Право Германии 1 страница

Роль главной политической фигуры Основной закон отводит, таким образом, не президенту, а канцлеру, кото­рый выбирается большинством членов бундестага по пред­ложению первого. Им становится лидер партии большинст­ва в бундестаге. Канцлер без одобрения бундестага формирует кабинет министров и делает представления об увольнении минист­ров, обязательные для президента. Но главное — он направ­ляет всю внешнюю и внутреннюю политику страны и несет за нее ответственность только перед бундестагом.

Основным гарантом правового государства ФРГ явля­ется, по Конституции 1949 г., ФКС, который выбирается бундестагом и бундесратом и стоит во главе судебной сис­темы страны. По отношению ко всем конституционным органам ФКС является единственной и независимой су­дебной палатой. Он рассматривает конфликты федерации и земель, споры об объеме их прав и обязанностей, кон­тролирует правовые нормы на их совместимость с норма­ми более высокого ранга и объявляет их не имеющими юридической силы.

Объединению Германии предшествовал глубокий соци­ально-экономический и политический кризис в ГДР, кото­рый привел к стре­мительным темпам объединения ГДР и ФРГ в течение одного года, с октября 1989 г. по октябрь 1990 г., когда на по­литической карте Европы появилось новое объединенное го­сударство Германии с 78 млн. населением.

В мае 1989 г. после открытия венгерско-австрийской границы началось бегство восточных немцев через Венгрию за границу, что грозило обезлюдить страну. В результате этих событий после бессменного 18-летнего правления был снят со своего поста Председатель Государственного совета и Генеральный секретарь СЕПГ Э. Хоннекер. В ноябре 1989 г. было принято решение об открытии границы. В результате правительство полностью потеряло контроль над толпами "экскурсантов", что окончательно размыло экономику ГДР, и без того ослабленную в это время.

Тогда же на повестку дня встает новое, более ради­кальное требование — объединение с ФРГ. Ответом на эти массовые требования, в условиях полного невмешательства Москвы в немецкие события, стало выступление канцлера ФРГ Гельмута Коля в западногерманском бундестаге с программой из 10 пунктов, посвященной развитию отношений между обоими германскими государствами. Подтверждая необходимость развивать и углублять сотрудничество с ГДР, канцлер высказывал намерение создать в будущем конфедеративное объединение Германии.

Планы "многоразового объединения" обоих государств были выдвинуты и новым премьер-министром ГДР Г. Модровым. Одной из последних инициатив объединения Герма­нии стало предложение аккумулировать все лучшее, что имелось в ГДР и ФРГ. Указывалось при этом на положительный опыт системы всеобщей трудовой занятости в ГДР, на достижения в сфере народного образования, беспримерные результаты в спорте и пр. Мыслилось, что переходный период продлится 2—3 года. Однако все эти планы, находившие понимание у социал-демократов ФРГ, под напором реальных событий, когда отпала необходимость в идеологической маскировке, были от­брошены.

Мирное объединение Германии могло быть проведено только договорным путем. Первым крупным шагом на этом пути и стал Договор об экономической, валютной и соци­альной унии от 18 мая 1990 г., вступление в действие кото­рого привело к денежной реформе. В результате марки ГДР были заменены дойч-марками, ставшими единым платеж­ным средством на территории еще параллельно существую­щих двух немецких государств. При этом в ГДР сохранялся прежний уровень заработной платы, стипендий, пенсий, квартирной и арендной платы за жилье и гарантированы денежные вклады населения, перечисляемые 1 к 1 до 2 тыс. марок для детей, 4 тыс. марок для взрослых и 6 тыс. марок для пенсионеров. Вклады сверх этих сумм перечислялись из расчета 1 к 2. Германия не только включалась в сферу действия дойч-марки, но и в Общий рынок Европейского сообщества.

