Аннелиз Ф. Корнер 20 страница

Возраст и другие факторы, влияющие на содержание рисунка. Возраст является очень важным фактором при рассмотрении содержания рисун­ка. Просто мазня будет абсолютно нормальной для трехлетнего ребенка, у которого экспрессивность сосредоточена на двигательной способности. В начальной школе у детей доминируют контурные изображения фрук­тов, домов, деревьев. Эти стереотипные рисунки обычно быстро разру­шаются, часто во время одного сеанса, и после этого появляются более динамичные изображения. Как и с цветом, у нормальных школьников мы наблюдаем снижение дезинтегрированной конформности содержа­ния в течение работы.

Материал для рисования пальцами провоцирует создание продук­тов особого рода. Например, очень часто рисуют пейзажи, в то время как наблюдается заметное нежелание изображать человеческие фигуры. Наи­более часто встречающееся содержание — это разнообразные вариации пейзажных тем. Из-за того что изображения человека встречаются отно­сительно редко, сложно придать человеческой фигуре какое-то особен­ное значение для интерпретации.

Организация содержания. Организация содержания является значи­мым диагностическим критерием. Наполи обнаружил, что структура со­держания важна для различения параноиков и шизофреников. У второй группы, отмечает Наполи, наблюдается два абсолютно не связанных между собой, независимых слоя или уровня в изображении. Работа сопровожда­ется словесными высказываниями, которые не имеют никакого внешне­го отношения к рисунку. Эртоу и Кейдис отмечают, что будет подробно описано позже, взаимосвязь содержания изображения и вербальных вы­ражений — это важный показатель развития эго у детей.

В рисунках параноиков Наполи обнаружил следующие характер­ные особенности организации содержания. Центральная фигура (симво­лизирующая самоотождествление) со всех сторон окружена и прикрыта защищающими фигурами (нарисованными таким образом, чтобы отра­зить нападение на центральную фигуру с любой стороны).

Паттерсон и Лайтнер (Patterson and Leightner) утверждают, что они не обнаружили существенных различий в содержании рисунка умствен-

но отсталых и нормально развитых, но при тщательном анализе у нор­мальных субъектов наблюдается тенденция в большей степени закраши­вать контур рисунка, чем у умственно отсталых, хотя у последних рисун­ки более структурированные.

Другие диагностические аспекты содержания. Значение содержания возрастает тогда, когда его можно рассматривать в сочетании с другими данными о субъекте, в частности со свободными ассоциациями и спон­танными высказываниями по поводу рисунка. Как мы увидим позже, наиболее эффективно использование этой техники в целостной терапев­тической ситуации.

Содержание рисунка часто служит для определения конфликта. Рисунок, изображающий две фигуры, с разных сторон обстреливаю­щие лодку, был сопровожден таким спонтанным высказыванием: «Два пирата сражаются за обладание золотом». Когда его спросили, не напо­минает ли это ему что-нибудь из собственной жизни, он после корот­кой паузы с горькой улыбкой ответил: «Прямо как мои родители, сра­жающиеся за то, кому я буду принадлежать». Когда спросили, задумы­вался ли он об этом раньше, ответил: «Почти нет». Отсюда мы видим, что вербализация содержания делает его гораздо более осмысленным, не только для экспериментатора, но и для самого субъекга. По этой причине хороший эффект приносит придумывание детьми рассказа по своей картине.

Процессуальный и последовательный анализ содержания. Наиболь­шую ценность приобретает содержание, когда оно наблюдается на про­тяжении серии повторяющихся тем. Преемственность тем и символичес­кие заместители делают процесс рисования пальцами родственным про­цессу сна. И на самом деле такое рисование может представить наблюда­телю изобразительное видение сна, подобные рисунки иногда называют «рисованные сны».

Например, в процессе одного сеанса рисования субъект превратил нарисованное животное в маленького мальчика. Символический замес­титель, уравнявший две фигуры, помогли понять защитные механизмы субъекта. «Рисованный сон» может также приоткрыть то, что спрятано за защитами. Вот случай Гарри, 10 лет. У субъекта было сильное чувство неполноценности из-за маленького полового органа и недоразвитых яичек. В течение серии сеансов он постоянно рисовал несложные большие объек­ты, которые этому маленькому мальчику очень хотелось бы иметь — фут­больный мяч, трубка и тому подобное. В то время когда его чувство не­полноценности было особенно сильным, он нарисовал огромных разме­ров футбольный мяч, а в игровой комнате он слепил из глины фигуру человека, потом сделал большой пенис и прикрепил его на подходящее место. Это иллюстрация проявления невыраженных бессознательных же­ланий в содержании рисунка.

