Иммануила Канта. 3 страница

Мы уже видели неразрывную связь, установленную Кантом между свободой человека и его статусом в качестве абсолютной ценности: одно предполагает другое. Следовательно, если человек свободен не иллюзорно, а реально, если его представление о себе как о свободном субъекте собственных поступков не просто благое пожелание, а реальный факт, то это возможно лишь в том случае, если его личность в действительно существующей системе мироздания обладает статусом верховной, абсолютной ценности. Но подобный статус возможен лишь тогда, когда человек оказывается целью творения, что, естественно, предполагает наличие Творца. Этот онтологический вывод из своего этического учения Кант назвал моральным доказательством божьего бытия, подчеркивая всякий раз, что слово «доказательство» нельзя здесь воспринимать буквально, ибо это утверждение не есть некий силлогизм, действительно расширяющий наше знание о мире, но представляет собой особый способ обоснования нашей веры - веры, основоположениям которой никогда не сравняться по степени достоверности, точности и наглядности со знаниями в области математических и физических наук. Но существование Бога, с одной стороны, и его особое отношение к человеку как к цели творения, с другой - все это, естественно, приводит к выводу о бессмертии души как некоему безвременному и вневременному бытию человеческой личности, вечно продолжающемуся по ту сторону ее пребывания в земном, феноменальном мире.

Завершая «Критику практического разума», философ находит блестящий по художественной яркости и точности образ, иллюстрирующий основные принципы его этического учения. «Две вещи наполняют душу новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - писал философ, - это звездное небо над головой и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать и только предполагать как нечто окутанное мраком и лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием моего существования. Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь, с мирами над мирами и системами систем.... Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен, но который ощущается только разумом.... Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной твари, которая снова должна отдать планете... ту материю, из которой она возникла.... Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа через мою личность, в которой моральный закон открывает жизнь, независящую от животной природы...»[94].

Заключение

Итак, весьма близкие к скептицизму выводы «Критики чистого разума» относительно возможности человека ответить на высшие, предельные вопросы собственного бытия, неожиданно получили совершенно новое продолжение. «Прорыв в трансцендентус» - прорыв в истинный, еще не замутненный преобразующей деятельностью человека мир «вещей в себе», оказавшийся не по силам теоретической мысли, стал, по крайней мере, обоснованным и возможным в области нравственной, практической жизни человека. Да, все попытки предшествующей метафизики найти подтверждение мировоззренческим постулатам в стихии чистой мысли были обречены на провал, однако, по мнению Канта, это говорило лишь о весьма ограниченном и одномерном отношении философов былых времен к сознанию человека - отношении, стремящемся свести все богатство внутреннего мира человеческого Я к рационально доказуемым принципам и положениям. Предпринятая философом критика разума показала внутреннюю, имманентную ограниченность научной мысли, с необходимостью дополняемую рационально недоказуемой верой.

Все эти выводы учения Канта, в конечном итоге, и предопределили совершенно нетривиальную роль, которую суждено было сыграть созданной им системе в дальнейшей истории философской мысли. Трудно найти такой пункт его учения, который в течение последующего столетия не вызвал бы критики - критики, как правило раздававшейся со стороны взаимоисключающих школ и направлений. Некоторые философы посчитали, что ограничения, введенные Кантом для сферы корректного применения рационального познания, на самом деле касаются не разума вообще, а лишь формально логического мышления классической науки. Развивая уже встречавшиеся в предшествующей метафизике подходы (в частности, традиции онтологического доказательства божьего бытия), мыслители этого направления приступили к созданию принципиально новой логической науки - науки познания не конечных, а бесконечных (абсолютных) реалий бытия. В ходе этой отчаянной и гениальной попытки спасения прежних прав теоретической мысли возникла, в частности, знаменитая диалектико-логическая система Гегеля.

