Скепсис XX века

Как и любую другую, выбранную нами проблему можно решать на разных уровнях: на уровне общего, методологического подхода, формулировки принципов решения, на схематическом уровне решения в рамках принятой методологической концепции и, наконец, на уровне конкретной, поэтапной "программы" в которой и реализуется схема.

Методологическая концепция происхождения человека и языка сформулирована в ряде трудов классиков марксизма и прежде всего в работе Ф. Энгельса "Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека". Определенное (хотя и недостаточное, на наш взгляд) внимание этой концепции уделяли советские философы и психологи.

Конкретизация методологической концепции на уровне схемы требует не только общих предпосылок, но и определенного фактического материала из области палеоантропологии, археологии, этнографии, зоопсихологии, онтогенетических наблюдений. В отечественной науке соответствующие построения с разной степенью полноты и убедительности осуществлялись представителями различных дисциплин – антропологии, истории, языкознания. Этот уровень нам кажется вполне достижимым и реальным. Конечно, в познавательном отношении он может быть только гипотетическим. Но по мере развития наук о прошлом человечества схематические решения будут становиться все более полными и органичными.

Что же касается уровня "программы", то для него требуется большой фактический и прежде всего лингвистический материал, которым в настоящее время ученые не располагают. Поэтому требование решения нашей проблемы на этом уровне было бы чрезмерным. Не это ли обстоятельство отталкивает современное языкознание от изучения истоков языка?

Приведем примеры. В. Томсен в "Истории языковедения до конца XIX века" сообщает, что "Парижское лингвистическое общество в своем уставе (от 1865 г.) решительно исключает проблему происхождения языка из числа предметов, которые могут быть в нем предметом обсуждения. В наши дни (начало XX в. – Б.Я.) это. пожалуй, значит зайти слишком далеко"^[3]. Так ли это?

В книге "Язык. Лингвистическое введение в историю" Ж. Вандриес энергично доказывает абсолютную невозможность реконструировать не только процесс происхождения языка, но и начальные этапы его развития. "Мысль о том, что путем сравнения существующих языков можно восстановить первичный язык", он называет химерой. Изучение языков диких племен также ничего не даст, так как их языки столь же сложны, как и языки цивилизованных народов. Детский язык есть результат имитации или искажения языка взрослых. Он "укажет только, как усваивается уже организованный язык, но он нам не сможет дать никакого представления о том, чем мог быть язык в начале своего развития"^[4], С этим трудно согласиться: специалисты по детской речи считают, что детский язык в определенных временных границах развивается самостоятельно. Поэтому можно предположить, учтя принятое у психологов понятие "наследственная, или родовая, память", что первые проявления языковой способности могут как-то охарактеризовать процесс возникновения языка.

Тот факт, что отношение языковедов к проблеме происхождения языка не изменилось, подтверждается программой прошедшей в Москве в 1980 г. конференции "Диалектика развития языка". Ее материалы ие содержат ни одного доклада о сопоставлении языка животных и языка человека, о древних языках.

В связи с изложенным естественно, что мы видим свою задачу прежде всего в том, чтобы по возможности мотивированно наметить основные пункты именно схемы возникновения языка на фоне возникновения человечества. Какие же средства и приемы следует при этом использовать?

В "Немецкой идеологии" сказано: "… подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми". Осюда следует, что надо искать те материальные и социальные факторы, которые сделали появление языка неизбежным, т. е. мы должны сделать попытку доказать тезис о том, что первобытный человек не мог бы развиться в "человека разумного" (homo sapiens), не будь у него такого средства общения, как язык. Поиск названных факторов, их возможное увязывание в систему является нашей задачей, решение которой должно привести к построению схемы.

Несколько замечаний относительно общего подхода к решению данной проблемы. Мы исходим из того, что материальной базой языка как системы является коммуникативный процесс, он первичен по отношению к языку. Потребность в коммуникации порождает средства коммуникации; общение и закрепляет, и изменяет, и совершенствует их. При этом содержание сообщаемого^ самого начала появления знаковых систем у гоминидов могло быть весьма разнообразным и по характеру, и по сложности. В коммуникации выражались и эмоции, и волевые акты, и мысли – все стороны сознания. В коммуникации материализовывался личный и родовой опыт, который становился исходной базой для последующего накопления знаний и навыков.

Понимая под словом "язык" движущиеся слои воздуха, т. е. речь, коммуникацию, К.Маркс и Ф.Энгельс подчеркивали, что действительность сознания имеет место именно в общении людей: "… язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание". Итак, для нас коммуникативные отношения являются исходными при рассмотрении проблемы происхождения языка. Другая особенность подхода, который здесь реализуется, заключается в использовании метода интерполяции. Поскольку нами рассматривается период доисторический, о котором можно судить только по остаткам орудий и скелетов (весьма скудный материал для суждений об образе жизни и поведении первобытного человека), постольку мы можем опираться лишь на характеристику поведения современных животных, в частности биологически близких человеку, и данные психологии и социологии человека нашего времени. Следовательно, надо попытаться как-то заполнить пустое временное пространство, которое лежит между животным миром и человеком.

В связи с этим в дальнейшем мы будем исходить из того, что основные этапы развития первобытной речи приближенно восстановимы. Основанием для этого могут служить, во-первых, возможности знакового (в широком значении этого слова) поведения обезьян, во-вторых, детская речь, в-третьих, социально-исторические факторы, обусловившие переход от сигнальных систем животных к человеческому языку.

Дата добавления: 2014-10-31