Условия денежной реформы стали сокрушительным ударом по и без того расшатанной экономике ГДР, привели к росту задолженности ее предприятий, на которых была крайне низкая, по сравнению с западногерманской, произ­водительность труда. В целях снижения накала оппозици­онных настроений в ГДР были повышены размеры пенсий, частично погашен дефицит ее государственного бюджета, создан специальный фонд помощи экономики ГДР и пр.

Следующим важным шагом на пути достижения гер­манского единства стал договор между ГДР и ФРГ, подпи­санный в августе 1990 г., согласно которому в целях дости­жения правовой унификации создавалась "единая избира­тельная территория", на которой все выборы должны были проходить по избирательным законам и правилам, приня­тым в ФРГ. Вот и всё. Это означало конец ГДР.

Уже 23 августа 1990 г. Народная палата ГДР принима­ет решение о присоединении к ФРГ. 31 августа договор об объединении был подписан обеими сторонами. 13 сентября на одном из последних заседаний он был ратифицирован Народной палатой ГДР, а затем бундестагом и бундесратом ФРГ. Согласно этому политическому договору 5 воссоздан­ных восточногерманских земель с 3 октября 1990 г. должны были быть включены в состав ФРГ.

В договоре были закреплены также признание зе­мельной реформы, осуществленной еще в годы правле­ния советской военной администрации, и предоставление жителям ГДР права пользоваться благами системы соци­ального обеспечения ФРГ. При этом особо оговаривалось; что вся собственность, конфискованная в период оккупа­ции Советской Армии с мая 1945 г. по 1949 г., возврату не подлежит.

При подписании и последующей ратификации Договора об объединении Германии от 31 августа 1990 г. вообще не вносились предложения о разработке новой конституции. Создатели Основного закона ФРГ 1949 г. рассматривали себя в качестве представителей всего населения бывшей Германии. В текст Основного закона была включена впоследствии ст. 23, предусматривающая вступление Основного закона в силу и "в остальных частях Германии... по их присое­динении". Именно эта статья и была взята на вооружение правыми партиями ГДР перед выборами в Народную пала­ту весной 1990 г. На этих выборах решительную победу одер­жал "Альянс ради Германии", возглавляемый вновь соз­данной по примеру ФРГ Христианско-демократической пар­тией ГДР. Западногерманские партии уже в это время ста­ли занимать доминирующие позиции в партийной системе Германии.

После объединения была образована Конституционная комиссия, чтобы приспособить Основной закон к новым ус­ловиям единого государства путем поправок, которые долж­ны были вноситься восточными землями до 1993 г. Вноси­лись в основном поправки, реализация которых была или невозможной, или неприемлемой для ФРГ. Например, о га­рантиях полной занятости, или права на жилье, о призна­нии большего значения такой формы непосредственной де­мократии, как референдум, и пр.

Значительным дополнением к Конституции стал итого­вый документ СМИД четырех великих держав, подписан­ный в Москве 12 сентября 1990 г. по формуле 2 плюс 4 (Вос­точная и Западная Германии и 4 великих державы), при­званный обеспечить внешние условия германского единст­ва.

Трудности объединительного процесса выявились очень скоро, как и политические, экономические, соци­ально-психологические различия Запада и Востока Гер­мании, которые оказались более стойкими, чем предпо­лагалось ранее. Восстановление хозяйственной жизни двух государств с различными социально-экономическими системами требовало колоссальных денежных вливаний, приведших к повышению подоходного налога в ФРГ на 5%, цен на нефтепродукты и пр., что не встретило понимания, особенно у западных немцев.

На экономике ГДР, долгое время ориентированной на Восток, губительно сказывалась и потеря такого емкого рынка, как СССР, развал СЭВ. Усугубило тяжелое положе­ние восточных предприятий и увеличение правительством Г. Коля в 1990—1992 гг. тарифов, что без повышения произ­водительности труда, которая в ГДР составляла лишь 40% от Западной Германии, могло привести лишь к усилению неконкурентоспособности продукции восточной промышлен­ности.

