Из причинения вреда 8 страница

Следует иметь в виду, что нормы о недействительности сделок в некоторых случаях предопределяют границы применения компенсационной реституции. Например, когда в качестве последствия недействительности сделки законодатель устанавливает конфискационные санкции, только нормы, их закрепляющие (ст. ст. 169, 179 ГК), позволяют определить, что право на возврат (кондикцию) неосновательно исполненного может принадлежать:

1) лицу, действовавшему при совершении сделки, противной основам правопорядка и нравственности, без умысла (ст. 169 ГК);

2) потерпевшему по сделкам, совершенным под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также по кабальной сделке (п. 2 ст. 179 ГК) <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см. § 6 гл. 8 т. I настоящего учебника.

Требование о возврате исполненного по недействительной сделке может быть предъявлено только непосредственно лицу, в пользу которого совершалась и исполнялась сделка, даже если в результате исполнения сделки, признанной впоследствии недействительной, фактически выгоду получит не сторона по сделке, а третье лицо.

Например, строительная организация, исполняя заключенный с генеральным подрядчиком субподрядный договор, признанный впоследствии недействительным, понесет существенные затраты, связанные с ремонтом дома, принадлежащего заказчику - третьему лицу, заключившему с генеральным подрядчиком договор подряда. В этом случае субподрядная организация может адресовать требование о возврате неосновательно исполненного только генеральному подрядчику как лицу, неосновательно сберегшему свое имущество за счет субподрядной организации. Точно так же если покупатель по требованию продавца направляет платеж третьему лицу, а договор купли-продажи признается недействительным, то юридически лицом, неосновательно сберегшим имущество за счет покупателя, должен считаться продавец.

Требование о возврате исполненного по недействительной сделке носит во многих случаях взаимный характер. Здесь возможны варианты, при которых одной стороне в качестве неосновательно приобретенного по недействительной сделке должны быть возвращены вещи, определяемые родовыми признаками, деньги, имущественные права, а другой стороне - индивидуально-определенные вещи. В последнем случае, а именно для истребования индивидуально-определенной вещи, должен применяться юридический механизм реституции владения. Но в связи с этим может возникнуть вопрос об ответственности стороны, получившей такую вещь в качестве предмета исполнения и допустившей ее порчу, ухудшение качества. Данный вопрос должен решаться в соответствии с предписаниями п. 2 ст. 1104 ГК, в котором закреплено, что приобретатель отвечает перед потерпевшим за всякие, в том числе и за случайные, недостачу или ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества, происшедшие после того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. До этого момента он отвечает лишь за умысел и грубую неосторожность.

При реституции недолжного исполнения в денежной форме необходимо учитывать положения п. 2 ст. 1107 ГК о том, что на сумму неосновательного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (ст. 395 ГК) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств. В тех случаях, когда одна из сторон по недействительной сделке получила денежные средства, а другая - товары, работы или услуги, но может вернуть только денежные средства, предполагается равенство размера взаимных обязательств сторон.

Проценты, предусмотренные ст. 395 ГК, в соответствии с п. 2 ст. 1107 ГК подлежат начислению на сумму неосновательного денежного обогащения с момента вступления в силу решения суда о признании сделки недействительной. Если судом не будет установлено, что приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств ранее признания сделки недействительной, то проценты подлежат взысканию с этого момента <1>.

--------------------------------

<1> Об иных особенностях применения п. 2 ст. 1107 ГК при возврате сторонами денежных средств вследствие недействительности сделки см. п. п. 29 - 31 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14.

3. Кондикционный и виндикационный иски

Главное различие между кондикционным и виндикационным исками состоит в том, что виндикационный иск является вещно-правовым, а кондикционный - обязательственно-правовым способом защиты. Предметом виндикационного иска может быть только индивидуально-определенная вещь. Но такая вещь не может быть истребована по нормам об обязательствах из неосновательного обогащения, ибо сама конструкция современного кондикционного обязательства возникла в качестве правового средства защиты интересов субъектов гражданского оборота, не имевших или лишившихся возможности виндицировать вещь. В связи с этим в конструкцию обязательства из неосновательного обогащения не вводились условия о добросовестности или недобросовестности приобретателя.

