Напряжение, стресс и конфликт мужской гендерной роли

До совсем недавнего времени американская психология стояла на позиции теории, названной Плеком (1981) теорией мужской поло-ролевой идентичности (MSRI). Эта теория говорит о том, что мужчины должны получить правильную поло-ролевую идентичность, чтобы быть психологически здоровыми. Мужчины, не демонстрировавшие соответствующих полу интересов, аттитюдов и моделей поведения, считались нуждающимися в лечении. Согласно Плеку, эта теория мужественности господствовала в психологии с 40-х до начала 70-х гг. Как пишет Плек, стержнем, вокруг которого строились исследования мужской половой роли, был вопрос: «Что заставляет мужчин быть менее мужественными и что мы можем с этим сделать?» (Pleck, 1987). Основное внимание психологов, стоявших на такой позиции, было сосредоточено на «опасностях», подстерегающих на пути достижения мужской гендерной идентичности, а именно: отсутствие мужских ролевых моделей, феминизация школьного окружения, изменения в женской роли (Pleck et al., 1993 а).

Новая парадигма, предложенная Плеком, основывается на идее о дисфункциональности и противоречивости аспектов традиционной мужской роли. Эту новую парадигму он назвал напряжение мужской гендерной роли. Например, от мужчин ожидается проявление большего контроля над чувствами, чем от женщин, мужчин часто описывают отчужденными от своих чувств; в то же время поощряется проявление злости и импульсивности, особенно в отношении других мужчин, считающееся доказательством подлинной мужественности. Противоречия выявляются и в сфере отношений мужчин друг с другом. Традиционная мужская половая роль предписывает мужчине иметь сильные эмоциональные связи с другими мужчинами, но эти однополые связи часто принимают формы, которые ограничивают развитие более близких отношений (например, друзья занимаются спортом или разговаривают о футболе; основной формой проявления чувств у них будут взаимные поддразнивания). Традиционная гендерная роль подразумевает, что связи мужчин с другими мужчинами крепче, чем их связи с женщинами. Но о том, насколько важна нежность и эмоциональная близость между людьми, говорится лишь применительно к любовным гетеросексуальным отношениям (Pleck, 1976).

После того как устоявшееся понимание проблемы было подорвано работами Плека (1976,1981), другие психологи осознали, что помимо позитивных аспектов мужественности, таких, как настойчивость и уверенность, для каждого конкретного мужчины существуют и негативные последствия традиционной социализации. Так, Айзлер (Eisler et al, 1988) отмечает, что вместо того, чтобы быть источником идентичности, мужская гендерная роль часто оказывается причиной тревоги и напряжения. В ситуациях, когда мужчине сложно поддерживать стандарт мужской роли или когда обстоятельства требуют от него проявления женских моделей поведения (например, заботы и сопереживания), которых просто нет в его репертуаре или они есть, но запрещены мужской ролью, возникает стресс. Этот стресс Айзлер называет мужским гендерно-ролевым стрессом (МГРС). Обнаружилось, что МГРС положительно коррелирует со злостью и повышенным уровнем тревоги у мужчин. Например, один мой друг остался без работы и семью содержит его жена. Он признался, что испытывает сильную тревогу из-за того, что не выполняет роль добытчика. По данным Заурер и Айзлер, мужчины с высоким показателем МГРС говорили, что им очень сложно проявлять нежные чувства, то есть показывали более низкий уровень вербальной и невербальной экспрессивности, чем испытуемые с низким показателем МГРС (Saurer & Eisler, 1990). Мне на ум приходит масса примеров, подтверждающих это, многими из которых я обязана своей недолгой и победной схватке с раковой опухолью. Многие из моих друзей и родственников мужского пола, узнав о болезни, явно испытывали сильное неудобство и терялись, не зная, что надо сказать или сделать. Большинство, невнятно пробормотав: «Мне очень жаль», больше никогда не возвращались к этой теме и потом явно чувствовали себя неловко в моем присутствии. Заурер и Айзлер (1990) обнаружили, что мужчины с высоким показателем МГРС менее удовлетворены и тем, как они сами получают от окружающих поддержку. Прослеживается четкая взаимосвязь: избегая выражать нежные чувства, человек снижает вероятность самому получить эмоциональную поддержку и оказать ее другим.