Серьезной преградой на пути структурной перестрой­ки промышленности стало прежде всего отсутствие поку­пателей на приватизированные предприятия и то обстоя­тельство, что в результате тщательного обследования была признана целесообразной экономическая санация только 10% промышленных предприятий ГДР, остальные подлежали ликвидации. К началу 1991 г. Попечительскому ведомству удалось выручить за 1 тыс. приватизированных предпри­ятий всего 4 млрд. марок, а из государственного бюджета, чтобы ослабить груз безработицы, в восточную промыш­ленность было влито 300 млрд. марок.

ГДР не знала безработицы, в объединенной Германии она стала повсеместным явлением, особенно больно ударив­шей по Востоку за счет сокращения штатов, ликвидации нерентабельных предприятий, из-за более слабой дисцип­лины труда и пр.

К моменту подписания договора об объединении в быв­шей ГДР уже насчитывалось 600 тыс. безработных, 1,8 млн. человек были частично заняты. Ежедневно число потеряв­ших работу увеличивалось на 30—40 тыс. человек. В 1992 г. из числа работающих в 1989 г. восточных немцев потеряли работу 45%. Только в одном Берлине в 1993 г. было зареги­стрировано 250 тыс. безработных.

Безработицу удалось снизить только благодаря введению неполного ра­бочего дня, предоставлению права на более ранний уход на пенсию, путем создания новых рабочих мест, обществ заня­тости, привлечения финансовых средств федерации на пе­реобучение, переквалификацию рабочих и пр. Развитие среднего и мелкого бизнеса, ставшее главной заботой еще послевоенного правительства ФРГ, также при­несло определенные результаты. К 1994 г. около 20% само­деятельного населения ФРГ трудилось на предприятиях, число работающих на которых не превышало 5 человек. Но они не были защищены законами от увольнения.

Крайне остро перед объединенной Германией встала и проблема жилья. Закон о собственности, принятый после объединения Германии, фактически дал право бывшим соб­ственникам требовать возвращения пятой части всех квар­тир ГДР. Все сданное в аренду жилье (то есть половина из 7 млн. квартир в ГДР, которые принадлежали коммунам и кооперативам) дотировалось ранее исключительно за счет государственных средств. Вопросами же финансирования жилищного строительства в бывшей ГДР ведал Государственный банк, который стал дочерним банком Попечительского ведомства под названием Немецкий кредитный банк. Несмотря на государственные кредиты, накопившиеся про- центы по старым долгам и другие расходы поставили этот банк на грань банкротства. Чтобы спасти положение, была резко поднята квартирная плата за жилье, которая к концу 1991 г. увеличилась в бывшей ГДР в 4 раза. Нехватка жи­лья росла и за счет непрекращающегося потока эмигрантов в ФРГ, число которых только в 1992 г. достигло три четверти миллиона человек, — больше, чем в остальных странах Европы, вместе взятых.

Не могло решить проблему жилья, трудоустройства эмигрантов и специально созданное ведомство по делам ино­странных беженцев, штат которого был значительно увеличен в этом же году. Все это повлекло за собой взрыв наси­лия со стороны германских расистов, так называемых бритоголовых, направленного против эмигрантов. В ходе после­довавших за этими событиями тысячных антирасистских демонстраций правительство ФРГ не без оснований стало обвиняться в том, что оно не проводит должной борьбы с правыми экстремистами.

Создание вместо планово-распределительной экономики рыночной стало почти неразрешимой задачей для многих восточных немцев, в том числе и управленческого аппарата, в силу незнания западногерманских законов и пред- писаний. Общеизвестный германский правовой педантизм вкупе с бюрократизмом, непомерная масса указов, административных предписаний, влекли за собой фатальные последствия, особенно на Востоке, где большинство людей впервые в жизни сталкивалось с бесчисленными распоря­жениями, которым нужно было следовать. Не исчезала и определенная социально-психологическая несовместимость восточных и западных немцев, которая уходит своими кор­нями не только в 40-летний период социализма в ГДР, но и в более отдаленную историю страны, с ее многовековой раздробленностью и непреодо­ленным разобщением немецкой нации общностями бавар­цев, саксов, швабов и др.

