Конституция 5 страница

Кречмеровская концепция предполагает постановку еще одного принципиально важного вопроса — о связи между типом личности и типом психоза. В прежние времена предполагалось (Хайнрот [Heinroth], Иделер), что психозы, так сказать, вырастают из личности вследствие совершенных ею грехов или неумеренных страстей. Позднее, во времена господства анатомических понятий, проблема связи между личностью и психозом исчезла из поля зрения исследователей; лишь к началу нашего столетия она снова сделалась предметом оживленного обсуждения.

В целях лучшей ориентации нам следует прежде всего обратиться к некоторым очевидным моментам. То обстоятельство, что психозы у людей разнообразны и могут проявляться в атипичных формах, с полным основанием относится на счет индивидуальной предрасположенности', существование последней постулируется, но сама она, как таковая, не может быть показана. Внепсихическая предрасположенность может и не иметь ничего общего с тем, что мы называем «личностью». Далее, кажется очевидным, что содержательный аспект любого психоза зависит от содержания прежнего жизненного опыта; например, «профессиональные» делирии у сапожника и трактирщика совершенно различны. Далее, нам известно, что все психозы различаются согласно степени дифференциации психической жизни, уровню умственного развития, принадлежности к тому или иному культурному слою, обстоятельствам личной жизни. То же отмечается и при самых тяжелых органических психозах, например при прогрессивном параличе (Мопассан, Ницше). Наконец, любая болезнь — в том числе и психическая — перерабатывается заболевшей личностью; установка личности по отношению к болезни должна быть понята исходя из черт ее характера. Здесь мы не будем говорить обо всех этих материях; мы займемся лишь вопросом о том, существуют ли связи между определенными типами личности и столь же определенными психозами.

Эта проблема все еще толкуется неоднозначно. Всякая личность с течением времени меняется. Мы различаем изменения следующих четырех типов:

1. Всякая личность в течение жизни проходит через различные периоды, выказывая качества, характерные для каждого из этих периодов. Мы рассматриваем все эти вариации личности как явления, обусловленные возрастом, и говорим в связи с ними о «росте личности».

2. На этой основе имеют место изменения иного рода. Часто глубинная трансформация личности наступает под влиянием окружающей среды, судьбы и особого рода переживаний; при этом возраст играет разве что роль предпосылки. Такие изменения, проистекающие из переживаний и специфических взаимодействий, обозначаются как «развитие личности». В данной связи можно указать на горечь, обусловленную зависимым положением личности, отупение, вызванное постоянной тяжелой физической работой или роком, который тяжелым камнем висит на душе.

3. От возрастных фаз не зависят также флюктуации форм проявления личности, которые выглядят как спонтанные (эндогенные) фазы. Темперамент время от времени беспричинно меняется; внезапно обнаруживается полная потеря умственных способностей или, наоборот, способности становятся необычайно высокими; выявляется тенденция к истерическим проявлениям. Эти весьма многообразные и преходящие фазы чаще выступают как изменения на уровне отдельных психических явлений, но нередко представляют собой изменения личности в целом.

4. От изменений всех этих типов следует отличать такие изменения личности, которые возникают в результате процесса, в определенный момент времени, и сохраняются навсегда.

Моменты «развития личности» и преходящие «фазы» могут настолько резко бросаться в глаза своей необычностью, что мы рассматриваем их как нечто болезненное (в смысле болезненного развития личности) или как психозы.

Соответственно, вопрос о связи между личностью и психозом распадается на три отдельных вопроса:

1. Связь исходной (первоначальной) личности и ее болезненного развития. Ревнивец может развиться в человека с бредоподобной идеей ревности, лицо, особо чувствительное к ущемлению своих прав, — в патологического сутягу, подозрительный человек — в человека, одержимого бредоподобной идеей преследования. По определению, развитие личности должно понятным образом выводиться из прежней, исходной личности. Можно сказать, что болезненное развитие представляет собой нечто вроде «гипертрофии характера». Существует связь между «сверхчувствительным» (сенситивным) характерологическим типом и параноидной трансформацией переживаний. Сексуальный «промах» под влиянием стыда и раскаяния трансформируется в страх перед разоблачением и позором, в бред слежки и в конечном счете в настоящий бред преследования. Сексуальная слабость и недостаточный контакт с окружением трансформируются в бредовое представление о вредоносном воздействии на сексуальность и бред преследования. Сексуальные лишения трансформируются в бред, при котором субъект видит себя предметом любви и брачных домогательств. Но несмотря на всю понятность связей, специфика происшедшей трансформации, — которая наступает лишь у очень немногих представителей каждого данного характерологического типа, — остается непонятной.

