Первый Уголовный кодекс РСФСР 1922 г

Принятию УК РСФСР 1922 г. предшествовала кропотливая законопроектная работа. Уже в июне 1920 г. вопрос о разработке Уголовного кодекса выносится на рассмотрение III Всероссийского съезда деятелей юстиции. Было разработано несколько вариантов официальных проектов УК. По принципиальным вопросам, например, об основаниях уголовной ответственности, понятии преступления, институте аналогии, в них содержались противоположные решения.

Например, в проекте УК Общеконсультативного отдела Объяснительная записка гласила: "Внешние формы осуществления деяния, степень реализации воли, формы участия в правонарушении теряют значения граней, с необходимостью определяющих тяжесть наказания и даже саму наказуемость: Оттенки умышленности и неосторожности утрачивают значение факторов, направляющих наказание по заранее определенной линии, сохраняя некоторое значение признаков, свидетельствующих о характере личности, они перевешиваются анализом свойств преступного состояния деятеля, мотивами правонарушения и особенно избранных средств" *(32). Подобной же точки зрения придерживался проект УК, составленный секцией права и криминологии Института советского права *(33). Большие дискуссии разгорелись вокруг нормы об аналогии, классификации преступлений, смертной казни, системы наказаний. Проекты УК обсуждались в январе 1922 г. на IV Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, в котором приняли участие 5500 делегатов.

Достойно сожаления, что в последующем никогда проекты кодексов не обсуждались на столь высоком профессиональном уровне. Созданная съездом комиссия разработала новый вариант проекта УК.

Рассмотрением проекта УК занималась специальная комиссия при Малом Совнаркоме в марте 1922 г., внесшая в проект УК свыше 100 поправок. Проект Малого Совнаркома отказался от социального (материального) понятия преступления, заменив его формальным (юридическим): "Преступление есть деяние, воспрещенное во время его учинения уголовным законом". Соответственно отсутствовала норма об аналогии. Минимальный возраст уголовной ответственности в проекте устанавливался в 16 лет. Максимальный срок лишения свободы повышен с пяти до шести лет. В результате тщательного и демократичного обсуждения проектов УК последний вариант проекта существенно отличался от первого, представленного Наркомюстом. Об обстановке работы над проектом УК можно судить по письму наркома Наркомюста Д.И.Курского от 23 февраля 1922 г. В.И.Ленину: "Обращаю Ваше внимание также и на ту, поистине египетскую работу, которую, как, например, в области уголовного права, самостоятельно (без прецедентов и активного участия спецов) пришлось проделать за последние 2-3 месяца, когда приходилось заваленным канцелярской работой членам комиссии работать над законодательством буквально ночами" *(34).

На майской сессии ВЦИК IX созыва проект УК обсуждался на четырех пленарных заседаниях, а также на трех заседаниях комиссии, специально созданной сессией для доработки УК. Острейшие дебаты развернулись вокруг понятия преступления (должно оно быть формальным либо материальным), об аналогии (нужна она или нет), об условном осуждении, основаниях уголовной ответственности и многих других вопросах *(35).

На пленарном заседании ВЦИК 23 мая 1922 г. в результате постатейного обсуждения проекта было одобрено большинство замечаний к нему и внесены новые поправки, в частности, увеличен срок лишения свободы до десяти лет, декриминализированы многие мелкие преступления (например, курение в неразрешенных местах, превышение скорости езды, пьянство в общественном месте).

Обращает на себя внимание необыкновенная оперативность законопроектной работы, и это в чрезвычайно тяжелых условиях жизни страны в начале 20-х гг.: несколько альтернативных проектов УК, сотни поправок на различных этапах обсуждения его, подлинная демократичность обсуждения, прежде всего профессиональными юристами, несколько пленарных заседаний ВЦИК по проекту УК, наконец, постатейное обсуждение УК. Опыт столь основательного процесса принятия республиканского УК, к сожалению, позже ни разу не повторился.

1 июня 1922 г. УК РСФСР вступил в силу. Это был самый краткий из всех известных мировой истории кодекс: всего 218 статей. Одну четверть занимали нормы Общей части. А это самый верный показатель содержательности всякого УК; его научного уровня, ибо именно в нормах Общей части выражаются принципы и общие положения ответственности за преступления. От их социально-правовой точности и полноты зависит содержательность кодекса в целом. Общая часть УК имела следующую систему: раздел I - пределы действия Уголовного кодекса; II - общие начала применения наказания; III - определение меры наказания; IV - роды и виды наказаний и других мер социальной защиты; V - порядок отбывания наказаний.

Принципиальной особенностью первого социалистического УК явилось раскрытие материальной, т.е. социальной, сущности и назначения институтов и норм Общей части. Защита рабоче-крестьянского государства и общества от преступных посягательств четко и открыто объявлялась задачей УК (ст. 5 УК). Преступление определялось как общественно опасное действие или бездействие, опасное не для абстрактной системы благ, а для рабоче-крестьянского правопорядка. В дефиниции преступления, можно сказать, присутствует и правовой признак - противоправность, ибо говорится об опасности преступлений правопорядку, т.е. порядку, охраняемому правом. Однако запрещенность преступлений уголовным законом не могла быть включена в понятие преступления из-за нормы об аналогии. Статья 10 УК устанавливала: "В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статьям Уголовного кодекса, предусматривающим наиболее близкие по важности и роду преступления, с соблюдением правил Общей части сего кодекса".

Относительно нормы об аналогии, как отмечалось, состоялись бурные дискуссии. Председатель Малого Совнаркома, например, категорически высказался против нее: аналогия - отступление от принципа законности, путь к судебному произволу, "взрыв" Особенной части УК. Победили доводы "за": аналогия нужна, так как четыре года Советской власти, особенно с учетом спешки принятия УК, - срок слишком малый для правильного прогноза возможных форм преступлений при отсутствии исторических аналогов социалистического УК.

Толкование учеными аналогии также не было однозначным. Одни, например, М.М.Исаев, считали, что аналогия носит чисто технический, а не принципиальный характер. Другие, например, А.А.Пионтковский, полагали аналогию видом расширительного толкования уголовного закона. Третьи, например, М.А.Чельцов-Бебутов и Н.В.Крыленко, придавали ст. 10 УК принципиальное значение в деле "революционизированного права".

Изданный 8 июля 1922 г. циркуляр НКЮ предписывал судам: "По общему правилу наказания и другие меры социальной защиты могут применяться судом лишь в отношении деяний, точно указанных в УК. Изъятие из этого правила допускается лишь в тех исключительных случаях, когда деяние подсудимого, хотя точно и не предусмотрено Уголовным кодексом, но суд признает его явно опасным с точки зрения основ нового правопорядка, установленного рабоче-крестьянской властью, но не законом свергнутого правительства".

Два года действия УК 1922 г. показали, что норма об аналогии судами применялась редко, чаще в порядке расширительного толкования норм УК и к реально опасным преступлениям. Этому способствовало и уголовно-процессуальное законодательство *(36). Большим достижением УК 1922 г. явилась норма об умысле и неосторожности. Законодательная формулировка вины оказалась настолько удачной, что прошла испытание временем и с небольшими изменениями вошла в современное российское уголовное законодательство.

