л.И. Брежнев вначале добился утверждения руководителем Комис­сии по разработке новой Конституции. Затем стал Председателем Совета Обороны. Но чтобы окончатель­но утвердиться в роли первого лица в стране, ему требовалось укрепить позиции в партии.

В КПСС, в сущности, всегда имелись не одна, а две партии: внешняя, насчитывавшая тогда 12 млн. че­ловек, и внутренняя, состоявшая из нескольких сот ты­сяч профессиональных работников. Внешняя партия была лишь питательной средой для функционирования внутренней партии, где концентрировалась реальная власть. Достоинством Л.И. Брежнева было то, что он не был злым и жестоким человеком, умел выслушать и войти в положение собеседника. Первым лицом он стал еще и потому, что устраивал почти всех.

После прозвучавшей на Пленуме в адрес Хрущева резкой критики был выдвинут лозунг «стабильности». На деле он означал возврат к прежним консервативным позициям, «тихую реставрацию» многих элементов ста­линизма. Так, имя Сталина, все чаще стало появляться в мемуарной литературе различного рода книгах, стать­ях, документальных фильмах. Началось восхваление роли Сталина в годы Великой Отечественной войны. В 1979 г. к 100-летию со дня рождения И.В. Сталина в «Правде» была помещена большая статья, где утверждалось, что Сталин «активно отстаивал принципы марксизма-ленинизма».

Важнейшая особенность, характерная для политической ситуации второй половины 60-х – начала 1980-х гг., состоял в том, что линия на стабилизацию советского общества была прервана. Это не замедлило сказаться на духовной, общественно-политической атмосфере. Вновь начался поход против инакомыслящей интеллигенции. Возникло диссидентское движение.

Оно имело две стороны: выезд за рубеж части граждан (эмигранты) и попытки индивидуальной борьбы против тоталитарного режима (диссиденты). Если эмиграция в целом завершалась успешно, то представители второго направления, как правило попадали в тюрьмы, психиатрические больницы только в лучшем случае высылались за рубеж. Борьба с диссидентством коснулась многих талантливых людей – ученых, писателей, музыкантов. Среди них А. Солженицын, И. Бродский, М. Ростропович, А. Сахаров и многие другие.

Мощным толчком к повороту «верхов» вправо стали события 1968 г. в Чехословакии, которые внутри СССР обернулись «закручиванием гаек» в идеологии и культуре, преследованиями диссидентов, усиление догматических тенденций в общественных науках. Постепенно возрождался сталинизм. Однако между сталинизмом и неосталинизмом были существенные различия.

Во-первых, в этот период политический режим перестал быть таким произвольно-тираническим, каким он бы при Сталине. В отличие от массовых расстрелов и заключений в лагеря в 1930- 1950-е гг., в 1960- 1970-е гг., пре обладали клеветнические кампании, судебные преследования, незаконное содержание в психиатрических лечебницах и пр. Авторитаризм политической системы не был разрушен. Произошел переход от одних форм авторитарности – кровавых и беспощадных – к другим -все-таки гораздо менее жестоким.

Во вторых, в 1960 – 1970-е гг. стали ощущаться новые веяния: работа высших органов власти – Верховного Совета СССР и союзных республик, Центральной Комитета партии – приобрела большую упорядоченность и регулярность, стала более открытой. Обозначилось какое-то подобие дискуссии, обмена мнениями.

Таким образом, сталинская модель социализма не была преодолена. Она только видоизменилась. Вместе тиранической, кровавой и безграничной власти едино­личного вождя утвердилась не кровавая, но почти столь же необъятная власть верхушечных аппаратных групп. Аппарат из орудия личной власти Сталина превратил ся в самостоятельный субъект политики. Сложился классический тип бюрократии, когда «центр» во всем полагался на места относительно местных проблем, а «места» целиком доверяли центру решения проблем общих.

Заметную роль в создании необходимого теорети­ческого фундамента сыграла концепция «развитого социализма». Это понятие впервые употребил В.И. Ле­нин в 1920-х гг. Затем понятие «развитой социализм» прозвучало в 1967 г. в докладе Л.И. Брежнева, посвящен­ном 50-летию Октябрьской революции. Он заявил, что наше общество вступило в новую фазу развития. В От­четном докладе ЦК XXIV съезду партии (1971) было сказано, что в СССР «самоотверженным трудом совет­ских людей построено развитое социалистическое об­щество».

