Утеря» Сталиным способности к управлению в начале войны

Хрущев: «Было бы неправильным не сказать о том, что после первых тяжелых неудач и поражений на фронтах Сталин считал, что наступил конец. В одной из бесед в эти дни он заявил:

– То, что создал Ленин, все это мы безвозвратно растеряли.

После этого он долгое время фактически не руководил военными операциями и вообще не приступал к делам…»[171].

Все сказанное абсолютно не соответствует истине, и Хрущев не мог не знать об этом. Большинство из тех, кто в первые недели войны (и много позднее) работал бок о бок со Сталиным, были живы и занимали высокие государственные должности. Но они никогда не говорили о чем‑то подобном. Ну а сам Хрущев в начале войны неотлучно пребывал на Украине и лично никак не мог удостовериться, что именно Сталин говорил или делал.

Историкам сейчас хорошо известен журнал посетителей, принятых Сталиным в его рабочем кабинете в Кремле. Записи в нем убедительно доказывают: Сталин был чрезвычайно деятелен с самого первого часа войны и даже раньше. Конечно, такие источники доступны были и Хрущеву. Записи посетителей за 21–28 июня 1941 года, опубликованные в журнале «Исторический архив», с документальной точностью подтверждают непрекращающуюся активность Сталина в эти дни[172].

Маршал Жуков никогда не был особенно расположен к Сталину. Тем не менее в своих мемуарах он пишет о Сталине с большим уважением и опровергает многие из хрущевских измышлений, в том числе связанные с первыми днями и месяцами Великой Отечественной войны.

Еще одно важное свидетельство принадлежит генеральному секретарю Исполкома Коминтерна Георгию Димитрову, который записал в своем дневнике, что после вызова в Кремль в 7:00 утра 22 июня 1941 года он застал там И.В.Сталина, А.Н.Поскребышева, маршала С.К.Тимошенко, адмирала Н.Г.Кузнецова, начальника Главного политуправления РККА Л.З.Мехлиса и наркома внутренних дел Л.П.Берию. Далее в дневнике следует такая запись: «Удивительное спокойствие, твердость, уверенность у Сталина и у всех других».

Пытаясь спасти от разоблачения хрущевское вранье о мнимой бездеятельности Сталина в первые дни войны, историки‑антикоммунисты ухватились за факт отсутствия записей в журнале посетителей сталинского кабинета за 29 и 30 июня. На этом основании они стремятся уверить, что в воображаемую прострацию Сталин впал именно тогда.

Но даже такой безжалостный антисталинист, как советский историк‑диссидент Рой Медведев, расценил эту версию как ложную. Как пишет Медведев, сказанное Хрущевым нужно считать «чистой выдумкой»[173], хотя она повторяется в таких внешне респектабельных изданиях, как биографии Сталина, написанные Дж. Льюисом и Ф.Уайтхедом (1990), А.Баллоком (1991), а также в «Оксфордской энциклопедии Второй мировой войны» (1995). Развивая далее эту мысль, Медведев приводит в подтверждение своих слов различные свидетельства.

Сталин продолжал оставаться вполне работоспособным с 22 июня и далее, включая 29 и 30 июня. 29 июня произошел его известный спор с участием Тимошенко и Жукова. Микоян описал его Г.А.Куманеву[174]. В тот же день Сталин подготовил и подписал директиву о развертывании партизанского движения. 30 июня решением Президиума Верховного Совета СССР, Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) был образован Государственный Комитет Обороны.

Хотя между судьбами и убеждениями генералов Волкогонова и Судоплатова фактически нет ничего общего, в 1990‑х годах, когда они писали свои книги, оба были враждебно настроены к Сталину. И оба независимо друг от друга пришли к выводу: рассказывая о том, как Сталин вел себя в первые дни войны, Хрущев лгал.

Дата добавления: 2014-11-20