Однако, большинство философов оказалось настроенными более радикально. В кантовской критике рациональной мысли они увидели лишь первый, причем весьма робкий и во многом непоследовательный шаг на пути к коренному пересмотру традиционных представлений о статусе и подлинном смысле познавательной деятельности. А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, К Маркс, С. Кьеркегор, З. Фрейд - все эти, на первый взгляд не просто разные, а абсолютно противоположные мыслители 19 века, на самом деле с различных сторон и разными методами подходили к обоснованию одного и того же - к обоснованию совершенно нового образа сознания и мышления человека, а значит, и к обоснованию принципиально новой, названной впоследствии «неклассической», взаимосвязи этого сознания с миром объективного, материального бытия. Соответственно, совершенно по-новому зазвучала в их произведениях и вековечная проблема философии - проблема свободы. В итоге, по мере развития этого многопланового и противоречивого процесса, происходило вызревание и формирование совершенно новой философской парадигмы, принципиально порвавшей с прежней рационалистической традицией и сориентировавшей мыслителей на поиск ответов на высшие вопросы человеческого бытия уже за пределами познавательного отношения к миру.

Для нас – людей, оказавшихся свидетелями и участниками совершенно новых событий и социо-культурных потрясений, буквально прогремевших в мировой истории на рубеже тысячелетий, весьма принципиально, что формирование основных направлений послекантовской философии оказалось неразрывно связанным не только с фундаментальными парадигмальными сдвигами, но и с коренным изменением статуса социальной философии, да и социального познания вообще. В отличие от классического периода, когда социальные разделы, как правило, служили лишь некоей конкретизацией и дополнением разделов метафизических, в рамках которых и решались основные проблемы, в учениях послекантовской философии определенные представления о социальном контексте человеческого бытия все чаще начинают выступать в качестве основы и для гносеологических, и для онтологических построений. Однако, наличие подобной тенденции не покажется удивительным, если учесть, что мир, исследуемый философами - неклассиками, весьма напоминает мир явлений Канта - мир, создаваемый и творимый самим человеком, задающим своей практической и теоретической деятельностью его основные характеристики.

Таким образом, мы завершаем наши очерки в весьма естественном и методологически обоснованном пункте. Кратко рассмотренная нами история классической философии, с одной стороны, задала основное проблемное поле поиска, с другой - исчерпала определенные, в основном рационалистически ориентированные способы его описания и разрешения. Новая парадигма философского развития, равно как и совершенно нетрадиционное положение в ней философско-экономических разделов - все это предполагает отдельную, специальную беседу, которую мы и надеемся реализовать в следующей – третьей части нашей книги. Однако, с мыслителями, чье творчество составило основной материал представленных выше разделов, нам и там придется встретиться еще не раз. И это не удивительно: ведь чем фундаментальнее характер научной революции, тем исторически более длительный период захватывает разворачивающийся в ходе нее критический анализ. И если в случае с неклассической философией мы имеем дело с попыткой преодоления всей предшествующей, более чем двадцатипятивековой традиции, то стоит ли удивляться тому, что Сократ и Платон, Парменид и Аристотель, Тертуллиан и Августин вновь окажутся центральными персонажами дискуссий, развернувшихся в мировой философской мысли в течение последних полутора столетий?

Содержание

Введение............................................................................................с. 1

Часть I. Античная философия: путь исканий.......………..............с. 6

Очерк 1. Мир природы......................................................................с. 9

1.1. В поисках начала........................................................................с. 9

1.2. Философия числа........................................................................с. 11

1.3. Парадоксы бытия........................................................................с. 16

1.4. Философия как вызов.................................................................с. 24

1.5. Атомы и пустота.........................................................................с. 27

Очерк 2. Мир человека............................................................…......с. 33

2.1. Великие спорщики.....................................................................с. 33

2.2. В мире идей................................................................................с. 48

2.3. Систематизатор античной мысли...............................................с. 61

Глава 3. Мир самосознания...............................................................с. 80

3.1. Свобода и природа.....................................................................с. 83

3.2. Свобода мудреца........................................................................с. 90

3.3. Скептицизм: раскол двух миров................................................с. 98

3.4. Философский поиск на рубеже двух эпох...............................с. 102

Часть 2. Философия христианского мира..............……….............с. 105

Глава 4. Патристика: ученость Афин и

откровение Иерусалима....................................................с. 111

4.1. Истина как абсурд....................................................................с. 112

4.2. Аврелий Августин: человек в мире Христа............................с. 107

Глава 5. Философия европейского средневековья:

духовное рабство или духовный прорыв?.......................с. 125

5.1. Великое доказательство Ансельма...........................................с. 131

5.2. Фома Аквинский: философия на службе теологии.................с. 136

Глава 6. Философия Возрождения: обретение покинутого мира...с. 144

6.1. Рождение «Утопии»..................................................................с. 148