2. Связь личности и фазы. Фазы бывают различны: от легких, но частых «намеков» до развитых психозов маниакального, депрессивного и других типов. Связь личности с определенного рода фазой всесторонне рассматривается Райсом. Он установил, что простые, периодические и настоящие циркулярные формы аффективных психозов, психогенно окрашенные расстройства настроения, картины типа меланхолии и заторможенные депрессии (gehemmte Depressionen) выглядят одинаково у лиц, представляющих совершенно различные типы аффективной предрасположенности (то есть предрасположенности к определенному настроению). В то же время он обнаружил, что у лиц, изначально предрасположенных к веселью, преобладают маниакальные аффективные состояния, тогда как у лиц, изначально предрасположенных к грустному настроению, преобладают тоскливые аффективные состояния. Кроме того, он обнаружил, что у лиц с сильно подчеркнутой изначальной аффективной предрасположенностью склонность к однородным психозам выражена особенно отчетливо. С другой стороны, циркулярные аффективные расстройства совершенно не зависят от преобладающего настроения и темперамента и выглядят как нечто явно чужеродное по отношению к ним.

3. Связь личности и процесса. Третий вопрос заключается в следующем: существует ли взаимосвязь между исходной личностной предрасположенностью и процессом, и если да, то насколько она прочна. Долгое время считалось, что будущие больные шизофренией — это чаще всего замкнутые, неприспособленные, одинокие натуры; они чувствительны к любым воздействиям со стороны окружающей действительности, эгоцентричны (но не обязательно эгоистичны), застенчивы, неуравновешенны, склонны к самоистязанию, недоверчивы, заносчивы, неуверенны в себе, часто выказывают склонность к неумеренным восторгам и метафизике. Большой интерес представляет следующее наблюдение: в семьях, где кто-то страдает процессом, у здоровых членов обнаруживаются характерологические признаки, живо напоминающие шизофрению (позднее Кречмер назвал таких личностей шизотимиками или — если они похожи на настоящих психотиков — шизоидами).

Основываясь на анамнезах, Кюнкель показал, что у будущих больных шизофренией в детстве часто наблюдались необычные характерологические признаки. Следуя за Крепелином, он составил следующую классификацию: (1) спокойные, застенчивые, сдержанные дети, живущие для себя (аутистический тип); (2) раздражительные, чувствительные, легко возбудимые, нервные и упрямые Дети (раздражительный тип); (3) ленивые, избегающие всякой работы, бездеятельные дети (асоциальный тип); (4) покорные, незлобивые, добросовестные,

трудолюбивые, не склонные к капризам «образцовые дети» (педантический тип). Не приходится отрицать, что какая-то связь, действительно, существует; но непозволительно приписывать какому-то конкретному типу личности ту совершенно особого рода случайность, каковой является заболевание шизофренией. Что касается связи между известными мозговыми процессами (такими, как прогрессивный паралич и др.) и исходной личностью (которую мы не должны смешивать с конституцией), то ее, судя по всему, вообще не существует.

Помимо вопроса о связи между личностью и психозом, следовало бы задаться и вопросом о связи между характерологическими типами и отдельными психическими аномалиями — такими, как навязчивые представления, фобии, обманы восприятия и т. п. Согласно Фридману (Friedmann), навязчивые представления особенно часто наблюдаются у слабовольных и критичных людей. Согласно Жане, существует тесная связь между психастенической личностью и всеми теми симптомами, которые он относит на счет психастении. Считается само собой разумеющимся, что истерический механизм у истерической личности вызывает явления соматического (стигматы) и психического (сумеречные состояния и т. п.) порядка.

Все это было учтено Кречмером в его новой концепции. Вначале я изложу его теорию без всякой критики.