И последнее предостережение относительно анализа содержания. Оно варьируется в зависимости от того, к какой теоретической школе принадлежит экспериментатор. Это, конечно, наименее определенная и наиболее интуитивная часть методики. Поэтому для проверки догадок

необходимо опираться на дополнительные данные. Символу не стоит приписывать какого-либо значения, если он появляется однажды. Субъек­ты, особенно дети, могут находиться под впечатлением дневных проис­шествий и легко могут выражать этот свой опыт. Для того чтобы сделать надежное заключение, мы должны искать постоянно повторяющиеся аспекты содержания и рассматривать их в совокупности с общей диагно­стической картиной.

Движения и жесты. Движения и жесты относятся к поведенческим категориям, поэтому мы обращаемся только к движениям тела, а не к тем движениям, которые влияют на образование конечного продукта. Поня­тия движений и жестов в большей мере относятся к движениям рук и пальцев, но также распространяются и на все тело, которое тоже бывает вовлечено в процесс. Движения также зависят от направления реакции — от себя или к себе — мышц-сгибателей или разгибателей. Жесты — это специфические действия, не зависящие от направления.

Жесты. Жесты обычно представляют собой очевидное внешнее выражение текущего чувства. Между конкретными жестами и вызвавши­ми их эмоциями наблюдается соотношение почти один к одному. Напри­мер, жесты, отражающие агрессивные импульсы, выражаются толчко­выми, хлопковыми, царапающими, скребущими, разрывающими жес­тами. Жесты, связанные с чувственностью, — это похлопывание, разма­зывание и пачканье. Пачканье представляет особенное сильное чувство удовольствия. Его можно описать как погружение ладоней на сильно ув­лажненную бумагу, часто щедро политую большим количеством краски. Жесты мягкие, плавные, нежные и часто сопровождаются такими вер­бальными высказываниями типа: «Восхитительно».

Конечно, разделение жестов на «чувственные» и «агрессивные» совсем неадекватно. На самом деле каждый жест передает очень специ­фичное ощущение, которое лучше всего выразить через определение идеи. И это будет более точно, чем детальное описание.

Поскольку жесты являются прямым выражением текущих ощуще­ний и настроений, они могут относительно быстро меняться. Например, субъект может начать рисунок с чувством удовольствия, поглаживая лист как объект любовной привязанности, но потом какой-то неожиданно фрустрирующий опыт изменит его жесты на грубое царапанье поверхно­сти, которое почти разрывает бумагу.

Иногда жесты проявляются с большим постоянством, что возмож­но говорит о соответствующем состоянии личности. Противоречивое ис­пользование амбивалентных жестов, таких как поглаживание и царапа­нье, может быть показателем конфликта чувств и отношений.

Движения. Движения могут иметь два основных направления — от субъекта и к субъекту. Они проявляются у субъекта с относительно боль­шим постоянством, чем жесты. Мы можем наблюдать у индивида много­образие жестов, в то время как он будет придерживаться одного и того же движения. Анализируя процесс рисования, мы можем различить, как противоположные движения отражаются в формировании рисунка. На­пример, рисуя дерево, субъект может начать с корней, двигаясь к веткам

и расширяя крону, или он может начать с верхушки дерева и дальше двигаться к корням.

Разумеется, это только крайние проявления базовых движений, в большинстве же случаев мы наблюдаем их модификации и «смазанные» крайности. Яркий тому пример — горизонтальные движения. Можно пред­положить, что базовые направления движений соответствуют типам пе­реживаний в тесте Роршаха. Форма движений может отражать основной метод удовлетворения влечений индивида. Мы наблюдали несколько субъектов, которые переходили от перекрестных движений к поступа­тельным движениям и сопровождали это изменение выражением радос­ти и удовлетворения, как будто они нашли свою особую форму самовы­ражения.

