Управление в системе деятельности

Управление, социальное по своей природе, развивается и оформляется как социотехническая деятельность. Какое же место занимает управление в системе деятельности, как оно соотносится с другими видами деятельности? При ответе на этот вопрос будем исходить из сущности управления, которая состоит в разработке целерациональных регулятивов жизнедеятельности людей. В литературе принято рассматривать две формы деятельности - традиционную и рациональную (или как ее все чаще называют, инновационную).

В качестве традиционных форм деятельности будем понимать те, "в которых основным средством передачи общественного опыта от одной группы к другой и т.д. является следование установленному ("традиционному") образцу, причем эта передача обеспечивается благодаря действию определенных социальных институтов. Социальная информация здесь не расчленена на информацию о предмете, способе, мотивах, целях и т.д. действия. Программа передается целостными комплексами, в которых не отделены друг от друга (то есть не осознаны, не воспроизведены отдельно в соответствующих знаковых моделях) субъект, объект, процесс и способ деятельности"[154].

В таких формах деятельности сознается не сама цель деятельности, а некоторая мнимая, внедеятельностная цель (исполнение воли богов, подчинение старшим, следование заветам предков и т.д.). Программа деятельности не подлежит рациональной рефлексии, средства деятельности выступают подчас вне всякой связи с реальными целями, являются самодостаточными. Изменения происходят медленно в незначительных диапазонах. Основную роль играют механизмы наследственности, которые в значительной степени определяют будущее в виде "копии" настоящего и прошлого. Качественные изменения могут наблюдаться только по прошествии достаточного числа поколений. Таким образом, принцип действия социальных регулятивов в традиционных формах деятельности подобен принципу "естественного отбора". Очевидно, что здесь нет ни проблемы соотношения "индивид" и "социум", ни проблемы произвольного выбора, которые имеют место при использовании целерациональных регулятивов.

Несомненно, в традиционных формах деятельности имеют место процессы регулирования, но регулятивы носят там "естественный" (привычный) характер и не являются целерациональными. В этом смысле управление в традиционных формах деятельности отсутствует.

Этот тезис расходится с большинством представлений о роли управления в традиционных формах деятельности. Многие авторы отстаивают существование управления в традиционных формах деятельности. Управление такого типа они называют "стихийным". (Подобное положение отражено и в "Современном энциклопедическом словаре".) Главной особенностью такого типа управления они считают отсутствие "особых управляющих устройств"[155]. "...Оно автоматично по своей природе и не требует вмешательства людей"[156]. Анализируя механизмы такого управления, Ю.А. Левада замечает, что они "в принципе не отличаются, скажем, от биологического механизма регулирования численности популяции"[157]. Биологический механизм регулирования численности популяций является естественным регулятором, связанным с выживанием организмов, с приспособлением их к окружающей среде, поэтому отсутствие "особых управляющих устройств" естественно, в этом нет необходимости, поскольку они являются атрибутами искусственных (в частности, целерациональных) регулятивов.

Приведенные аргументы авторов подтверждают отсутствие управления как деятельности, связанной с созданием целерациональных регулятивов, в традиционных формах деятельности. Вводить же в рассмотрение такой тип управления, как "стихийное", который даже по мнению самих авторов ничем не отличается от естественного регулирования, предполагается нецелесообразным. Скорее всего, подобная позиция названных авторов и их последователей диктовалась идеологическими соображениями, поскольку было принято представлять "социализм как научно управляемое общество"[158], в котором все подлежит управлению.

В рациональных (инновационных) формах деятельности социальная информация о деятельности фиксируется в расчлененном виде (способ и объект действия выделяются и моделируются отдельно от самого процесса и от субъекта действия). Характерной особенностью рациональной деятельности является ее поэтапная верифицируемость, что обеспечивается введением определенных социокультурных норм деятельности.