Важнейшим событием на пути эво­люции немецкого права XIX в. стало принятие Германского гражданского кодекса 1896 г. - БГБ.

Гражданский кодекс 1896 г. стал первой в истории Гер­мании общегерманской кодификацией гражданского права. До принятия всегерманского ГК в стране насчитывалось свыше 30 действующих партикулярных правовых систем. Кроме партикулярного права в отдельных областях Герма­нии действовало так называемое общее право.

В его состав входили имперские (немногочисленные) законы и пандектное римское право, которое имело в ряде областей Германии субсидиарное (дополнительное) значе­ние, восполняя пробелы местного германского права. Тер­риториально пандектное право оставалось действующим для 16,5 млн. человек в западных прусских землях, значитель­ной части Баварии, среднегерманских герцогствах, великом герцогстве Гессенском, Саксен-Веймаре, бывших вольных имперских городах.

В другом крупном территориально-правовом простран­стве Германии первой половины XIX в. господствовало сис­тематизированное местное право. Здесь формально не при­знавалась юридическая сила пандектного права. Однако многие его принципы и институты уже были интегрирова­ны в германские земские кодификации. К гер­манским партикулярным правовым сводам относились Прус­ское земское уложение 1794 г., и Сак­сонский гражданский кодекс 1863 г.

Сфера действия Прусского земского уложения распро­странялась на 21 млн. немцев. Под действие норм наиболее современного для Германии второй половины XIX в. Сак­сонского гражданского кодекса 1863 г. подпадало 3,5 млн. жителей саксонского королевства. Наконец, в качестве действующего гражданского законодательства в ряде областей Германии (княжества на левом берегу Рейна и в Бадене) следует упомянуть и Кодекс Наполеона 1804 г. В сфере его действия проживали 8,6 млн. человек.

Таким образом, Германия 50—60-х гг. XIX в. отлича­лась глубокой разобщенностью норм гражданского права. Но не только множественность и фрагментарность право­вых систем тормозили экономическое и правовое разви­тие страны. Многочисленные институты и нормы пандект­ного (римского) права и партикулярного (германского) за­конодательства были явно устаревшими, не соответство­вали новым капиталистическим отношениям. Среди них выделялись нормы, охраняющие привилегии королевских и княжеских семей, права дворянской собственности и пр.

Новый этап в борьбе за создание всегерманского граж­данского кодекса наступает со времени политического объ­единения германских государств под главенством Пруссии и образования единой Германской империи в 1871 г.

В начале 1896 г. Гражданский кодекс Германии был принят рейхстагом. 18 августа 1896 г. после утверждения этих актов императором БГБ стал законом, а многовековое примене­ние пандектного права было, наконец, прекращено.

Германский гражданский кодекс является крупнейшей гра­жданско-правовой кодификацией. БГБ по­строен по так называемой пандектной системе. Для него ха­рактерно наличие общей части и сведение гражданско-пра­вовых институтов в отдельные книги: вещное, обязательст­венное, брачно-семейное и наследственное право.

Основной корпус БГБ состоял из следующих книг: об­щей части, обязательственного, вещного, брачно-семейного и наследственного права. В общей части изложен статус физических и юридических лиц. В этой же книге даны пред­писания о юридических сделках, о сроках давности, о ве­щах и, наконец, о самозащите и самопомощи.

Во второй книге Кодекса содержатся нормы обязатель­ственного права. Там же излагаются общие положе­ния об обязательствах из договоров и отдельные договоры, как традиционные (купля, заем, ссуда, товарищество и др.), так и новые (наем рабочей силы, пари и др.). Заканчивается вторая книга подробным регулированием обязательств из недозволенных действий.