6.2. Никколо Макиавелли: политический цинизм

или политическая наука?..........................................................с. 153

Глава 7. Философия эпохи Нового времени:

между разумом и чувством..............................................с. 158

7.1. Френсис Бекон: апология опыта..............................................с. 160

7.2. Рене Декарт: от достоверного самопознания

к достоверной науке..................................................................с. 169

7.3. Эмпиризм и рационализм.........................................................с. 187

Глава 8. «Коперниканский переворот» Иммануила Канта............с. 197

Заключение….……………………………………………………….с. 225

[1] Впомним, хотя бы, что нерушимой клятвой богов была клятва водами священной реки Стикса.

[2] Более подробно о христианском триединстве мы поговорим в разделе 2.

[3] В число этих девяти небесных сфер входили: пять видимых планет, плюс Солнце, Земля, Луна, а также «сфера неподвижных звезд» - Млечный путь.

[4]. Кант И.. Критика чистого разума. Спб, 1993, с.150.

[5]. Одна из основных проблем теории множеств - нахождение соответствия между множествами, содержащими в себе бесконечное число элементов. Частным случаем этой проблемы и является вопрос о соотнесении бесконечного числа точек на отрезке, пройденным Ахилесом, и бесконечного числа точек на отрезке, за то же время пройденным черепахой.

[6] Один из самых известных афоризмов этого философа -”Все течет, все изменяется, и дважды нельзя войти в одну и ту же реку, ибо в ней будут течь уже новые воды.”

[7] Что касается Левкииппа, то о его жизни нам практически ничего не извествно. Сохранились лишь отрывочные сведения, согласно которым он был связан с Милетом, Элеей и родиной Демокрита Абдерами. Что касается последнего то, напротив, дошедшие до нас его биографические данные весьма подробны и разнообразны. Рассказывают, в частности, что за созданное им учение он пользовался огромной славой и еще при жизни на родине в Абдерах была в честь него воздвигнута его золотая статуя.

[8] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М.. 1986, с. 346

[9] Не случайно, согласно целому ряду свидетельств, Анаксагор был даже учителем Демокрита. Но даже те историки, которые оспаривают данный факт, признают безусловной взаимное влияние обоих мыслителей.

[10] Диоген Лаэртский. Ук. соч., с. 95.

[11] Аристотель. Соч., т. 1, М., 1976, с. 108

[12] Платон. Горгий. Соч., ч. 2, Спб., 1863 г, с. 246

[13] Платон. Соч.,

[14] В Древней Греции, например, согласно мифологии, на страже многих законов и обычаев стоял сам верховный бог -громовержец Зевс.

[15] По сообщению некоторых историков, за столь дерзкие слова Протагор был осужден к пожизненному изгнанию из Афин, а книга его подвергнута публичному сожжению. Если эти сведения действительно верны, то вполне возможно, что это была первая (но, увы, не последняя) в истории книга, подвергшаяся подобной участи.

[16] Так, например, в ряде греческих полисов существовал обычай наказания камня (!), по той или иной причине оказавшегося причастным к гибели человека.

[17] Отсутствие собственных произведений Сократа породило немалую историко-философскую проблему: что именно принадлежит в воспоминаниях его учеников самому мыслителю, а что привнесено их собственным творчеством? Наиболее крайняя позиция в этом вопросе, правда не получившая серьезного признания в историко-философской науке, вообще отвергает существование реальное Сократа, объясняя появление его образа литературно-мифологическим творчеством современников.

[18] По сведениям ряда историков, этот афоризм, принадлежавший одному из «семи мудрецов» Хилону, был высечен на стене храма Апполона в Дельфах. Посетивший в юности этот храм Сократ был настолько потрясен глубиной этой фразы, что, в конечном итоге, сделал ее принципом своего философского учения.

[19] См. Платон. Федр, Федон, Менон.

[20] В современной психологии подобное явление называется «латентной памятью».

[21] Прекрасный образец подобного обучения демонстрирует Сократ в платоновском диалоге «Менон». Желая доказать усомнившемуся собеседнику существование врожденного знания, он подзывает к себе неграмотного мальчика-раба и, умело задавая ему вопросы, шаг за шагом вынуждает его на совершенно строгое доказательства одной из сложных геометрических теорем.

