Рекомендовано до друку 24 страница

Плетнев подумал, что для того, чтобы изменить ситуацию, он должен совершить ряд поступков, которые не характеризовали бы его с той стороны, с какой все его привыкли видеть. Однако он тут же подумал, что уже находится не в том возрасте, чтобы кардинально что-то менять. И что самое разумное будет просто отвлечься, доверившись судьбе, которая, оставшись один на один с собой - сама выведет его. И приведет к тем результатам, которые будут на самом деле нужны.

--И тогда,--подумал Плетнев,--ему не нужно будет кого-то обманывать. А все получится так, как он того всегда бессознательно желал, да почему-то сдерживал себя в реализации собственных желаний.

Плетнев вышел на улицу. Стоял осенний ноябрьский вечер. Ветра почти не было. Прохожих на удивление тоже. И Евгений пошел по улице, продолжая размышляя о жизни, и о том, как так вышло, что он все время пытался понять законы жизни, а понять до конца эту жизнь не удавалось.

Даже книги не помогали, хотя как раз в книгах Плетнев всю жизнь как никогда искал ответ.

--Да и что такое книги?-задумался Плетнев.-Каждая книга это мысли одного человека. Чем больше прочитаю я книг,--понял Плетнев,--тем с большим количеством людей мне удастся побеседовать. Ведь мысли одного человека хорошо, а мысли сотен тысяч людей -всегда наверное еще лучше.

--Здравствуй, дорогой,--обратился к Плетневу какой-то мужчина, в черном плаще и черной шляпе а-ля Боярский-Дартаньян.

В стоявшем неподалеку мужчине Плетнев узнал Всеволода Андреева, своего однокашника.

--Привет,--устало произнес Плетнев, протянув Андрееву руку.

Они поздоровались.

--Что такой хмурый?-спросил Андреев. Лицо самого Андреева традиционно расплывалось в улыбке, как-то по особенному смотревшейся на фоне его округлой фигуры.

--Чичиков,--подумал Плетнев.-Он стал еще больше походит на Чичикова, в исполнении артиста... Плетнев не помнил фамилию артиста, но лицо того - лицо проходимца - тоже мелькнуло перед ним, прежде чем исчезнуть из вида.

--Тебе говорили, что ты похож на Чичикова?-поинтересовался Плетнев у Андреева.

--Говорили,--улыбнулся тот.-Я на многих похож. И что с того? Разве приносит это мне дополнительное материальное стимулирование?

--А моральное удовольствие?-спросил Плетнев.

--Ну, разве что,--все также улыбаясь, кивнул Андреев.

Плетнев подумал, что Андреев вообще всегда улыбался. Не зависимо от внутренних невзгод и прочих волнений, внешний вид Всеволода Андреева всегда оставался приветливым.

--А скажи,--посмотрел на него Плетнев, но, подумав, решил все же не спрашивать. Он знал за собой такую манеру: задавать неприятные вопросы в неподходящий момент. Правда он точно не знал, был ли сейчас момент неподходящий, но решил на всякий случай промолчать, опасаясь потерять товарища.

Андреев еще какое-то время поговорил с Плетневым, после вспомнил, что спешил по важному делу (сколько его помнил Плетнев - у Андреева все дела были важными), и откланялся. А Евгений Плетнев пошел дальше. Размышляя о той судьбе, которая все время находилась рядом с ней. И решая, видимо, какие-то свои - важные, непременно важные - задачи постижения тайн бытия.

......................................................

Плетнева действительно мучили вопросы бытия. Причем тут важно было заметить, что подходил он к ним как бы несколько иначе, и, если даже можно так сказать, - не совсем в классическом понимании вопроса. Прежде всего, у Плетнева, как и у любого человека, был свой взгляд на мир. И взгляд этот заметно отличался от взглядов других, хотя и как кто-то заметил о Плетневе - простирался в плоскости общего восприятия взглядов на мир индивидов, составлявших социум. Но тут вопрос мог заключаться лишь в том, что если эти взгляды составляли какое-никакое единство в целом, то, что уж точно - различались в крайностях.

У Плетнева так часто выходило, что, начиная какие-то свои рассуждения - он вскоре погружался в такие дебри вопроса, из которых ему так просто иной раз было и не выбраться.

Но со временем он научился отделять зерна от плевел. А к тому же выработал в себе привычку держать разом множество отдельных пунктов задаваемых себе вопросов в памяти. Поэтому, ответив на один какой-то вопрос - он переходил к другому, явно понимая, что ничего не может быть хуже неразгаданных истин. Тех истин, которые и так вроде как витают где-то рядом. И требуется иной раз просто элементарное время - чтобы со всем этим разобраться.

.................................................................................

Плетневу нравилась своя жизнь. Можно даже сказать, что себе он всегда нравился больше, чем кому-то, или чем кто-то нравился ему.

И получалось так потому, что Евгений Плетнев просто необычайно (всегда и необычайно) себе доверял. Поэтому, если уже рассматривать вопрос в каком-то общем и целом понятии, то тут было как бы вполне разумно предположить, что он находил и компромиссы с собой, и находил еще то нечто, что в конечном итоге позволяло ему пребывать во внутренней гармонии. А это, как знал Плетнев, поистине важно, и быть может даже, предполагал Евгений, один из самых важных пунктов жизнедеятельности человека.

Чему Плетнев был несказанно рад. И выбираясь из какого-либо информационного вакуума - с наслаждением просматривал покадровую хронику запечатлевшихся в памяти событий. Что давало ему дополнительные силы и возможности на пути самосовершенствования.

Дата добавления: 2014-11-06