К началу 1970-х гг. мировой системе социализма ценой колоссальных усилий удалось добиться воен­но-стратегического паритета с блоком НАТО. Между Организацией Варшавского Договора и НАТО сложи­лось примерное военно-стратегическое равновесие. На основе этого был совершен переворот от «холод­ной войны» к разрядке международной напряженнос­ти. 1970-е гг. вошли в историю международных отно­шений как период разрядки.

Одна за другой следовали встречи на высшем уровне. В 1972 г. был подписан Договор об ограниче­нии систем противоракетной обороны и Временное со­глашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений. В 1973 г. в Хельсинки состоялось Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, в котором приняли участие 33 европейских государства, США и Канада. Заключительный акт в Хельсинки – Декларация принципов взаимных отношений – был подписан в августе 1975 г. Однако к концу 1970-х гг. международная обстановка вновь заметно осложнилась. Политика «разрядки» ус­тупила место новому мощному витку гонки вооруже­ний. Выдержать его стране, оказавшейся на пороге кри­зиса, было мучительно трудно.

Итак, в 1970-е гг. уже четко обозначились застойные явления в экономическом, политическом, социаль­ном развитии, духовной сфере, национальных отноше­ниях, деятельности самой партии. Глубинные деформации, накапливавшиеся десятилетиями, подвели страну к грани кризиса. Вся внутренняя атмосфера и мел< народная обстановка повелительно диктовали одно – необходимость структурных перемен.

Первые попытки перемен в нашем обществе обыч­но связывают с именем Ю.В. Андропова. Он по смерти Л.И. Брежнева в ноябре 1982 г. был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС. Именно это бытие обычно считают тем рубежом, с которого начался отход от прежнего, ведущего к пропасти кур Ю.В. Андропов существенно отличался от mhoi политических деятелей своего поколения. Это был человек острого и цепкого ума, высокого уровня культуры, творческих способностей, цельный в своем мировоззрении. И отнюдь не случайно, что после октябрь­ского (1964) пленума ЦК КПСС именно он предлог наиболее емкую, четкую программу действий. Программа эта более последовательно, чем при Хрущеве, опиралась на линию XX съезда партии и включал себя такие пункты, как проведение экономической формы, переход к современному научному управлению, развитие демократии, самоуправления, сосредоточении партии на политическом руководстве и, нако­нец, прекращение гонки вооружений и выход СС на мировой рынок с целью приобщения к новым технологиям.

В то же время Ю.В. Андропов был ярким представителем жесткой, «силовой» политики. Это прослеживается на всех этапах его политической деятельности -и в начале 1950-х гг., когда он стоял во главе Карельс­кой партийной организации, и в середине 1950-х гг., когда он был послом в Венгрии, и в годы, когда он воз­главлял КГБ СССР (1967 – 1982). В настоящее время хорошо известно, какую роль играл КГБ в преследова­нии инакомыслящих, в борьбе с диссидентством и пр. Ю.В. Андропов входил в состав той узкой группы лиц, которая в 1979 г. приняла решение о вводе войск в Афганистан – вопреки мнению военных и гражданс­ких специалистов. Андропов никогда не скрывал своего одобрительного отношения к этому акту и отстаивал его правомерность вплоть до самого конца. Можно приве­сти еще немало фактов, говорящих о Ю.В. Андропове как о жестком политике.

Его труды и выступления отличались глубиной мысли и вместе с тем страстностью, высокой компетент­ностью и конкретностью, убедительностью и доходчи­востью. Свидетельство тому – его работа «Учение Кар­ла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР». В ней на основе творческого ис­пользования учения К. Маркса и Ф. Энгельса, совре­менного опыта был дан глубокий теоретический анализ насущных вопросов и противоречий общественного раз­вития в нашей стране.