Ритм. Ритм — это повторяющееся последовательное использование паттернов или тем. Это могут быть особенности всех вышеописанных показателей — цвета, мазков, движений и так далее, и, как мы дальше увидим, даже ритмического изображения количества. Ритмическую орга­низацию можно изучать как через поведение индивида, так и через ко­нечный продукт.

В конечном продукте мы можем увидеть ритмическую организацию следующим образом. Например, это может быть предпочитаемый субъек­том выбор переплетения прямых и закругленных мазков, что может быть показателем контрастных отношений. Такой же ритм может быть отра­жен в предпочтении контрастного или постепенного перехода цветов.

Поведенческий ритм можно определить с момента первого кон­такта субъекта с краской. Определенные жесты могут повторяться или исполняться в особенной временной последовательности1. Даже позы и дыхание индивида могут быть подчинены ритмической организации.

Ритмическая организация одного индивида согласуется в разных категориях. Один и тот же характерный ритм может быть выражен разны­ми показателями. Изучение этого ритма может раскрыть особенности его подхода к выполнению задания. Таким образом, из-за относительно ус­тойчивых тенденций понятие ритма можно расширить до характерных особенностей подхода субъекта к выполнению задания.

Например, ритм индивида с навязчивостью может быть сложным, но не гибким. Он может содержать замысловатый узор линий и оттенков, но мы можем предсказать его повторение, так как индивид вынужден воспроизводить свои паттерны снова и снова. С другой стороны, мы ви­дим неуклюжий и монотонный ритм заторможенного субъекта — тот же цвет, те же движения. Существует также общий ритм спонтанных изме­нений. Здесь мы имеем постоянную гармоничную тему вокруг которой субъект постоянно что-то выстраивает и пытается развивать. Конечно, восприятие этого ритма зависит от глубоких суждений наблюдателя. Ритм может быть сильно индивидуализирован, и поэтому его нельзя описать в жестких категориях. Если мы считаем ритм характерной особенностью

1 Наполи утверждает, что наблюдаются половые различия во временной последо­вательности жестов.

подхода субъекта к выполнению задания, то, наблюдая его, мы получим представление о стиле жизни индивида1.

Ритм количества. Мы обнаружили поразительное постоянство в употреблении количества при рисовании пальцами. Заданное количество последовательно присутствует во всех категориях. Мы наблюдаем одина­ковое количество изображенных объектов, одинаковое количество маз­ков для данного рисунка, одинаковое количество произведенных жестов. Содержание и вид рисунка п процессе работы могут значительно изме­няться, но заданное количество скорее всего сохранится. Мы можем го­ворить о постоянном «личном числе». Более того, может иметь место заметное постоянство в расчленении этого личного числа. Например, постоянное число «четыре» может появляться в форме «три и один» или «два и два».

Мы заметили, что это «личное число» соответствует количеству членов в семье субъектов, а его расчленение соответствуют чувству, ко­торое он испытывает по отношению к членам своей семьи, включая его самого. Характер расчленения может быть отражен в любой категории. Подобным образом субъект может представить число четыре, рисуя три красные фигуры и одну черную, аналогично — три прямых мазка и один волнистый. Обычно такое расчленение обозначает различную степень привязанности или враждебности. Диагностическое понятие ритма коли­чества дает клиницисту представление о бессознательном опыте индиви­да в семейной структуре. *

ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ МЕТОДА РИСОВАНИЯ ПАЛЬЦАМИ

С терапевтической точки зрения более важно не то, что индивид создает в качестве продукта рисования пальмами, а то, что он приобре­тает новый субъективный опыт. Поэтому в этой части основной акцент будет делаться на получение субъектом нового опыта в процессе рисова­ния палъдами.

В клинической ситуации невозможно провести четкое разделение между диагностикой и терапией. Рисование пальцами может включать как проживание, так и «прорисовывание» проблем субъекта, и это «прори­совывание» очевидно для наблюдательного терапевта. Таким образом, рисование пальцами терапевтично, будучи диагностичным и диагнос-тично, будучи терапевтичным.

В процессе терапии ситуация рисования предоставляет индивиду средство коммуникации со своим внутренним «я», которое субъект не может выразить вербально. Под коммуникацией Бич (Beach) имеет в виду степень, до которой для «художника» и наблюдателя рисунок выражает

1 См. работы Альфреда Адлера, предложившего и разработавшего этот термин. Особенно см. «Понимание человеческой натуры* (Understanding Human Nature), «Пробле­мы невроза» (Problems of nevrosis), «Изучение физической неполноценности и ее психи­ческой компенсации» (Study of organ inferiority and its psychical compensation).