Одним из вариантов нормы выступает цель или нормативное представление о результате деятельности. Теоретическое вычленение целей и средств, подчинение средств целям, обоснование целесообразности и рациональности средств приводит к построению нормы другого типа - программы деятельности. Если в нормативном представлении указывается последовательность промежуточных конечных результатов, то такая норма называется планом. Если с целевого представления о деятельности снят контекст производимости, а фиксируются лишь свойства будущего продукта, то такое нормативное представление является проектом. Нормы деятельности являются целерациональными регулятивами любой рациональной формы деятельности.

Любая норма в ходе ее реализации должна "сохранить" свое содержание. С другой стороны, любая реализация нормы выходит за пределы ее требований, поскольку реальное наполнение не совпадает с идеальным представлением. По этим причинам реализация нормы не является естественным процессом. В ходе реализации нормы, перевода деятельности из абстрактно-идеального плана в конкретно-содержательный происходит "деформация" естественного. Поэтому необходимо контролировать подобные деформации и в случае необходимости сменить норму деятельности. Подобное перенормирование также должно осуществляться целерационально.

Таким образом, построение указанных норм и других целерациональных регулятивов, обеспечивающих взаимную согласованность, механизмы "сборки" этих норм составляют содержание управленческой деятельности. Соответственно мотивация, целеполагание, проектирование, программирование, планирование, контроль, координирование, регулирование являются функциями управления. Более того, они являются собственными функциями оператора управления, т.е. управление, воздействуя на проектирование, планирование и т.д., оставляет их относительно автономными, сохраняет их изоморфность и лишь корректирует их "масштаб" и "направление".

Результат воздействия оператора управления на другие деятельности разлагается по системе собственных функций, причем каждая собственная функция присутствует в этом разложении со своим собственным весом, характеризующим ее степень значимости. Поэтому в разные моменты конкретно-содержательно разворачивающейся деятельности результат воздействия на нее управления будет содержать более "весомые" функции и те, вклад которых будет существенно меньше. Постоянное присутствие всех собственных функций и возможность существенно изменить весовые характеристики собственных функций в любой момент разворачивающейся деятельности может привести к тому, что более значимыми окажутся совершенно иные собственные функции, нежели те, которые были прежде.

Операторная интерпретация управления на пространстве деятельности оказывается достаточно содержательной и удобной. При подобной интерпретации нет необходимости подчеркивать, что ни одна из функций управления не должна рассматриваться изолированно, что они представляют "систему функций" или "ансамбль функций", что постоянно вынуждены делать все сторонники функционального подхода. Подобное требование заложено в самой сущности и структуре оператора. Более того, понимание операторного принципа действия помогает понять, почему происходит изменение значимости собственных функций управления в различные моменты конкретно разворачивающейся деятельности. Значимость отдельных функций не подчинена простым законам монотонного убывания и возрастания или их периодическим аналогам. Эти законы значительно сложнее, поскольку мы принципиально не в состоянии предсказать само значение веса, а только некоторую его вероятность. Причем последнее возможно только при условиях, позволяющих, не нарушая адекватности, использовать относительные частоты появления веса в качестве соответствующих вероятностей.

Такой подход подчеркивает несостоятельность ряда авторов рассматривать собственные функции управления в качестве "периодов", "этапов" управления [159]. Управление не проходит в процессе своего функионирования указанные "этапы". Являясь собственными функциями управления, мотивация, целеполагание, проектирование, программирование и т.д. в тот или иной момент управления разворачивающейся деятельностью имеют различную степень значимости. Как наиболее вероятное распределение собственных функций оператора управления по степени возрастания их веса на различных этапах рассматривается то, которое предлагает Д.М. Гвишиани[160] и ряд других авторов. Но еще раз подчеркнем, что это распределение всего лишь наиболее вероятное, т.е. в конкретной репрезентации оно может быть иным. Кроме этого, в указанном распределении представлены только те собственные функции, которые имеют наибольшую вероятность, а все остальные собственные функции, вероятности которых меньше максимальной, но отличны от нуля, присутствуют неявно: по принципу "матрешки" они скрыты в самой значимой функции.