Следует заметить, что вся позитивная программа Ю.В. Андропова на практике была сведена к укрепле­нию дисциплины. Именно в безответственности, недисциплинированности, расхлябанности он усмотрел кор­ни и причину всех наших бед и трудностей. За пятнад­цать месяцев пребывания Ю.В. Андропова у власти, по данным опубликованным в печати, было смещено 18 со­юзных министров, 37 первых секретарей обкомов, край­комов, ЦК компартий союзных республик. Таких кадро­вых перемещений в стране не наблюдалось с 1930-х гг. В то же время не обошлось без перегибов. В борьбе за дисциплину начался массовый «отлов» опоздавших на работу, «облавы» на прогульщиков в магазинах и даже в банях. Причем комический эффект явно превышал де­ловой.

Таким образом, в деятельности Ю.В. Андропова было много хорошего, полезного, доброго, но было и нечто другое, что не согласуется с его обликом дальновидного, политически зрелого руководителя. И это дру­гое весьма огорчительно. Требуют дополнительного прояснения некоторые важные моменты его биогра­фии. Например, какова была его роль в событиях 1956 г. в Венгрии, где он был в то время советским послом.

Теперь о преемнике Андропова на посту Генераль­ного секретаря, Председателе Президиума Верховно­го Совета СССР К.У. Черненко. Следует заметить, что он претендовал на пост Генсека сразу после смерти Л.И. Брежнева. Но тогда не получилось. И все-таки Черненко дождался своего звездного часа. Он насту­пил в феврале 1984 г., когда скончался Ю.В. Андропов. Этого хотели кроме претендента и некоторые члены Политбюро, чтобы сохранить свое положение и свя­занные с ним привилегии. Приход К.У. Черненко к ру­ководству страной означал возврат к прежним, устояв­шимся порядкам.

К.У. Черненко не обладал ни интеллектом, ни эру­дицией, ни политическим кругозором, ни общей культу­рой, ни организаторскими способностями. Приход к власти такого человека объясняется не только субъек­тивными причинами, но и объективными. Речь идет, в первую очередь, о нашей прежней административно-командной системе управления, от которой мы с таким трудом освобождаемся. Только при такой системе Бреж­нев, уже будучи в состоянии глубочайшего маразма, все еще ходил в лидерах партии и страны. Только при по­добной системе оказался на вершине пирамиды власти Черненко. В предчувствии своей кончины, Черненко, видимо, терзаемый угрызениями совести, советовался с Громыко по поводу своей отставки. Но на смену ему «прорабы застоя» уже прочили своего человека.

Может быть, именно эти месяцы, когда у политичес­кого руководства страны находился К.У. Черненко, сыг­рали роль последней капли, переполнившей чашу, после­днего довода, убедившего группу руководителей в необхо­димости крутого поворота. Март 1985 г. ознаменовал собой не только конец «эпохи Брежнева», но и подвел черту под целой эпохой нашей истории, эпохой административно-командной системы управления. Сформировавшись к се­редине 1930-х гг., эта система изначально несла в себе могучий разрушительный заряд регресса и упадка.

К середине 1980-х гг. система исчерпала себя. Обстановка накануне мартовского (1985) Пленума ЦК КПСС была далеко не простой. С апреля 1985 г. нача­лась новая эпоха – эпоха перестройки, глубочайших преобразований всей нашей общественно-политичес­кой жизни. Именно она предопределила облик нашего общества на многие и многие десятилетия.

ВЫВОДЫ

• В течение двух десятилетий СССР прошел слож­ный путь от свертывания реформ до скатывания в состояние социально-экономической стагнации. Замедлились темпы экономического роста, которые два десятилетия после Великой Отечественной войны были высокими.
• Очень велико было бремя военных расходов.
• Истощение естественных природных ресурсов привело к их постоянному удорожанию.
• Страна по-прежнему оставалась «закрытой» для внешнего мира, так и не став активным участни­ком международного разделения труда, не исполь­зовала всех выгод экономического и научно-тех­нического сотрудничества.
• Сложная демографическая и социальная ситуация сказалась на количественных и качественных па­раметрах рабочей силы.

· Командно-административная система управления, выполнявшая свои функции в условиях экстенсив­ного развития экономики, решения чрезвычайных задач, оказалась недееспособной в 1965— 1985 гг.

Дата добавления: 2014-01-14