Если мы заговорили о сценариях, то каков ваш долгосрочный про­гноз по золоту?

Какие факторы вы учитываете, определяя, какой из сценариев — дефляция или инфляция — реализуется первым?

Как сильно упали британские облигации в той ситуации, на кото­рую вы ссылаетесь?

И рынок облигаций рано или поздно обвалится?

А как в такой сценарий вписывается рынок облигаций?

Попробую выстроить цепь событий, которые вы предвидите. Для из­менения ситуации с дефицитом бюджета ничего существенного сдела­но не будет. Сохраняющийся дефицит бюджета неизбежно приведет к тому, что ситуация с торговым дефицитом останется неблагоприятной или даже ухудшится. Это, в свою очередь, обязательно приведет к тому, что, рано или поздно, доллар окажется под серьезнейшим давлением.

Именно так. Поэтому я не играю на повышение доллара.

В какой-то момент иностранцы перестанут вкладывать деньги в США из-за ослабления доллара. Следовательно, американцам придется самим покрыватьдол-ги. Отношение личных сбережений к личным доходам (savings rate) составляет у нас сейчас только 3-4 процента. Чтобы привлечь деньги американцев для покры­тия долга, необходимо значительно повысить процентную ставку. Если Феде­ральная резервная система попытается избежать повышения процентной ставки, печатая больше денег, то доллар просто исчезнет и Федеральная резервная сис­тема полностью потеряет контроль над ситуацией. В этом случае мы получаем гиперинфляцию и процентную ставку от 25 до 30 процентов. Впрочем, процент­ная ставка все равно повысится. Если политики решат примириться с суровой неизбежностью экономического спада, то все может начаться с достаточно низ­ких ставок, но затем политики все равно не выдержат и начнут печатать деньги.

Совершенно верно. Рано или поздно мы повторим британский опыт потери рынка долгосрочных облигаций. Но я не знаю, когда это произойдет: может, через три года, может, через десять лет.

310 Джеймс Б. Роджерс-.мл.

Примерно на 70 процентов.

Это — денежная масса в обращении, правительственные дефициты, дефици­ты торгового баланса, показатели инфляции, финансовые рынки и политика пра­вительства. Я анализирую все это не только применительно к США, но также и в отношении других ключевых стран. Это гигантская трехмерная головоломка. Но если обычную головоломку можно в конце концов собрать, разложив ее части на одном большом столе, то в данном случае этого сделать нельзя. Картина постоян­но меняется: каждый день какие-то ее части исчезают и появляются новые.

В 1934 году цена на золото была зафиксирована на уровне 35 долл. за ун­цию, и с 1935 по 1980 год производство золота сокращалось с каждым годом — не было стимула для инвестиций в производство. Однако все эти 45 лет потреб­ление золота росло, особенно в период революции в электронике 1960-х и 1970-х. Спрос постоянно увеличивался, а предложение одновременно падало. Поэтому в 1970-е годы на рынке золота начался крупнейший подъем. Он про­изошел бы и при нулевой инфляции просто из-за сложившегося соотношения между спросом и предложением.

В 1980-е годы ситуация полностью изменилась. Чтобы привлечь людей в золотой бизнес, нет ничего лучше, чем поднять цену на золото с 35 до 875 долл. С 1980 года производство золота росло каждый год. Судя по известным планам открытия новых шахт и расширения имеющихся, рост производства золота будет продолжаться, как минимум, до 1995 года. Одновременно далеко шагнула вперед технология получения золота из отходов. Словом, теперь име­ется гораздо больше золота, чем прежде, и эта тенденция сохранится, как ми­нимум, до середины 1990-х годов.

У меня есть золото для подстраховки, но вряд ли в 1990-е годы оно будет таким же серьезным инфляционным хеджем, каким было в 1970-е годы, посколь­ку изменилось соотношение спроса и предложения. Я пока не знаю, что станет инфляционным хеджем 1990-х, но, к счастью, мне не нужно решать это сегодня.

Джеймс Б. Роджерс-мл. 311

Дата добавления: 2014-11-06