УК занял позицию абсолютной ненаказуемости приготовления к преступлению. В соучастии уточнено сравнительно с Руководящими началами, что наказуемость соучастников определяется степенью участия их в преступлении. Расширена по сравнению с Руководящими началами система обстоятельств, исключающих уголовную ответственность: необходимая оборона дополнена крайней необходимостью.

Система наказаний включала: а) изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; б) лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой; в) принудительные работы без содержания под стражей; г) условное осуждение; д) конфискацию имущества, полную или частичную; е) штраф; ж) поражение прав; з) увольнение от должности; и) общественное порицание; к) возложение обязанности загладить вред. Смертная казнь не включалась в систему наказаний, что подчеркивало ее исключительный и временный характер "вплоть до отмены Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом".

Максимальный срок лишения свободы устанавливался в десять лет, что крайне гуманно вообще, а для государства, где еще продолжалась гражданская война, существовала экономическая разруха, преступность оставалась на высоком уровне, особенно.

УК занял позицию принципиальной незаменимости штрафа лишением свободы. Тем самым исключалась возможность неимущим осужденным лишаться свободы только потому, что они не имели средств для оплаты штрафа, а имущим откупиться деньгами от лишения свободы. При невозможности оплатить штраф УК вменял штраф принудительными работами без содержания под стражей.

Лишение прав состояло в лишении активного и пассивного избирательного права, права занимать ответственные должности, быть народным заседателем, защитником на суде, попечителем и опекуном. Надо заметить, что советское уголовное законодательство в последующем отказалось от данного вида наказания, что не бесспорно. Зарубежные УК, в том числе новейшие - УК Франции 1992 г. и УК Испании 1995 г., такое наказание даже в расширенном варианте знают и успешно применяют на практике.

Самое легкое наказание - общественное порицание - заключалось в публичном (на собрании, сельском сходе и т.д.) объявлении вынесенного судом осуждения данному лицу или опубликовании приговора в печати за счет осужденного либо без опубликования.

УК предусматривал меры защиты двух видов: за деяния, не являющиеся преступлением, и как дополнительные наказания. К первым относилось помещение в учреждение для умственно и морально дефективных и принудительное лечение, ко вторым - воспрещение занимать ту или иную должность или заниматься той или иной деятельностью, а также удаление из определенного места (высылка). Уместно отметить, что дополнительные по содержанию меры наказания неверно было объединять с мерами, наказаниями не являющимися и применяемыми к лицам, не совершавшим преступлений.

Неясными оказались основания применения высылки до трех лет к лицу, признанному судом по своей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной местности социально опасным. Если лицо виновно в "преступной деятельности", то за нее оно и должно нести наказание. "Связь с преступной средой" может быть соучастием либо укрывательством или недоносительством. Именно за такую уголовно-правовую связь лицо только и должно отвечать.

Статья 49 УК о высылке социально опасных лиц сослужила в последующих репрессиях крайне негативную службу. Не случайно по этой норме при обсуждении проектов УК шли горячие споры, надо ли ее оставлять в УК или передать административному законодательству, правильно ли наряду с наказанием иметь меры социальной защиты, следует ли в ст. 5 УК помимо задачи правовой защиты государства трудящихся от преступлений включать указание на борьбу с общественно опасными элементами. Правда, в ст. 7 говорилось, что "опасность лица обнаруживается совершением действий, вредных для общества, или деятельностью, свидетельствующей о серьезной угрозе общественному правопорядку". Однако возможность наказания по аналогии и высылка до трех лет за связь с преступной средой и прошлые судимости могли привести (и приводили) на практике к нарушениям законности.

Столь серьезные просчеты в УК, как двойственность оснований уголовной ответственности: и преступление, и социально опасные элементы; раздвоение последствий совершения преступлений на наказания и меры социальной защиты с неопределенной природой высылки за "связь со средой" и прошлые судимости, сыграли в последующем роковую роль. И не только в 30-х гг., но еще и до вступления УК в силу. Так, в 1921 г. Центроугрозыск объявил "неделю воров". Арестовывались все, кто когда-либо имел судимость за имущественные преступления. Лишь срочное вмешательство Наркомюста устранило результаты такой "недели".

Введение в ст. 49 понятия "социально опасные элементы" в виде их высылки находилось в кричащем противоречии с советским законодательством 1917-1922 гг., с декретами, где подобные термины не употреблялись, говорилось исключительно о наказании и неизменно "по степени вины" *(37).

Установив минимальный возраст уголовной ответственности в 14 лет, УК 1922 г. в том же году претерпел дальнейшие изменения в сторону гуманизации. Наказание несовершеннолетним в возрасте от 14 до 16 лет судом смягчалось наполовину, от 16 до 18 - на одну треть против высшего размера санкции, установленной соответствующими статьями УК. Смертная казнь к несовершеннолетним не применялась, равно как и к беременным женщинам.

Таким образом, основными положительными чертами первого советского Уголовного кодекса являются: а) ясное раскрытие социальной природы советского уголовного законодательства, его задач, понятия преступления, обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, целей наказания; б) реализация принципа вины восстановлением (сравнительно с Руководящими началами) норм об умысле и неосторожности; в) гуманность и справедливость системы наказания.

Отрицательные черты: а) ошибочное введение в УК понятия "социально опасный элемент" как самостоятельного помимо преступления основания уголовной ответственности; б) включение вместо дополнительных наказаний терминологически неясных "мер социальной защиты" за преступления; в) введение высылки по ст. 49 с неуголовно-правовыми основаниями ее применения.

_ 5. Первое общесоюзное уголовное законодательство. Республиканские кодексы 1926-1940 гг.

После образования Союза Советских Социалистических Республик и принятия Конституции СССР началось и создание общесоюзного уголовного законодательства. Были приняты Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г.

После принятия Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. республиканские УК подлежали приведению в соответствие с ними. УК УзССР вступил в силу 1 июня 1927 г., УК АрмССР - 1 ноября 1927 г., УК АзССР - 15 января 1928 г., УК ГССР - 1 мая 1928 г., УК ТуркССР - 1 февраля 1928 г., УК БССР - 15 ноября 1928 г. Процесс принятия республиканских УК продолжался до 1940 г. Например, УК КазССР и УК КиргССР были приняты после 1936 г., когда Конституция СССР закрепила их статус союзных республик.

Первые республиканские УК не воспроизводили механически Основные начала в своих Общих частях ввиду суверенности, а также ввиду непоследовательности Основных начал, некоторые нормы которых оказались многозначными.

Новый УК РСФСР признал себя преемником УК 1922 г., поэтому назывался Уголовный кодекс РСФСР в редакции 1926 г. Он состоял из пяти разделов: 1 - о задачах уголовного законодательства РСФСР; 2 - пределы действия Уголовного кодекса; 3 - общие начала уголовной политики РСФСР; 4 - о мерах социальной защиты, применяемых по Уголовному кодексу в отношении лиц, совершивших преступления; 5 - о порядке применения мер социальной защиты судебно-исправительного характера.