Взяв за основу два главных психоза — шизофрению и маниакально-депрессивный психоз, — Кречмер выявил их связь с типами телосложения. У больных шизофренией преобладает лептосоматическое, тогда как у больных маниакально-депрессивным психозом — пикническое телосложение. Что касается третьего из числа главных психозов — эпилепсии, — то среди его носителей, согласно Кречмеру, много лиц атлетического телосложения. Связь выражается в статистических корреляциях. Правда, цифры, полученные в разных регионах страны и в разных странах, варьируют в весьма широких пределах. Мауц (Mauz), основываясь на множестве источников, вывел средние значения и представил следующие данные, всесторонне подтверждающие, по его мнению, тезис Кречмера:

	Пикнический тип, %	Лептосоматический тип, %	Атлетический тип, %	Диспластический тип, %	Без характеристик, %
Эпилепсия	5,5	25,1	28,9	29,5	11,0
Шизофрения	13,7	50,3	16,9	10,5	8,6
МДП	64,6	19,2	6,7	1,1	8,4

С типами телосложения связываются характерологические типы: шизотимный, циклотимный и «вязкий» темпераменты. Кречмер дал их поистине яркое и незабываемое описание. Физиогномический взгляд выявляет принадлежность этих характерологических типов определенным типам телосложения. Затем Кречмер попытался показать статистическую корреляцию между характерологией и телосложением — подобно тому как это было сделано им в применении к психозам. Основные признаки двух главных характеров были сведены им в следующую таблицу:

	Циклотимики	Шизотимики
Психэстезия и настроение	Диатетическая пропорция между приподнятым (веселым) и подавленным (печальным)	Психэстетическая пропорция между гиперестетическим (чувствительным) и анестетическим (холодным)
Психический темперамент	Плавная кривая темперамента между подвижным и медлительным	Скачкообразная кривая темперамента между порывистым и «вязким», перемежающиеся образы мышления и чувствования
Подвижность психики	Адекватная реакция на стимулы: ровность, естественность, гибкость	Реакция на стимулы часто неадекватна: сдержанность, неровность, заторможенность, ригидность
Подходящий тип телосложения	Пикнический	Лептосоматический, атлетический, диспластический и смешанные варианты

Затем он исследовал эти два типа телосложения с применением психологических тестов по выявлению особенностей, связанных с темпом, способом восприятия (выяснялось, нацелено ли восприятие в основном на целое или в основном на частности), персеверацией, моторикой, ловкостью, эмоциональной чувствительностью и т. д. Он вновь обнаружил статистические корреляции, весьма удачно совпавшие с описаниями живых характеров, дополняющие эти описания и поддающиеся интерпретации в их свете. Следующая таблица воспроизводит некоторые из этих статистически выявленных различений:

Лептосоматический тип	Пикнический тип
Обостренная чувствительность к формам	Обостренная чувствительность к цвету
Сильно выраженная склонность к персеверации	Слабо выраженная склонность к персеверации
Ассоциации часто носят опосредованный, скачкообразный характер. Эмоционально обедненные ассоциации	Эмоционально окрашенные ассоциации; более подробные и объективные описания
Преобладают интенсивность, абстрактность, аналитическая жесткость мышления; склонность к отдельным неожиданным, странным скачкам мысли	Преобладают экстенсивность, предметность мышления, склонность к синтезу, отзывчивость и гибкость
Склонность к субъективизму	Склонность к объективизму
Эмоциональная сдержанность	Эмоциональная открытость
Относительно высокий личный темп	Относительно низкий личный темп (удары палочкой по металлической пластине в наиболее удобном темпе)
Лептосоматический тип	Пикнический тип
Отклонение от темпа дается с трудом	Отклонение от темпа дается без труда
Мелкие движения осуществляются обдуманно	Тесты на движение осуществляются беззаботно, необдуманно
Движения лишены гибкости, неуверенны, часто нецелесообразны	Гибкие, хорошо скоординированные, гармоничные движения
Осторожность, осмотрительность, повышенное психическое напряжение

Далее, были экспериментально установлены корреляции между типом телосложения и физиологическими функциями, реакцией на фармакологические препараты.

Были выявлены также корреляции между телосложением и соматической предрасположенностью к болезням; так, лептосоматическое телосложение предрасполагает к туберкулезу, тогда как пикническое — к артриту и диабету.