В третьей книге Кодекса помимо институтов владения и собственности подробно регламентируются так называе­мые служебности (сервитуты, обременения) и различные формы залога движимостей и недвижимостей (ипотека).

В четвертой книге представлены нормы брачно-семей­ного права. Здесь изложены правила, посвященные услови­ям вступления в брак, личным и имущественным отноше­ниям супругов, условиям расторжения брака. Из других разделов книги следует выделить институт родительской власти и правовое положение детей (законных и незакон­ных), опеку и попечительство.

Наконец, в пятой книге Кодекса, посвященной наслед­ственному праву, регламентируются два порядка наследо­вания (по закону и по завещанию); юридическое положение наследника; особый договор о наследовании и правила об "обязательной доле" так называемых необходимых наслед­ников.

Характерная черта германского БГБ — отсутствие об­щих юридических определений. Всякие об­щие определения намеренно избегались. Германские юристы считали, что выра­ботка определений — дело опасное для законодателя.

Германский ко­декс закрепил право частных объединений на получение статуса юридического лица. БГБ признал два основных вида юридических лиц: ферейны (общества, союзы) и учрежде­ния. Наиболее важны ферейны, объединения лиц либо с хозяйственными, либо с идеальными (нехозяйственными) целями. К последним могли быть отнесены по­литические союзы, некоторые союзы предпринимателей и т. п. Надо подчеркнуть, что союзы с хозяйственными целя­ми не следует смешивать с объединениями в форме торго­вых товариществ (акционерных обществ, обществ с ограни­ченной ответственностью), регулируемых торговым законо­дательством.

Многочисленные параграфы БГБ (почти 70), посвящен­ные юридическим лицам, рассматривают вопросы, в основ­ном связанные с организацией и прекращением деятельно­сти ферейнов и учреждений. Статус юридических лиц по БГБ наглядно демонстрирует порядок их возникновения. В Германии постепенный переход от разрешительной (кон­цессионной) к явочной (свободной) системе образования юридических лиц начался только в 70-е гг. XIX в. По явоч­ной системе раньше всего начали создаваться в Германии торговые товарищества (акционерные общества). Вопрос о введении свободной системы образования для всех видов юридических лиц гражданского права встал в ходе подго­товки общегерманского ГК. Было решено, что общества с идеальными (нехозяйственными) целями получают свободу образования (явочная система), а для образования союзов с хозяйствен­ными целями, как и ранее, Кодексом установлен разреши­тельный (концессионный) порядок.

БГБ признал за юридическими лицами широкую пра­воспособность. В принципе их правоспособность охватыва­ла всю сферу гражданского права, за исключением право­отношений, характерных для физических лиц. Однако, и это весьма симптоматично, германский законодатель посчи­тал нужным сохранить за государством сильный рычаг кон­троля за деятельностью юридических лиц. При одной "угрозе об­щественным интересам" органам государственной власти разрешено закрывать общества (союзы).

БГБ закрепил так называемые неправоспособные общества. К ним отнесены объ­единения, не отвечающие юридическим требованиям, ус­тановленным для юридических лиц. Это главным образом разнообразные рабочие союзы. Они не получили по БГБ статуса юридического лица. В Кодексе появился особый вид объединений — неправоспособный союз (общество). Гер­манский Кодекс сделал по тем временам серьезную соци­альную уступку, юридически признав существование та­ких обществ. Однако статуса юридического лица им не было дано. Неправоспособные союзы действуют в БГБ по прави­лам, установленным по договору товарищества.

Характерной внешней особенностью германского ГК является выдвижение на первое место, впереди права вещного, обязательственного права. Это выдвижение подчерк­нуло возросшее значение капиталистического, товарно-де­нежного хозяйства, перед интересами которого отступили на второй план традиционные институты, связанные с пра­вом собственности.