Подобно УК 1922 г. в ст. 6 давалось классово-социальное понятие преступления. Сохранялась норма об аналогии. В развитие материального признака преступления к ст. 6 было дано важное примечание: "Не является преступлением действие, которое хотя формально и подпадает под признаки какой-либо статьи Особенной части настоящего кодекса, но в силу явной малозначительности и отсутствия вредных последствий лишено характера общественно опасного".

УК РСФСР 1926 г. сохранил норму о лицах, "представляющих общественную опасность по прошлой деятельности и связи с преступной средой" (ст. 7). В такой норме тем более не существовало необходимости, что для общественно опасных лиц теперь не предусматривалось каких-либо специальных мер социальной защиты. Ссылка и высылка в ст. 35 УК оценивались как основные или дополнительные наказания совершивших преступления лиц. Тем самым была создана легальная основа для грядущих репрессий 30-х гг. в отношении лиц, преступлений не совершавших, но общественно опасных по различным произвольным оценкам.

Минимальный возраст уголовной ответственности республиканские УК установили в 13 и 14 лет.

Нечеткость конструкции соучастия в Основных началах привела к тому, что часть УК отнесла заранее не обещанное укрывательство к соучастию, а часть выделила в самостоятельную норму, соучастием правильно не признав.

По той же причине республиканские УК неодинаково решили принципиальный вопрос о наказуемости приготовления к преступлению, хотя для УК РСФСР 1926 г., казалось бы, не было проблем как преемника УК 1922 г., категорически отказавшегося от наказуемости приготовления к преступлению. Неопределенная формула Основных начал "начатого преступления", да еще не завершенного "по каким-либо причинам", привела к тому, что одни УК, верно истолковав начатое преступление как покушение, оставили вне пределов уголовной ответственности приготовление к преступлению (например, УК УССР). Другие криминализировали и приготовление (например, УК РСФСР). В разъяснении Верховного Суда СССР в постановлении Пленума от 7 мая 1928 г. указано, что общесоюзное уголовное законодательство под начатым, но не оконченным преступлением понимает как покушение, так и приготовление. Президиум ВЦИК СССР, согласившись с таким ошибочным толкованием, придал ему легальную силу. Бесчисленное множество раз за три с лишним десятилетия УК РСФСР критиковали за крайнюю репрессивность ввиду объявления наказуемым приготовления к преступлению.

Свою зловещую роль в делах "о приготовлениях к террористическим актам" эта норма сыграет в годы массовых сталинских репрессий.

Система наказаний в этом УК в основном сходна с УК 1922 г. Обоснованно из нее исключили условное осуждение, ибо оно - не вид наказания. Напротив, неудачно включили в систему наказаний предостережение, которое, как и общественное порицание, не обладает карательной силой уголовного наказания. Не стало наказания в виде возложения обязанности загладить вред. Оно вновь появится в УК РСФСР 1960 г.

Неудачным новшеством Основных начал явилась замена термина "наказание" термином "меры социальной защиты", которые подразделялись на три вида: 1) меры судебно-исправительного характера (бывшее наказание); 2) меры медицинского характера и 3) меры медико-педагогического характера. Первые применялись за преступления, вторые - к невменяемым лицам, третьи - к несовершеннолетним в случаях замены наказания этими мерами.

Объяснение новелле, даваемое Конституционной комиссией, сводилось, якобы, к необходимости отмежевания от буржуазного уголовного права с его пониманием наказания как кары и возмездия. Ряд ученых объясняли тогда позицию Основных начал влиянием итальянской школы, прежде всего проекта кодекса Ферри, сторонника социологической школы. Другие проектанты, например, Н.В.Крыленко, связывали замену наказания мерами социальной защиты с буквальной трактовкой высказывания К.Маркса о том, что "наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования" *(38). Догматизм от марксизма здесь налицо. Хорошо еще, что отказ от термина "наказание" никак не сказался на других институтах и нормах Основных начал. С середины 30-х гг. "наказание" было восстановлено в своем значении и терминологии. Издаваемые уголовно-правовые нормы в санкциях содержали не формулировку "влечет применение мер социальной защиты", а "наказывается" или "карается".

Изменения в системе наказаний в Основных началах сводились к следующему: условное осуждение обоснованно было выведено из числа видов наказаний, ибо таковым не является; объявление врагом трудящихся сопрягалось с изгнанием из пределов СССР; предостережение выносилось судом при оправдательном приговоре (что неудачно, ибо при оправдательном приговоре нет ни преступления, ни наказания, и предостережение не должно находиться в системе наказаний).

Шагом назад следует признать конструкцию неоконченного преступления. Основные начала по неясной причине отказались от четких понятий и терминов УК 1922 г. "приготовление к преступлению" и "покушение на преступление". В ст. 11 говорилось о "начатом преступлении", причем не завершенном не по зависящим от воли лица обстоятельствам, а "по каким-либо причинам". Такими причинами мог быть и добровольный отказ. Тогда ни приготовления, ни покушения нет. При такой формулировке объяснимо отсутствие нормы о добровольном отказе, охватываемом "начатым преступлением".

Важное добавление последовало в Основных началах в нормах о необходимой обороне и крайней необходимости. Они объявлялись правомерными не только при охране интересов своих и других лиц, но и при защите Советской власти и революционного правопорядка.

Основные начала включили развернутый перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств при назначении наказания.

К большому сожалению, Основные начала не только сохранили норму о ссылке и высылке лиц, не совершивших преступления, но признанных судом общественно опасными по своей прошлой деятельности или связи с преступной средой, но и усугубили ее ошибочность, распространив на оправданных лиц и увеличив срок высылки с трех до пяти лет (ст. 22). Эта норма уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик входила в явное противоречие с преамбулой Основных начал, которая основанием уголовной ответственности признавала исключительно совершение преступления *(39).

_ 6. Уголовное законодательство периода грубых нарушений законности (1927-1941 гг.)

Уголовное законодательство 30-х гг. принадлежит к наиболее мрачным периодам его истории. Именно оно будучи наиболее репрессивным из всех правовых средств стало использоваться в нормотворческой и правоисполнительской деятельности как орудие массовых репрессий в отношении противников режима личной власти H.В.Сталина, становления и упрочения командно-административной системы государственно-партийного социализма. Уголовная политика начала базироваться на глубоко ошибочной сталинской концепции усиления классовой борьбы по мере строительства социализма.

В.И.Ленин называл тремя главными врагами Советской власти взяточничество, безграмотность и комчванство. И.В.Сталин объявил тремя врагами государства верхушку буржуазной интеллигенции в промышленности, кулачество в деревне и бюрократические элементы в аппарате *(40).

С конца 20-х гг. начался демонтаж ленинской модели социализма и его подсистемы - уголовного права. В это же время прошла серия судебных процессов со смертными приговорами в отношении "врагов" в промышленности. В 1928 г. по так называемому Шахтинскому делу осуждены "вредители" в каменноугольной промышленности Донецка. В приговоре говорилось: "Следствием установлено, что работа этой контрреволюционной организации, действовавшей в течение ряда лет, выразилась в злостном саботаже и скрытой дезорганизаторской деятельности, в подрыве каменноугольного хозяйства методами нерационального строительства, ненужных затрат капитала, понижения качества продукции, повышения себестоимости, а также в прямом разрушении шахт, рудных заводов и т.д." *(41).

