Кратополитический минимализм

Власть: прямая и косвенная

Отношение к власти как к явлению тотальному и органичному заставляет рассмотреть его разнообразные проявления, которые не могут быть сведены лишь к прямому и юридически обоснованному отправлению властных функций. Наряду с " прямой властью " существует " власть косвенная ". Карл Шмитт называет эти категории, соответственно, латинскими терминами – " potestas directa" и "potestas indirecta".

Наличие понятийной пары "власть прямая" и "власть косвенная" вытекает напрямую из того, что властные отношения сопряжены с самой стихией жизненной динамики, которая не может быть фиксирована раз и навсегда. Формально утвержденная и общепризнанная структура власти (potestas directa) всегда – даже в самых тиранических режимах – имеет ряд юридических, силовых, этических, экономических или иных ограничений, и нуждается в расширении своего могущества с помощью арсенала дополнительных средств. Вся совокупность таких средств и методов господства составляет "косвенную власть" со специфическим инструментарием. Эта власть сплошь и рядом становится инструментом сил в обществе, потенциально способных осуществлять властные функции, готовых к этому, но для которых выход к легитимной власти по тем или иным причинам затруднен, либо вообще закрыт. "Косвенная власть", таким образом, может формироваться из политических элементов, чье открытое участие в политическом процессе по каким-то причинам затруднено. Данные элементы могут сотрудничать с "прямой властью" в секторе "власти косвенной", могут противодействовать ей, а могут "вести свою линию". В определенных случаях сектор реализации "косвенной власти" может быть занят теми группами, которые ставят своей целью свергнуть "прямую власть", тогда этот инструмент приобретает "революционное" значение и выступает как ядро альтернативного политического проекта.

На противоположном полюсе от "кратополитического максимализма", тяготеющего к абсолютизации властного начала, располагаются теории " кратополитического минимализма ", рассматривающие власть не как изначальную стихию социального бытия человечества, но как рудиментарное проявление человека, требующее укрощения, детального правового оформления, ограничения и, в конечном счете, равномерного распыления по количеству индивидуумов, составляющих социальный коллектив. "Кратополитический минимализм" не просто делает властный принцип относительным и зависимым, ограниченным и обусловленным множеством посторонних факторов, но косвенно умаляет глубинное значение Политического, рассматривая его не как изначальную и безусловную сферу человеческого бытия, а как его производный, частный и второстепенный аспект. Можно сказать, что здесь мы имеем дело со стремлением минимализировать Политическое.

Стремиться ограничить значение власти и "инстинкт к власти" в человеческом обществе и отдельном человеке – все равно, что стремиться ограничить значения политического или философского измерений. Тем не менее, существуют политические учения, считающие, что задача политики как раз и сводится к ограничению, сокращению функций власти, к дезонтологизации власти. Такие учения и политические философии (из разряда "кратополитического минимализма") отрицают, что власть через политику непосредственно сопряжена с бытием, рассматривают значение власти в истории человеческих обществ как явление временное, обусловленное социальной неразвитостью. Ярким примером такого отношения является "анархизм".

Еще более последовательно (но менее ярко), нежели анархизм, противостоит онтологическому пониманию власти идеология либерализма.

Теория и практика современной демократии основана на рассредоточении власти по целому ряду современных социально-политических институтов.

В отличие от аристократии олигархическая власть может быть непрямой "косвенной" и ненаследственной. Этот термин более технический, нежели юридический.

Верховная власть разделяется на исполнительную (Президент и Правительство), законодательную (Парламент) и судебную (Верховный Суд), каждая из которых многократно ограничена как другими ветвями власти, так и дополнительными социальными институтами. Принцип "разделения властей" в современной демократии сознательно направлен на то, чтобы умалить связь властного начала со спонтанной стихией бытия, как понимает ее философия политики. Это разделение имеет в своей основе отрицательную задачу – релятивизацию власти, превращение власти в "не совсем власть". Отсюда "контрактная теория власти" -- представление о власти как о " договоре " между обществом и нанятыми им функционерами.

Либеральные теории, во многом созвучные демократическим (часто они объединены таким явлением как либерал-демократия), делают акцент на невмешательстве государства (т.е. власти) в хозяйственную деятельность индивидуумов, на освобождении экономики от внеэкономического контроля иных социально-политических инстанций (отсюда постоянное для либералов требование "снижения налогов") и т.д. Наиболее последовательные либеральные теории утверждают необходимость постепенного исчезновения государства как такового. Либерализм делает упор не столько на "народ" (или "общество" в целом) как классические демократы, но на отдельно взятом индивидууме, который рассматривается в отрыве от каких бы то ни было горизонтальных или вертикальных связей. Доведенные до логического предела либеральные учения фактически отрицают политику, подменяя ее экономикой. В некотором смысле, либерализм является самым последовательным "анархизмом", с той лишь разницей, что он предлагает уничтожить государство (и власть) не революционным, но эволюционным образом.

