Наследница по прямой

Коса

След войны

Красная горка

Послевоенный Севастополь

Юность родителей

Белый, белый, белый снег

Кипени весенней.

Жаркий шёпот, тихий смех,

Звёздочки сирени.

Тёплый ласковый песок,

Робкие объятья.

Лёгкий газовый платок.

Ситцевое платье.

Портупея, «кубари»,

Стрижка уставная.

Расставанье до зари.

Молодость шальная.

Старый заспанный трамвай –

Транспорт самый верный.

Севастополь. Месяц май.

Сорок первый.

На площадях сажают ёлки,

Бульвар акацией пропах.

И оттесняет барахолку

Открытый вновь универмаг.

Соседи в гости зазывают.

И каждый – друг тебе и брат.

Фронтовиками называют –

Не ветеранами – солдат.

И только степь за Красной горкой

Снарядами начинена.

Вдруг полыхнёт, в ушах звеня!..

И, словно на рентгене горьком,

Проступит жадная война.

Есть в Севастополе район. Давно

Его назвали люди Красной горкой.

От маков, что ли, всё кругом красно,

И отдаёт во рту травинкой горькой.

Я маленькой любила здесь гулять,

Тропинками знакомыми бродила.

Придя домой, садилась рисовать –

Служили краской красные чернила.

Я красным цветом красила поля,

И небо над полями полыхало.

На Красной горке красная земля

Должна быть, я наивно полагала.

Обидно улыбались мне в лицо,

Насмешек мне немало доставалось.

Я с плачем выбегала на крыльцо

И долго с той обидой оставалась.

И только старый Костя-инвалид,

Прошедший всю войну простым солдатом

И утверждавший, что нога болит

(А ногу потерял он в сорок пятом),

Мне говорил печально и светло:

– А ты не слушай их, рисуй…

Не скрою,

Здесь, дочка, столько люда полегло!..

Она и вправду красная.

От крови. –

Давным-давно уже солдата нет,

Но что земля красна от крови, знаю.

Позднее я узнала: красный цвет –

И цвет любви, и флаги Первомая,

И ёлочных шаров волшебный свет,

Салюта цвет в победном сорок пятом…

За то, что я открыла этот цвет,

Я благодарна старому солдату.

***

– Откуда ты?

– Я родом с Красной горки,

Где, словно на ладони, – порт и город,

Где танк стоит на постаменте гордо,

Где волны скорби и кручины горькой

Накатывают в мае на сердца.

Цыганистый, кудрявый, белозубый –

Он был без ног.

Но как он был красив!

И каждый взгляд – кривились в гневе губы! –

Его до мутной ярости бесил.

По-за ларьками, где сивуху пили,

Он плакал, безнадёжно матерясь.

Соседка как-то:

– Лучше бы убили! –

Сказала, от греха перекрестясь.

А в День Победы звякали медали,

И Федины подпорки-утюжки

Отчаянно чечётку выбивали,

Как довоенных туфель каблуки.

Я ждала пощёчины хлёсткой,

Завиток зажав в кулаке.

Поразилась маминой слёзке,

Покатившейся по щеке.

– Что ж ты косу срезала, дочка? –

Уронила тихонько мать. –

Променяла на завиточки.

Как же мне тебя понимать?

Трудно старости сладить с вами:

Знать утратили к вам подход. –

За её скупыми словами

Встал тяжёлый военный год.

– Мыла не было. Есть хотелось.

Всё меняли на хлеб тогда.

Вот и я никуда не делась.

Что коса? Коса – ерунда.

Я помыла её обмылком,

Приказала подружке:

– Режь! –

На толчке спекулянт с ухмылкой

За неё дал буханку:

– Ешь! –

Ну, а резать вот так, без дела?! –

Лишь махнула рукой она.

Из рассказа её глядела

Потревоженная война.

За окном лепились к карнизу

Воробьи. Гремела гроза.

И тянула мне голову книзу

Мамой срезанная коса.

Я – наследница – по прямой! –

Тихих улиц, любимых мной,

Дома старого и крыльца,

И тяжёлых шагов отца.

Поминальных суровых слёз,

Прожигавших меня насквозь,

И военных его наград,

Всех побед его и утрат.

Я – наследница. По прямой!

Пыльной скатерти с бахромой,

Треугольников фронтовых

И солдатской седой вдовы,

Одиноких её ночей,

Обрекающих быть ничьей,

Инвалидов на костылях,

Доживающих в госпиталях…

Я – наследница по прямой

Тишины и мечты земной!

Я хочу, чтоб тревоги смерч

Не носил бы на крыльях смерть,

Чтоб не падал солдат в ковыль,

Чтоб от горя никто не выл,

Чтоб ликующим майским днём

Не всплеснула Земля огнём.

Новый день говорит со мной:

– Ты – наследница по прямой!

Людмила Гусельникова

Дата добавления: 2014-11-25