Как нетрудно убедиться из приведенной цитаты, типичная бесхозяйственность произвольно превращалась в контрреволюционные преступления. И такие "шахтинцы", по уверению главы партии и государства, "сидели" во всех отраслях промышленности.

По другому делу - "Промпартии" - в 1930 г. еще одна большая группа крупных специалистов обвинялась в контрреволюционной деятельности в виде вредительского планирования народного хозяйства, в связи с зарубежными организациями и подготовке к диверсионным актам. Громкий процесс состоялся в 1931 г. По нему были осуждены члены контрреволюционной организации, которые "вредительствовали" в Госплане, ВСНХ, Госбанке, Наркомате труда, Центросоюзе и т.д. и т.п. Такие процессы прокатились по всей стране со стереотипными обвинениями во вредительстве, создании контрреволюционных организаций, подготовке террористических актов, антисоветской агитации и пропаганде.

Кулачество, понятие которого оказалось растяжимым, нормативно не определенным и потому часто охватывающим середняцкие слои крестьянства, за исключением действительно опасных преступников, совершающих террористические акты, уничтожение колхозного имущества и другие тяжкие преступления, преследовалось по статьям о контрреволюционных и общеуголовных преступлениях. Вот как об этом писал краткий курс истории ВКП(б): "В ответ на отказ кулачества продавать излишки хлеба по твердым ценам партия и правительство провели ряд чрезвычайных мер против кулачества, применили 107 статью Уголовного кодекса о конфискации по суду излишков хлеба у кулаков и спекулянтов в случае их отказа продавать эти излишки государству по твердым ценам" *(42).

Для борьбы с кулаками, или, как их еще именовали, "кулацко-зажиточными элементами", широко применялись статьи УК об уклонении от уплаты налогов, ростовщичестве, нарушении правил о трудовом законодательстве.

Для реализации политики "ликвидации кулачества как класса" широко и произвольно использовались нормы о контрреволюционных преступлениях. Например, в Докладной записке юридической части Колхозцентра РСФСР (октябрь 1929 г.) кулацкие выступления рекомендовалось относить к преступлениям, предусмотренным ст. 58-58.14 УК. Подрыв кооперации в виде срыва собраний, препятствия сельскохозяйственным работам - вредительство (ст. 58.14), разрушение или повреждение колхозного имущества взрывом, поджогом - диверсия (ст. 588), пропаганда и агитация, направленная на противодействие колхозному движению - антисоветская агитация и пропаганда (ст. 58.10).

18-й Пленум Верховного Суда СССР от 2 января 1928 г. внес свою лепту в беззаконие. Он разъяснил, что под контрреволюционными действиями надо понимать действия и в тех случаях, "когда совершивший их хотя и не ставил прямо контрреволюционной цели, однако сознательно допускал их наступление или должен был пред видеть общественно опасный характер последствий своих действий" *(43). Верховный Суд СССР, таким образом, не только расширил вину контрреволюционного преступления за счет косвенного умысла, но и признал возможным контрреволюционное преступление даже по неосторожности.

В результате таких "рекомендаций" высшего судебного органа страны Уголовно-кассационная коллегия Верховного Суда РСФСР вынуждена была в своем отчете того времени отметить многочисленные случаи незаконного осуждения за контрреволюционные преступления не "классово враждебных элементов", а бедняков и середняков, совершивших бытовые преступления, преступления против порядка управления и хозяйственные преступления *(44).

Большой суровостью санкций в сочетании с расплывчатостью диспозиций, граничащей с юридической безграмотностью, отличался печально известный Закон от 7 августа 1932 г. "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и в кооперации и укреплении государственной (социалистической) собственности" Так, в Законе "приравнивалась" по приему законодательной аналогии колхозная собственность к государственной. Без какой-либо дифференциации преступлений от мелких до крупных была установлена ответственность вплоть до расстрела за хищение такой собственности. Этот закон применялся во время Отечественной войны и после нее за сбор колосков, оставшихся в поле после уборки хлеба (так называемые "колосковые дела").

Угроза, как сказано в законе, "кулацко-капиталистических элементов" колхозникам с целью заставить их выйти из колхоза или с целью насильственного разрушения колхоза приравнивалась к контрреволюционным преступлениям с лишением свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационные лагеря.

Помимо уголовного для массовых репрессий активно использовалось административное законодательство в виде высылки до 10 лет с конфискацией имущества по решению местных исполнительных органов. Так, в постановлении ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. "О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством" исполкомам краевых (областных) Советов и правительствам автономных республик было дано право принимать все необходимые меры по борьбе с кулачеством вплоть до полной конфискации имущества кулаков и выселения их из пределов отдельных районов и краев (областей). При этом продавать собственное имущество "кулацко-зажиточным элементам" запрещалось, продавать продукты сельского хозяйства - тоже. При самовольной распродаже имущества "кулацких хозяйств" райсоветы имели право на "немедленную конфискацию имущества".

Сами понятия "кулак", "кулацко-зажиточный элемент", "кулацкое хозяйство" нормативно не определялись и на местах трактовались весьма широко и произвольно *(45). В результате репрессивное "раскулачивание", само по себе антиконституционное, охватило не только 4,2% кулаков по официальной статистике, но и 15% иного сельскохозяйственного населения, главным образом, середняков. "Антикулацкое" уголовное законодательство исходило из априорной принадлежности крестьян к "кулакам" и "зажиточным" элементам, чему способствовало и тогдашнее законодательство о социально-опасных элементах, преступлений не совершивших, но высылке подлежащих *(46).

В 1935 г. отменяется ст. 8 Основных начал, предоставлявшая союзным республикам право определять минимальный возраст уголовной ответственности. По Закону от 7 апреля 1935 г. "О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних" несовершеннолетние привлекались к ответственности за кражи, насильственные преступления и убийства начиная с 12 лет, как было сказано в законе, "с применением всех мер уголовного наказания". Поскольку с 30-х гг. уголовные законы издавались главным образом Союзом ССР, а не республиками, то оставалось неясным, отменяли ли более поздние общесоюзные законы Основные начала 1924 г., с их запретом применять к несовершеннолетним смертную казнь, ссылку, высылку и другие наказания.

Ужесточение уголовных репрессий осуществлялось и введением постановлением ЦИК и СНК СССР от 8 августа 1936 г. тюремного заключения наряду с прежним местом отбывания лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях двух режимов.

Постановлением ЦИК СССР от 2 октября 1937 г. был повышен максимум лишения свободы с 10 до 25 лет. В 1939 г. было отменено условно-досрочное освобождение заключенных от дальнейшего отбытия наказания.

Единственным исключением из сверхрепрессивного уголовного законодательства 30-х гг. оказалась новая общесоюзная норма о погашении судимости со сниженным по сравнению с республиканскими нормами сроком погашения. Возможно, она была вынужденной из-за громадного числа судимых граждан.