Интерпретация управления в виде оператора представляет не только удобный и содержательный категориальный, но и операциональный аппарат, интенсивно разрабатываемый в настоящее время в математике. Естественно, что возможности применения этого операционального аппарата будут существенно детерминироваться спецификой рассмотрения управленческой деятельности как социотехнического феномена, но продуктивность такого аппарата в физике и технике сегодня не вызывает сомнений. "Мы стремимся всячески подчеркнуть важность введения операторов, ибо они позволили нам достаточно убедительно показать: реальность...есть не что иное, как конструкция нашего разума, а не только данность. Необходимо проводить различие между абстрактным понятием координаты или импульса, представляемых математическим оператором, и их численной реализацией, достигаемой посредством эксперимента"[161]. Применение операторов позволило неявно ввести в формальное описание наличие "наблюдателя", который принципиально не может быть устранен, поставлен "вовне" объекта описания, поскольку представляет собой макроскопическое существо в рассматриваемой реальности.

Хотя аргументы И. Пригожина о важности введения операторов явно были обращены к физике, но их с полным правом можно отнести к любой науке. Принципиальное существование различия между абстрактными управленческими схемами и их конкретно-содержательной реализацией неизбежно. Рассмотрение управления как оператора содержит в себе это различие, что позволяет не драматизировать его существование, а принимать как объективную данность, и вместе с тем пытаться строить формальные модели управления. Естественно, что в этих моделях формально должно быть отражено "присутствие" субъекта управления, его активность, которая во многом характеризуется возможностью выбора, не являющейся следствием каких-то фундаментальных естественнонаучных законов.

Существование возможности выбора как фактора, задающего определенный алгоритм сборки, - вот что отличает, по мнению многих исследователей, в частности Н.Н. Моисеева, живую и неживую природу. Поэтому проблеме рационального выбора уделяется значительное внимание в исследованиях по управлению. Подобная значимость иногда гипертрофируется, вследствие чего ряд исследователей сводят управление к рациональному выбору или к принятию решений. Подобное отождествление неправомерно. Выбор является важной процедурой любой рациональной формы деятельности, и управления в частности. Выбор определяет во многом механизм регулятивов, поэтому нормирование процедуры выбора относится к сфере управления. Более того, иногда алгоритм выбора предопределяет во многом результаты действия регулятивов. Однако сведение управления к отдельной процедуре, пусть и достаточно существенной, является определенным упрощением.

Итак, управление можно трактовать как оператор в пространстве деятельности, причем "носителем" этого оператора, т.е. той областью, где результаты действия этого оператора отличны от нулевых (значимы), являются рациональные (инновационные) формы деятельности. Этот оператор имеет спектр собственных функций, суперпозиция которых представляет результат воздействия оператора управления на конкретную деятельность.

Таким образом, управление занимает в определенном смысле "наддеятельностную" позицию, что позволяет ему воздействовать, а его, соответственно, применять в любой деятельности. Воздействуя на конкретную деятельность, управление вычленяет в последней в процессе ее разворачивания определенные этапы, связанные с преобладанием значимости той или иной собственной функции оператора. В этом смысле любая рациональная деятельность зависит от управления, поскольку существенно детерминируется нормами деятельности, многие из которых являются управленческими нормами. С другой стороны, функциональное содержание управления, характеризуемое распределением весов его собственных функций, существенно зависит от конкретной деятельности и ее содержательной реализации. В этом смысле управление зависит от деятельности, детерминируется ею.

Следовательно, управление занимает особое место в системе деятельности. Являясь деятельностью, оно в то же время занимает "наддеятельностную" позицию. Управление сначала как бы "познает" конкретную деятельность, а затем воздействует на нее сообразно с "естественной" природой познаваемого, т.е. управление в определенном смысле "отражает" деятельность, обеспечивая совместимость норм с морфологией деятельности и вводя акценты на деформацию либо нормы, либо морфологии, и обеспечивает координацию внутри системы деятельности.

Дата добавления: 2014-10-15