Рис. 21. Несдерживаемые, свободно проявляющиеся влечения

на рисунке пальцами

Нарисован делинквентной пятнадцатилетней девочкой, иллюстрирует несдерживаемую «экспансию», неограниченность, свободно проявляющиеся влечения.

опыт — физический, кинестетический, интеллектуальный и эмоциональ­ный — то, что изображено в цвете и пространстве. Это интеграция внут­ренних чувств и внешнего опыта. Чем более глубоко прочувствован опыт, тем более близкая коммуникация достигнута. Это как раз тот тип комму­никации, который обеспечивается рисованием пальцами и которую те­рапевт должен установить с субъектом, чтобы эффективно включить рисование пальцами в общую терапевтическую ситуацию.

Рисование пальцами имеет терапевтическую функцию помощи в эмоциональной подготовке к вербальному и интеллектуальному приня­тию инсайта. Язык — самое сильное терапевтическое средство, но оно эффективно только тогда, когда субъект может воспользоваться как кон­кретными, так и абстрактными его смыслами. Рисование пальцами по­зволяет задействовать скрытный материал, который привлекает эмоцио­нальный опыт. Такое «отыгрывание» или «отрисовывание» прокладывает дорогу для вербальной «проработки» проблем субъекта.

Этот процесс может быть наглядно проиллюстрирован случаем. Б. Р., женщины двадцати семи лет.

Б. Р. пришла в клинику с соматическими симптомами: неспособ­ность глотать твердую пищу, тошнота, негнущаяся шея, бессонница. В ходе терапии выяснилось, что одним из аспектов ее проблемы была про­фессиональная адаптация. Она была пианисткой, но собственное испол-

ненис ее не устраивало, поэтому она оставила свое занятие. Терапевт выяс­нила, что многие страхи пациентки были спровоцированы, действиями, которые, как она знала, ее мать могла не одобрить. Мать, которой Б. Р. восхищалась, как очень умелой женщиной, пыталась вселить в нее сильное стремление к совершенству. Страх провала при достижении совершенства был источником ее профессиональных трудностей.

Когда ее чувство неудачи становилось особенно сильным, она изоб­ражала рисунки, содержащие три абстрактных фигуры, и затем проводи­ла четкий, широкий, жирный мазок, отделяющий одну от двух других. После этого у него появлялись признаки избавления от напряжения. Она использовала удовлетворенные,-поглаживающие жесты и нежные мазки. Когда ее спросили, что обозначают две и одна фигуры (см. ритм количе­ства), она сказала, что одна фигура слева это ее мать. А две другие она обозначила как своего отца и саму себя.

Как выяснилось позже, через этот рисунок она начала осознавать свое желание избавить себя от сдерживающего ее.влияния матери, хотя во время рисования это и не было вербализовано. Последующие интервью сделали возможной проработку этой проблемы, и после этого она стала готовой принять данную выше интерпретацию. Способность освободиться от сдерживающего влияния избавили ее от психосоматических симпто­мов.

Перед рисованием терапевт пыталась подвести обсуждение к воп­росу взаимоотношений, но пациентка абсолютно не желала признавать их имеющими отношение к делу. Она не была способна этого принять. Но в процессе рисования пальцами она смогла открыто встретиться с личностно-эмопиональной проблемой, которую до этого была не готова воспринять. Проблема дозрела до «разговорного» уровня после заверше­ния рисунка. Приняв эмоциональное содержание, она была готова рас­ширить свое вербальное сознавание.

Другая функция терапевтического процесса, которую может взять на себя методика рисования пальцами, — это катарсис. Часто субъект позволяет себе «отыграть» или «отрисовать» свою враждебность в ситуа­ции рисования.

Сопротивление, которое считается частью терапевтического про­цесса, может проявить себя в неспособности субъекта выдавать такой материал, как сны, фантазии и свободные ассоциации. Рисование паль­цами может играть вспомогательную роль в нахождении пациентом спо­соба преодоления сопротивления.