В 1936 г. принимается новая (сталинская) Конституция СССР. Законодательство об ответственности за преступления передается в исключительное ведение СССР. Суверенные союзные республики были лишены права на собственные уголовные законодательства на своей территории. В самой Конституции мы находим целый ряд прогрессивных нормативных установлений, в том числе и по уголовному законодательству. Во исполнение их в 1938 г. принимается Закон о судоустройстве. Последний отменил ст. 22 Основных начал, позволяющую ссылать и высылать лиц, не совершивших преступлений либо оправданных за них. Но Закон о судоустройстве не отменил привлечение к ответственности невиновных. Так, согласно ч. II ст. 1 (3) постановления ЦИК СССР от 8 июля 1934 г. "О дополнении Положения о преступлениях государственных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления" по статьям об измене Родине совершеннолетние члены семьи изменника Родины, совместно с ним проживающие или находящиеся на его иждивении, только на этом основании подлежали высылке в отдаленные районы Сибири на пять лет. Абсолютно определенная санкция - 10 лет лишения свободы - была установлена за недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене. В целом Конституция СССР и Закон о судоустройстве не помешали практике беззаконных репрессий. Количество осужденных с 1936 по 1937 г. за контрреволюционные преступления выросло в 10 раз. Ужесточение карательной политики сказалось и на общей судимости. Так, если в 1937 г. удельный вес заключенных в СССР в расчете на 100 тыс. населения составлял 469 человек, то в 1939 г. он удвоился до 859 чел. *(47)

Во второй половине 30-х гг. прошла серия судебных процессов над высшими руководителями партии и государства. 16 января 1935 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР вынесен приговор по делу о так называемом "Московском центре", по которому были осуждены Г.Е.Зиновьев, Л.Б.Каменев, Г.Е.Евдокимов и др. 27 января 1935 г. Л.Б.Каменев вторично осуждается по "Кремлевскому делу". 13 марта 1938 г. по так называемому делу "антисоветского правотроцкистского блока" осуждены Н.И.Бухарин, А.П.Рыков и др.

Руководителям якобы контрреволюционных групп, как правило, предъявлялись обвинения в измене Родине, террористической деятельности, шпионаже, вредительстве, диверсии, создании контрреволюционной организации. Рядовым членам группы инкриминировалась преимущественно "подготовка террористических актов", за что они приговаривались к расстрелу с исполнением приговоров в день их вынесения.

Самым распространенным было обвинение в антисоветской агитации и пропаганде, которая выражалась в "клевете на руководителей партии и государства", высказывании недовольства условиями жизни трудящихся, "восхвалении" жизни в капиталистических государствах. Антисоветской агитацией и пропагандой считалось любое выступление в защиту "врагов народа", включая высказывания простого человеческого сочувствия им. Особенно рьяно преследовалось по ст. 58.10 УК "непочтительное упоминание имени Сталина" *(48).

Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранных на XVII съезде партии, 70% их были арестованы и расстреляны в 1937-1938 гг. как "враги народа". Из 1966 делегатов того же съезда с решающим и совещательным голосом было осуждено за контрреволюционные выступления более половины - 1108 человек *(49).

Таким образом, уголовное законодательство 30-х гг. оказалось поистине кровавым, отбросившим принципы законности, гуманизма и справедливости в средневековую бездну. Во-первых, вопреки принципу демократизма и суверенности союзных республик, они были лишены права на издание собственных уголовных кодексов. Во-вторых, в противовес принципу законности, исходящему из того, что основанием уголовной ответственности может быть исключительно совершение преступления, а не опасная личность в виде "врагов народа", "кулацко-зажиточных элементов" и проч., акцент в уголовном законодательстве этого периода был сделан именно на "опасную личность", не совершившую конкретного преступления. В-третьих, грубо нарушался принцип личной ответственности и вины, когда уголовной (не говоря уже о десятилетней административной) высылке подвергались лица, не виновные в совершении преступлений других лиц (так называемые "ЧСИР" - члены семьи изменника Родины). В-четвертых, в противоречие принципу гуманизма была установлена уголовная ответственность с 12-летнего возраста, лишение свободы повышено до 25 лет, введено тюремное заключение, отменено условно-досрочное освобождение. В-пятых, в отступление от принципа категоризации преступлений и дифференциации ответственности посягательства на государственную собственность преследовались без учета тяжести ущерба. Преступления против государственной собственности, против представителей власти карались несопоставимо строже, чем преступления против жизни и здоровья граждан. За хищение социалистической собственности суд мог приговорить к расстрелу, а за умышленное убийство - только к 10 годам лишения свободы.

_ 7. Военное и послевоенное уголовное законодательство (1941-1945 гг. и 1945-1953 гг.)

Уголовное законодательство четырехлетия Великой Отечественной войны СССР с фашистской Германией характеризовалось тремя чертами. С одной стороны, это было законодательство чрезвычайного военного времени. Поэтому ряд норм носил временный характер, действовал лишь на период войны (например, об уголовной ответственности за распространение панических слухов). Вводилось военное положение, и правосудие в местах военных операций осуществляли военные трибуналы. Что касается второй группы законов - с пресловутым "приравниванием" (законодательной аналогии, идущей от Закона от 7 августа 1932 г.), то они отражали традиции нормотворчества сталинской модели. Так, уход с военных предприятий приравнивался к дезертирству и сурово карался - до 8 лет лишения свободы. Опоздание на любую работу влекло серьезные административные санкции. Третья группа - уголовные законы об ответственности гитлеровцев за тяжкие преступления, совершенные на временно оккупированной территории СССР.

В судебной практике военного времени чаще обычного применялась аналогия, что вряд ли можно было оправдать чрезвычайностью ситуации *(50). Например, кража имущества военнослужащего или из квартир эвакуированных либо находящихся в бомбоубежище лиц наказывалась как бандитизм, даже если кражу совершало одно лицо. Внес свою лепту в расширение практики осуждения по аналогии и Верховный Суд СССР. В постановлении от 24 декабря 1941 г., взяв на себя по существу функцию законодателя, он рекомендовал судам продажу гражданами товаров по повышенной против государственной цене наказывать по аналогии как спекуляцию (ст. 16 и 107 УК РСФСР), когда не было установлено скупки товаров с целью наживы *(51). Рекомендация Верховного Суда реализоваться, естественно, не могла, ибо в условиях экономического бедствия военного времени товарообмен "по договорным ценам" имел всеобщий характер. Кроме того, она противоречила гражданскому законодательству, нормам о купле-продаже гражданами личного имущества.

Весьма прогрессивным и своевременным был Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. "Об образовании чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР". Чрезвычайная комиссия по существу выполняла функции расследования международных преступлений немецкого фашизма, результаты которого в 1945 г. использовались на Нюрнбергском процессе.

Двенадцатилетний послевоенный период с 1945 по 1953 г. был отмечен двумя направлениями уголовно-правового нормотворчества. Во-первых, были попытки (в прежних традициях) сбить неизбежный в послевоенной разрухе рост экономической преступности ужесточением уголовной кары. Во-вторых, издавались прогрессивные нормы, обусловленные исторической победой СССР в Великой Отечественной войне.