Мужской гендерно-ролевой стресс МГРС (Male gender role stress). Стресс, возникающий, когда мужчине трудно поддерживать стандарт традиционной мужской роли или он вынужден проявлять поведение, характерное для женской роли. Частный случай гендерно-ролевого конфликта (gender-role conflict) — психологические состояния, появляющиеся в ситуациях, когда гендерные роли оказывают негативное влияние на человека и его окружение.

Подобную идею, только более общую, выдвинул О'Нил (1990), который говорил о гендерно-ролевом конфликте — психологическом состоянии, появляющемся в ситуациях, когда ригидные, сексистские или ограничивающие гендерные роли имеют негативные последствия или оказывают негативное влияние на человека и тех, кто с ним контактирует. Например, гендерно-ролевой конфликт может возникнуть, когда мужчина ограничивает свое поведение или поведение других, исходя из традиционных гендерных ролей, когда окружающие оказывают на него давление за нарушение норм мужественности или когда он подавляет себя или окружающих из-за того, что они не стараются соответствовать роли. Гендерно-ролевой конфликт отражается как во внутриличностной, так и в межличностной сфере. У людей появляется тревожность, депрессия, снижение самооценки и стресс. В межличностной сфере страдает интимность и снижается удовлетворенность отношениями, появляются конфликты на работе, всплывают вопросы власти и контроля в паре, возникают эпизоды физического и сексуального насилия (O'Neil et al., 1995)..

О'Нил и его коллеги предложили модель гендерно-ролевого конфликта, включающую шесть паттернов:

1. Ограничение эмоциональности — трудность в выражении своих собственных эмоций или отрицание права других выражать эмоции.

2. Гомофобия — боязнь гомосексуалов, включая стереотипы о последних.

3. Социализация контроля, власти и соревнования — потребность контролировать людей и ситуации и ориентация на опережение других.

4. Ограничение сексуального поведения и демонстрации привязанности — очень ограниченное количество способов проявления сексуальности и привязанности.

5. Навязчивое стремление к соревнованию и успеху.

6. Проблемы с физическим здоровьем, возникающие из-за неправильного образа жизни.

Для измерения у мужчин глубины гендерно-ролевого конфликта и страха женственности О'Нил и его коллеги (O'Neil et al., 1986) разработали состоящую из 37 пунктов «Шкалу гендерно-ролевого конфликта» (GRCS-I). Мужчина должен отметить, насколько близки ему такие утверждения, как: «Мои победы являются показателем моей значимости и веса в обществе», «Мне трудно говорить людям о том, какие чувства они у меня вызывают», «Демонстрировать свои чувства другим мужчинам — рискованное дело», «Работа или учеба оставляют гораздо меньше времени на семью или развлечения, чем мне бы хотелось».

В целом ряде исследований шкала GRCS-I использовалась для исследования корреляции между гендерно-ролевым конфликтом и психологическим напряжением у мужчин. В этих исследованиях (Davis & Walsh, 1988; Good & Mintz, 1990; Sharpe & Heppner, 1991) обнаружилось, что ограничение эмоциональности, ограничение выражений привязанности и конфликт между работой и семейными отношениями связаны со снижением самооценки, потерей интимности в отношениях, повышенной тревожностью и депрессией.

Гендерно-ролевой конфликт был зафиксирован у молодых и старых мужчин, у чернокожих, азиатов, латиноамериканцев и белых (отчет об этих исследованиях см.: O'Neil et al., 1995). Хотя источник конфликта, по всей видимости, непостоянен и в какой-то степени меняется в зависимости от принадлежности к той или иной группе, на данный момент мы не обладаем достаточным количеством исследовательских данных, чтобы сделать какое-либо определенное заключение относительно различий между этими группами.

Дата добавления: 2014-10-22