Нигилизм в сфере философии политики

В явлении "кратополитического минимализма" (и, в частности, в политической философии "анархизма") мы сталкиваемся с тенденцией занижения фундаментальности Политического, придания ему второстепенного характера, технологического и инструментального с ним обхождения, непризнания его изначальности и причастности к глубинным истокам бытия. Но поскольку Политическое, как показано выше, есть нечто тотальное, то в этой тотальности, по определению охватывающей собой все, должны содержаться не только положительные возможности самоутверждения, но и парадоксальные зерна самоотрицания, своего рода "микробы нигилизма". Философия политики, чтобы быть полноценной, должна внимательно изучать нигилистические тенденции, подвергающие отрицанию саму эту философию. Более того, развитие этих нигилистических тенденций, их диалектическое взаимодействие с тенденциями позитивными и утвердительными, напряженность, возникающая в таком взаимодействии (часто противодействии) составляет нерв политической истории, распознанной в ее философских основаниях.

Суть философско-политического нигилизма состоит в отказе признавать за Политическим качество тотальности и онтологичности. Его формулами являются следующие:
- политика не есть нечто тотальное;
- политика не есть нечто онтологичное;
- политика не есть нечто философское;
- политика не есть нечто изначальное.

Можно подытожить эту цепочку высказываний так: политика не есть Политическое, Политического (с большой буквы) не существует.

Исследование нигилистического сектора входит в компетенцию полноценной философии политики: исследуя болезнь, мы лучше понимаем, что такое здоровье.

Цель и проект

Вторая форма проявления Политического – цель или проект общества. Тотальная политика выражает себя через цель или проект. В этом телеологическом определении политики проявляется способность человека к проектированию будущего. Здесь воля и сознание сливаются в нечто единое. Через телеологическое измерение политики, через политически сформулированную, объявленную и реализуемую цель человеческое общество и отдельный человек влияют на ту реальность, которая созидается вокруг, определяют ее основные параметры. Без власти или вне власти как осевой линии политики, конечно, никакой цели, никакого проекта реализовать невозможно. Сама власть как некоторое внутреннее измерение политики, как центр, как ее наиболее онтологическое измерение, будет бессмысленной, если не будет ставить перед собой цели и реализовывать определенный проект.

Между целью и властью существует теснейшая взаимосвязь. Если носитель политической власти -- кто бы им ни был: народ, отдельно взятый человек, монарх, вождь или класс -- не способен обратить ход исторического процесса к определенной цели, реализовать тот или иной проект, значит у него, по большому счету, этой власти нет или она не полна.

Власть становится фиктивной в том случае, если не способна выдвинуть, сформулировать и реализовать цель. Цель масштабную, сопоставимую с теми категориями, – бытие, смысл, воля, история, миф об истоках и т.д., -- которыми оперирует тотальная политика.

Построение справедливого общества или усиление государства, смена конфессии или, наоборот, сохранение религиозного уклада, проведение той или иной политики в отношении этносов, бережное сохранение устоев или культурный рывок, завоевание и освоение новых территорий или охрана границ, мобилизация хозяйственных сил для технологического броска или предоставление экономике возможности свободно развиваться по ее внутренним законам – это и есть политические цели. То, что не обладает судьбоносным измерением, не принадлежит к сфере подлинной политики.

Подчеркнем один момент: русское слово "цель", происходящее от греческого "teloz", также этимологически связано с немецким корнем "Heil" -- здоровье. "Цель" подразумевает представление о целостном, это этимологически близкие слова.¹²

Цель как задача и целое как общее, совершенное, законченное – очень близкие вещи. Цель не может быть обращена к частному, частное не может быть целью. Когда цель целостна, тогда она приобретает измерение тотальности, измерение Политического, она становится политической целью.

Наличие у Политического цели признается не всеми политическими учениями. Там, где в основе отношения к политике лежит онтология, философия, телеология признается и концептуально оформляется, Политический проект – предназначение, цель общественного пути – ясно декларируется, Политический организм – государство, партия, социальные слои, простые граждане – обретают четко обозначенный горизонт, достижение которого составляет для них высший смысл коллективного существования. Цель может быть самой разной в зависимости от конкретики политического устройства, но в любом случае она играет роль смыслообразующей инстанции для всего общественного бытия.

Политические учения, отрицающие цель

Существуют политические теории, отрицающие общественную цель. Это либеральные концепции, отчетливо развитые Фридрихом фон Хайеком и Карлом Поппером.