К ряду первых видов нормотворчества относятся Указы Президиума Верховного Совета СССР 1947 г. об усилении уголовной ответственности за посягательства за государственную, общественную и личную собственность. За хищение государственного имущества и за разбой устанавливалось наказание до 25 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Такими явно бесперспективными методами командно-административная система пыталась преодолеть глубокие раны войны - беспризорность, бездомность (в войне погибла пятая часть жилого фонда страны), нищету, голод.

Высокогуманными, связанными с победой, явились Указы "Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией", "О при знании утратившими силу Указов Президиума Верховного Совета СССР об объявлении в ряде местностей СССР военного положения" и, конечно, Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об отмене смертной казни". В третий раз в истории Советского государства отменялась смертная казнь. В преамбуле отмечались мотивы отмены: историческая победа советского народа и обеспечение дела мира на длительное время, пожелания профсоюзов рабочих и служащих и других авторитетных организаций, выражающих мнение широких общественных кругов. В санкции норм УК, где предусматривалась смертная казнь, она заменялась лишением свободы на срок до 25 лет.

С предложением об отмене смертной казни во всем мире Советский Союз обратился к представителям государств-членов Организации Объединенных Наций. Предложение, однако, не было принято. Стали поступать письма трудящихся о восстановлении смертной казни за наиболее тяжкие преступления. В 1950 г. смертная казнь была восстановлена. Она применялась только за измену Родине, шпионаж и диверсию.

В рассматриваемый период был принят закон, положивший начало международному уголовному законодательству в СССР - Закон о защите мира от 12 марта 1951 г. Им устанавливалась уголовная ответственность за пропаганду войны, в какой бы форме она ни велась. Следует отметить, что именно советской науке принадлежат глубокие разработки о преступлениях против мира и человечества. Еще в 30-х гг., с захватом нацистами власти в Германии, в нашей стране появляются серьезные монографические исследования об ответственности за тяжкие международные преступления, прежде всего книги профессора МГУ А.Н.Трайнина, впоследствии научного консультанта на Нюрнбергском процессе над главными военными преступниками. Теоретическая разработка проблем уголовной ответственности за международные преступления и преступления международного характера намного обогнала законодательство. Это отставание продлилось вплоть до УК 1996 г., который ввел раздел "Преступления против мира и безопасности человечества".

_ 8. Уголовное законодательство периода либерализации общественных отношений (1953-1960 гг.)

Уголовное законодательство ознаменовало факт смерти И.В.Сталина в марте 1953 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР "Об амнистии", на основании которого большое число заключенных оказалось на свободе и могло приступить к восстановлению народного хозяйства.

Переломным в истории страны и уголовного законодательства явился XX съезд КПСС, состоявшийся в 1956 г. На съезде с докладом о культе личности Сталина и его последствиях выступил Первый секретарь ЦК КПСС Н.С.Хрущев. В докладе и принятом на его основе постановлении съезда беззаконие сталинщины оценивалось как преступление против партии, государства и общества. В докладе, в частности, говорилось: "Используя установку Сталина о том, что чем ближе к социализму, тем больше будет врагов, и, используя резолюцию февральско-мартовского Пленума ЦК КПСС по докладу Ежова, провокаторы, пробравшиеся в органы государственной безопасности, а также бессовестные карьеристы стали осуществлять именем партии массовый террор против кадров партии и Советского государства, против рядовых советских граждан" *(52). В докладе впервые были приведены данные о размерах репрессий. По уточненным данным, установленным коллегией КГБ СССР 13 марта 1990 г., с 1921 по 1953 г. было осуждено за контрреволюционные преступления судебными и внесудебными органами 3,7 млн. человек, из них 790 тысяч расстреляны *(53).

Еще до съезда партии после смерти И.В.Сталина Верховный Суд СССР приступил к пересмотру дел об осуждении за контрреволюционные преступления, о реабилитации невинно осужденных, многих, к сожалению, посмертно. Так, с 1954 по 1956 г. Верховный Суд страны реабилитировал 7679 необоснованно осужденных граждан. По данным Генеральной прокуратуры РФ и МВД России, на 1 января 2000 г. всего было реабилитировано 2438 тыс. лиц, осужденных в судебном и во внесудебном порядке к уголовному наказанию *(54). К началу 70-х гг. почти все необоснованно осужденные живые лица были освобождены *(55).

Сразу после XX съезда партии началась интенсивная работа по подготовке нового уголовного законодательства, прежде тормозившаяся. В Конституцию СССР вносятся демократические изменения, в частности, восстановлено положение о компетенции союзных и республиканских органов в части уголовного законодательства. Союз ССР принимает Основы уголовного законодательства, законы о государственных и воинских преступлениях, республики издают УК.

В 1958 г. принимаются Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. Они ознаменовали собой крупный шаг по пути укрепления законности. Закрепляя и развивая лучшие традиции российского уголовного законодательства, Основы внесли в Общую часть уголовного права много принципиальных изменений в духе упрочения законности, углубления демократизма, расширения гуманизма и справедливости.

Укрепление законности выразилось прежде всего в четкой конструкции нормы об основаниях уголовной ответственности. Статья 3 Основ устанавливала: "Уголовной ответственности и наказанию подлежат только лица, виновные в совершении преступления, т.е. умышленно или по неосторожности совершившие предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние". В соответствии с данной нормой принципиальная новелла вошла в понятие преступления. Социальная характеристика преступлений как общественно-опасных деяний, наконец, дополнилась правовой - предусмотренностью деяний уголовным законом. Навсегда ушла в небытие норма об аналогии, противоречащая общепринятому принципу законности: "Нет преступления, нет наказания без указания о том в законе".

Юридически более совершенными стали формулировки норм о соучастии, формах вины, невменяемости, необходимой обороне, крайней необходимости. Заранее не обещанные укрывательство и недонесение вынесены за рамки соучастия. Основы восстановили в полных правах термин "наказание", четко определили систему и цели наказания. Был введен в Основы и подробно регламентирован важный для прав граждан институт снятия и погашения судимости.

Принцип демократизма нашел реализацию в нормах об исполнении наказаний, например, об исправительных работах, а также в институтах условного осуждения и условно-досрочного освобождения от дальнейшего отбытия наказания. Коллективы трудящихся имели право участвовать в их применении и исполнении.

"Принципы гуманизма и справедливости воплотились в системе наказаний, традиционно содержащей много видов наказаний, не связанных с лишением свободы. Максимальный срок лишения свободы понижался с 25 до 10 лет. Лишь за тяжкие преступления и особо опасным рецидивистам суд мог назначать лишение свободы до 15 лет. Смертная казнь определялась как исключительная и временная вплоть до ее отмены мера наказания. Она могла назначаться за особо опасные государственные преступления и за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. Однако положение ст. 22 о том, что смертная казнь может быть предусмотрена законодательством Союза ССР в отдельных случаях и за некоторые другие особо тяжкие преступления, была явно неудачной. Она давала легальную возможность расширения сферы применения этой исключительной меры наказания. И действительно, сразу же после принятия республиканских УК с 1962 г. последовала серия уголовных законов об усилении ответственности, например, за взяточничество, сопротивление работникам милиции и народным дружинникам, за особо крупное хищение государственного и общественного имущества, в которых предусматривалась смертная казнь.