Основная часть второй книги БГБ — обязательствен­ное право — посвящена договорному праву. В соответствии с принятой установкой БГБ не дает определения ни обяза­тельства в целом, ни договора в частности. Реконструируя наиболее существенные черты понимания германским ГК договора, можно выделить следующее. Договор понимался как юридическая связь между двумя или несколькими ли­цами. Содержанием договора могло быть любое "предостав­ление (удовлетворение)", как положительное действие, так и воздержание от такового. Такой юридический состав до­говора следует считать традиционным для европейского права и его общего римского источника.

В германском ГК в основу договорного права был поло­жен классический принцип свободы договора. Он не представлен прямо в тексте БГБ, но постоянно упоминается в Мотивах и Протоколах к проекту Кодекса.

БГБ не допускал договоров, пря­мо нарушающих какие-либо предписания законов. Ряд требований Гражданский кодекс предъявлял к лицам, заключающим договор, при этом круг лиц, способных заключать до­говор, достаточно широк. В их число БГБ допускает замуж­них женщин и лиц, не достигших возраста совершенноле­тия (21 год).

К числу обязательных условий действительности дого­воров по БГБ относится согласие сторон "по всем пунктам договора", причем согласие трактуется кодексом главным образом как согласие волеизъявления сторон (а не согласие их воль). Принятая БГБ новая "теория волеизъявления" была призвана придать обязательственным (договорным) связям большую определенность и стабильность в интересах граж­данского оборота. По БГБ сделка, несмотря на неопределен­ность воли сторон, является действующей, если имеется волеизъявление сторон.

Как общее правило, для действительности договора БГБ не требуется специальной формы. Однако для отдельных договоров германский ГК установил обязатель­ную форму. Такая форма была безусловно необходима для сделок с недвижимостями (землей, строениями). Осново­полагающее значение форма договора имела для особого вида обязательств — абстрактных. Их существование — особенность БГБ. Отличительная черта абстрактного обя­зательства (отвлеченного обещания уплаты долга, вексе­ля) состояла в полном разрыве с обычным в договорном праве основанием (каузой). Предметом обязательства здесь являлось само обещание, облеченное в письменную фор­му. Абстрактный характер таких обязательств (от­рыв от каузы) резко усиливал их мобильность (право пе­реуступки), что было весьма выгодно капиталистическо­му обороту и крупным финансовым объединениям — бан­кам.

В целом легальные ограничения свободы договоров в БГБ немногочисленны и традиционны. Однако для БГБ ха­рактерен особый вид ограничений, действительности договоров. Речь идет об уже упоминавшихся социально-этических критериях "добрых нравов" и "доброй совести". Здесь следует указать правила о толковании договоров в соответствии с требованиями "доброй совести" и правило об исполнении договоров так, "как того требует добрая совесть, сообразуясь с обычаями граждан­ского оборота".

Из отдельных договоров, регулируемых БГБ (свыше 20 конкретных договоров), следует указать на следующие два, представляющие наиболее распространенные договоры (ку­пля-продажа и наем рабочей силы).

Договор купли-продажи урегулирован в германском ГК по правилам римского права. Купля характеризуется по­средством описания основных обязанностей продавца и по­купателя. Существенным признаком германского договора купли-продажи является разграничение БГБ двух обяза­тельных юридических моментов: а) соглашения сторон и б) фактической передачи покупателю права собственности на вещь. Риск случайной гибели вещи переходит на покупате­ля только после передачи вещи. К отличительным чертам германского договора купли-продажи следует отнести по­вышенную заботу создателей БГБ к так называемой обрат­ной купле и преимущественной купле.

Экономически важнейшим является договор найма ус­луг (найма рабочей силы). Окончательный проект БГБ вы­делил нормы этого договора в особый раздел и значительно расширил его содержание до 20 параграфов. Германский рабочий класс добился определенных юридических усту­пок. К числу наиболее весомых его приобретений следует отнести § 616, 618 и 629. Первый из них предоставил рабо­чему определенные гарантии сохранения своего места и за­работной платы в случае болезни, особых семейных обстоя­тельств и т. п. Особенно важен § 618. Он обязал нанимателя заботиться о технике безопасности для рабочих. Наконец, § 629 предоставлял нанявшимся "необходимое время" для попыток найти новую работу в случае объявления об уволь­нении.