Методику рисования пальцами также успешно используют в каче­стве «барометра» терапевтического процесса, помогающего терапевту интерпретировать и выстраивать терапевтические тактики.

РЕЗЮМЕ И ОЦЕНКА

В цели этой работы не входило поднять технику рисования пальца­ми над другими методиками. Однако нам кажется, что рисование паль­цами, являясь диагностическим дополнением к другим проективным методам, предоставляет специфические данные, полезные с терапевти-

Рис. 22. Рисунок пальцами, иллюстрирующий деструктивное сопротивление

ческой точки зрения. Как динамический инструмент она имеет уникаль­ное преимущество, т.к. может быть задействована как часть терапии.

Итак, подведем итоги касательно основных, вкратце упомянутых преимуществ и характеристиках этого метода.

А. Рисование пальцами предоставляет наиболее подлинную проекцию личности. Как задание, относительно свободное от моторных ограниче­ний, социального давления, рисование пальцами обеспечивает мини­мальную вероятность неудачи. Это веселое занятие, и оно способствует установлению контакта. Полное отвержение задания бывает редко.

Как исполнительная методика, рисование пальцами не зависит от языкового фактора. Она вызывает сильные эмоции, сопровождаемые спон­танными вербализациями, что легко дает толчок продуцированию фан­тазий, подлинным проекциям личности на пластичном поле.

Б. Рисование пальцами — очень гибкая диагностическая методика. Посредством метода процессуального анализа, наблюдая каждый пред­принимаемый субъектом шаг на пути к конечному продукту, экспери­ментатор способен прийти к пониманию концептуальной картины мира испытуемого, его изменения в эмоциональном плане и символического значения содержания.

Методика рисования пальцами достаточно чувствительна к пока­зателям эмоционального роста, поэтому повторное ее использование в течение длительных периодов времени особенно полезно в процессе те­рапии. Один субъект может нарисовать любое количество изображений, проблема эквивалентных форм при этом не стоит.

Интерпретация различных категорий, таких как использование пространства, цвет, мазки, близка к предлагаемой в других проективных методиках, таких как рисование карандашами или тест Роршаха.

В жестах субъекта мы видим прямое выражение его текущих чувств. Понятие ритма дает нам истинно индивидуальную картину характерных

особенностей субъекта при подходе к заданию, что проливает свет на стиль его жизни. В ритмической организации количества рисование паль­цами может дать клиницисту графическую картину субъективного опыта индивида в структуре семейных отношений.

В. Рисование пальцами является эффективным инструментом как часть терапевтической ситуации. Ситуация рисования позволяет быстро перемещаться от терапии к диагностике и наоборот. Задание создает уни­кальный опыт, который может извлечь и позволяет эмоционально «от­рисовать» прежде закрытый материал. Это часто стимулирует субъект принять инсайт на сознательно вербальном уровне, что до того было невозможно. В некоторых случаях «рисованные сны» могут помочь субъекту воспринять свою проблему; он может почувствовать свое сопротивление и его причины. Это может открыть дорогу для дальнейшего продолжения плодотворной терапевтической работы.

Здесь мы ознакомились только с одним подходом к личности, ко­торый включен в эшелон проективных методик. Эти методики основыва­ются на аналогичных фундаментальных положениях и в некоторых слу­чаях запускают один тот же концептуально-терминологический аппарат.

Мы часто пытались соотнести исследования рисования пальцами с другими связанными с этой методиками. Важное значение имеет опреде­ление дальнейших взаимоотношений между различными видами данных, полученных по разным проективным методикам. Гипотеза, лежащая в ос­нове проективных методов, будет подтверждена в той степени, в которой будет найдена согласованность между ними. Методика рисования пальца­ми может считаться подходящей под определение проективных методик в целом в той степени, в которой ее данные согласуются с данными других методик, особенно в отношении диагностических, критериев.

Г. М. Прошанский

ПРОЕКТИВНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЦВЕТА

ТЕСТ ЛЮШЕРА, ТЕСТ ЦВЕТНЫХ ПИРАМИД, VAT'60, MDDT и др.