Смертная казнь, ссылка, высылка не применялись к несовершеннолетним и беременным женщинам, совершившим преступления. Ссылка и высылка также не применялись к совершившим преступление женщинам, на иждивении которых находились дети в возрасте до восьми лет.

Из системы наказаний были исключены лишения прав в виде изгнания из пределов СССР, объявление врагом народа, поражение прав.

Основы уголовного законодательства 1958 г. значительно сократили применение такой тяжкой меры наказания, которой в годы сталинского беззакония весьма злоупотребляли и законодатель, и суды, и местные органы власти, как конфискация имущества. "Конфискация имущества, - гласила ст. 30, - может быть назначена только за государственные и тяжкие корыстные преступления в случаях, указанных в законе".

В духе справедливости и гуманности конструируются нормы о давности. Давностные сроки, по истечении которых совершившие преступления лица не привлекаются к ответственности, а обвинительный приговор не приводится в исполнение, значительно сокращались.

_ 9. Уголовное законодательство периода замедления развития общественных отношений (1961-1985 гг.)

После вступления Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик в силу началась реформа республиканских УК 1959-1961 гг. В своих Общих частях они во многом воспроизводили Основы, однако в ряде случаев детализировали и развивали их. При этом степень конкретизации оказывалась различной. Больше всего она наблюдалась в УК Грузии и УК Эстонии. Сказалось влияние научных школ и правовых традиций.

УК РСФСР, как и другие республиканские УК, в развитие принципа демократизма и гуманизма внес нормы об освобождении от уголовной ответственности лиц, совершивших малозначительные преступления или преступления, не представляющие большой общественной опасности, с передачей их в товарищеские суды или на поруки в трудовые коллективы.

Наиболее серьезными изменениями Основ в конце 60-х и начале 70-х гг. явились нормы об особо опасном рецидивизме (ст. 241 Основ) и о тяжких преступлениях (ст. 71). Криминальный рецидивизм давно был реальностью, стал расти, а норма о рецидивистах в законодательстве отсутствовала.

Классификация преступлений, потребность в которой существовала давно и постоянно, только началась введением ст. 71 "Понятие тяжкого преступления". Но институт категоризации (классификации) преступлений по характеру и степени их общественной опасности не получил тогда полного завершения. Он сформирован только в УК 1996 г.

Наиболее серьезные нововведения в Основы последовали в связи с обсуждением и принятием Конституции СССР 1977 г. Так, 8 февраля 1977 г. Основы уголовного законодательства пополнились новыми гуманными институтами: условным осуждением с обязательным привлечением к труду (ст. 232), отсрочкой исполнения приговора (ст. 391), условным освобождением из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду (ст. 442).

Условное осуждение с обязательным привлечением к труду распространялось на трудоспособных лиц, которые совершили преступление впервые, и за которое суд назначал наказание не более трех лет лишения свободы (за неосторожные преступления - до пяти лет). Осужденные содержались в условиях, близких к свободным, работали в трудовых коллективах на общих основаниях, жили в общежитиях с несколько более строгим против обычных общежитий режимом.

Таким же неизвестным прежнему законодательству стал гуманный институт отсрочки исполнения приговора. Она применялась к впервые осужденным к лишению свободы на срок не более трех лет. С учетом характера и степени общественной опасности содеянного, личности виновного, других обстоятельств дела, а также возможности исправления лица без изоляции от общества суд вправе отсрочить исполнение приговора на срок от одного года до двух лет. При этом суд мог обязать осужденного к определенному поведению, рассчитанному на его вовлечение в труд и учебу, устранить причиненный вред и др. Вначале этот институт применялся только к несовершеннолетним и показал себя на практике эффективным: применялся к одной трети несовершеннолетних и давал низкий уровень рецидива. Позже законодатель распространил отсрочку исполнения приговора на всех осужденных.

Аналогичную гуманистическую направленность имела норма об условном освобождении из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду. На основании ст. 442 Основ к совершенно летним трудоспособным лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы, за исключением отбывающих наказание в колониях-поселениях, если дальнейшее исправление таких лиц было возможным без изоляции их от общества, но в условиях осуществления за ними надзора суд мог применить такое условное освобождение. Освобожденный поселялся в местах, определяемых органами, ведающими исполнением приговоров

Отдавая должное несомненной прогрессивности многих гуманных уголовно-правовых институтов этого периода, следует вместе с тем отметить, что серьезно повлиять на тяжкую преступность того времени они не могли. С середины 60-х гг. начали проявляться застойные явления в экономической и политической жизни страны. Преступность все более профессионализировалась. Организованная преступность все теснее сращивалась с коррумпированными элементами, нередко самых высоких уровней партийной и государственной власти. Убедительное свидетельство тому представили судебные процессы по "рыбному" и "торговым" делам в РСФСР, "хлопковым" делам в Узбекистане и Азербайджане.

С принятием третьей Конституции СССР в Основы вносятся изменения и дополнения, главным образом связанные со ст. 160 Основного закона. Текст этой статьи вошел полностью в ч. II ст. 3 Основ уголовного законодательства: "Никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе, как по приговору суда и в соответствии с законом". Поскольку окончательно виновность в преступлении определяет суд (органы следствия, как им и положено, делают это в предварительном порядке), в 1981 г. вносятся изменения в ст. 43 Основ "Освобождение от уголовной ответственности и наказания". Расширяется система видов освобождения от уголовной ответственности: 1) утрата лицом или деянием общественной опасности; 2) освобождение с привлечением лица к административной ответственности; 3) освобождение с передачей дела в товарищеский суд; 4) освобождение несовершеннолетнего с передачей дела в комиссию по делам несовершеннолетних; 5) освобождение лица с передачей его на поруки трудовому коллективу. Основания освобождения: совершение преступления, не представляющего большой общественной опасности, с санкцией до одного года (при передаче в товарищеский суд, замене наказания административными санкциями, общественном поручительстве).

Замена понятия "преступление, не представляющее большой общественной опасности", на деяние, содержащее признаки преступления, не представляющего большой общественной опасности, в 1981 г. была явно неудачной. Создавая иллюзию приведения Основ в соответствие со ст. 160 Конституции СССР, новелла вносила неопределенность в центральный уголовно-правовой институт - понятие преступления. Закономерно возник принципиальный вопрос: деяние, содержащее признаки преступления, не представляющего большой общественной опасности, - это преступление или непреступное правонарушение? В юридической литературе сразу начались дискуссии из-за неверной законодательной формулировки *(56).

_ 10. Уголовное законодательство периода перестройки (1985-1991 гг.) и постсоветского периода (1991-2000 гг.)

Начавшаяся в 1985 г. глубокая экономическая, государственная и правовая перестройка советского общества, провозглашение Конституцией России решимости создать демократическое правовое государство поставили на повестку дня вопрос о принятии новых Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик, а также новых республиканских УК. Новое мышление с приоритетом в нем общечеловеческих ценностей над государственно-национальными и узкоклассовыми означало для уголовного права уточнение его социального содержания, а также обновление соотношения уголовного и международного права.