[22] Читатель сам может убедиться в сказанном, полистав основные сократические диалоги Платона - «Менон», «Теэтет», «Кратил» и др. - ни в одном из них он не найдет окончательного вывода, сделанного Сократом за собеседника - вывод этот предоставляется сделать слушателю философа, в том числе и тому, кто примет участие в беседе спустя две с половиной тысячи лет.

[23] Платон. Соч. в 4-х тт., т. 3.- М., 1994, с. 235 (Курсив наш.-К.С.)

[24] Гегель. Лекции по истории философии. Т. 2, с. 119

[25] Как мы уже сказали, основные положения физики Стагирита оказались весьма близки фундаментальным выводам естествознания нашего времени. Так, представление о внутреннем, органическом единстве Космоса и пространства, их неразрывной и существенной связи находится в явном родстве с основополагающими принципам общей теории относительности Эйнштейна. Возникшая на основе последней концепция «замкнутой Вселенной», активно обсуждаемая в современной литературе, и, более того, получившая после открытия массы покоя у нейтрино серьезное косвенное подтверждение, также в гораздо большей степени тяготеет к парадигме Аристотеля, нежели к постулатам классического естествознания. Что же касается учения об отсутствии пустоты, то и оно обрело «второе дыхание» после открытия всего несколько десятилетий назад так называемых «нелинейных явлений в вакууме». Над этой новой жизнью физического учения Стагирита следует всерьез задуматься будущим экономистам: кто бы мог подумать, что развенчанная столь беспощадно мыслителями Возрождения и Нового времени парадигма возродится спустя несколько веков, да еще и в эпоху столь неслыханного развития научной мысли? Так не следует ли, исходя из опыта истории, быть сегодня поосторожнее с «окончательным» ниспровержением экономических концепций, на первый взгляд бесповоротно ушедших в прошлое, а на деле, быть может, просто значительно опередивших и свое, и даже наше время?

[26] Данте Алигьери всего в двух строках своей великой поэмы поразительно точно сумел зафиксировать эту особенность аристотелевского перводвигателя:

«Движенье здесь не мерят мерой взятой,

Но всё движенье меру здесь берет»

[27]

[28] Гегель. Лекции по истори философии./ Гегель. Соч., М. 1936, т. 9 с. 47.

[29] Цит. по Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М., 1986, с.402

[30] т. 2,с. 338-339

[31] Парадоксально, но факт: представление об атомах, возникшие уже в учениях классической физики эпохи Нового времени, с точки зрения абсолютной подчиненности корпускул фундаментальным законам механики, тяготело, бесспорно, к модели Демокрита. Однако, открытие уже в начале двадцатого столетия фундаментального закона квантовой физики, известного как «принцип неопределенности Гейзенберга», согласно которому в траектории мельчайших частиц мироздания всегда присутствует некая, принципиально непреодолимая неопреленность, вновь заставило вспомнить великое провидение Эпикура.

[32] Что касается родоначальника логической науки - Аристотеля, то последний видел в ней не только науку о формах мышления, но и определенное учение о законах самого бытия.

[33] Цит. По Рассел Б. История западной философии. М., 1997, с. 254.

[34] Цит. по Гегель. Лекции по истории философии. т. 2, М., 1994, с. 389.

[35] Опасность даже частичной утраты человеком ценности предметного мира весьма неожиданно была обнаружена два тысячелетия спустя в ходе формирования основ современной социологии. Один из будущих классиков этой дисциплины - Э. Дюркгеймом, при исследовании статистики самоубийств среди живших в Германии католиков и протестантов обнаружил, что при прочих равных условиях, число самоубийств всякий раз оказывалось значительно выше именно в протестантской среде. И одно из наиболее правдоподобных объяснений данного факта исходит из особенности протестантской религиозности, лишающей человека возможности предметного контакта с чувственными воплощениями божества - иконами, мощами, фетишами, снимающей со священнослужителя статус живого посредника между мирянином и богом, и оставляющей человеку лишь сугубо интеллектуальный, духовный контакт с абсолютным началом бытия.

[36] А.М. Лобок. Антропология мифа. Екатеринбург, 1997 г., с. 660

[37] Соответственно, различают авторов, признанных обоими церквями (например, Григория Богослова, Иоанна Златоуста) и тех, кто был возведен в этот высший статус только одной из них (например, св. Афанасий, нашедший признание только в католицизме)

[38] Эти мысли Тертуллиана впоследствии были сведены в известный афоризм, нередко ошибочно приписываемый ему: «Credo quia absurdum» - «Верую, ибо абсурдно».

