Херсон-2005 30 страница

Плетнев с Маковским были действительно в чем-то схожи. Но если так считал сам Маковский, то Евгений Плетнев вдруг как бы понял, что тут особого единения не было. Он, Евгений Георгиевич Плетнев, попросту интуитивно подстраивался под мысли окружающих, словно бы опасаясь вступать в явную конфронтацию с другими. И при этом Плетнев только поначалу чувствовал некий дискомфорт от подобных своих действий. Со временем можно сказать что привык. Хотя и привычка, как заметил Маковский, играла не основную роль, потому как если ориентироваться, по мнению Владимира Николаевича, на привычку, то она как бы предусматривала собой и привыкание. Тогда как в случае привыкания,-- развивал он свою мысль дальше,-- индивид уже не испытывает столько противоречивых чувств, которые,--Маковский внимательно посмотрел на Плетнева и понял что прав,-- периодически рождались в душе Евгения Георгиевича. И то, что это было так - было самым печальным,--закончил свою короткую речь Маковский, не отводя взгляда от Плетнева.

Плетнев не очень любил, когда ему таким образом заглядывают в душу.

Но он уважал Маковского. И даже не столько потому что они, по сути, были коллегами (Маковский преподавал педагогику в нескольких вузах Питера, города, где жил Плетнев), но в отличие от Евгения Плетнева, Маковский уже заканчивал докторскую, и по всем показателям шел вперед, сметая все на своем пути.

И вот как раз этой пробивной способности Маковского никогда не было у Плетнева. Он не то что плыл по волнам, но если разобраться - примерно так это и было. И если намечался какой конфликт, Евгений Георгиевич предпочитал в первую очередь разрешить противоречие исключительно мирным путем (в этом они еще с Маковским были схожи). Однако, если мирным путем конфликт разрешить не удавалось - Маковский, в отличие от Плетнева, готов был идти до конца. И тут как раз они в корне отличались (по модели последующего поведения) друг от друга. Причем, поначалу Маковский еще пытался склонить на свою сторону Плетнева (на собственных примерах убеждая идти до конца), но после понял, что психика Евгения Григорьевича приемлела совсем иные способы общения с другими индивидами. Или попросту говоря - Евгений Плетнев готов был пожертвовать чем-то, лишь бы не обрести в оппоненте врага. Маковскому же было все равно. Причем оказывалось (как позже заметил Маковский, и на это обратил внимание сам Плетнев в минуты "горестных раздумий"), что оппоненты Маковского в большинстве случаев принимали точку зрения Владимира Николаевича, словно бы отказываясь от своей. И Маковский мог бы в этом случае торжествовать победу, но Плетнев знал, что если какой человек не хочет делать нечто, что противоречило его убеждениям, то в итоге он все равно сделает иначе. Даже большей частью бессознательно сделает, потому как все внутри него будет восставать против подобного положения вещей. Причем фактор проигрыша уже не будет в таком случае играть какого-то явного значения, ибо само поражения тут как бы уже не рассматривается.

--Ты меня совсем запутал,--улыбнулся Маковский, но, посмотрев на него, Плетнев увидел, что товарищ внутренне был солидарен с ним. Разве что (и это было тоже понятно), явно, в сознании, он ни за что бы не признался что это так. Ну да в этом случае, как понимал Плетнев, какого-либо явного одобрения (или не одобрения) словно бы и не требовалось. Самое главное, считал он, как человек чувствует на самом деле. И если он будет продолжать противиться явному, то о таком человеке Плетнев мог бы сказать нечто и вовсе не очень хорошее. И что наверняка,-- для него просто не приятно было в дальнейшем продолжать рассматривать такого человека.

В другом же случае, если Евгений замечал, что кто-то стремится также как и он, Плетнев, разгадать какие-то механизмы жизни (в какой-то мере подчинившись условиям, из которых состояла жизнь), то уже в этом случае Евгений Плетнев подспудно тянулся к такому человеку, явно угадывая в нем некую родственную душу. И любому человеку, как считал Евгений Георгиевич, всегда приятно было видеть в ком-то другом -- часть себя. А то и приятно вдвойне.

Глава 3

Рассматривая вопрос создания собственных жизненных приоритетов (а с недавнего времени к этому Маковский решил подойти серьезно), Владимир Николаевич в который уже раз вынужден был обратить внимание, что он на самом деле серьезно запутывает свою жизнь. Причем подобное становится возможным еще и потому, что он словно бы не намеренно уходит в сторону всякий раз, как только делает попытку какого-то серьезного анализа жизни. И даже так получается, что он, вроде как, и думает об этом, вроде как его мысли и находятся в спектре единых - и так необходимых ему излучений, - но при этом зачастую получается нечто необъяснимое. То, что наверняка могло быть продиктовано чем-то необъяснимым, даже может быть неразгаданным, и что уж точно - невероятно запутанным. Причем сам вопрос: почему все происходит именно так - Маковский как будто даже не рассматривал. Плетнев заметил как-то, что видимо он боится рассматривать жизнь с подобных позиций. Но Маковский давно заметил, что Плетнев в иные моменты способен говорить фактически то, о чем знал сам Маковский, но о чем он предпочитал молчать для себя. Владимир Николаевич серьезно относился к появлению (он называл это "обналичиванию") какой-либо информации из своего подсознания. Явно опасаясь, что со временем такая информация способна материализоваться, превратившись в нечто, от чего станет как бы не по себе. Потому как любая информация может привести как к пользе, так и принести исключительный вред. И потому так получается, как знал Маковский, что он должен быть весьма аккуратен при работе с любого рода информации. Особенно учитывая специфику собственной психики, которая зачастую способна была выдавать не ту реакцию, которая была свойственна реакций большинства людей, находившихся с Маковским в равных условиях. Да и сам Маковский, впрочем, всегда стремился оторваться от толпы. Стремился словно бы остаться наедине с собой, чтобы понять какие-то положения жизни. Быть может лучше разобраться в этой жизни. Тогда как ему совсем оказалось бы неприятным, если бы кто-то его попытался сравнивать с кем-либо. С тем же Плетневым, хотя и они с Евгением Георгиевичем были старинными друзьями. Но Маковский всегда разделял дружбу и какие-то иного рода привязанности. Потому как знал уже на примере собственной жизни, что не стоит так-то просто доверять другому. И даже не потому что тот другой может предать. А как раз может произойти когда-нибудь недопонимание ситуации тем человеком. И, опять же, не потому что человек плохой или глупый. Просто каждый индивид, считал Маковский, воспитывается в разных условиях, имеет различную генетическую предрасположенность, да и вообще - тут все как бы всегда иное. Поэтому не секрет, что Маковский считал, что даже тот, кто еще недавно проявлял к вам самую близкую предрасположенность, на самом деле через какое-то время способен изменить направленность своих мыслей в отношении вас. И чтобы не удивляться тому, что так произойдет, Маковский предпочитал действовать как бы на опережение. Ну и особо не сближаясь ни с кем.

Дата добавления: 2014-11-07