Значительное место БГБ уделил обязатель­ствам из недозволенных действий. В виде общего правила Кодекс поддержал принцип вины как основы ответственно­сти лица за причинение вреда. В социальном плане это оз­начает, что потерпевшие от несчастных случаев (как пра­вило, наемные работники) неизбежно оказываются в поло­жении, когда возмещение ущерба в их пользу прямо обу­словлено доказательством наличия вины у причинителя вреда (как правило, лица, экономически сильнейшего), что на практике далеко не всегда возможно.

Основные предписания Кодекса, касающиеся граждан­ско-правовых нарушений, заключены в § 823—826. Весьма характерен § 824. Он объявил "недозволенными действия­ми" случаи, когда лицо "утверждает или разглашает об­стоятельство, подрывающее промышленный или торговый кредит другого..." при условии, "если оно должно было знать, хотя и не знало, что обстоятельство ложно". Данное прави­ло БГБ представляло попытку контроля юридическими сред­ствами над методами капиталистической конкуренции.

Как бы продолжая эту линию, в Кодекс введено еще одно "соци­ально-этическое" предписание: "Кто умышленно причинит вред другому способом, противным добрым правам, тот обя­зан возместить ему этот вред". Именно этот параграф БГБ германские суды пытались использовать, признавая про­тивным "добрым нравам" бойкот и другие формы борьбы рабочих. Введение в Кодекс § 826 дало законодателю гиб­кую юридическую формулу, равно пригодную для привле­чения за совершенное гражданское правонарушение и для вмешательства в трудовые конфликты.

Составители БГБ не дали строгого понятия права собственности. Общая норма, характеризующая в Кодексе право собственности, пре­доставляет собственнику правомочия обходиться с вещью по своему усмотрению и исключать воздействие на нее других лиц. Германский законодатель тем самым дал собственнику обширное и исключительное господство над вещью. Наряду с признаками исключительности и всеобъемлющего характе­ра власти лица над вещью к атрибутам германской конструкции собственности, зафиксированной в германском ГК, следует отнести её свободу и индивидуальный характер.

Традиционно широко была сформулирована и статья Кодекса, посвященная важнейшему виду собственности — земельной собственности. § 905 предоставил германскому собственнику земельного участка обширную власть не только на поверхность земли, но и на недра и воздушное простран­ство над земельным участком. Право собственника земли не распространялось только на полезные ископаемые, имею­щие государственное значение (металлы, уголь, соль). Их использование, как и ранее, регулировалось нормами зем­ского горного права (ст. 68 Вводного закона).

Для БГБ характерно отсутствие сколько-нибудь замет­ных ограничений в правовом режиме собственности на дви­жимые вещи. А вот легальные ограничения для собствен­ника недвижимости в Кодексе даны в части второй § 905 и в § 906. В первом из них зафиксировано правило о недопус­тимости для собственника земельного участка пытаться "вос­претить воздействие на такой высоте или на такой глубине, что устранение не представляет для него интереса". Эта норма ни в коей мере не лишала земельного собственника права на недра и "воздушный столб". Вводя обширные ре­альные полномочия земельного собственника в границы на­личного интереса (в конкретной интерпретации соответст­вующего суда), это правило носило, как и запрещение шиканы, скорее, "социально-этический" характер. Следующий § 906 ограничивал собственника земельного участка в инте­ресах хозяйственного использования других земельных уча­стков, обязывая земельного собственника терпеть проник­новение на его участок дыма, пара, копоти, газа и других эмиссий, если они нарушают его интересы в незначитель­ных объемах. В случае, если эмиссии с соседних участков земли оказывают "недопустимое воздействие на его уча­сток", собственнику земельного участка предостав­лены запретительные правомочия.

Дата добавления: 2014-11-06