[39] Так, например, если мы обратимся к гегелевским лекциям по истории философии, относящимся к первой половине 19 века, мы не найдем в них даже упоминания имени Тертуллиана, притом, что патристика в этом произведении анализируется весьма детально. (см. Гегель. Лекции по истории философии. М., 1995, т. 3 с.151-169)

[40] Августин А. «Истинная религия».

[41] С явлением, когда человек проецирует господствующие в его обществе отношения на мир природы, мы уже сталкивались при анализе философии Эпикура. Но, как видим, подобная ситуация оказалась далеко не такой уж редкостью в истории философской мысли. Однако, специальный разговор об этом интересном явлении у нас состоится лишь тогда, когда мы подойдем к анализу учений 19-20 вв., исследовавших социальную детерминацию человеческого познания.

[42] Гегель. Лекции по истории философии. Т 3, с 219

[43] «Поэтому если то, больше чего нельзя себе представить, можно представить себе как нечто несуществующее, тогда то, больше чего нельзя представить себе, не есть то, больше чего нельзя себе представить; противоречие. Значит, нечто, больше чего нельзя себе представить, существует так подлинно, что нельзя и представить себе его несуществующим.»// Ансельм Кентерберийский. Соч., М., 1995, с. 129

[44] Впоследствии, некоторые авторы, поддерживая позицию Гаунилона, даже объясняли появление онтологического доказательства слабой известностью в 11 веке аристотелевской логики, что, якобы, и позволило, сделать столь грубую логическую ошибку.

[45] «Христианин, - писал Ансельм, - должен идти от веры к разуму, а не от разума к вере, и еще менее того он должен перестать верить, если он не способен понять разумом эту свою веру, а должен поступать так: если он в состоянии проникнуть до познания, то он находит в этом удовольствие, а если нет, то он просто поклоняется». // Цит. по Гегель. Лекции по истории философии. М., 1994, с. 198

[46] Так, например, Б. Рассел остроумно указывает, что этот априори принятый Стагиритом тезис опровергается существованием уже обычного математического ряда отрицательных чисел - ряда, хотя и имеющего явный конец (ноль), однако, своим началом уходящего в бесконечность.

[47] Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1991, с. 193

[48] Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрожденя. М., 1986, с. 41

[49] Бруно, например, в одном из своих сочинений вполне серьезно заявлял, что пора людям подумать о замене на небе Луны.

[50] Вершины этот заимствованный из математики рационализм несколько веков спустя достигнет в творчестве знаменитого утописта 19 столетия - Кабэ: в описанной им стране Икарии идеально прямыми оказываются не только улицы в городах, но так же и протекающие в этих городах реки!

[51] Туган-Баранеовский М.И. Утопический социализм // Туган-БарановскийМ.И. К лучшему будущему. - М., 1996, с. 85-86.

[52] Любителям приключенческой литературы напомним, что по версии А. Дюма, именно сокровища отравленного Александром VI кардинала Спада были найдены беглым узником замка Иф Эдмоном Дантесом, ставшим, благодаря этому кладу, таинственным графом Монте-Кристо.

[53] Макиавелли Н. Государь. - М., 1997г., с. 22-23. Здесь же можно вспомнить и Эпикура, как раз в следствие подобной политики сына Филиппа Александра оказавшегося изгнанным из родного Самоса.

[54] Рассел Б. История Западной Философии. Новосибирск, 1997, с. 471

[55] Наиболее подробно данная проблема рассмотрена Беконом в работе «Новый Органон, или Истинные указания для истолкования природы» (1620), явившегося частью более обширного и незавершенного произведения «Великое восстановление наук».

[56] Другое дело, что в последующей философии, как мы увидим, со всей остротой был поставлен вопрос о причине данной самоочевидности геометрических аксиом и постулатов.

[57] См. напр. «Появляется же искусство тогда, когда на основании приобретенных на опыте мыслей образуется один общий взгляд на сходные предметы»,. (Аристотель. Соч. в 4-х тт., т. 1, М., 1976, с. 65-66)

[58] Декарт. Соч. т.1, с. 255.