Ранее в этой книге была сделана попытка сформулировать класси­фикацию проективных методик по трем признакам. Один из них (пер­вый) — это стимул. В других местах обсуждалось понятие структуры в отношении проективного стимула. Совершенно неструктурированное визуальное предъявление может быть получено только после полного устранения формы. Остается цвет. Поэтому если нам необходим неструк­турированный стимул для проективного исследования личности, то цвет как раз и будет решением этой проблемы. Цвет, конечно же, является неотъемлемым элементом теста Роршаха и мозаичного теста, но в обоих этих методиках равное или наибольшее внимание уделяется иным аспек­там реакций. В этой статье собраны краткие описания ряда известных и не очень методик, все из них основаны на эксплицитном или имплицит­ном выборе цвета.

Мы не будем пытаться обсуждать другие формы реакций на цвет. Много уже было написано, часто на спекулятивном или даже метафизи­ческом уровне, о влиянии цвета на человека и животных. Такие работы способствуют недоверию, с которым обычно говорят о «цвете и лично­сти». Другой существенный момент состоит в том, что многие ранние исследования предпочтения цветов были основаны на произвольном выборе, во многих случаях сами цвета даже не предъявляли, только на­зывали. Психологический анализ аспекта цветовых ощущений отличает яркость и насыщенность от оттенка, переменной, по которой мы обыч­но даем названия цветам. Различные люди по-разному представляют, какое название (как в коннотативном, так и в денотативном смысле) пред­ставляет какой цвет. Первое (то есть ассоциации индивида, связанные с различными цветами) можно достаточно легко изучить, последнее ме­нее пригодно для экспериментального подхода, и, насколько автору было известно, вообще редко используется, кроме как в отношении к цвето­вой слепоте. Очевидно, что любая техника, имеющая своей целью свя­зать впечатление или применение цвета с личностью, должна использо­вать контролируемые предъявления, предпочтительно распределенные по оценкам Мюнселля (Munsell) или другой соответствующей системе. Можно ли обойтись без этого в тех случаях, когда цвет играет второсте­пенную роль, или же использовать как одну из изучаемых переменных, остается спорным вопросом.

ТЕСТ ЛЮШЕРА

МАТЕРИАЛ и ПРИМЕНЕНИЕ

Цвета предъявляются на карточках с матовой поверхностью, по размеру немного больше, чем обычные игральные карты. Номера на об­ратной стороне карточек соответствуют цветам следующим образом;

0 серый: нейтральный серый.

1 синий: очень темный, ненасыщенный синий.

2 зеленый: очень темный, голубовато-зеленый.

3 красный: насыщенный алый, описанный, самим Люшером

как «оранжево-красный».

4 желтый: ярко-желтый с очень легким зеленоватым оттенком.

5 фиолетовый: скорее, пурпурный, как красная анилиновая краска.

6 коричневый: не яркий, немного красноватый коричневый.

7 черный.

Руководство к применению: разложить карточки в случайном поряд­ке полукругом, объяснить испытуемому, что ему надо выбрать цвет, ко­торый ему больше всего нравится. Особо отмечается, что сам выбор не должен ни от чего зависеть, например от цвета одежды. Выбранная кар­точка откладывается в сторону цветной стороной вниз, цвет выбирается еше раз, и карточка снова откладывается и так далее, пока все цвета не будут проранжированы и записаны. Затем карточки перемешиваются, выкладываются заново, и процедура повторяется. Второе ранжирование не должно зависеть от первого, то есть испытуемый не должен пытаться воспроизвести его или преднамеренно изменить.

ОЦЕНКА и ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

Интерпретация во многом основывается на тех позициях, которые занимают цвета в последовательности выборов. Эти позиции определяют то, что Люшер называл «функциями», связанными с аспектами пережи­ваний индивида или жизненной ситуацией. Способ, по которому выбо­ры связываются с функциями, различается в зависимости от того, было ли ранжирование единственным или двойным, как рекомендуется. В пер­вом случае, то есть при единственном ранжировании, система гораздо более простая. Знаками «+», «х», «=» и «—» обозначаются цвета в парах в порядке ранжирования, как в данном примере:

1 5036724

+ + X X - =

Эти знаки используются для обозначения функций, интерпрети­руемых следующим образом:

Функция «+» сильное предпочтение «Желанные цели»

Функция «х» предпочтение «Существующая ситуация»

Функция «=» безразличие «Сдерживаемые характеристики»

Функция «—» антипатия или отказ «Подавленные характеристики»

В дополнение первый и последний выборы также группируются „вместе, чтобы получить так называемую функцию «+ —», так сказать, связанную с «актуальной проблемой».