Наконец, все здание теории венчает взаимная связь всех этих данных в контексте генетики (типичные проявления у близких родственников совпадают). Психоз, личность больного и индивидуальность каждого из его родственников имеют общую основу. «Все словно отлито из цельного куска однородного материала. Нечто катастрофически прорывается в спазмодических кризах и внезапных скачках настроения наших кататонических больных — как бред преследования, как абсурдные системы, как безнадежные шперрунги, как неподвижная оцепенелость, как враждебный аутизм, негативизм и мутизм; но что бы это ни было, оно распознается как своего рода Spiritus familiaris, проявляющийся в самых разнообразных обличьях, в здоровых и психопатических вариантах. Этот „семейный дух» пропитывает целые роды педантов и солидных, совестливых скупердяев или идущих по жизни извилистыми путями людей с переменчивым настроением, изобретателей, первооткрывателей и чувствительных аутсайдеров с их тревогами и недоверием, с их тихой замкнутостью и ворчливой мизантропией. Оставив психическую среду шизофренических семей и вступив в мир циркулярного психоза, мы чувствуем себя так, словно покинули холодный погреб и оказались на открытой местности, освещенной жарким солнцем. Семьи, где есть больные циркулярным психозом, отличаются всеобщим добродушием, теплотой, жизнерадостным нравом, искренней, общительной и естественной человечностью, иногда живой, веселой, остроумной и деятельной, иногда же — сдержанной, деликатной и спокойной; это напоминает нам, с одной стороны, гипоманиакальный полюс и, с другой стороны, депрессивный полюс психоза циркулярного типа, к которому непосредственно ведет ряд промежуточных форм».

Полноценного понимания мы достигнем только при условии, что будем иметь в виду всю совокупность отношений личности и психоза к телосложению, психическим функциям и соматическим функциям. Мы никогда «не сможем дать эндогенным психозам биологически справедливую оценку, рассматривая их как изолированные, втиснутые в узкие

рамки клинической систематики нозологические единицы, взятые вне зависимости от их естественного генетического контекста».

Следующая схема представляет целостный контекст; линиями отмечены пути многосторонних взаимосвязей:

Так перед Кречмером открывается картина обширного, неделимого единства.

Все явления из области психопатологии берутся одно за другим и помещаются в контекст целого. Даже относительная целостность личности, доступная пониманию только в терминах психологии, составляет элемент этой всеобъемлющей живой целостности. Взгляд занят поиском биологических закономерностей, какого-то центрального фактора, первоисточника, исходя из которого можно было бы сконструировать концепцию, объединяющую соматическое и психическое, здоровое и больное, — концепцию по-настоящему единой и всеобъемлющей конституции человека, которая обнаруживает себя даже в самых малозаметных чертах характера, равно как и во всех соматических функциях. Постулируется идея целостности конституции и ее вариаций в фундаментальных формах проявления «человеческого». Поэтому в центре внимания остается телосложение. Последнее — объективный элемент, в котором связывается и с которым соотносится все остальное. Такое представление соответствует исходному положению научной антропологии, согласно которому конституция человека обнаруживает себя в его телосложении.

Это единство — то есть, с нашей точки зрения, идея конституции — гипотетически мыслилось Кречмером как нечто постижимое в своей конкретности. Так, согласно Кречмеру, характер и психоз имеют между собой нечто общее, нечто сходное по существу и различающееся лишь по степени своего проявления; например, психотический негативизм имеет нечто общее с упрямством как чертой характера. Психоз не выпадает из контекста жизни как нечто абсолютно новое; «в соответствии с нашими воззрениями на конституцию, психозы — это лишь отдельные узловые точки, рассеянные в разветвленной сети нормальных соматических и характерологических связей, составляющих конституцию». Существуют «какие угодно нюансы и переходные формы, связывающие между собой больное и здоровое».

В качестве чего-то единого мыслится и генотип наследственной предрасположенности. Телосложение, характер, психоз, предрасположенность к соматическим заболеваниям — это «всего лишь частичные фенотипические проявления целостной наследственной субстанции». Надо думать, что существует «единый генотип, лежащий в основе» целостной разветвленной структуры явлений.

Ныне единство этой картины не может быть продемонстрировано непосредственно и сколько-нибудь глубоко. К тому же так называемые классические случаи встречаются редко. Поэтому Кречмер использует эту чисто умозрительную картину целостности ради того, чтобы с ее помощью очертить причины, лежащие в основе возникновения корреляций, в ряду которых отклоняющиеся случаи составляют большинство. Эти первопричины кроются в сочетаниях генетической субстанции и последствиях смешения:

1. Смешение. При пикническом телосложении «варианты могут проявлять себя как элементы, формально принадлежащие астеническому или атлетическому типам». Смешение типов обозначается термином «конституциональный сплав» («konstitutionelle Legierung»). Понятие «сплав» прилагается «как к психическому типу индивида, так и к совокупности его наследственных предрасположенностей (Anlagen), то есть к его конституции». «Отдаленные родственники большинства больных шизофренией и маниакально-депрессивным психозом представляют собой смешение обоих личностных типов; но соответствующий тип, как правило, явно преобладает даже у самых отдаленных родственников». Поскольку смешение имеет место практически повсеместно, мы нередко замечаем, что основные признаки у родственников больных выступают в более отчетливой форме, чем у самих больных. «Сплав» как в отдельной личности, так и в семье может представлять собой смешение признаков пикнического и лептосоматического телосложения в сочетании со смешением циклотимных и шизотимных черт характера или наоборот; соответственно, в соматической сфере проявляется один, тогда как в психической сфере — совсем другой тип конституции (например, при пикническом телосложении имеет место шизофренический процесс). «Сплавы» такого рода Кречмер обозначает термином перекрещивание (Uberkreuzung).

2. Модусы реализации генотипа. Интенсивность и направленность проявлений характеризуются изменчивостью. Телосложение, характер или психоз «вовсе не обязательно в полной мере отражают тот генотип, который лежит в их основе». Можно представить себе, что «одна часть укорененной в генотипе предрасположенности (Anlage) более энергично дает о себе знать в фенотипических признаках телосложения, тогда как другая преобладает в фенотипе личности или психоза… Один и тот же биологический агент, проявляющий себя, скажем, в форме длинного и острого носа у брата, в остальных отношениях выказывающего пикнические черты, может фенотипически отчетливо и недвусмысленно выразиться у сестры в форме астенического общего телосложения… При наличии смешения на уровне генотипа в один период жизни индивида может преобладать одна конституция, тогда как в другой — совсем другая». Такое изменение фенотипа Кречмер называет «сменой доминанты» («Dominanzwechsel»). Таким образом, он допускает возможность превращения одного типа в противоположный у одного и того же индивида.

(д) Критика кречмеровского исследования конституций

Почти 20 лет назад, вскоре после публикации книги Кречмера, я поместил свои критические замечания о ней в одном из ранних изданий настоящей работы. Приведу их с некоторыми сокращениями, перестановками и уточнениями, но практически без изменений.

Цель Кречмера — основываясь на подсчете корреляций, выявить закономерные связи между эмпирически установленными комплексными типами телосложения и столь же комплексными психическими типами.

Как он выявляет эти типы? Речь идет не об «идеальных типах», а об эмпирических типах, позволяющих установить средние значения. Кречмер осуществляет свои подсчеты на материале большого числа астеников, пикников и т. д., принимая во внимание все измеримые и видимые признаки. Из всего этого он выводит типичную усредненную картину. Но как он выбирает те случаи, из которых выводится это среднее? По его словам, случаи берутся там, где множество черт морфологического сходства удается проследить у большого числа индивидов. Следовательно, он исходит из определенного интуитивного представления о типах. Он сам свидетельствует об этом, говоря, что его описания типов основываются не столько на числе усредненных случаев, сколько на «по-настоящему красивых случаях», и что натолкнуться на «классический случай» — это «почти счастье». Далее, он свидетельствует о том же, когда пишет: «Конечно, все зависит от тренированности нашего взгляда, который должен сочетать поистине художественное видение с надежностью… Собрание отдельных измерений, без руководящей идеи, без интуитивного представления об общей структуре, ни к чему не приведет. Измерительные приборы ничего не видят. Сами по себе они никогда не дадут нам искомой картины биологической типологии». Или: «Та или иная морфологическая подробность важна только в рамках масштабной общей картины телосложения, способной стать источником типологических обобщений».

Что же подсчитывает Кречмер? Прежде всего он берет измерения и пропорции тела и строит таблицы средних величин. Мы знаем, что отбор случаев, подлежащих измерению и сопоставлению, обусловливается исходным субъективным (интуитивным) представлением о типе. Имея в своем распоряжении один и тот же набор случаев, двое независимых наблюдателей выберут не одних и тех же индивидов, результаты осуществленных ими подсчетов (например, подсчета общего числа пикников) будут разными и т. д. По Кречмеру, «классификация пограничных случаев никогда не будет точной». Далее, он никогда не пытается сравнивать полученные цифры по всем направлениям, а просто предъявляет таблицы, которые в дальнейшем, по ходу его работы, не играют никакой роли. Читатель, желающий сравнивать самостоятельно, не извлечет из этих таблиц ничего существенного. Кроме того, Кречмер не просто описывает «красивые случаи», но еще и добавляет к ним свои «усредненные» данные; в связи с этим возникает возможность отнести к каждому данному типу большее число случаев, и изначально ясное интуитивное представление Кречмера о единстве формы в итоге размывается. Кречмер подсчитывает корреляции между телосложением, характером и психозом. Понимая шизофрению и циркулярное расстройство в относительно узком смысле, мы, скорее всего, сможем диагностировать их однозначно; но при более широком взгляде диагностические точки зрения могут существенным образом различаться. Когда же Кречмер включает в поле своего зрения такие в высшей степени проблематичные категории, как «шизоидные неврастеники, психопаты, дегенеративные личности», о сколько-нибудь надежных числовых данных говорить уже не приходится.