Согласно этим авторам, наличие у политического общества любого проекта чревато неоправданным насилием, стремлением подчинить отдельных индивидуумов, ориентированных на реализацию частных интересов, абстрактному вектору, из этих интересов (ни вместе, ни по отдельности) не вытекающего. Либералы стремятся доказать, что любой масштабный политический проект автоматически ведет к ограничению или подавлению свобод индивидуумов. Исключением является проект "открытого общества", который, мыслится ими как, своего рода, "антипроект". С позиции философии политики, столь радикальные выводы либеральных мыслителей заставляют отнести их самих к разряду "политических нигилистов", отрицающих онтологическую сущность политики в целом.

Структура неравенства (иерархия)

Следующий аспект проявления Политического -- утверждение иерархий, манипулирование с неравенством, распределение общественных функций. Эмпирическим фактом является то, что индивидуумы не равны. Фридрих Ницше, подчас вынужденный с пафосом напоминать об очевидных вещах, о которых оптимистические гуманитарии и восторженные филантропы XIX века постоянно забывали, сформулировал поразительный по краткости (абсолютно бездоказательный, но при этом абсолютно истинный) тезис: "Братья мои, люди не равны!".

Неравенство людей, о котором говорит Ницше, есть эмпирический факт, а политическим неравенство становится, не просто когда мы констатируем объективное неравенство ("одно не похоже на другое"), а когда та или иная модель неравенства утверждается вопреки или в ущерб другим. Политическое не утверждает неравенства: люди являются неравными не потому, что они вступают в сферу Политического. Политическое само по себе не навязывает им структуру неравенства, оно лишь тем или иным образом оперирует с ней как с данностью, организуя ее в соответствии со своими предпочтениями.

Неравенство может быть оценено в сфере Политического разными способами. Некоторые политические системы признают неравенство, как оно есть и стремятся лишь зафиксировать его политически. Другие предлагают систематизировать и реорганизовать его. Третьи хотят искоренить его, но поскольку неравенство – сущностная характеристика человеческого коллективного бытия, будучи искорененным в одном аспекте, оно непременно возникнет в другом.

Два примера того, о чем идет речь. Как поступали с проблемой неравенства (иерархией) те режимы, которые настаивали на материальном равенстве – социализм, коммунизм, особенно в большевистские времена? Коммунистическая доктрина пыталась радикально отменить неравенство политическими методами. Были проведены колоссальные эксперименты по искоренению того, что коммунисты считали главной причиной неравенства – имущественной дифференциации. Было построено социалистическое общество, в котором почти достигнуто материальное равенство. Разница между богатым и бедным казалась незначительной, в то время как во всех остальных обществах разрыв был несопоставимо большим.

Это была иерархия партийного типа, где аппарат партии получал возможность беспрецедентного контроля над обществом и хозяйством в целом. Отмена имущественной иерархии породила иерархию иного порядка. И это не порок коммунистической системы, просто после ликвидации (по меньшей мере, резкого снижения порога) имущественного неравенства, несмотря на огромные политические усилия, присущее человечеству качество "всплыло" в другой сфере, компенсируя изменение общего баланса.

Другой пример – либерально-демократический западный мир. На Западе существует определенное равенство возможностей -- для зарабатывания денег, приобретения материальных благ, занятия высоких постов в государстве и обществе совершенно не обязательно быть представителем определенной расы, определенного политического движения, привилегированных семейств или сословий. Люди почти уравнены в своих номинальных правах. На Западе огромные усилия в сфере Политического были брошены на то, чтобы ликвидировать социальную форму неравенства, но возникла другая его форма – колоссальное имущественное неравенство, которое в значительной степени опрокидывает социальный смысл равенства стартовых возможностей. Да, страны либеральной демократии настаивают на стартовом равенстве каждого с каждым, но реально существует микроскопическая верхушка очень богатых людей, которые за счет материального достатка получают все привилегии "аристократии" или "олигархии" и становятся на более высокую ступень в обществе по сравнению с остальными. Влияние сверхбогатого меньшинства на область Политического многократно превосходит возможности "экономических неудачников", которыми, естественно, оказывается большинство.

Примеры показывают, что Политическое лишь структурирует существующее неравенство, проистекающее из самой человеческой природы. Люди не просто "не равны", они еще и не равны по-разному. Можно представить альтернативные политические формы, утверждающие необходимость равенства в тех или иных сферах -- и вновь неравенство будет проявляться в других аспектах. Тотального равенства нет точно так же, как нет людей вне политики, политики вне власти, власти без цели, проекта без иерархии ценностей.

В стремлении искоренить неравенство проявляется та же нигилистическая тенденция, которую мы выделили в политических учениях, отрицающих онтологию власти (анархизм, демократия) или наличие у общества цели (либерализм). Особенно ярко она выражена в коммунистических учениях и в иных формах " политического эгалитаризма ".

Дата добавления: 2014-11-25