Государство как форма русского сознания

Третий период истории русского права с полным основанием может быть определен как период окончательного формирования российской государственности, выразившегося в выработке понятия государства как такового, отделения его от личности монарха. Факт этот требует детального пояснения. Констатация этого факта принадлежит В.О. Ключевскому, с которым согласились позднее все, даже его ученик-оппонент П.Н. Милюков. Напомним, Ключевский писал: "Петр разделил эти понятия, узаконив присягать раздельно государю и государству. Настойчиво твердя в своих указах о государственном интересе как о высшей и безусловной норме государственного порядка, он даже ставил государя в подчиненное отношение к государству как к верховному носителю права и блюстителю общего блага" [б. Ключевский. 1918. 4. С. 267 - 268].

Вместе с тем нельзя не заметить, что означенная особенность вряд ли может быть рассмотрена именно в таком контексте, как она была изложена В.О. Ключевским. Скорее всего можно говорить, что при Петре идея служения государству достигла своего наивысшего развития, не более того, однако и не менее. Дело в том, что в монархических государствах невозможно без пагубных последствий отделять личность монарха от личности государства. Очень четко, например, эта мысль была выражена в официальном толковании комментария ст. 100 Уголовного уложения 1903 г., где подчеркивалась невозможность отделить преступное посягательство на образ правления страной от такого же посягательства на особу Императора; так как "государство как целое воплощается в нераздельной государственной области, в образе правления и в носителе державной власти - особе главы государства, то и мятеж как посягательство на внутренние основы государственного бытия, согласно и нашим законам основным. будет обнимать собою: 1) посягательство на особу Императора как Верховного самодержца России; 2) посягательство на образ самодержавный и неограниченный. 4) посягательство на целостность России. Следовательно, мятеж будет обнимать все посягательства на те основные условия государственной жизни России, кои возникли самодержавным велением власти верховной и воплощены в основных законах" (Уг. ул. 1904. С. 182).

Противоположная же квалификация преступления в виде посягательства только на особу Императора хоть и выделялась нашим законодательством в особую группу преступлений государственных по форме crimen laesae majestatis, тем не менее связывалась с предыдущей группой преступных посягательств: "Особа монарха по основным законам Империи, как по законам всех монархических государств, является одновременно Верховным главой государственной организации и физическим лицом, в коем воплощается державная власть. Оба эти свойства, сливаясь в внешнем своем выражении, различествуют в существе и в том значении, какое придают им права государственное и уголовное. Всякое посягательство на державные права Императора совмещает в себе и оскорбление Величества в обширном значении слова (Majestas), но не все случаи оскорбления Величества будут посягательством на основные начала государственного строя, посягательством на Государя как на самодержавного и неограниченного властителя России" (Там же). В Соборном уложении царя Алексея Михайловича эти квалификации тоже строго различались (ст. ст. 1 и 2 гл. II).

Отсюда, кстати, вполне напрашивается вывод, отчасти перекликающийся с современной действительностью. Поскольку факт служения государству виден только в отношении службы монарху, республиканская фикция - президент есть слуга государства и т.п. - совершенно не действенна для России, поскольку государство здесь воспринималось и воспринимается только как сумма отношений определенного рода. Полагаем, что наиболее выпукло, зримо данный взгляд русского народа на государство был отражен в оригинальной теории известного русского юриста Н.М. Коркунова. Н.М. Коркунов был, пожалуй, одним из авторитетнейших русских юристов, чья концепция государства и государственной власти может рассматриваться как реальное отражение правовых взглядов русского народа на государство. Тем более что история российских революций, как кажется, наглядно доказывает истинность его главного тезиса - государство есть признание человеком своей зависимости от внешнего авторитета.

Н.М. Коркунов исходил из общей посылки, что государство есть союз властвующих. Государственная власть имеет самостоятельную основу в том, что люди (подвластные) осознают свою зависимость от такого союза. Важна в этой конструкции та мысль, что осознание собственной зависимости от власти выражено не в психической эмоции или инстинкте, а во вполне осознанной идее зависимости, в способности к властному принуждению. Таким образом, идея становится фактом - моментом действительности, регулируемой нормами права. Отсюда вытекало знаменитое определение государства как "общественного союза, представляющего собой признанное принудительное властвование над свободными людьми" [Коркунов. 1909. С. 240]. В этой конструкции также привлекает элемент осознанности, т.е. подвластные осознают себя таковыми не в смысле раболепствующего субъекта, а в смысле субъекта свободного, имеющего свой собственный интерес. В связи с чем Н.М. Коркунов замечал: "Раз государство присваивает себе (вернее было бы сказать, наделяется подвластными. - М.И.) исключительное право принуждения, оно должно осуществлять принуждение во всех тех случаях, когда без него обойтись нельзя (следовательно, государство проявляет себя только в случае нарушения порядка или в случае необходимости подания помощи. - М.И.), следовательно, не только в своих собственных интересах (а их у него как раз нет, так как это не субъект, о чем речь будет ниже. - М.И.), но и в чужом интересе" [Там же. С. 241]. Фактически получается, что государство - это состояние людей (подвластных), осознающих свое право (понятое как интерес). Правовое сознание подвластных тем самым пронизывает конструкцию власти, поскольку власть как таковую в данной ситуации невозможно отделить от права, как невозможно государство отделить от человека. Сила императивности государственного порядка зависит от силы собственного убеждения подвластного. Поэтому "власть, - писал Н.М. Коркунов, - есть сила, обусловленная не волею властвующего, а сознанием зависимости подвластного. Если так, то и для объяснения государственной власти нет надобности наделять государство волей, олицетворять его" [Там же. С. 246]. Иными словами, наделять его правосубъектностью, понимать государство как разновидность конструкции юридического лица!

Главный вывод, вытекающий из высказанного положения, заключается в том, что "государство при таком понимании власти представляется не единою юридической личностью, подчиняющей своей воле всех составляющих его граждан, а единым юридическим отношением, в котором граждане - суть субъекты, в котором власть как сила, проистекающая из сознания гражданами их общей зависимости от государства, составляет общий единый объект всех тех прав, из которых слагается государственное правовое отношение" [Коркунов. 1893. С. 195]. Видно, что конструкция государства, принадлежащая Н.М. Коркунову, имеет своей целью объяснение службы подвластных монарха, поскольку вступать в отношения, где объектом является государственная власть, приходится с монархом, особенно если вспомнить сложность юридической конструкции русской императорской власти.

В подтверждение нашего вывода можем сослаться на другой труд ученого, в котором он дает более развернутое определение высказанного выше тезиса: "Если само государство есть юридическое отношение, субъекты его - все участники государственного общения, от монарха до последнего подданного. Объем их прав может быть очень различен, как в абсолютной монархии, где вся полнота власти сосредотачивается в руках абсолютного монарха. Но если бы даже подданные имели только одни обязанности, они все-таки были бы субъектами, пассивными субъектами юридического отношения, но все же не объектами, потому что объект не может иметь ни прав, ни обязанностей. В действительности же и в абсолютной монархии подданные имеют не одну лишь обязанность повиноваться монарху, а также некоторые права участия, конечно, подчиненного, в государственном властвовании" [Коркунов. 1894. 1: 13 - 14]. Это право участия в государственном властвовании будет реализуемо в праве на государственную службу. Таким образом, Н.М. Коркунов вывел основную формулу (догму) русского государственного права до 1917 г.

Дата добавления: 2014-11-06