Итак, Кречмер подсчитывает только яркие, выделяющиеся на общем фоне целостности, типы телосложения, характерологические типы, типы психозов, — но отнюдь не простые, изолированные признаки, которые могут быть одинаково идентифицированы и подсчитаны кем угодно. Но статистика имеет смысл и к чему-то обязывает только при условии, что различные наблюдатели на одном и том же материале приходят к одним и тем же цифрам. В остальных случаях статистика может представить только видимость доказательств и всецело зависит от интуиции (что должно быть изначально заявлено). Желая что-то подсчитать, мы нуждаемся не только в доступных идентификации и подсчету признаках — то есть в таких признаках, которые отчетливо определены или точно градуированы и, соответственно, могут быть однозначно выражены в цифрах, — но и в контроле. В этом отношении показательна работа Берингера и Дюзера, имеющая отношение к сходной группе проблем. Эти авторы подсчитывают диспластические признаки у больных шизофренией (их данные неоспоримы, но не слишком содержательны). Сопоставление этой статьи с работой Кречмера весьма поучительно. Последний обладает высокоразвитой интуицией; но он, так сказать, «прячет» ее за ложными научными притязаниями и некритическим использованием точных научных методов. Что касается Берингера и Дюзера, то у них мы обнаруживаем точный и критически выверенный исследовательский подход, но не обнаруживаем никакой интуиции. Великий ум, подобный Кречмеру, мог бы возразить, что проверка и контроль важнее разговоров. Мы, в свою очередь, могли бы согласиться и отметить, что кречмеровские типы благодаря их конкретной убедительности и живости будут распознаваться и впредь; но, несмотря на это, мы не стали бы оценивать их статистически, поскольку чисто методологические соображения изначально указали бы нам на неокончательный, ни к чему не обязывающий характер полученных цифр.

Тем не менее кречмеровские цифры, будучи обусловлены субъективно, отнюдь не произвольны. Действительность преподносит нам случаи, которые, можно сказать, объективно подтверждают его интуицию и могут быть подсчитаны («красивые случаи»); но существуют и другие случаи, отнюдь не соответствующие интуиции даже самых благожелательных единомышленников, равно как и великое множество промежуточных случаев. Кречмер признает существование этих случаев и предлагает дальнейшую интерпретацию, в связи с которой заимствует понятия генетики (такие, как перекрещивание, смена доминанты) и использует идею сплава различных типов в одном человеке. Благодаря этому маневру стало возможно так или иначе интерпретировать любой случай. Этой форме теории Кречмера не может противоречить ни один реальный случай. Следовательно, теория в принципе недоказуема. Есть нечто внешне правдоподобное в этом сочетании биологии наследственности, теории телосложения, психопатологии и характерологии — при том, что оно не имеет твердой, безусловной эмпирической основы и постоянно допускает использование будто бы естественнонаучной терминологии в целях интерпретации картины, нарисованной интуицией, — интерпретации, которая, по существу, никого ни к чему не обязывает.

Прекрасные, в своем роде художественно совершенные описания Кречмера не вызывали бы никаких возражений, если бы не их будто бы естественнонаучная внешняя «точность», которая порождает немалую путаницу. Артистизм и цифры, соединяясь, «размывают» друг друга. Художественное мастерство вызывает живейший интерес, и ученый читатель, чья критическая способность развита в недостаточной степени, «убаюкивается» кажущейся точностью, которая на самом деле есть лишь внешняя оболочка. В качестве задачи декларирован синтез методов, позволяющий распознать новую, реально существующую целостность; но на самом деле мы имеем дело не с синтезом, а со смешением методов. В связи с книгой Кречмера не приходится говорить об истинно естественнонаучном духе, который прежде всего заключается в умении критически дифференцировать и соблюдать точность даже в побочных ответвлениях.