Реформы: проект замены советского политического языка на американский

Советский политический язык в эпоху перестройки: вымывание смысла

В перестройку начались серьезные мутации глубинной структуры советской идеологии. Сохраняя видимость "ортодоксии" и придавая высказываниям стилистику привычной идеологической речи, реформаторы из партийной верхушки легко отступали от глубинных структурных закономерностей самого языка при том, что большинство советских граждан просто не замечали этого или относились с безразличием.

Показательно, что в перестройку изменилась и сама структура грамотной речи: Горбачев и другие партийные вожди позволяли себе высказывания, некорректные с точки зрения законов русской грамматики. Так, в моду вошло переводить переходные глаголы в статус непереходных. Известно высказывание М.С.Горбачева "главное вовремя начать" (с ударением на первый слог).

Здесь речь идет не просто о южнороссийской манере расстановки ударений, но о том, что в русском языке глагол "начать" обязательно требует дополнения – начать "что?" В партийной печати, ранее отличавшейся доскональным соблюдением языковых правил, стали появляться предложения, оборванные на полуслове и незаконченные по смыслу. Точно такие же процессы проходили и в сфере политического языка (в структурном смысле): проекты, инициативы и программы носили обрывочный незаконченный характер, заключали в себе сплошь и рядом логические противоречия. Косноязычие партийных функционеров эпохи перестройки отражало разложение глубинных основ "политического языка".

Ускоренное расшатывание конформного дискурса дискредитировало саму языковую систему, чьи границы и параметры стали восприниматься весьма приблизительно: ортодоксы марксизма давно утратили к тому времени способность адекватно применять базовые идеологические принципы к реалиям действительности, ровно как и те, кто старался обновить их, подстроив под нужды времени. Проблема заключалась в том, что в обоих случаях необходимо было оперировать с парадигмой языка, а не с набором синтагм, но именно этого не могли ни те, ни другие. По этой причине на рубеже 80-90-х годов ХХ века произошло не реформирование политического языка советской системы, но его слом. Утрата парадигмы, живого контакта с ней произошла раньше, чем советская идеология была официально отменена на волне "демократических реформ", начавшихся в начале 90-х. Эти реформы формально ликвидировали советский дискурс, язык распался ранее.

Фундаментальный кризис оставлял вакуум языка, который первое время заполнялся причудливыми порождениями "политического бессознательного". Но этого было явно недостаточно.

Единственной масштабной альтернативой на уровне парадигм была прямая антитеза советскому языку, воплощенная в американском языке. Американский политический язык в отличие от советского сохранял парадигмальную стройность, заботился о прямом доступе политических элит к структурной матрице. Российские реформаторы – не без внешней подсказки – пошли наиболее простым путем: вместо восстановления размытой советской матрицы и работы с ней они заимствовали альтернативную модель (интересно, что накануне краха советской системы принципы этой модели, представлявшей собой выражение крайнего политического нонконформизма, отстаивали лишь сторонники "Демократического Союза" В.И.Новодворской, постоянно подвергавшиеся политическим репрессиям).

В начале 90-х годов американский политический язык апробируется в качестве нормативной парадигмы для российского общества. Это происходит после победы "демократов" (в лице Б.Н.Ельцина и его окружения) как над консерваторами, пытавшимися сохранить советский язык (Е.К.Лигачев), так и над реформаторами, стремившимися модернизировать его (М.С.Горбачев).

Однако американский политический язык, основанный на принципах либерализма, адекватно внедрить было очень сложно: он был противоположен не только советскому идеологизированному языку, но и многим парадигмам, составляющим картину "политического бессознательного" русского народа.

Чтобы заменить политический язык на прямо противоположный, новой элите необходимо было применить масштабное насилие, и вместе с тем фундаментально и ускоренными темпами освоить этот

новый язык. После расстрела российского парламента осенью 1993 года оказалось, что на тотальный террор либерал-демократы идти не могут или не хотят. При этом общий настрой политических элит, изнеженных в отсутствии необходимости активно мыслить, не позволял эффективно и в кратчайшие сроки перестроить всю систему в либеральном ключе. Поэтому переход от советского языка к американскому был лишь обозначен, но не доведен до конца.

Дата добавления: 2014-11-25