Важно и другое. Если субъектом виндикационного иска является собственник (иной титульный владелец), утративший владение вещью, то субъектом кондикционного иска является лицо, лишившееся титула собственника или иных прав. Поэтому в случае удовлетворения кондикционного иска ответчика лишают прав (титула) на изымаемое у него имущество. Напротив, по виндикационному иску изъятию подлежит индивидуально-определенная вещь, которая в состав имущества ответчика не входит. Никаких прав на эту вещь у него нет, а поэтому при ее изъятии ответчика прав на вещь не лишают <1>.

--------------------------------

<1> См.: Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 137.

Вопрос о субсидиарном применении норм об обязательствах из неосновательного обогащения к виндикационному иску может иметь место при применении правил ст. 303 ГК о расчетах при возврате имущества из незаконного владения. На основании ч. 1 ст. 303 ГК собственник вправе потребовать взыскания с недобросовестного владельца помимо доходов неосновательного сбережения, возникшего в результате неправомерного пользования чужой индивидуально-определенной вещью без уплаты вознаграждения собственнику. Неосновательное сбережение подлежит взысканию за весь период неосновательного пользования виндицированной вещью по ставкам арендной платы, существовавшим во время, когда закончилось пользование, и в том месте, где оно происходило (п. 2 ст. 1105 ГК). На сумму неосновательно сбереженного подлежат начислению проценты за пользование чужими денежными средствами за весь период сбережения (п. 2 ст. 1107 ГК).

В соответствии с ч. 1 ст. 303 ГК собственник вправе потребовать от добросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь со времени, когда узнал или должен был узнать о неправомерности владения или получил повестку по иску собственника о возврате имущества <1>. Именно за этот период подлежат взысканию с добросовестного владельца неосновательное сбережение и проценты на него (п. 1 ст. 1107 ГК).

--------------------------------

<1> До этого момента владелец считается добросовестным. Л.И. Петражицкий убедительно доказал, что так как добросовестному владельцу принадлежит право собственности на плоды, то они не могут быть ни предметом самостоятельной rei vindicatio, если еще существуют у добросовестного владельца или у его сингулярного преемника, ни предметом condictio, если они потреблены (см.: Петражицкий Л.И. Права добросовестного владельца на доходы с точек зрения догмы и политики гражданского права. М., 2002. С. 100 - 101. (Серия "Классика российской цивилистики").

4. Кондикционное требование и требование стороны

в обязательстве о возврате исполненного

Согласно п. 3 ст. 1103 ГК нормы об обязательствах из неосновательного обогащения могут применяться к требованиям одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством. В данном случае речь идет не о требовании по возврату исполненного по обязательству, а о требовании возврата исполненного, которое возникло в связи с обязательством, но выходит за рамки его содержания. Это имеет место в случаях, когда в адрес покупателя отгружен товар сверх заказанного; в составе арендуемого имущества арендатору передаются объекты, не обусловленные договором аренды; услуга по ошибке оплачена дважды и т.п.

Очевидно, что без выяснения содержания самих обязательств, в связи с которыми возникли отгрузка излишнего товара, передача не обусловленного договором имущества, двойной платеж за услугу и т.п., невозможно установить наличие или отсутствие правовых оснований для этих действий. Отсутствие в содержании данных обязательств обязанностей по совершению указанных действий свидетельствует об отсутствии правового основания для их совершения. В связи с этим у стороны в обязательстве, понесшей имущественный урон, возникает право требовать возврата излишне переданного или переплаченного имущества по правилам о неосновательном обогащении.