По инициативе ученых уже в начале 80-х гг. разрабатывается теоретическая модель Уголовного кодекса (Общая часть) *(57). Многократно обсужденная в научных и вузовских учреждениях и видоизмененная, она после принятия в начале 1987 г. решения о разработке проекта новых Основ стала альтернативным документом действующим Основам уголовного законодательства 1958 г. Ее влияние на официальные проекты Основ и УК весьма велико. В декабре 1988 г. официальный текст проекта Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик был опубликован в "Известиях" для всенародного обсуждения. В течение двух лет с учетом поступивших замечаний и предложений проект дорабатывался в Верховном Совете СССР, его рабочих группах. Замечания на проект поступили, в частности, и от совещания заведующих кафедрами уголовного права юридических вузов страны *(58). Половина предложений была воспринята в дальнейшей работе над проектом Основ. В 1991 г. Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик были приняты Верховным Советом СССР в первом чтении.

С начала перестройки активизировалась работа по реабилитации необоснованно осужденных лиц в период 30-40-х и 50-х гг. в связи с публикацией в условиях гласности новых документов о репрессиях. Созданная Комиссия ЦК КПСС по реабилитации необоснованно осужденных граждан собирает и публикует в "Известиях ЦК КПСС" факты и статистику нарушений законности. Верховный Суд СССР продолжает работу по пересмотру уголовных дел *(59).

Направленность изменений уголовного законодательства 1986-1990 гг. определялась прежде всего безотлагательностью борьбы с преступностью, которая все больше ужесточалась, вооружалась, обретала транснациональный характер. Используя крупные просчеты в кооперативной системе, активизировались теневая экономика и организованная преступность. Каждый третий рубль функционировал в теневой экономике. II Съезд народных депутатов СССР принимает постановление "Об усилении борьбы с организованной преступностью". В нем ставится задача обновления уголовного, уголовно-процессуального и исправительно-трудового законодательства. В 1991 г. вышел Указ Президента СССР "О мерах по усилению борьбы с наиболее опасными преступлениями и их организованными формами".

Крайне острая, беспрецедентная в истории советского уголовного права ситуация сложилась во взаимоотношении общесоюзного и республиканского уголовного законодательства.

Вопреки установлению ст. 74 Конституции СССР о том, что при коллизиях общесоюзного и республиканского законодательства применяется общесоюзный закон, республики в своих декларациях о независимости ввели принцип приоритетности республиканского законодательства. Общесоюзные законы на территории республик могли действовать лишь после их ратификации республиканскими парламентами. В результате ряд республик принял уголовные за коны, противоречащие общесоюзным.

Принцип законности получил реализацию в решениях I Съезда народных депутатов СССР. Съезд отменил печально известную ст. 7 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления об антисоветской агитации и пропаганде (ст. 70 УК РСФСР), которая в годы сталинщины и в застойные 70-е гг. служила легальной основой для преследования инакомыслия. Съезд отменил также ст. 11.1 об уголовной ответственности за публичные призывы к свержению или изменению советского государственного и общественного строя (ст. 190.1 УК РСФСР). Была принята ст. 7 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления в новой редакции: наказуем публичный призыв лишь к насильственному свержению или изменению советского государственного или общественного строя.

Признаны незаконными, противоречащими основным гражданским и социально-экономическим правам человека репрессии, проводившиеся в отношении крестьян в период коллективизации, а также в отношении всех других граждан по политическим, социальным, национальным, религиозным и другим мотивам в 20-50-е гг. Аналогичные постановления приняты Верховным Советом РСФСР.

Для повышения результативности уголовно-правовых средств в борьбе с организованной преступностью новые общесоюзные и республиканские законы 1987-1991 гг. признали в качестве квалифицирующего признака составов преступлений вымогательства и спекуляции "организованную группу". Тем самым законодательством конструируется новая форма соучастия.

Преследование за инакомыслие в период авторитарно-бюрократической системы прошлого решительно осуждается в 1990 г. в Указе Президента СССР "О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х годов". Отменены незаконные акты против народов, подвергшихся переселению из родных мест; признаны незаконными решения внесудебных органов ОГПУ - НКВД - МГБ в 30-50-х гг. по политическим делам. С целью укрепления судебной системы в процессе построения правового государства в 1989 г. принимается Закон "Об ответственности за неуважение к суду".

2 июля 1991 г. Верховный Совет СССР принял Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик во втором чтении. В постановлении "О введении в действие Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик" вступление в силу Основ предусматривалось с 1 июля 1992 г. Статья же о смертной казни, которая существенно сужала объем применения этой исключительной меры наказания, вступала в действие с момента опубликования Основ. Президенту СССР было поручено в шестимесячный срок внести в Верховный Совет СССР предложения о порядке реализации положений Основ, не предусмотренных действующим уголовным законодательством, в том числе предложения о порядке приведения мер наказания, определенных лицам, осужденным до 1 июля 1992 г., в соответствие с положениями Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик.

Этим же постановлением Генеральному прокурору СССР и Верховному Суду СССР совместно с Министерством юстиции СССР и Министерством внутренних дел СССР предписано до 1 марта 1992 г. разработать проект Федерального Уголовного кодекса Союза ССР и внести его на рассмотрение Верховного Совета СССР.

При первом чтении в апреле 1991 г. и особенно при втором чтении 1-2 июля на Верховном Совете СССР наибольшие прения развернулись по нормам о необходимой обороне, смертной казни, назначении наказания по совокупности преступлений, порядке освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям и о новых видах наказания, применяемых к несовершеннолетним, - привлечении их к общественно полезным работам и ограничении свободы досуга. В результате эмоционального обмена мнениями между депутатами в ст. 40 были внесены два новых преступления, за которые допускалась смертная казнь, - изнасилование несовершеннолетней при отягчающих обстоятельствах и похищение ребенка, повлекшее особо тяжкие последствия.

Принятые 2 июля 1991 г. Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик вследствие распада СССР и образования Содружества Независимых Государств (СНГ) в силу 1 июля 1992 г. не вступили. Достойно сожаления, что Верховный Совет РСФСР не поступил с ними так, как с Основами гражданского законодательства Союза ССР и республик. В июле 1992 г. было постановлено, что впредь до принятия нового Гражданского кодекса РФ названные Основы применяются на территории России в части, не противоречащей Конституции и законодательным актам РФ, изданным после принятия Основ.

С начала 90-х гг. стал осуществляться переход к рыночным отношениям в экономике, к многопартийности - в политике, к мировоззренческому плюрализму - в идеологии. Преступность стала беспрецедентно высокой, насильственной, организованной, профессиональной и корыстной. В 1992 г. она перешагнула 2,5-миллионную границу зарегистрированных в России преступлений. По экспертным оценкам, в действительности органы внутренних дел ежегодно регистрируют 10-12 млн. преступлений, но не представляют их в официальные отчеты.

Переход к рыночным отношениям привел к не

Дата добавления: 2014-10-22