Если же делается и второе ранжирование, то знаки распределяют­ся иначе:

Все случаи двух соседствующих цветов в обоих цветовых распреде­лениях, обводятся, как показано выше. Соседство может сохранить по­рядок выборов, как в случаях с 1 и 5, 5 и 0, или же порядок может стать обратным, как в случае с 3 и 6 в первом ранжировании, которые ставят­ся как 6 и 3 во втором. Затем по «группам» (парам) или единичным номерам распределяются знаки: «+»-— для первого выбора, «х» — для второго п «—» — для последнего; знак «—» ставится у всех сохранившихся групп или единичных номеров. Отметим, что когда группы частично со­впадают, то номер, появляющийся для обоих, принадлежит двум «фун­кциональным» группам.

Люшер полагает, что второе ранжирование более «спонтанно» и, следовательно, более валидно по сравнению с первым. Таким образом, вышеизложенный «отбор» будет записываться так:

+ 1 +5; х5хО;=6 =3; -2 =4; -7; +1 -7.

Интерпретация проводится с помощью «интерпретационных таб­лиц», которые содержатся в руководстве. Эти таблицы разъясняются для получения «значения» каждого из паттернов. Из руководства не вполне понятно, должен ли быть использован материал первого ранжирования. В данном примере это будет так:

+ 1+5; х5хО; =3=6; =7; -2-4;

в конце +1 —2 и +1 —4.

Краткое изложение теории Люшера вы можете найти ниже. Необ­ходимо отметить, что синий, зеленый, красный и желтый (пронумеро­ванные соответственно 1, 2, 3 и 4) называются «основными» цветами, а другие — «добавочными». Утверждается, что хорошо приспособленный индивид в целом должен отдавать предпочтение психологическим ос­новным или «базовым» цветам, а не «дополнительным» — «ахроматичес­ким» — черному, серому и коричневому. Считается, что отказ от основ-

ных цветов является показателем тревожности; соответственно любой ос­новной цвет (1, 2, 3, или 4), появляющийся на одной из последних трех позиций, отмечается буквой А (первая буква слова «anxiety» (англ.) — тревожность), любой цвет, следующий за этим, отмечается также. Счита­ется, что «компенсация» тревожности проявляется в предпочтении ахро­матических цветов: ахроматический цвет (6, 7 или 0), появляющийся на одной из первых трех позиций, отмечается буквой С (первая буква слова «compensation» (англ,) — компенсация), таким же образом отмечаются цвета, стоящие до этого.

«Интенсивность», или «компенсация» тревожности отмечается вос­клицательными знаками: один для основного цвета на шестой позиции, два на седьмой и три на восьмой; так же и для ахроматических цветов на третьей, второй и первой позициях соответственно. Общее количество восклицательных знаков в одном ранжировании (максимум 12) исполь­зуется как показатель плохой адаптации. Если во втором ранжировании их меньше, чем в первом, это свидетельство хорошего прогноза. На при­мере 1000 «нормальных» взрослых показано, что среднее количество вос­клицательных знаков примерно равно 2—3, а в более чем 25 % случаев их вообще не было.

Далее классифицируются «функциональные группы» (или «выбо­ры цветов», то есть единичные цвета или пары) на основании той степе­ни, в которой они «психологически желательны». Это обозначается звез­дочкой с максимальным значением три. Чем больше звездочек, тем мень­шая «желательность». Говоря в общем, ахроматические цвета в позиции «+» и основные цвета в позиции «—» увеличивают «нежелательность», но так же справедливо и то, что «нежелательность» показывает отклоне­ние от нормы. Приводимые цифры, охватывающие процентное отноше­ние всех «+» и «—» выборов, взяты из результатов 36892 тестов, прове­денных на студентах мужского пола в возрасте 20—30 лет. Порядок встре­чаемости «+» выборов был следующим: красный, зеленый, голубой, фи­олетовый, желтый, коричневый, черный. Причем фиолетовый, являю­щийся «основным» цветом, выбирался более часто, чем желтый, и это отражено в распределении звездочек. Однако фиолетовый к желтый ме­няются местами в частоте «—» выборов.

Дата добавления: 2014-10-31