Данную ситуацию необходимо отличать от применения норм о неосновательном обогащении к случаям неосновательного приобретения или сбережения имущества, возникающим в результате расторжения договора. В первом случае исполнение, хотя и возникшее по поводу обязательства, изначально не имеет правового основания. В случае расторжения договора в результате прекращения обязательства происходит отпадение правового основания. Поэтому любое сбережение имущества (неуплата денег за полученный товар, выполненные работы, оказанные услуги) и его приобретение (например, получение предоплаты без встречного имущественного предоставления), возникшее в результате неисполнения встречного, взаимного обязательства, прекращенного расторжением договора, становятся неосновательным обогащением <1>.

--------------------------------

<1> Такой подход, внешне противоречащий правилу п. 4 ст. 453 ГК, был первоначально предложен теорией (см.: Ем В.С. Обязательства вследствие неосновательного обогащения // Законодательство. 1999. N 7), а впоследствии поддержан судебной практикой (см. п. 1 информационного письма ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49).

5. Кондикционный иск и требование о возмещении вреда

Отграничение кондикционных обязательств от деликтных является самой сложной задачей при выяснении сферы применения кондикционных обязательств. Господствующей в науке гражданского права до недавнего времени оставалась точка зрения, согласно которой разграничение деликтного и кондикционного исков следует проводить по принципу вины:

- если обогащение возникло в результате виновного поведения обогатившегося лица, предъявленный к нему иск следует рассматривать как деликтный;

- если же оно явилось следствием обстоятельств, которые нельзя вменить обогатившемуся в вину, предъявленный к нему иск следует оценить как кондикционный <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 137 - 143; Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. С. 594 - 599.

Камнем преткновения для отмеченного подхода являлись нормы ранее действовавшего законодательства. Норма ч. 4 ст. 473 ГК 1964 г. гласила, что имущество, приобретенное за счет другого лица не по сделке, но в результате других действий, заведомо противных интересам государства и общества, если оно не подлежит конфискации, взыскивается в доход государства. По мнению многих авторов, получалось, что неосновательное обогащение могло возникнуть в результате виновных действий обогатившегося лица. Названные правила послужили основой для вывода о парадоксальности положения, при котором общий критерий - принцип вины, положенный в основу разграничения деликтного и кондикционного исков, оказывается опровергнутым при анализе одного из частных случаев неосновательного приобретения имущества <1>. В действительности парадоксальность заключается в другом. В указанной норме речь шла не о кондикционных обязательствах, а об отказе (запрете) в кондикции имущества, приобретенного в результате антисоциальных действий, противоречащих основам правопорядка и нравственности.

--------------------------------

<1> См.: Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 138.

При установлении в качестве последствия недействительности сделок конфискационных санкций (например, за умышленное совершение сделок, противных основам правопорядка и нравственности) имеет место отказ в кондикции. Дача и получение взятки являются антисоциальными сделками, противоречащими основам правопорядка. Поэтому взяткодатель не может по суду требовать от взяткополучателя возврата суммы взятки со ссылкой на недействительность сделки, так как подобная кондикция запрещена. Обогащение взяткополучателя подлежит взысканию в доход государства. При этом требования государства будут конфискационными, а не кондикционными, поскольку обогащение взяткополучателя произошло не за счет имущества государства, а за счет имущества взяткодателя.

В связи с этим отграничение кондикционного иска от деликтного по принципу вины становится невозможным. Во-первых, в соответствии с подп. 4 ст. 1103 ГК нормы о неосновательном обогащении подлежат субсидиарному применению к требованиям о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица. Во-вторых, очевидно, что такая форма неосновательного обогащения, как покушение на чужие права (особенно такой ее вид, как незаконное использование чужих имущественных, в том числе исключительных прав), может быть использована приобретателем умышленно, в результате виновных действий.