[59] Там же с. 314

[60] Там же с. 315

[61] Там же с. 316

[62] Как мы увидим, последующие критики, в частности Гегель, обратят внимание на принципиальную непоследовательность Декарта в этом рассуждении: стремясь осуществить сугубо теоретическое доказательство божьего бытия, философ кладет в основание своих рассуждений идею Бога, найденную в сознании человека всецело эмпирически. Другими словами, выводя необходимость бытия Бога из его идеи, философ не показывает необходимость появления самой этой идеи в голове человека, а, следовательно, в основе всего рассуждения лежит некая случайность. Но преодоление этой слдабости было уже уделом последующей - прежде всего немецкой классической философии, сделавшей следующий шаг в раскрытии колоссального методологического потенциала онтологического доказательства Божьего бытия.

[63] Там же с. 326.

[64] Пожалуй, ярче всего это видимое противоречие принципов поведения живых и неживых систем проявляется в несовместимости двух фундаментальных законов - закона роста энтропии (по-другому - закона Больцмана), согласно которому, любая предоставленная себе система, стремится к максимому неорганизованности и беспорядка, и закона эволюции Дарвина, утверждающего способность живых существ к самопроизвольному прогрессивному развитию. Впервые это противоречие в столь категоричном виде было сформулировано знаменитым физ. химиком И. Пригожиным - создателем «неравновесной термодинамики» и одним из основоположников целой новой науки о самоорганизации - синергетики. Нобелевская премия увенчала научную карьеру выдающегося ученого, однако, окончательного разрешения поставленной им перед собой задачи - найти способ соединения законов Больцмана и Дарвина, а, значит, химии и биологии - ему получить так и не удалось.

[65] Декарт. Ук. соч., с 282-283

[66] Там же, с. 283

[67] Там же, с. 260.

[68] Спиноза Б. Избранное, М., 1998, с. 315

[69] Там же, с. 341

[70] Гегель. Лекции по истории философии, т.11, Спб. 1994, с. 347.

[71] Локк Дж. Соч., т. 1, М., 1985, с. 154

[72] См. Рассел Б. Ук. соч., с. 568

[73] Лейбниц Г.В. Соч., т. 2, М., 1983, с. 51

[74] Локк Дж., ук. соч., с. 157

[75] Локк Дж.. ук. соч., с.110

[76] Беркли Дж. Сочинения. М., 1978, с. 204

[77] Там же

[78] Юм Д. Исследование о человеческом разумении. М., 1995, с.100 -101

[79] Виндельбанд В. Избранное. Дух и история. М., 1995, с..99

[80] Однако, заметим, что многие последователи и критики философа найдут это его утверждение голословным. Так, например, Гегель не без оснований заметит, что Кант лишь постулирует наличие трех уровней познания, никак не обосновывая и не объясняя необходимость именно такой организации мыслительной деятельности человека.

[81] Вопрос о том, каким образом в эту концепцию вписывается неевклидова геометрия нами будет рассмотрен во второй части данного пособия.

[82] Полноценное проникновение в суть данного аспекта кантовского учения предполагает знакомство читателя с основами логической науки. Однако и неискушенный в логике человек, опираясь просто на здравый смысл, сможет почувствовать, что суждение «данная роза является красной» не только по содержанию, но и по форме принципиально отличается от суждений типа «данных роз пять штук» или же «причиной роста розы является свет». Первое из этих суждений Кант определяет как суждение качества, второе - как суждение количества, третье - как суждение причины. Выделенные, в итоге, двенадцать видов суждений, Кант группирует по четырем блокам, каждый из которых содержит в себе по три суждения, близких друг к другу по типу связи. Этими блоками являются: суждения количества, качества, отношения и модальности. Суждения количества бывают, в свою очередь, суждениями общими, частными, или единичными; суждения качества - утвердительными, отрицательными или же бесконечными; суждения отношения - категорические, гипотетические или разделительные; и, наконец, по модальности, проблематические, ассерторические или аподиктические.

[83] Виндельбанд В. Ук. соч., с. 88-89

[84] Согласно данным современной антропологии, эту цифру необходимо увеличить, по крайней, мере вдвое, ибо, как было установлено в ходе многочисленных раскопок, уже неандертальцы использовывали определенные магические ритуальные элементы при захоронении своих усопших.

Дата добавления: 2014-11-08