В сложившейся ситуации наиболее обоснованным представляется разграничение деликтного и кондикционного исков в зависимости от того, образуется ли на стороне правонарушителя имущественная выгода <1>. Если умаление имущественного блага потерпевшего, осуществленное в форме похищения, иного неосновательного присвоения имущества правонарушителем, приводит к образованию имущественной выгоды у него, то можно говорить о его неосновательном обогащении. Здесь имеет место пограничный случай причинения вреда и неосновательного обогащения. Но в той мере, в какой обосновано отнесение к неосновательному обогащению любого случая приобретения без достаточных правовых оснований чужого имущества лицом, действовавшим невиновно, возможно и отнесение к неосновательному обогащению случаев виновного обогащения правонарушителя за счет потерпевшего путем причинения ему убытков (вреда). Данные явления однородны, ибо в обоих случаях происходит обогащение одного лица за счет другого.

--------------------------------

<1> Еще в 1973 г. Ю.К. Толстой писал: "Если наступление вредоносных последствий в сфере одного лица связано с образованием имущественной выгоды в сфере другого, то независимо от того, произошло ли обогащение вследствие обстоятельств, которые нельзя вменить в вину обогатившемуся лицу, или по вине последнего, предъявленный к нему иск следует квалифицировать как кондикционный" (см.: Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 139 - 140).

Истребование убытков, причиненных в результате обогащения лица, путем предъявления кондикционного иска оправдано также тем, что данный иск в наибольшей степени обеспечивает принцип полного возмещения имущественного урона потерпевшего. В обязательствах, возникших из неосновательного обогащения, вина потерпевшего не может служить основанием для уменьшения размера его требований, в то время как в обязательствах из причинения вреда при наличии вины потерпевшего его требования могут быть не только ограничены, но и оставлены вовсе без удовлетворения (ст. 1083 ГК).

Важно также иметь в виду, что неосновательное обогащение в случае неправомерного присвоения правонарушителем имущества потерпевшего может иметь место лишь тогда, когда объектом присвоения являются вещи, обладающие родовыми признаками, либо безналичные деньги и "бездокументарные ценные бумаги". При присвоении правонарушителем индивидуально определенной вещи и сохранении ее в натуре потерпевший как собственник, не потерявший титула, может истребовать такую вещь путем предъявления виндикационного иска.

Кондикционный иск не может быть применен вместо деликтного, но это не исключает возможности его субсидиарного применения наряду с деликтным. Нормы об обязательствах из неосновательного обогащения могут субсидиарно применяться к требованиям о возмещении вреда в следующих типичных случаях. Например, деликвент некоторое время незаконно владеет вещью и в процессе использования допускает ее порчу, приводящую к утрате вещью своего хозяйственного назначения, либо уничтожает вещь. В такой ситуации он должен будет возместить собственнику вещи не только причиненный ущерб, но и неосновательное сбережение, возникшее в результате незаконного использования чужой вещи.

Таким образом, субсидиарное применение норм об обязательствах из неосновательного обогащения к требованиям, вытекающим из иных способов защиты гражданских прав, имеет достаточно четкие границы, исключающие конкуренцию между виндикационными, договорными, деликтными и кондикционными исками <1>. Каждый из указанных способов защиты гражданских прав имеет собственное основание применения.

--------------------------------

<1> Подробнее о конкуренции исков см. § 1 гл. 11 т. I настоящего учебника.

Дополнительная литература

Ем В.С. Обязательства вследствие неосновательного обогащения // Законодательство. 1999. N 7.

Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М. Козырь, А.Л. Маковского, С.А. Хохлова. М., 1996.

Магаляс Е.А. Соотношение требований из неосновательного обогащения с требованиями об истребовании имущества из чужого незаконного владения и возмещении вреда в гражданском праве // Законодательство. 2002. N 5.

Толстой Ю.К. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества (юридическая природа и сфера действия) // Вестник ЛГУ. 1973. N 5.

Дата добавления: 2014-11-25